Rat Salad

Роуз проснулся от стука. Он полежал немного, вслушиваясь в тяжёлый морской гул и хрипло дыша, как после бега по лестничным маршам, пока не сообразил, что стучит его собственное сердце. Кошмар. В этот день он снова видел какой-то бесплотный и бессюжетный сон, оставляющий после себя непонятное смятение и вкус чего-то дохлого во рту. Потому и стучало сердце, брыкалось под рваным одеялом, пытаясь выбраться из теплого гнезда. Комната тонула в сумерках, разрываемых отогнутым краем шторы – из-за неё неторопливо выливался во мрак печальный осенний закат. Боб крепко спал, отвернувшись от него к стене; лохматые тёмные волосы лежали между ними, будто капкан. Стараясь не потревожить Дила, Эксл выскользнул из-под одеяла. Всё тело болело, словно его избили. Да, им следовало быть осторожнее. Возможно, им следовало не шуметь. Хотя какая теперь разница? Морщась от боли, рыжий оделся – джинсы, чёрный свитер, который в последние ночи носил Боб, шерстяная мантия Слэша. В доме было неожиданно холодно. Двигаясь по привычке бесшумно, он покинул комнату, придержав рукой дверь, чтоб не скрипнула. Босые ноги мгновенно заледенели на голом полу. Дом, очевидно, был пуст. Об этом красноречиво говорила тишина, звенящая вокруг головы оборотня подобно китайской "музыке ветра". Проходя мимо кабинета Хозяина, Роуз остановился и потянул носом воздух. Пахло пылью и отсутствием жизни - впрочем, как и всегда. Создавалось малоприятное ощущение, что за эту ночь вымер весь дом – ни вампира, ни Винса, сумасшедшего блондина, ни Боба не осталось. Слэш опять ушёл. Это было нормальным для него – уходить по своим делам, оставлять дверь приоткрытой: входи, что ты мнешься, я не имею от тебя секретов. Роуз постоял немного на пороге, держась за дверной косяк и не имея ни малейшего желания пересекать эту невидимую границу. Затем прикрыл дверь и неслышно, как призрак, спустился вниз. В гостиной он выпил воды из покрытого пылью графина с нарисованными на нём аляповатыми цветами, пренебрегая стаканом, и рассеянно засунул руку в ящик почерневшего дубового комода, чтобы отыскать свой любимый вишнёвый табак. Табак оказался высохшим. Роуз чертыхнулся (без особых, впрочем, эмоций), быстро свернул самокрутку и принялся мерить шагами залу, периодически проходясь по злополучному ковру. Звериная часть его «я» видела на ковре мёртвый силуэт, отпечаток головы и плеч – именно там, где в какой-то ужасно сюрреалистичный момент времени лежал Томми. С грустью и недоверием Роуз смотрел на это место, поводя плечами в двух слоях изъязвленной личинками моли старой шерсти. Фальшивый Томми охотно возвращал ему его тревожный взгляд своими открытыми ссохшимися глазами - молчаливый и загадочный, точно такой, каким полагается быть мертвецу. Экслу хотелось уйти. Сидеть на одном месте или измерять в нервных шагах площадь дома, этой рукотворной могилы, было невыносимо. Зверь внутри, нетерпеливый, свободный, подначивал его выйти, сняв засовы и распахнув дверь, подставить лицо свежему ветру с привкусом тлена, втянуть чутким носом запахи осени и печали. Выйти, чтобы дать волю своим занемевшим ногам, чтоб обратиться лисом и бежать, бежать, пока не устанут лапы и не замкнется стальной обруч на выдохшейся груди. Но он не мог. Да, Никки вряд ли проберется сюда – слишком это сложно, слишком запутан путь в это особое маленькое измерение. Но бросить смертных он был не в состоянии. Они спят, пусть он и не чувствует их вдохов, спят, видя свои собственные бессмысленные и мрачные сны, надеясь подспудно на его защиту и веря, что уж он-то понимает, что происходит. Не понимает. И это, наверное, было самым-самым страшным. Чтобы отвлечь себя, Роуз решил погадать, и в поисках колоды перевернул всю гостиную и кухню вверх дном. Он гадал, используя игральные карты – помнил, как она мудрая старая женщина говорила ему давным-давно, несколько жизней назад: «Таро слишком капризны, chico, и многое болтают не по делу». Слэш всегда смеялся над ним. Он, такой рассудительный и невозмутимый, считал гадания чем-то наивно-простаческим, поэтому порой не стеснялся принижать его, Роуза, веру, напоминая о том, что не пристало католику препоручать свою судьбу раскрашенным кусочкам бумаги. Он, вообще-то, был твёрдо уверен, что предсказать будущее невозможно: опытный гадатель может сделать пару-тройку верных предположений, исходя из полученной от клиента информации, но по-настоящему заглянуть в предстоящее по всей логике вещей никак нельзя. «Время линейно, Шон» - иногда говорил он, забываясь, и его густой, чуть прохладный, как болотные тени, смех заполнял собой молчаливые комнаты, - «Вперёд и вперёд, только вперёд…» Игральная колода нашлась на столе среди грязных тарелок. Брезгливо отерев ее краем свитера, Роуз уселся прямо на голый пол, скрестив ноги, перемешал карты и закрыл глаза. В его голове начало зарождаться тихое гудение – он входил в частоту глубокого эфира. Главное - верить. «Ночь печальна, день смеётся, череп в ямке подвернётся… Выйдет месяц из-за туч, упадёт на лиса луч…» Нелепая скороговорка рождалась в его голове, погружая в своеобразный транс. Плечи, наконец, расслабились, пальцы перестали дрожать. Повинуясь импульсу, оборотень начал сбрасывать карты. Когда он открыл глаза и посмотрел вниз, на его тонком лисьем лице отразилось недоумение. Карты были выложены ровным треугольником. Все, кроме трёх, смотрели на него слепыми лицами рубашек. Две из них были почти понятны. Вот дама червей – сердечная боль, хитрое злое лицо косится на короля пик, угрюмо смотрящего Экслу прямо в глаза. Король – вампир. Всегда вампир. Дама – женщина-оборотень. Неприятно признавать это, но всё, тем не менее, логично – она уже вошла в их жизнь, вернувшись через ничего не подозревающего Боба, и её не выгнать. Третья карта лежала посередине. Ей-богу, Эксл не хотел верить в то, что видел. На него смотрел валет крестов – глупо лыбился, почти подмигивая, распускал свои нелепые чёрные усы. Это мог быть только один человек – вернее, не человек, а существо. И это не был Никки. А лучше бы был. Выругавшись непонятно откуда взявшимся крепким ирландским словцом, Эксл швырнул карту под стол. Окончательно разозлившись, смешал остальные и запихнул туда же. Ну их, эти гадания. Взметнувшись с места, как потревоженная птица, он одёрнул мантию и быстро вышел из гостиной. Гулять. Неважно, где, пусть даже по проклятому дому. На втором этаже он остановился посреди коридора, глядя в розовое от вечерней зари окно. Из люка на крышу тянуло сигаретами. Роуз, неслышно ступая по трухлявому полу, прокрался ближе и замер под лестницей, принюхиваясь. Так пах табак Слэша - гвоздикой - но Слэш ушёл, а значит, на крыше торчал Винс. Только мальчишка мог цапнуть чужие сигареты. Он и правда был там - сидел лицом к лесу около самого края, скрестив ноги, как йог, и не спеша затягивался, стряхивая пепел прямо с крыши. На нём была все та же серая хламида, и Роуз увидел в правой подмышке со стороны спины прореху шириной в ладонь. - Эй, ты чего тут? - неловко спросил он. Винс спокойно обернулся. - Да так, сижу вот. - Как ты выбрался? - Люк был открыт. "Чёрт бы побрал Слэша с его похождениями". - Почему не спишь? - Просто так. Винс, кажется, не был настроен разговаривать. В своей дикой, слишком лёгкой для осени одежде, с отросшими волосами, спутанными в колтун, он напоминал Роузу сбежавшего из сумасшедшего дома бесноватого, но лицо его вопреки всему было спокойным, даже ужасающе спокойным; не моргая, он смотрел на лес. - Это оттуда ты его принёс? - наконец, подал он голос. - Ну. - Долго искал? - Не очень. Роуз подумал, быстро перекинулся лисом и подошёл поближе. Винс снова обернулся через плечо и саркастически посмотрел на него - мудрый, всевидящий взгляд. - Зачем ты это делаешь? - Делаю что? - Брось. Ты, небось, думаешь, что я тебя в таком виде совсем не боюсь. Я тебя не боюсь в любом виде. - А что, - лисица села рядом и, рисуясь, подперла лапой подбородок - поза неудобная, но красноречивая, - Должен? - С чего это? Ты не вампир, меня есть не станешь. - Я немного вампир, - сказал Эксл, - Вампир, оборотень и совсем каплю - человек. А по мне не видно? Взгляни на мои клыки, - он ощерился, демонстрируя заулыбавшемуся Винсу ряд ровных белых зубов. - Ты просто дурила, вот и всё. - Да ну тебя. Дай покурить. Свои я внизу оставил. - У меня последняя, - Нил протянул ему половину сигареты, - Кури, сколько хочешь. Лис приподнялся с места, повернулся вокруг себя и, щелкнув зубами, принял вид рыжего человека. Затем аккуратно взял сигарету, затянулся и плюхнулся на пологий скат рядом с Винсом. - Хороший вечер. - Угу. Роуз вернул ему сигарету. Нил, не глядя, взял её, легонько задев его пальцем; руки у него были холодные. Между ними воцарилась тишина. Она не была тревожной или неловкой, совсем нет – это молчание было естественным, удивительно не обременяющим никого из них. Винс по какой-то безумной причине начинал нравиться Экслу. В это было трудно поверить, это было несусветной дикостью и нелепицей, но всё же… Раньше Белоснежка невыносимо раздражал. Его поверхностность, вздорность, крайняя эгоистичность, обиженный взгляд исподлобья, как у пятилетнего ребёнка - каждая из этих черт больно била Роуза по воображаемым камертонам его души. Сейчас же от прежнего Нила не осталось и следа. Он оказался умнее. Сложнее, чем виделось вначале. Наверное, даже сильнее. Хотя откуда ей взяться, этой силе? Такие вещи на ровном месте не появляются - они либо есть, либо их нет. Мальчишка определённо изменился. "Удивительное дело - люди", думал Роуз, исподтишка разглядывая закаменевшего рядом человека. Более всего удивительна именно их переменчивость. Про себя он мог бы с уверенностью сказать, что на протяжении всех этих лет он оставался прежним Роузом - тем, что одним туманным и сырым утром вышел из леса, чтобы вернуться в мир людей. Да, выглядел и разговаривал он уже не так, как в девятнадцатом веке - новые словечки неизменно закрадывались в лексикон, одежда и причёска подбирались так, чтобы не выделяться в толпе, - но это всё, если разобраться, мелочи. Нет, Роуз не изменился. И самой неуместной своей чертой, отравлявшей ему жизнь с самого рождения, он всегда считал необоримое желание сопереживать. Слэш называл это эмпатией. Сейчас, болтая ногами на краю крыши и разделяя с чужим ему человеком молчание, он мог, наконец, найти в себе силы, чтобы признать – он испытывал к Винсу сочувствие. Не жалость, нет – жалость достается только слабым. Винс был не такой. Не слабый. Он не поломался, даже когда в одночасье утратил всё – свой мир, свою яркую роль в нем, свой рассудок. Однако, пожалуй, теперь всё это не было для него так уж важно. Роуз был почему-то абсолютно уверен, что Винс не скучает по дому. Он не хотел думать об этом, так как это причиняло ему почти физическую боль - но он знал, что Винсу уже всё равно, потому что видел, как тот кричал, стоя над телом Томми. Он не мог забыть страшную пустоту его глаз. Ничто другое больше не имело значения. Так Винс невольно обвел его, старую лисицу, вокруг пальца - вдруг неожиданно и без всякого предупреждения скинул свою сверкающую броню тщеславия, под которой оказалось обычное человеческое сердце. Винс не был простым. И что-то подсказывало Роузу, что в нем хранится несметное количество других секретов, всякой всячины, о которой тот и сам не подозревает... - Расскажи мне про Томми, - попросил Эксл. Винс недоверчиво взглянул на него, словно ожидая удара. Вздохнул. Помолчал немного. - Чего рассказывать, - наконец, буркнул он, - Том был хорошим парнем. - Был? - Не сомневаюсь, - сухие глаза жмурятся. Никаких слёз, - Очень был хороший парень. Никогда никого не обижал, всем верил. Просто всем. Однажды я отбивал его у цыганок, - он вдруг рассмеялся, закашлялся дымом и сунул сигарету Экслу под нос, - Он дурак. Не знал, что не надо с ними разговаривать. Простой, как водка. - Как водка? - Ну да. Нечего больше сказать. Не хочу о нём. Да и не твоё это, в сущности, дело. - Пожалуй, - Роуза задело то, как резко Винс поставил его на место, но он стерпел, – Ладно, Белоснежка. Будь по-твоему. Если не хочешь о Томми, давай поговорим о происходящем. - А что ты хочешь узнать? - Всё. Вообще-то, - Эксл стукнул указательным пальцем по сигарете, наблюдая, как искорки пепла осыпаются вниз, - Надо было поговорить гораздо раньше. Когда мы только встретились. - Но ты не поговорил. Я ведь тебе не нравлюсь, оборотень. Говорит с напускной ленцой. Или показалось? - Не нравишься. Это важно? - Не-а. - Ну и всё. - Но тебе нравится Слэш. - И к чему ты клонишь? - Я подозреваю, - Винс сощурился, пристально глядя на лес, - Что чувак всё-таки украл немного моей крови, пока я спал. Не понимаю, зачем ему все эти игры. Очень уж много он знает. - Да, это в его стиле. И что? - И то. Он разве тебе не рассказал? - Что-то рассказал, - Роуз решил быть честным, - Но это не совсем то, что нужно. Это… неполная картина. Понимаешь, Белоснежка, через кровь видно только визуальные воспоминания. - Чё? - Образы. Ты же помнишь не только то, что увидел? Какие-то твои мысли, догадки. Вот что мне интересно. - Допустим. Ближе к делу, рыжик, - Винс повернулся к нему и вдруг весело сверкнул глазами, - Так и быть, поделюсь с тобой своими… мыслями. - Как давно ты знаешь Никки Сикса? - Не очень давно. Познакомились за баром. Через его знакомых доставали колёса. Хотя... они в какой-то момент закончились. Осталась сраная гера. Чёрт бы её побрал, эту геру. Когда мы с ним впервые встретились, у него была только она. - Он был дилером? - Барыгой, ты хочешь сказать. Говори, как нормальные люди. А то... как коп, - Винс насмешливо фыркнул, - Нет, он не был барыгой. Но он дружил с барыгами. Колёса доставала Банни. Такая смазливая тёлочка… Все при ней. Сиськи – во! Но, как я понимаю, тебе это не интересно, а? - Заткнись-ка ты, Винс. Нил, явно довольный своей шуткой, хихикнул. - Что, папаша, пробирает? Ну, ладно. Банни… В общем, с Банни они разосрались в пух и прах. Не знаю… Что-то не поделили. Мы тогда уже играли вместе. Да и жили вместе. В том самом доме, куда ты пришёл. Ты помнишь? Она жила с Никки, они трахались, типа просто как друзья, везде были её шмотки. А однажды она исчезла. Просто ушла. Сейчас я думаю... - Нил нахмурился, - Что это странно для неё. Она нас, вроде, любила. Особенно Томми. Но даже не попрощалась... Это всё было очень неприятно для нас, особенно потому, что потом появился Дилан. Или... Да, кажется, Дилан. У Дилана был только порошок. - Кокаин? - Героин, - поправил его Винс, - Я же говорил. Отборный герыч. Мы его иногда нюхали. Было нормально. Потом Дилана забрали в участок, и Никки однажды пришёл вечером и так нам сказал – ну, все, чуваки, Дилана больше нету. Я взял у другого чела, парни, вот так. - Откуда ты узнал, что Дилана забрали копы? - Никки сказал. Блядь, ты вообще не слушаешь? Я для кого тут распинаюсь? - Всё я услышал, - спокойно сказал Роуз, - Я уточняю: Никки был единственным источником информации?.. Да? Так я и думал. - К чему ты клонишь? - насторожился Винс. Эксл покачал головой. - А сам ты как думаешь, гений? - Думаешь, он его грохнул? Он тогда ещё не был странным, рыжий. Он был обычный. Просто тощий торчок. Глупости всё это. - Я просто собираю информацию, Винс. Успокойся. Что было дальше? - Дальше… - Винс хмыкнул, - Дальше началось. Он принёс свой порох домой. Во-первых, герыч был стремный. Ну, натурально стремный. Чёрный. Никки это не понравилось, он так сказал. Но он тогда уже подсел. А больше ничего не было. - И он…? - Да, он поставился. Прям при нас. Я застремался, честно, - Нил обезоруживающе посмотрел на Роуза, - Не стал брать. А он бы и не поделился, наверно. Там немного было. Часть разбодяжил на ложке, часть заныкал у себя. И поставился. - Что было потом? - Потом он отъехал. Роуз поднял брови. - Не понял? - Откинулся. Чё ты не понял? - Типа… умер? - Ага. – Винс вдруг поёжился, как будто только сейчас понял, что на крыше холодно, - Я тогда подумал, что ошибся. Но сейчас, чувак… Сейчас я думаю – он умер. Когда он вколол себе, он лёг на диван и закрыл глаза. Так всегда бывает, мы уже привыкли. Пошли заниматься своими делами. Я пришёл через полчаса, наверно. Никки лежал. Он обычно уже двигался к этому времени. Двигал лицом, руками. Нёс какую-нибудь хуйню. Но он лежал. Просто… лежал. Я п-потрогал его за руку. И он был холодный. Томми занервничал, – Винс начал говорить быстрее. Роуз заметил, что он чуть-чуть заикается, - Я… я достал зеркало. Маленькое зеркало. П-поднёс ему ко рту. Мне одна тёлка сказала… Медсестрёнка… Что так надо делать, если п-пульс не чувствуешь. Я поднёс и подождал. Оно не запотело. Дыхания не было… Винс замолчал. Роуз смотрел на него, переваривая. - А что было потом? – наконец, спросил он. Нил прикусил губу. - Томми… Томми. Распсиховался. Труп у нас в доме. Копов как вызвать? Наркоты куча. Шприцы. Надо убрать. Надо скорую. А времени нет. А нужно оно было, с другой стороны? Он ж… откинулся. Прикинь, у него… - Винс передернулся и продолжил другим голосом, подскочившим на целую октаву, - Нос заострился. Он умер, рыж. Он точно умер. Томми побежал потрошить его заначки. Собирать дерьмо. Я собрался идти до телефона на улице. Звонить врачам. Я уже собирался уходить. А он вдруг вскочил. - Просто взял и вскочил? - А как он еще мог вскочить? – сварливо воскликнул Нил, - Блядь, да, подскочил на месте, типа ему разряд тока дали! Глаза – горят! Волосы – дыбом! Я к нему, давай его тормошить. У меня вообще не возникло тогда мысли, что я ошибся. Он же… - Винс затянулся в последний раз и выбросил сигарету вниз, - Вот он, стоит! Я такой… «Никки, Никки, что происходит? Ты как?» А он смотрит на меня пустыми зырками и начинает уходить. Ну, я схватил его за руку. А он вдруг… - Винс сморщился, - Он так сильно дернул меня за руку. Типа… мимоходом. Взял и сильно дернул. Она чуть не сломалась прямо там. Потом он ушёл в ванную и начал плескаться, значит. Томми хотел пойти к нему, но я сказал – типа, не надо, чувак, оставь его. Он будет в порядке. Потом он ушёл. Все с ним было о-кей. Через полчаса Томми приспичило и он пошел в ванную. Я сидел в большой комнате, рука болела – пиздец. Томми закричал что-то из ванной. Типа: «что за дерьмо!» Помню, - Винс захихикал, - Я такой, начал ржать, что он уже своему дерьму удивляется, совсем растащило, вот дебил. Но он прибежал и начал тянуть меня в ванную. Там пахло заправкой. - Не понимаю. Объясни. - Чё ты не понимаешь, - воскликнул Нил, - Бензином! Там пахло бензином! Сильно! Вся раковина, душ, всё в чёрной грязи! Этот пидор наблевал и даже не смыл за собой. Вот ублюдок! - Так, - Роуз насторожился, - Бензин, значит? Чёрная грязь? - Ну да. - Как у Томми в комнате? - Чего, блядь? Лицо Нила отразило такую сильную степень удивления, что Роуз даже не усомнился в том, что тот... странно, но действительно не знает. - Я собрал такую же гадость в комнате Томми. На полу. У шкафа, - пояснил Роуз, - Ты-то почему не в курсе? - Он просил не входить к нему в комнату... - Почему он просил? Винс пожал плечами. - Слэш спрашивал тебя об этом, так? Нил вздрогнул. - Что? - Слэш спрашивал тебя, почему Томми запретил входить к нему в комнату? Ладно, можешь не отвечать. Я в курсе. Ты ответил ему какую-то ерунду. По сути... Ты соврал. Зачем? - Э-э... - Винс покраснел, - Не знаю. Я ему не очень-то доверял. - Знаешь, Белоснежка, ты можешь говорить нам обоим правду, потому что мы преследуем схожие интересы. Ты мне веришь? - Теперь верю, - Нил с вызовом посмотрел на него, но тут же отвёл глаза, - Тогда - нет. - Записку-то я нашёл, Винс. Про сырое мясо. - И что с того? Люди иногда едят сырое мясо. Беременные женщины, например, чего только не едят... - О Господи, Винни, что ты несёшь? - Роуз не удержался от смешка, - Какие женщины? Первую фразу в записке ты воспринял очень серьёзно. Значит, сырое мясо тебя немного напрягло. Ну хоть немножечко, а? - Да дело не в этом... - блондин поднес руку к лицу и нервно откинул со лба волосы - эдакий жест-призрак, принадлежавший прошлому Винса, - Хер с этим сраным мясом. Один раз, когда я вошёл к нему ночью, он... напал на меня. На следующий вечер он кинул под дверь записку... Роуз издал удивленный возглас. - Ты, значит, после этого с ним и дальше жил! - Блин, да, чувак! Он же предупредил! И он мой лучший друг! Даже... Э-э... - Нил потёр нос, - Единственный. - Белоснежка, - Эксл тронул его за плечо. По губам пробежала невольная улыбочка, которую он безуспешно попытался согнать прочь, - Я недооценивал твои моральные качества. И переоценивал умственные, прости. - А, да пошёл ты, - Нил сбросил его руку, - Я не знал, что всё так плохо. Откуда? Днём чувак был нормален. Кроме мяса. Но ночью на него... Типа находило. Ел он тоже ночами, кстати. Мясо это чёртово. Потом я увидел, как этот придурок пытается поймать кота. Ну, соседкиного кота. Снежок тусил у нас во дворе каждый вечер. - И что, поймал? - с непонятной надеждой спросил Роуз. Винс одарил его хмурым взглядом. - Поймал. Если ты никогда не просыпался ночью от криков умирающего за стенкой кошака, я тебе позавидую. Я вообще люблю кошек, - грустно сообщил Нил. - Да? А я ненавижу. - Пёс ты. - Белоснежка. Они оба сощурились, глядя друг другу в глаза. - Ну... А когда именно он напал на тебя? - наконец, прервал затянувшуюся паузу Эксл, - Когда он перешёл с кошечек на тебя? - Ночь на... Четвёртую? Да, вроде так. Он позвал меня из своей комнаты. Он очень плохо звучал. Я сидел у себя. Ночью... Мы стали закрываться по комнатам, знаешь. В коридоре и в гостиной стало очень неуютно. Много... Теней? Т-томми позвал меня, и я пришел, ясен пень. Он звучал так, как будто ему очень плохо. - И ты не подумал взять оружия? Ну, раз уже тогда он немного... Ну, сдвинулся. Винс красноречиво посмотрел на оборотня. - Какого оружия? Я тебе, блядь, техасец? Я глэмер, мужик. - Ты просто придурок. - От придурка слышу, - без энтузиазма отмахнулся Винс. - Когда он на тебя напал, Винни? - Он... Я не Винни, чувак... Я вошёл, а он лежал в кровати, одетый, под одеялом. Накрытый с головой. Я подошел поближе. Он позвал меня снова. Голос у него был очень убитый. Я спросил, в чём дело. И тогда он начал рассказывать... На меня тупняк свалился, не помню, о чём он трепался. Мне кажется, что он пару раз попросил прощения. Но я теперь не уверен. Короче, я зачем-то лёг рядом с ним, знал, что не надо. Но он же попросил меня. Он сказал, что ему ужасно холодно. Я думал, что он заболел. Тут никаких твоих этих не было, мы ж друганы с Томми, мне просто надо было... - А что Томми сделал потом? - перебил его Роуз. Он внимательно наблюдал за Нилом, ожидая реакции. Винс, словно почувствовав это, отвернулся. - Он схватил тебя? Ты не ожидал. Он схватил тебя и начал... Что-то не то делать?.. Винс. Скажи мне. Он попытался... изнасиловать тебя, да? Нил повернулся обратно, и Роуз увидел, как быстро его лицо теряет цвет - таким оно стало бледным, почти обморочным. Искажённым от изумления и страха. - Откуда ты, блядь, знаешь?.. - Я не знал. Я догадался. Он сам через такое прошёл, - ответил Эксл, - Мне жаль. Об этом рассказал Слэш. Он увидел это от Марса. А Марсу рассказал сам Томми... - В смысле, "он сам через такое прошёл"? - Никки... В общем, окей, парень. Никки долго подбирался к нему, пока однажды не... Ну, в общем, он зашёл достаточно далеко. Всё случилось. - ЧЕГО? - Э-э... - Роуз смутился, - Он не рассказал тебе. Никто бы о таком не рассказал. Это же стыдно, правда? - он вздохнул. По лицу пробежала тень - что-то призрачное, выплывшее на долю секунды из глубин памяти, - Стыдно и неправильно. Я знаю это. Знаю, что, когда с тобой совершают такое... Такую мерзость... Ты хочешь забыть. Твоя голова слишком тяжёлая от этих мыслей, и ты никому не говоришь, никому-никому, потому что это ужас, это же страшнее всего на свете. Когда тебя предаёт тот, кому ты доверял. Тебе делают больно. Это не то, что происходит между вами обычно. Это не похоже на жизнь. И ты никому не говоришь. Потому что это... ненастоящее. Такого не должно происходить, и принять это... ты не можешь. Оно так заражает, Винс. Похоже, так оно это и делает. Нил ошарашенно молчал. Он не смотрел на Роуза, не смотрел больше на лес. Его глаза были зажмурены, словно Эксл причинил ему такую сильную боль, что открыть их больше не получалось. Он крепился. Когда он заговорил, его голос звучал ровно, но тихо, тише, чем всегда. - А Никки у нас... Получается, нулевой пациент. - Возможно, - Роуз удивлённо посмотрел на Винса, - Ты реально знаешь, что это такое? - Это первый... Заражённый, что ли, - спокойно ответил Винс. Эксл утвердительно кивнул. - Так и есть. Скорее всего, он действительно нулевой. До него были странные пропажи. Нераскрытые. Но так много... Так... кроваво... - А как тогда заразился Никки? - Винс пытливо взглянул на собеседника, но тут же опустил глаза, - Как ты думаешь? Если он "нулевой"? - Интересный вопрос. В этой истории есть порошок. Я обыскал всю комнату Никки и не нашёл то, что он, по твоим словам, там спрятал. Но я ни капли не удивлюсь, если эта дрянь будет чертовски похожа на то, что сейчас лежит в лаборатории Слэша. - Ты про... - Винс отчаянно посмотрел на него, - Про... - Про куклу. Я про неё, Винс. И про то, что нашёл у Томми в комнате. Чёрная грязь. Надо искать барыгу Никки. Хотя - что я говорю? Мы в любом случае должны искать барыгу! Это единственная живая зацепка во всей истории! - Согласен, - Винс наморщил лоб, - Только как? Я его не видел. Наверное, только Никки про него знал. - Мы могли бы поспрашивать у местных торчков. Поохотиться на ублюдка. Винс вытаращил глаза. - Это херово может закончиться! - Может, - Роуз сощурился, - Только меня это никогда не останавливало. - Сколько тебе, говоришь, лет? - Винс опять улыбнулся - хитровато, чуть криво - и заглянул ему в лицо. Карие глаза смотрели с такой насмешкой, что Роуз внутренне поёжился. Не потому, что стало неприятно, наоборот. И это "наоборот" ему очень сильно не понравилось. В этом взгляде было что-то неправильное. Неуместное. - Скажи, Белоснежка... - небрежно спросил он, - А Томми... Что он в итоге сделал с тобой? Он успел..? - Нет, - Винс посмотрел на рыжего пустым взглядом. Улыбка мигом погасла, - Не успел. Я его ударил. Вырвался. Томми слабак, я всегда подминал его в драках. Тогда... еле убежал. Он стал чертовски сильным. Винс начал нервно грызть ноготь на большом пальце. - Что было дальше? - На следующий день Томми ничего не смог вспомнить, - Нил мотнул головой, - Я думаю, он врал. Тогда я не заметил связи между его поведением и... Этим. Думаешь, я дурак? - Думаю, да. Хотя, если честно, Винс, настоящей глупостью с твоей стороны было всё-таки остаться дома. Ты должен был убежать. Не на одну ночь, а навсегда. - Я думал... - голос Винса задрожал, - Думал, бедняга сошёл с ума. Мясо это. Кот. Он убил кота руками, чувак! Томми! Добряк-Томми! Убил бедного кота! Потом у него руки... - Нил всхлипнул, - Господи, чел, он даже не смыл это... Ты бы бросил друга, рыжий? Если бы он сошёл с ума? А? Начал бы приставать к тебе? Убивал бы? Крал бы мясо? Ты бы бросил? Эксл покачал головой. - Ты очень добрый мальчик, Винс. - Иди на хуй. Роуз хмыкнул. - Добрый, любезный мальчик. Так, стало быть, Том Ли меньше чем за неделю превратился в... это? - Стало быть, так. - Интересно, почему Томми и Никки заразились, а вы с Марсом нет? - Погоди, - на лицо Нила неожиданно вернулась улыбка - невесёлая, почти безумная, - И этот - тоже? - Ну да, - Роуз чертыхнулся про себя - выдавать Боба в его намерения не входило, но он, внезапно для самого себя, самым глупым образом проболтался, - Никки пытался его заразить. Боб поплыл, но... Кстати, похоже на то, что ты сам мне сейчас рассказал. Поплыл, но потом вдруг очнулся. Очень вовремя. Этот черт успел его маленько послюнявить, но в целом ничего серьезного. Прошло гораздо больше недели, а он здоров. - И я здоров, - Нил почесал голову, - Да, странно! Может, нам просто повезло. А Томми, может... Томми не повезло. - Винс вдруг вскинул руку к лицу, будто пытаясь заслониться, - Господи, чел. Бедный Том. Роуз не нашелся, что сказать. Ему захотелось как-то ободрить мальчишку, но непонятно было, как это сделать. Обнять, что ли? Да ну его к чёрту. Тот вдруг встряхнул головой, повернулся к нему - глаза опять разгорелись, даже щеки немного зарозовели. Усилием воли подавил плохие мысли. Что ж, молодец. - Вы хоть догадываетесь, что происходит? Что на самом деле происходит? - Что? - Ну, как идёт ваше расследование? Что делает сейчас Слэш? - Посещает соседние вселенные. - Это как? - Просто находит порталы и червоточинки. Ищет что-то похожее на Никки Сикса. Пока, насколько я знаю, безуспешно. Никки - уникальная дрянь. Такого... - рыжий фыркнул, - Такого больше не делают. Слэш думает, он особенный монстр. - Почему это он думает, что такого, как Никки, больше нигде нет? - Я не говорил, что "нигде", - раздражённо ответил Роуз, - Именно здесь. Ну, то есть, там. - Там? - Нил вопросительно поднял брови, - В нашем мире? То есть... в моём? Рыжий с недоумением посмотрел на него. Смертный не улыбался. Удивительно. - Почему это "в твоём"? Я родился на твоей Земле, ты в курсе? - В тебе столько... - Чего? Винс пожал плечами. - Потустороннего? - Роуз постарался придать голосу наиболее уместный в этой ситуации оттенок иронии - возможно, не слишком успешно. - Ну, типа. - А какая разница? Я вырос человеком. Как и ты. Какая разница... - Ну, ты больше не человек. Это сразу было заметно. - Правда? - заинтересовался Роуз. Винс взглянул на него исподлобья. - Ты видишь в темноте. Ходишь, как животное. Тихо ходишь... От тебя пахнет псиной, чувак. Я прям с самого начала просёк, что ты ненормальный. - Позволь мне считать это отстойным комплиментом. - Я лучше сдохну, чем сделаю комплимент такому пидорасу. - Мило, Винс. Очень мило. - Обиделся, девчонка? Посмотри на меня... Роуз посмотрел. Он как-то резко перестал ощущать усилившийся ветер, хоть тот и бил его по лицу, как мокрые ледяные ладони. Щёки кусал накрапывающий холодный дождь, но и этого он больше не замечал. Он имел неосторожность заглянуть Винсу прямо в глаза - в его колючие злые глаза, эту непробиваемую стену между ним и миром. Не очень-то и хотелось смотреть на этого дурака, но он зачем-то посмотрел. Он понял, что видит странное - перед ним сидел лохматый оборванец, наглый, агрессивно-насмешливый и хамоватый, но одновременно - что-то одного с Роузом возраста, что-то более взрослое и печальное. Оно, это что-то, выглядывало из блёклых глаз Винса, как джинн из запотевшей бутылки - грациозное, холодное, немое. Что-то, что, как вдруг понял Эксл, всё это время проявлялось в нем в минуты полного молчания и транса. Дух, берущий силу от изоляции. Винс стал похожим на переливную картинку - такую карточку, на которой присутствует одновременно два разных изображения. Можно наклонять ее, чтобы посмотреть и на то, и на другое. В жизни это смахивало на нездоровую галлюцинацию. - Эй, ну и чё ты уставился? - грациозное и холодное существо задумчиво смотрело на него. Лицо, безэмоциональное, как гипсовая маска, было повернуто к оборотню с таким буддистским бесстрастием, что на долю секунды всколыхнуло в голове Роуза нечто похожее на благоговейный ужас. Холодное удивление этого древнего взгляда, могущего принадлежать ящеру или птице-падальщице, не вязалось с произнесёнными им словами, тоном и голосом - этим его хрипловато-высоким сорванным голосом подростка. - Чё разглядел? - Ничё, - Роуз тряхнул головой. Виски тут же заломило. - Блядь, холодно-то как! - Да? - Нил почесал лоб, - Да, кажется, холодно... Странно, я как-то не замечал. Наваждение растаяло. - Пошли, - Эксл поднялся на ноги - так быстро, что чуть не потерял равновесие, - Если ты заболеешь, Слэш тебя не вылечит. Он, конечно, уже рассказал тебе, какой он гениальный лекарь... Но банальную простуду он вылечить не в состоянии. - Я не заболею, - заявил Нил, тоже поднимаясь и переступая с ноги на ногу. Роуз заметил, что его пальцы уже приобрели какой-то синеватый оттенок. - Скорее ты. - Я никогда не болею. - Ну да, конечно. Я тоже. Роуз скосил на него глаза, намереваясь сказать что-нибудь язвительное, но передумал - Белоснежка опять смотрел на него в упор. Оказавшись в тепле, они оба почувствовали, что замерзли, поэтому, даже не сговариваясь, устремились в сторону кухни. Роуз спускался по лестнице и думал о чашке горячего чая. Может быть, с бутербродами. Нил же, нахмурившись, вышагивал следом, приняв такой вид, словно по бокам от него шли надсмотрщики. Оказавшись на кухне, он безошибочно полез в нужный шкаф, чтобы выудить оттуда бутылку настойки. Типичный Винс, Винс-сама-невинность. С сосредоточенным видом копается в чёрном от старости шкафу, выискивая парные стаканы. Без толку. - Я бы предпочел сделать чай, - попробовал поспорить Роуз. Нил посмотрел на него с неподдельной ухмылкой от уха до уха. - Чай, значит? А почему не стакан молока с печенькой? - Господи, Винс, я просто не хочу сегодня бухать. - Господа нет, рыжик. Повисла тяжёлая пауза. В наступившей вдруг тишине они, замерев, как перед громом, изучали друг друга: угрюмый большеротый тинейджер с алеющими в уголках губ болячками, с нездоровой серой тенью, пролегшей во впадинах его глаз, и оборотень, на лице которого читалась растерянность. Он посмотрел на него прямо. Опять. "Боже, как он молод... Сколько ему? Семнадцать? Меньше?" Какие удивительно грубые черты лица. Удивительно, потому что губы словно принадлежат совершенно другому человеку. Пухлые, какие-то откровенно декадентские, что ли, обнуляющие всю многозначительность его умения вот так пялиться в глаза, не моргая. Роуз вдруг с удивлением и какой-то почти суеверной тревогой понял, что не может отвести взгляд. Он попался. Винс смотрел на него, и его почти детское лицо разглаживалось, ослабляя мимический рельеф, приобретало выражение, близкое к тому, что написано на лице зайца, замершего перед коброй. Его тёмные глаза снова начали выглядеть бессмысленными, словно он смотрел не перед собой, а в себя. "Ушёл", - подумал Роуз, - "Его куда-то уносит". Он был, если подумать, довольно симпатичным, этот безумный маленький тип. Роуз ни за что не назвал бы его красивым, потому как считал парней с такими чертами лица недостаточно интересными, но в этот определённый момент отсутствие всякого выражения и осмысленности сделало его лицо... Божественным. Невероятно широкие зрачки. Огромные... Пустые бархатные окна в никуда. Чёрные дыры поющего космоса. Эксл, знакомый с такими физиологическими проявлениями, готов был дать руку на отсечение, что эти зрачки расширены не от удовольствия, а от ужаса. "Псих что-то видит", - подумал Эксл, - "Нет... Не так. Он чувствует". Как будто он слепой и ходит по комнате, трогая руками все подряд. Вот как выглядит этот взгляд. Не вызывает доверия. Словно он... "Словно он ощупывает моё лицо", - вдруг дошло до Роуза. И от этого внезапного понимания его прошиб холодный пот. Винс плавал внутри его головы. Как ему это удавалось, Роуз не имел ни малейшего понятия, и, честно говоря, даже не хотел знать. Он давно не испытывал ничего подобного. В прежние годы, когда он был значительно младше, Слэш мог без разрешения влезть к нему в голову прямо во время разговора - этот приём был достаточно грязным, так как к вторжению никогда не получалось подготовиться, и вампир об этом прекрасно знал. Чтение мыслей - вещь, технически очень похожая на телепатию. Только, если приводить сравнения с понятными вещами, это было не как снять телефонную трубку, а скорее как открыть дверь и бесцеремонно ввалиться в дом. Для подобных фокусов требовались определённые умения, и Роуз не представлял, где смертный малолетка мог их нахвататься. И потом, он сам уже не ребёнок - теперь отражать такие атаки стало делом привычки, и даже Слэш больше не мог до него добраться. А Винс... чёрт, он смог. И теперь блондин, сомнамбулически хватаясь руками за стены темного зала эксловых воспоминаний, бродил там, в этой огромной пропасти разделявшего их временного пространства, наполненного страшными, мерзкими, добрыми, жестокими и грустными картинами его долгой жизни. Перебирал своими нервными пальцами слепца его душу. Его шаги были холодными - босые грязные ноги в неуютном разуме рыжей лисицы. То, до чего он добрался... Это было всем. Самый дальний край, до которого доходил прежде только тот, кого Роуз иногда впускал в себя добровольно. И его душа реагировала: странно, но привычно, так, как уже научилась - резким и гротескным возбуждением, контрастировавшим с зимним спокойствием этого чужого человека, вломившегося внутрь. Это возбуждение не имело ничего общего со страстью. Ту часть Роуза, которая не поддалась странному чувству, затопили жалость и страх - в нём проснулось то, что должно было спать до самых худших времен. Зверь. Этот зверь говорил с ним - не словами, но образами, вспышками ярких горячечных красок перед слепыми от ярости глазами. Он не увещевал, не уговаривал и не надеялся. Он ставил перед фактом. Ты убьёшь его. Это не визит - это интервенция. Накажи варвара. Убей. Красное хорошо сочетается с белым. Белые волосы. Белые кости. Красное мясо. Он не сможет закричать, если вырвать его язык. Ты убьёшь его. Ты убьёшь сейчас. Разорвать Человека... Разорвать его безумное тело своими зубами. Его кровь - солёная, горькая, кислая - будет теплее, чем его конечности. Грызть его шею и руки, чтобы выгнать из себя. Съесть его тело. Его душу. Какое же красивое, до слёз красивое злое лицо... Нет, не злое. Он не хотел. Он просто не понимает, куда он зашёл. Куда и зачем он зашёл. Именно эта последняя мысль и вырвала Эксла из красного тумана ярости; возможно, именно она в тот вечер спасла Винсу жизнь. - Прекращай! - взвизгнул Роуз. Пребывая в до странности мутном состоянии и желая только одного - вновь вогнать Зверя в сон - Эксл кинулся к Винсу, схватил его за шиворот и ударил открытой ладонью по лицу. Тот сфокусировался на нём, и вторжение резко оборвалось. На безразличном лице начало проступать, как кровь под сорванной кожей, понимание. Когда он заговорил, его голос звучал так, словно он только что проснулся. - Эксл? Рука Роуза, сжимавшая грубую ткань робы, немного ослабила хватку. Нил медленно опустил глаза на эту руку, словно не понимал, как она здесь оказалась. - Почему ты меня держишь? Рыжий тут же отпустил его. - Потому что ты, блядь, зарываешься. - Что это было? - Это я у тебя хотел узнать. Ты зачем, сука, в мою голову забрался? - В твою... Голову? Роуз хрипло втянул в себя воздух. Его руки начали трястись. - Снежок, ты как это сделал?! - Я... - Говори правду. - Я... - Только, сука, попробуй мне напиздеть. - Что за херня? - вяло возмутился Винс, - Ты больной? Чё такое?! - Ты охуел, парень? Залезаешь ко мне в голову, а после этого я - больной! - Больной, - Нил скривился, словно проглотил что-то горькое, - Что ты несешь?.. Ну, да, меня выключило, это от недосыпа. Про микросны ты, надеюсь, знаешь? - Не надо мне заливать! Это тебя Слэш научил? - Научил чему? - завопил Нил. Роуз машинально вскинул руку к своему рту: "Тише, придурок". Винс сжал зубы. - Ладно, что ты там увидел? - Я ничего не увидел. Эксл зарычал. - Нет. Так не пойдёт! Ты будешь говорить мне правду, Белый. Ты будешь... - он жёстко схватил Винса за плечи, - Ты будешь говорить мне правду! - Роуз, твою мать! - плаксивый, поломанный голос. Сейчас-то он и сдастся. "Я хочу, чтобы он расстроился", - вдруг вспомнил Роуз свои собственные слова. Удивительно, как эмпатия порой сочетается с откровенным садизмом. Ощущение власти... Развращает. Эксл недобро улыбнулся. От собственной улыбки его пробрала дрожь. - Что нам с тобой делать, малыш? Давай просто поговорим. Нил смотрел на него, выпучив глаза, и трясся. "А говорил, что не боится меня... В любом виде". Роуз не сразу увидел, что обращается. А Винс увидел. Это, наверное, его и напугало. Зрелище, по правде сказать, было не из приятных. Роуз мог видеть своё превращение в отражении в расширенных глазах смертного; наблюдал он за этим далеко не в первый раз, но даже для него это выглядело... Откровенно говоря, мерзко. Частичное обращение может начаться в результате резкого выброса адреналина в кровь. Классифицироваться это будет как реакция на грозящую опасность. Зубы увеличиваются, становятся острее, как-то игольчатее - совсем не лисья форма. Шея, руки, пальцы... на самом деле, все конечности на глазах обрастают рыжей шерстью, похожей на ржавчину. Трещат кости, стремясь принять нужный вид, однако вместо того, чтобы уменьшаться и становиться тоньше, они раздаются в длину. Результат - странное, огромное, гротескное существо, зачастую превращенное только наполовину (один глаз, например, может остаться человеческим, другой же покруглеет и станет желтым, как тыква). Никогда не знаешь, что получится на этот раз. Непременно что-то уродливое. Не человек и не лисица. Вервульф из средневековых кошмаров. Нужно успокоиться. Прежде всего, отпустить мальчишку (почерневшие ногти, похожие на необработанный кремень, вцепились в его плечи так, что роба начала пропитываться кровью). Вдохнуть. Выдохнуть. Так-то лучше. Спи, Зверь. И не смей просыпаться. Винс прижал ладонь ко рту. - Господи... Полные ужаса глаза заполняются слезами. Все-таки довёл. Мышцы прочеркнула резкая судорога, и Роуз дёрнул головой, морщась, выглядя при этом не лучше какого-нибудь джанки. - Всё, Белоснежка, всё... Расслабься. Прошло. Винс растерянно смотрел на него - смотрел взглядом ребёнка, который упал и теперь ищет отца, чтобы понять, как нужно среагировать. Роуза пронзила жалость. В этот раз - не сочувствие. Жалость. Ни один смертный не заслужил такого. - Боже... Я... Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! - крик вылетел изо рта юноши, как плевок. Роуз мрачно развёл руками. Шерсть с них уже пропала (он никогда не успевал заметить, в какой момент это происходит). Он старался не выдавать того, что сам порядком испугался, а ещё надеялся, что Винс не поймёт, в какую нехорошую историю чуть не вляпался. - Не знаю, чего ты хотел, - главное - говорить спокойно и тихо, - Ты поковырялся во мне. За такое обычно платят. - Я ненавижу тебя, грёбаный пидор! Тебя и весь твой сраный мир! - Нил на секунду замолк, чтобы набрать в лёгкие воздуха, - Всех твоих вампиров, твои порталы! Зеркала ёбаные! Всю эту срань! - Я понимаю. И мне жаль, Винс. Мне правда... Очень-очень жаль. - Жаль?! Заткнись! Так нельзя! Нельзя так делать!! - С этим ничего не поделаешь, малыш. - Убери свои грёбаные руки, уёбок! - Винс, успокойся. - Сука, убери! Я за себя не отвечаю! - Я хочу посмотреть твоё плечо... - Урод! - Я не хотел, Винни. - Урод... Ты урод, Эксл. Фрик... - он обрушился на стул, заскрипевший под его весом, сжал лицо руками и затрясся. Эксл сел напротив него. Затем встал, подошёл к шкафу, достал откуда-то с верхней полки пару грязных стаканов и бутылку клюквенной настойки. Снова сел. Наполнил стаканы. Винс всё еще дрожал. - Винс. - Отъебись от меня! - Ты правда не понимаешь, что произошло? Белоснежка поднял смятённое лицо. Эксл ожидал увидеть на нём ненависть, глубокое отвращение, но - тут Винс опять удивил его - оно выражало только усталость. - Ты псих, Роуз. Ты просто... Ёбаный псих. Ничего не произошло. Ничего. - Кое-что все-таки случилось. На, выпей, - он пододвинул один из стаканов к блондину. - Выпей, давай. И послушай меня. Винни... - он вздохнул, собираясь с мыслями, - Похоже, ты не совсем человек.