Призрак (я буду всегда за твоей спиной)

Свят тот, кто умер ради любви.

Боль была, казалось, везде. Она испепеляла внутренности, разрывала легкие, ломала кости. Ее ядовитые щупальца пробирались в каждую клетку. Почему я не могу кричать?.. К боли невозможно привыкнуть. Она накатывает на тебя, будто девятый вал, мучает, швыряет на скалы, играет, позволяя лишь мельком вдохнуть спасительного воздуха, а потом, вдоволь наигравшись, топит. Кажется, такое происходит и со мной... Я тону. Если у меня есть глаза, почему я не могу их открыть? Если у меня есть легкие, почему невозможно дышать? А пытка продолжалась и продолжалась. Я будто горел в аду, а вокруг плясали лысые черти. Никогда не верил, и вот... Кости плавились. Мозг трубил об опасности. Меня трясло. Внезапно взамен адскому пламени пришел жгучий холод, но легче не стало. Судороги задорно катались по телу туда-обратно, будто по игрушечной железной дороге. Шум в голове уже не давал думать, и только сигналы невыносимой боли бились в моем мозгу. А потом вдруг все пропало. Растворилось, как страшный сон, оставив после себя лишь легкость. Так спокойно... Открыв глаза, я увидел парня, практически примотанного разными трубками к кровати. Ужасаюсь, понимая, как сильно ему досталось. Развороченная голова, нога, вывернутая под непонятным углом, непрерывно текущая из многочисленных порезов кровь. Вокруг, словно сумасшедшие, крутились врачи, но даже я понимал, что долго он не протянет. Такой молодой, беспомощный. Парень выглядел, будто забытая кукла, перекрученная и сломанная, которую родители уже отказывались чинить. Уставшая кукла... Постойте-ка. То, что я замечаю не сразу доходит до моего мозга, а когда доходит, хочется смеяться. Руки этого парня покрывали мои татуировки. Дальше – хуже. Следом мне на глаза попадается странно сверкающая золотая нить, которая тянется от моей груди прямо к лежащему парню. Она становилась все бледнее и бледнее с каждой секундой. Воздух разорвал длинный писк, исходящий от одного из приборов. Врачи закопошились ещё сильнее. Меня окутало странное серебристое сияние, но тоненькая нить к телу ещё была. Не успеваю даже удивиться. Неужели все кончилось... Со стороны входа послышались крики. Оборачиваюсь, и вижу черноволосого парня, который изо всех сил вырывается из рук санитаров, пытаясь пробраться ко мне. Что-то в нем было знакомым... - Фрэнк! Фрэнки, не надо, пожалуйста! Не бросай меня, прошу! Кто он? Я могу вспомнить... Перед глазами будто кадрами из фильма летели картинки. Школа. Последняя парта. Новенький. Солнце. Осень. Парк. Губы. Ночь. Спальня. Руки. Зеленые, с золотистыми крапинками глаза. Я помню! Я все помню! Джерард! Словно ошпаренный, бросаюсь обратно к своему телу, следуя призрачным остаткам нити, но... пролетаю через преграду в виде кровати и пола, вдруг оказавшись на этаж ниже. Нет!.. Разгоняюсь, целясь теперь уже в потолок, но врезаюсь в него головой настолько сильно, что из глаз, скорее всего, брызнули искры. Не останавливаясь не на секунду, выбегаю из какой-то комнаты и несусь по лестнице вверх. Реанимация? Добежав до нужной палаты, я влетел в дверь и чуть снова не провалился вниз. Врачи уже ушли. Вместо них, упав на колени, перед моим телом сидел Джерард и тихо плакал, судорожно сжимая мою руку. - Фрэнки... Родной мой, милый Фрэнки... - я чувствовал, что слезы вот-вот побегут по моим щекам, но глаза лишь резало. Джер... - Зачем ты полез туда, ну зачем?! - он уже срывался на крик, голос дрожал от рыданий. - Это я должен был быть... Я должен был, не ты! Я не стою того... Падаю рядом с ним, пытаясь обнять, но он вздрагивает, и я сразу отшатываюсь. Наверное, я холодный... Джерард все сидел и бормотал что-то: про нашу первую встречу, про кино, про случайный поцелуй на заднем ряду, про тысячи специальных поцелуев после... Кричал во все горло о том, что лучше бы он умер, что он сожалеет, что так нельзя... И тихо шептал о вечной любви ко мне, уверяя, что я единственный, кто сумел полюбить его. Не единственный, Джер, не правда. Тебя боготворила минимум половина института, а повезло мне. Я ведь любил тебя больше всех. Я и люблю тебя больше всех... Что-то внутри меня словно разрывалось на части и медленно истекало кровью при виде такого Джи. Разве умершему может быть больно?.. А он так и сидел на полу, сжав когда-то бывшую моей руку. Потом пришла медсестра, предлагая ему стакан, видимо, со слоновьей дозой успокоительного. Только вот он не среагировал, лишь крепче прижимаясь к уже остывшему телу. Тогда она ушла, а через пару минут вернулась уже с санитарами, которые легко взяли Джерарда под руки и повели к выходу. Кажется, ему что-то вкололи. Дверь за ними закрылась, и в тот же момент я, почувствовав легкий порыв ветра, будто растворяюсь в воздухе и взлетаю все выше, и выше, и выше...