Призрак (я буду всегда за твоей спиной)

Во время чрезвычайной ситуации мною руководил чистый адреналин. Сознание тогда было кристально ясным, словно не я, а кто-то другой указывал мне, что делать. Но всегда наступает момент, когда шок проходит, и ты оказываешься лицом к лицу с осознанием произошедших событий. После того, как общее состояние Джерарда немного улучшилось, я спустился в гостиную вслед за его уставшими родителями. Вина перед ними и перед Джером буквально затапливала мой призрачный мозг, и от нее невозможно было защититься или спрятаться. Иногда мне казалось, что я таки перед кем-то провинился там наверху и теперь отбываю наказание. Ведь нет ничего ужаснее, чем смотреть, как мучатся дорогие тебе люди. Это худшее, что только может быть: наблюдать и не иметь возможности что-либо изменить. Да, я могу делать практически все, что и обычные люди. Черт возьми, я даже умею проходить сквозь стены! Но при этом не могу помочь Джерарду. Не могу обнять его, не могу шепнуть на ушко, что все хорошо. Потому что меня нет. И не в моих силах залезть в его голову и прекратить весь этот фарс. А в чьих тогда?.. Если бы над моей головой в этот момент засветилась лампочка, как бывает в мультфильмах, я бы не удивился. После моей смерти на всей планете существовал лишь один человек, способный повлиять на этого барана даже в самых безнадежных ситуациях. И именно в фотографию этого человека, висящую на стене, упирался сейчас мой взгляд. Елена Ли Раш. Его бабушка. В семье Уэй об этой небесной женщине ходили легенды. Она знала ВСЁ. И очень хорошо умела этим ВСЕМ пользоваться. Когда я впервые ее встретил, меня тут же отвели в сторонку и самым серьезным голосом пообещали, что если я обижу ее внука, то на следующий же день обнаружу себя прибитым за милые щечки к потолку. А потом меня потрепали по голове и предложили чаю. Как она узнала о том, что мы встречаемся, так и не смогли понять ни я, ни Джерард. Потому что от его родителей нам удавалось шифроваться больше года. Ох, если бы я только был жив, то точно провисел бы много веселых часов под потолком... И заслужил бы. Странно, что мистеру и миссис Уэй до сих пор не пришла идея вызвать на помощь эту чудесную женщину. А значит, надо было их подтолкнуть. Оглядываюсь на тихо беседующую пару, и, пока никто не смотрит, скидываю со стены рамку с фотографией, где изображена Елена с трехлетним Джерардом на руках. Да, пусть громко, зато действенно. Донна моментально оказывается возле упавшего предмета и с удивлением его рассматривает. - Она без движений висела больше десяти лет, почему вдруг упала? - с испугом в глазах обращается она к мужу. И не странно, ведь если бы у меня в доме ни с того, ни с сего какая-нибудь картина упала со стены, а веревочка осталась целой, я бы тоже начал переживать. - Милая, - Дональд подошел к жене и взял из ослабевших рук упавшую фотографию, с не меньшим удивлением рассматривая её. - А ты маме давно звонила? - Я вообще не звонила ей с того самого дня, как случилось всё... это, - качает она головой. - Ты же отдаешь себе отчет, что она с нами сделает? - Что ты... - Пора пригласить тёщу в гости. *** - Ну, и когда вы собирались мне сказать?! За всю свою жизнь я не видел Елену даже хмурой, а уж вид этой святой женщины в бешенстве поверг меня в шок. Супруги лишь потупили взгляд. - Ах, так значит? Вы совсем не собирались мне говорить, да? - сквозь ее всегда мягкий голос сейчас сочился концентрированный яд. Казалось, она прямо сейчас готова закопать свою незадачливую дочь и ее мужа на заднем дворе. - Молчи! - прикрикнула она на собравшуюся что-то сказать Донну. - Мне не нужны твои жалкие оправдания! Сейчас я ложу вещи и иду к нему, а потом всё будет зависеть от состояния моего внука, - она повернулась к лестнице, и ее рассерженный взгляд уперся прямо в сидящего на ступеньках меня. Я кивнул в знак приветствия, хоть и знал, что она не может меня видеть. - О, - пораженно вздохнула она, но быстро взяла себя в руки. - Что ж, это многое объясняет. Миссис Раш направилась на второй этаж, пройдя между мной и стеной боком, словно там сидел реальный я, а не призрак. И только на последней ступеньке лестницы она обернулась, глядя на родителей Джерарда с таким укором, что даже мне невольно стало стыдно. - Хорошо, что в этом доме есть ещё хоть кто-то, кому не всё равно. С этими словами она скрылась в темном коридоре, оставляя в немом шоке не только разбитых мистера и миссис Уэй, но и меня. *** Елены не было минут десять. А когда она спустилась обратно в гостиную, стало ясно, что те десять минут были нашим шансом на спасение. Миссис Раш просто трясло от злости. Я, грешным делом, решил спрятаться за диван, чтобы не попасть под раздачу, потому что сомнений в способностях этой женщины у меня уже не было. Бабушка Джера подошла к серванту, достала оттуда бутылку коньяка, открыла и крепко приложилась к ней, не говоря ни слова. - Да вы хоть понимаете... - она с шумом поставила бутылку на стол, в которой стало меньше чуть ли не на треть, - ещё пару дней, и его сердце бы разорвало! В комнате воцарилась тишина. Спустя пару тяжелых минут Дональд взял ту же бутылку и повторил действие, совершённое ранее его тёщей. - Но как же, мам... - тихо заговорила Донна, пытаясь осознать ситуацию. - У Джерарда совершенно здоровое сердце, он проходил осмотр около года назад... За такое время нельзя убить сердце в хлам. - Какая же ты молодая и глупая... - вздохнула Елена, печально посмотрев куда-то в окно. - Когда половину души отрывают, сердце разбивается вне зависимости от его здоровья. Женщина старалась не показывать, как больно ей это говорить, но дрожащие теперь совсем не от гнева плечи выдавали её. - Он ушел бы за Фрэнком в любом случае. Истинное партнерство от нечего делать не разрушается. Но, видимо, кто-то и наверху умудрился куда-то влезть... - она второй раз за день осознанно (!) посмотрела на меня. - Если бы ты не вернулся, я нашла бы тебя ТАМ и в любом случае прибила бы к потолку за твои сладкие щечки! - Что... - попыталась было спросить ошалевшая от такого количества странной информации Донна, но мать ее бессовестно перебила, так же не отрывая от меня взгляда: - Я поговорю с Джерардом, когда он очнется. Один на один. А потом поговорим мы.