Правила съёма: Метод Холмса

I'm all dressed up and naked I see what's mine and take it Finders keepers, losers weepers ... Liars settle into sockets Flip the switch and watch them run*

Минуло два раздражающе долгих месяца с того момента, как мистер Шерлок Холмс поцеловал доктора Джона Ватсона. Пообещав быстро решить, Джон забыл напомнить своему соседу о том, что «быстро» - понятие очень растяжимое. Ведь, к примеру, черепаха А относительно черепахи Б может быть очень даже быстрой, но по сравнению с ягуаром она априори тот еще тормоз. Да, для кого-то «быстро» это минута, для кого-то два дня, а для кого-то – меньше полугода. И доктор Ватсон относился в некоторых вопросах как раз к третьему типу людей. Близилось Рождество. Зима выдалась холодная, небо не показывалось из пепельной ваты облаков, часто шёл снег, вызывая бурю восторга у молодежи, которая получила шанс нафотографировать себе в Инстаграм романтические пейзажи и натюрморты а-ля «Мой кофе из Старбакса, уютные варежки и книга Пауло Коэльо в обрамлении рассыпчатого снега, покоящегося на лавке, где еще недавно спал бомж Чарли». Ледок похрустывал под ногами лондонских пешеходов. Повсюду, кучкуясь, змеились гирлянды, пушились украшенные елочки, детишкам смущенно улыбались снеговички и задорно подмигивали Санта-Клаусы. Новогодние акции вселяли в сердца скряг дикую радость и неудержимую бодрость. На Бейкер-стрит 221 Б царила странная атмосфера неопределенности и ожидания чего-то. Миссис Хадсон, помимо увлечения готовкой блюд с новогодней тематикой, открыла в себе стремление очень часто вертеться вокруг своих жильцов, с интересом наблюдая за ними. Она будто готовилась лицезреть нечто, схожее с внезапными сюжетными поворотами в ее любимых сериалах, где черный, как помыслы пенсионеров в общественном транспорте, негр и самый натуральнейший китаец внезапно оказывались родными отцом и сыном. Ричард Брук перестал надоедать всем своим присутствием, потому что вытянул из Шерлока все советы, которые жаждал вытянуть. До премьеры его спектакля оставалось совсем немного времени, репетиции стали слишком напряженными, чтобы у Брука оставались силы надоедать другим людям. Майк Стемфорд, вымотанный сверхурочными, ходил мрачный и настороженный. За прошедшее время (слишком уж длительный срок для программы завоевания сердец – слава богам, мистер Холмс назначает сумму, не ориентируясь на длительность работы с клиентом) консультант по делам сердечным дал ему всего три совета, да и то, до подобных ухищрений мог додуматься и школьник, предварительно выпивший всю отцовскую заначку виски. Но духу бросить в надменное лицо Шерлока претензии Стемфорду не хватало. Да и отношения-то с объектом его страсти наладились, так что, вроде как, повода ругаться с консультантом особого не было. Майка радовало и устраивало то, что Ватсон хорошо с ним общается. Лучше, гораздо лучше, чем когда-либо. Но его уже стал напрягать факт: Джон постоянно спрашивал о Холмсе, и вопросы задавал странные, сбивающие с толку. Возможно, конечно, Ватсон просто пытался найти общие темы для беседы, а их было не очень много, вот и оставалось говорить о работе и консультанте, начавшем раздражать Майка одним своим существованием в этом бренном мире. Утомленный тем, что постоянно приходится держать некую марку перед соседями, Стемфорд часто приглашал Молли Хупер выпить с ним кофе. При ней не нужно было думать о том, как бы ни показаться смешным и нелепым. Да и она всегда умудрялась успокоить его и посоветовать, чем можно порадовать Джона. Доктор Ватсон получил премию за доблестную службу болящему народу, чему был несказанно рад и горд. Часть денег он потратил на дорогие струны для скрипки Холмса. Этим он вызвал у миссис Хадсон тяжелейший припадок умиления и восторга. Шерлок ходил на работу крайне редко, работал на дому, как сообщил Джону. Однако вся его работа заключалась в том, что раз семь в день Шерлоку звонили, и, если Ватсон был в комнате, Холмс важно покидал помещение, объясняя это тем, что «врачебная тайна, которую нарушать нельзя, не позволяет обсуждать проблемы страждущих при соседе». На каждый звонок Шерлок тратил минут пять, а потом возвращался с такой глубокой и трагической усталостью на лице, словно только что в одиночку вручную вспахал несколько полей. Особенно недовольным он был после звонков его брата Майкрофта, который внезапно стал часто интересоваться жизнью Холмса. А ведь до этого Ватсон даже не слышал о нём. Шерлок и Джон отлично ладили: они могли весь вечер говорить, начав разговор о новой пекарне, открывшейся напротив больницы, в которой работал Ватсон, и закончив рассуждением о серии загадочных самоубийств, потрясших Лондон (Шерлок с непоколебимой уверенностью утверждал: это делает какой-то таксист, на что указывает ряд обстоятельств, а Джон решительно настаивал на том, что это какая-то секта фанатиков смерти); часто соседи отправлялись на спонтанные прогулки по городу, которые заканчивались путешествиями по заброшенным станциям метро, словно они были подростками, уставшими от простых и цивильных хождений по парку; Холмсу и Ватсону отлично молчалось вместе – Шерлок играл на скрипке, глядя на лениво падающий снег за окном, а Джон слушал, читая очередную книгу, которую Холмс считал дурацкой и надуманной. Но появившаяся после поцелуя некоторая гнетущая неловкость никуда не делась. Иногда имели место быть неприятные паузы, когда Джон неловко морщился и лихорадочно пытался придумать, о чем бы таком заговорить, чтобы Шерлок перестал смотреть так грустно и выжидающе. Нет, Холмс не давил, не настаивал, но печальная улыбка, с которой смотрел на Джона сосед, когда думал, что Ватсон его не видит, выбивала доктора из колеи. Нужно было скорее решать, но новых аргументов «за» и «против» за прошедшее время не появилось. Мистер Холмс думал о великом. Это были мысли, соответствующие его собственному великолепию. Вообще-то, он просто бессмысленно пялился на обои, лежа на диване, когда вошел Джон, пахнущий свежим и ядреным морозом и совсем немного - больницей. Его волосы были влажными от снега, который уже успел растаять. - Шерлок, мы приглашены на спектакль, - сообщил доктор, показав два билета в театр, которые держал в руке. – Сегодня в семь. - Я бы хотел спросить тебя, что это за спектакль, но уже догадался, увы, - промямлил Холмс, медленно переворачиваясь на бок, грустно запахивая свой синий халатик, надетый поверх пижамы. – Кто еще мог пригласить за три часа до начала. - Да, Ричард сказал, что будет рад видеть нас обоих на премьере, - хмыкнул Ватсон, потягиваясь и обводя рассеянным взглядом комнату, которую его сосед захламил так, что создавалось впечатление: здесь побывали мародеры, перевернувшие всё в поисках наживы, пока хозяин мыслями отсутствовал, находясь в своих чертогах разума. - И с какой радости нам идти на это сатанинское действо? – сморщился Шерлок, ероша кудри, примятые подлокотником дивана, на который Холмс изволил возложить голову. - Ну, мы все-таки столько времени убили на помощь Ричарду… Ты в особенности. Хоть посмотрим, во имя чего это всё было. - Ты же понимаешь, что это будет отвратительно? - Ага, - рассмеялся Джон, пожимая плечами. – Но нам даже не придется платить за билеты. И места для нас выделены почетные, кстати. А ты сможешь освистать с этого самого почетного места господина Брука. Если захочешь. - Вот это уже заманчиво, - улыбнулся Шерлок, глядя снизу вверх на соседа. Ватсон неторопливо подошел ближе, наклонился над Холмсом так, что у консультанта предательски быстро забилось сердце. Шерлок тут же разозлился сам на себя, потому что подобная реакция столь часто мелькала в банальнейших книгах и сериалах, что представлялась ему даже пошлой какой-то. - Тогда поднимай задницу с дивана, - насмешливо улыбнулся Джон, опираясь рукой о спинку дивана. Он завис над Холмсом таким образом, что Шерлок мог запросто обнять его за шею и, немного приподнявшись, поцеловать. Потом, возможно, утянуть на диван. И заставить забыть о тупом спектакле тупого Ричарда Брука. Но консультант по делам любовным обещал ждать, а слово, данное Джону Ватсону, Шерлок всегда держал. В глазах у доктора промелькнуло что-то, отчего Холмс понял: скоро всё решится. Ему дадут точный ответ. Холмс быстро моргнул, отбрасывая лишние мысли. - Ну так дай мне встать, - сварливо проговорил он, слегка приподнимаясь на локтях, сокращая расстояние между ними еще сильнее. - Ну так даю, - со спокойствием и умиротворенностью передразнил его Джон, неторопливо выпрямляясь и отходя от дивана. – Я пока сообщу Майку, что мы уходим, чтобы он не искал нас в панике, когда вернется с дежурства. - Почему ему постоянно нужно знать, где ты находишься? – мрачно и холодно бросил Шерлок. Хотя уж кто как не он знал ответ на этот вопрос. - Заботится, переживает, - пожал плечами Ватсон, быстро набирая смску. – Он ценит друзей. - Ты вот не звонишь мне каждый раз, когда я внезапно куда-нибудь ухожу, - театрально сморщился Холмс, легко соскальзывая с дивана и разминая затекшую шею. - Ревнуешь? – дурашливо нахмурившись, спросил Джон, убирая телефон. - Ну конечно. - Если бы я звонил каждый раз, когда ты изволил куда-то удалиться, то стал бы банкротом из-за телефонных счетов, - Джон скользнул взглядом по шее соседа и острой ключице, которая стала видна, когда ворот пижамной футболки Шерлока коварно решил съехать. – Грустная перспектива. - Но ты переживаешь? – ухмыльнулся Холмс, скрещивая руки на груди и залихватски встряхивая волосами. - Ничуть, - широко улыбнулся Джон и пошел искать чистую и более-менее приличную одежду для похода в театр. Зал был полон. Важные пожилые дамы, одетые так, словно пришли на прием к самой королеве, царственно обмахивались программками, беседуя со своими спутниками, которых явно одолевало желание вернуться домой и натереться какой-нибудь мазью от артрита. Скучающие молодые девушки шныряли глазками по толпе, выискивая одиноких мужчин, дабы заполучить себе в бойфренды эстетичного театрала. Две женщины, одетые весьма вызывающе, явно заинтересовались Шерлоком, постоянно оглядываясь на него и прикусывая губки в сомнительном сексуальном призыве. Их манипуляции, упущенные из вида Холмсом, с обреченным видом рассматривающим лепнину на потолке, были замечены Джоном. Ему почему-то (о, он отлично знал, почему, просто продолжал прогонять эти мысли прочь) не понравилось, что эти две сомнительные особы поедают взглядом его соседа. Поэтому он вальяжно положил Холмсу руку на плечо и прошептал на ухо бессмысленное «уже начинаю жалеть, что затащил нас сюда, ты был прав, пожалуй», но, пользуясь тем, что Шерлок не мог видеть его лицо, мельком закусил губу и приподнял бровь так, будто говорил что-то интимное и страшно развратное. Холмс рассеянно покивал, с интересом покосившись на руку соседа, лежащую у него на плече. А Джон победно посмотрел на женщин, которые видели его маленькую (и, если честно, абсолютно идиотскую) шалость и застыли с вытянувшимися лицами, полными разочарования. Спектакль начался. И, как и пророчил Шерлок, он был ужасен. Затянутый и скучный, он навевал мысли о самоубийстве. Актеры либо переигрывали, либо недоигрывали, а Ричард Брук был на вершине искусственности и маразма. Однако, несмотря на это, Джон замечал, что многие зрительницы прониклись сюжетом и искренне сопереживают любовной линии, приоткрыв рты во вдумчивом наблюдении за сюжетом. - В программке написано, сколько длится спектакль? – тихо спросил Ватсон у Холмса, когда партнерша Брука особенно пронзительно и громко вопила о чувствах к своему врачу. - Да, вот же, - грустно указал Шерлок на цифры, тут же разбившие сердце Ватсону. – Три часа. - Господи, помилуй нас, - прошептал Джон и уткнулся лбом во впереди стоящее кресло. - Так уйдем, - громким и бодрым шепотом начал Холмс, с готовностью поднимаясь, вызывая волну недовольного ропота людей, сидящих сзади. – Я не желаю эту тягомотину смотреть и тратить на нее своё время. - Стой, - Ватсон схватил Шерлока за руку, резко потянув обратно. – Неудобно же! Я обещал Бруку, что мы зайдем к нему после спектакля. Он поблагодарить нас хотел. - Просто придем к нему в гримерку, когда спектакль кончится, - зашипел консультант, крепко сжимая теплые пальцы доктора, утягивая его в свою сторону. – А пока погуляем, например. - Он заметит, что нас нет! - Не заметит, он близорукий! - Да тихо вы! – генеральским басом рявкнула на них хрупкая старушка, сидящая справа от Джона. - Извините, - буркнул Ватсон, хватая Холмса выше локтя и буквально утаскивая обратно на кресло. – Имей же ты совесть, Шерлок! - Совесть – жалкий атавизм, от которого я избавился уже давно, - тихо, но яростно зашептал Холмс на ухо Джону. Ватсон грозно посмотрел на Шерлока. Тот ответил ему не менее суровым взглядом. Со стороны они были больше похожи на пятилетних мальчиков, пытающихся отвоевать друг у друга игрушечный грузовичок. Джон практически обнимал руку Холмса, который, мрачно насупившись и слегка выпятив нижнюю губу, буравил взглядом доктора. Между их лицами не было и пяти сантиметров. Девушка, сидящая за Шерлоком, перестала смотреть на сцену и с интересом уставилась на двух мужчин, чьи лица виднелись в щели между сиденьями. - Ставлю что угодно, они сейчас поцелуются, - чуть слышно прошептала она подруге, слегка толкнув ее в плечо. Ее подруга тут же тоже решила, что на сцене не такие интересные события разворачиваются. - Шерлок, уже поздно отступать, соберись и досиди до конца! – драматическим шепотом настаивал на своем Джон. - А какая у меня мотивация?! - Почувствовать себя хорошим человеком! - Я не хороший человек, - отрезал Холмс, чувствуя, что в руку, которую прижимал к себе доктор Ватсон, перекрыт приток крови. – У меня рука онемела! - Так тебе и надо, - буркнул Джон, выпуская Шерлока из плена. Тот тут же отодвинулся, обиженно фыркнув, с демонстративной внимательностью уставившись на сцену. Две девушки сзади разочарованно вздохнули. Спустя полчаса отчаянной борьбы со злодейкой-зевотой, антракт, во время которого Джон мрачно подпирал спиной стену, дыша прохладным воздухом фойе и наблюдая, как Шерлок быстро ходит туда-сюда, разговаривая сам с собой, жалуясь на Ватсона, который заставляет его тратить жизнь на всяческое дерьмо, и еще час спектакля, заставивший Джона поверить, миром правит Сатана, доктор сдался. - Ладно, Шерлок, пойдем отсюда, я больше не могу. - Я знал, что ты не выдержишь, - победно улыбнувшись, прошептал Холмс. Они быстро вышли из зала, провожаемые тихими проклятиями соседки Ватсона, которой они мешали наслаждаться представлением. В холле никого не было, в воздухе мерно парили тишина и умиротворение. Холмс и Ватсон немного помолчали, приходя в себя после пережитого ужаса соприкосновения с культурной жизнью общества. Молчание было уютным и спокойным, за окном низким голосом пел зимний ветер, ему вторили ритмичным пощелкиванием ветки деревьев. - Как прекрасно место, где нет людей, - оглядываясь, язвительно протянул вскоре Шерлок, засовывая руки в карманы. - Здесь уже мы есть, - хмыкнул Джон, облокачиваясь на подоконник, прислоняясь затылком к холодному стеклу. - Это другое, - отмахнулся Холмс, задумчиво глядя на Ватсона. – Я бы не отказался, чтобы большая часть людей на этом свете просто испарилась. Мой брат, например. - Приятно не входить в список личностей, чьего испарения с лица Земли ты жаждешь, - фыркнул Ватсон, следя взглядом за соседом, который принялся бессмысленно лавировать по холлу. – Если хочешь знать, то если бы я составлял такой же список, то ты бы в него тоже не вошел. Шерлок резко сменил траекторию движения, подошел к Джону, встал прямо напротив него и тихо спросил, серьезно, немигающее глядя доктору в глаза: - А в список потенциальных спутников жизни я вхожу, верно? - Чего?.. Как мы вообще перешли с усталости от людей к этому? – опешил Ватсон, озадаченно наклоняя голову в бок. Холмс глубоко вздохнул, нахмурился, на его лице отразилось нечто, похожее на смятение, а потом он решительно выдал, почти не делая пауз между фразами: - Я знаю, что обещал ждать. И жду, но хотел сказать, что для себя точно решил и сомнений больше не имею: мои чувства к тебе – не минутное увлечение и жажда экспериментов. Можешь не верить, но ты – именно тот человек, с которым я мог бы прожить всю жизнь. Это я понял уже давно. Ты никогда не достаешь меня бессмысленными вопросами, не раздражаешь глупостями, всегда знаешь, чем меня развлечь, о чем поговорить. Даже когда ты со мной споришь, меня это не бесит. Ну, может, совсем чуть-чуть. Джон удивленно заморгал. - Ты заставил меня пересмотреть все мои убеждения, черт подери, - горячо продолжал Шерлок, нервно размахивая руками, щурясь и часто моргая. – Я же в любовь никогда не верил, был уверен в том, что каждое существующее явление объяснимо: его можно структурировать, расписать причины возникновения, четко выделить проявления и следствия… Любовь никак не систематизируешь, поэтому я решил, что её просто нет. Но я ошибался, признаю. И, кажется, я теперь понял, что были правы те, кто утверждал: нельзя установить, за что можно полюбить и почему. Шерлок на пару мгновений замолчал, тяжело вздохнул и тихо, очень спокойно проговорил, отведя глаза от Джона, задумчиво смотря в окно: - Все, кто говорит «Думаю, что люблю его, потому что он добрый, красивый и иже с этим» - просто идиоты! Если любишь, то просто знаешь, что это так. - Господи, мистер Холмс, так много слов о любви от Вас – повод насторожиться как минимум, а как максимум – сильно испугаться, - мягко улыбнулся Джон, глядя на Шерлока чуть ли ни с умилением. - Я тут в любви тебе признаюсь, а ты иронизируешь, - переведя глаза на лицо доктора, сердито воскликнул Холмс, он был бледен и казался очень-очень юным и беззащитным в это мгновение. Ватсон почувствовал желание взять его на ручки, отнести в кроватку, поцеловать в лобик, дать ему молока с печеньем и рассказать сказочку. Но эти мысли доктор решил не озвучивать, потому что любил жизнь и не хотел с ней расставаться. - Ты выбрал странный, не очень подходящий момент, - тихо проговорил Ватсон. - А разве не этого ты ждал? Чтобы я, во-первых, дал тебе время и, во-вторых, сам в себе разобрался? Мол, убедимся в том, что это не минутный порыв… - Пожалуй, да, я ждал почти этого, - усмехнулся доктор, легко касаясь ворота рубашки Холмса, поправляя его. - Как это «почти»? – тот завороженно следил за движением Ватсона, ощущая тепло его пальцев у себя на коже. - Вообще-то, я хотел бы услышать фразу, которую воспевают в любовных романах, - протянул Джон, хитро прищурившись, убирая руки в карманы. - Серьезно? – с несчастным лицом вопросил Шерлок, оглядываясь по сторонам, будто боясь, что сейчас соберется толпа, дабы лицезреть его позор. - Вполне, - кивнул Ватсон, улыбаясь. - Ладно. - И? - доктор выжидающе приподнял брови. - Я люблю тебя, Джон Ватсон, - тихо проговорил Холмс, смотря исподлобья, как провинившийся школьник. - Ну, так-то лучше, - фыркнул доктор и, легко оттолкнувшись от подоконника, обнял ладонями шею Шерлока, чувствуя его бешеный пульс. – Тогда к черту все «за» и «против». Джон твердо, уверенно притянул к себе Холмса, который только этого и ждал. Шерлок обнял своими длиннющими руками Ватсона, прижимая ближе, сминая пальцами шершавую ткань пиджака доктора. Джон мягко погладил большим пальцем нежную кожу у уха Холмса и, закрыв глаза, прижался губами к губам Шерлока. Тот резко выдохнул, вздрогнув всем телом, слепо водя ладонями по пиджаку Ватсона, пытаясь расстегнуть пуговицы, упиравшиеся всем своим существом. Джон решительно раздвинул обветренные губы Шерлока языком, проник в рот Холмса шепотом горячего дыхания. Доктор, гладя пальцами завитки волос на шее соседа, скользнул языком по зубам Шерлока, его прохладному нёбу, потом, шально разорвав поцелуй, легонько прикусил губу Холмса. Тот наконец-то победил пуговицы пиджака и лихорадочно шарил подрагивающими пальцами по рубашке Джона, впитавшей тепло доктора, пахнущей его одеколоном. Ватсон, легко хмыкнув, позволил Шерлоку взять шефство в поцелуе, мягко ероша его густые трогательно-мальчишеские кудри одной рукой, а другой настойчиво притянув Холмса ближе за ремень брюк. Тот, сталкиваясь своими зубами с зубами Джона, целовал его так, словно от этого зависело равновесие мира. Их дыхание смешалось, губы припухли, но Шерлок не мог заставить себя оторваться от Ватсона, хотя чувствовал, что реальность уплывает всё дальше, и надо бы притормозить. Он уже принялся за пуговицы рубашки доктора, когда Джон сжал его пальцы своими. - Ты чего раздухарился-то? - с теплым смешком спросил он, пока не открывая глаза, прижимаясь своим лбом ко лбу склоненного к нему Холмса. – Мы в театре, не забывай хоть о крохах приличий. Он медленно приоткрыл глаза, мягко отстранил Шерлока, положив ладони ему на тяжело вздымающуюся грудь. - А ты, между прочим, забыл ответить на моё признание, - сварливо проговорил Холмс, бездумно облизывая покрасневшие губы. Его глаза были словно подернуты дымкой, Холмс чувствовал себя пьяным. - Я просто нагнетал атмосферу, - протянул Ватсон, невинно пожимая плечами. - Джон! - Я тоже люблю тебя, - просто ответил доктор, тепло улыбнувшись. И снова поцеловал Холмса. В зале грянули аплодисменты: спектакль закончился. Громкие овации доносились до Шерлока и Джона отдаленным гулом, фоновым звуком, не имеющим никакой важности. - Ах, вот и они, мои феерические мальчики! – сладко пропел Ричард Брук, самолично открывая дверь в гримерную, которая вся пропахла цветами и благовониями. – Вот кому я могу сказать спасибо за ту гениальную живость образа, которую я показал на сцене! Ватсон и Холмс, грустно потоптались на пороге, надеясь, что их прогонят по какой-нибудь причине, но этого не случилось, им пришлось войти. В гримерке тихо покачивался густой полумрак, актер был еще в костюме своего персонажа, в руках он держал огромный, как самомнение Брука, шуршащий букет цветов. - Здравствуй, Ричард, - протянул Шерлок с максимальным безразличием на лице. Однако, выглядел он непривычно, что сразу бросалось в глаза: волосы у Холмса были растрепаны, мужчина постоянно облизывал губы, а на щеках у него наблюдалось подобие (этого не может быть!) румянца. Брук с интересом обвел взглядом обоих своих посетителей. - Отличный спектакль, - радужно улыбнулся Джон с всеобъемлющей искренностью Иуды. – Нам очень понравился. - Благодарю, бла-го-дарю!!! – возопил, тут же перестав сканировать их взглядом, Ричард, уже явно принявший на грудь. Он в ажиотаже взмахнул руками так, что несчастный букет тут же ощутимо облысел. - Да, милый, ты был великолепен, - из недр комнаты выплыла, покачивая бедрами, Ирэн Адлер, которая выглядела настолько сногсшибательно, что тот факт, что актер малых и больших театров слегка пошатывался, казался теперь вполне логичным. – Я гордилась до невозможности, что это мой мужчина на сцене. Она, не обращая особого внимания на Холмса и Ватсона, обвила изящными руками шею Брука, смачно поцеловала его в щеку, оставив на ней кроваво-вишневый след помады. Ричард весь засиял, став похожим на человека, которому только что сообщили, что он выиграл пожизненное бесплатное питание в Макдональдсе. - О, так Вы последовали моему совету, - осклабился Шерлок, гордо задирая нос. - Да, за это отдельное спасибо, - кокетливо дернула плечиками Ирэн, обратив-таки на них свой взор. – Я сначала подумала, что это бред сумасшедшего. Но решила попробовать… и сработало. Удивительно. - Ну, Шерлок у нас мальчик башковитый в подобных делах, - медово пропел Брук, обнимая Адлер за тонкую талию, ластясь к ней, как сытый и довольный кот. – И, кстати, кое-кто хочет перед вами извиниться, - протянула Ирэн, оглядываясь на кресло, в котором, как показалось до этого Джону, покоился манекен. Манекен тут же ожил, и доктор Ватсон испытал желание осенить себя крестным знаменьем. - Мистер Моран, я Вас заметил, но думал, что Вы решили игнорировать нас с Джоном, - хмыкнул Шерлок, приподнимая бровь. – Но приятно, что не попытались убить нас чем-нибудь из реквизита. А то я увидел ножи и даже забеспокоился. - Не думал я вас игнорировать. И убивать тоже, - буркнул Себастьян, недовольно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – Я действительно… хотел извиниться. - Как великодушно с твоей стороны, Себастьян, признать ошибку! – умиленно залебезил Брук. - Мне неловко, что я даже не разобрался в ситуации… и потратил столько времени на эти дурацкие угрозы. На меня иногда… находит, - на лице у Морана отразилась мука, но он превозмог своё нежелание извиняться перед человеком, который спер у него ружье. – Я погорячился. Извините. - Не думаю, что так нужно просить прощения, после попыток убить, но извинения приняты, - великодушно молвил Шерлок с такой интонацией, что Джон поднял глаза проверить, не царапает ли Холмс потолок своей короной. - Да, всякое случается, - покивал Ватсон, приветливо улыбаясь (ему легко было улыбаться, ведь он понимал: эти люди сегодня же исчезнут из их с Шерлоком жизни). – Главное, что никто не пострадал. Помолчали. Мистер Моран мрачно сопел, Ирэн с обожанием смотрела на Ричарда, тот отвечал ей тем же, а мистер Холмс с доктором Ватсоном тихо и незаметно пятились к двери. - А в вас двоих что-то абсолютно точно изменилось, - промолвил вдруг, переводя на Шерлока и Джона взгляд и прищурившись, Брук, отрываясь наконец-то от Ирэн и откладывая в сторону многострадальный букет. - Да это же ясно! Вы-таки вместе, - воскликнула Адлер, изогнув брови, и звонко рассмеялась. – По вам видно. - Мы… - начал было Шерлок с недовольной миной, но Джон его перебил. - Ну да, - спокойно пожал он плечами, поглядев на Холмса снизу вверх. – Как-то так вышло. - Я же говорила, - горделиво поправила прическу Адлер, закатывая глаза. – Говорила ведь, Себастьян? - М-м-м, - вдумчиво поучаствовал в беседе Моран, явно игравший в искусство ниндзя «чтобы исчезнуть не прячься в кресле – стань им». - Ой, ну я вам обоим желаю удачи, - расцвел Ричард, всплескивая нежными ручками с холеными пальцами. – Счастья, страсти и долгих отношений… без всякой лжи! Он подмигнул Холмсу. - Спасибо, - кратко сказал Шерлок, внимательно посмотрев в глаза актеру. Тот насмешливо улыбнулся, сделал шутливый книксен. Ватсон приподнял бровь, переведя взгляд с актера на Холмса и обратно. - Думаю, мы с вами еще будем пересекаться, правда, мальчики? – промурлыкал Брук, снова обнимая мисс Адлер. - Ага, разумеется, - расплылся в счастливой улыбке Джон. Возможно, именно так отвечал Брут Цезарю на вопросы о том, верен ли он великому диктатору. На Бейкер-стрит 221 Б только Шерлок Холмс и доктор Джон Ватсон. И это всё, что нужно сейчас. Им нет никакого дела до того, куда подевались остальные жильцы. Хоть канули в бесконечность, неважно. Консультант по делам любовным еще не думает, что он скажет Майку Стемфорду теперь, когда стало абсолютно точно ясно: Шерлок и Джон будут вместе. Холмс откладывает это на завтра. А сегодня Стемфорда, видимо, попросили остаться на ночное дежурство. Вот и славно. Шерлок с раздражением отключает телефон, когда видит, что звонит вездесущий зануда Майкрофт. Всё потом. Его гениальный разум в холостом режиме, мысли сосредоточены только на одном человеке. Сейчас есть только доктор Ватсон с его горячей кожей, пахнущей одеколоном, расцветающей на губах мягко-насмешливой улыбкой и блестящими глазами, в которых отражаются огоньки ламп. Холмс сидит верхом на докторе, прижимая его к прохладной коже дивана, чувствуя бедрами возбуждение Ватсона. Он с хищным изяществом склоняется над Джоном, чьи руки твердо держат его за талию, влекут всё ближе и ближе, будто доктор хочет, чтобы Шерлок растворился в нём. Пиджаки уже лежат на полу, рубашка Ватсона расстегнута на груди, консультант, прикрыв глаза, губами отмечает Джона – теперь он принадлежит Шерлоку Холмсу. Ватсон порывистыми движениями расстегивает его пояс, при этом притягивая за него Шерлока вплотную к себе. Дыхание доктора сбивается. Холмс сам того не осознавая, шепчет что-то ему в ухо, весь подрагивая от нетерпения. В груди Шерлока бешено стучит сердце, рваные выдохи рвутся из горла, в голове шумит. Они оба не слышат шагов, до тех пор, пока не становится поздно. Майк Стемфорд, уже давно вернувшийся с работы, выходивший пройтись перед сном, замер в дверях, подавившись приветствием, которое было готово сорваться с его губ. К его горлу подкатила тошнота, сердце мгновенно провалилось куда-то вниз, когда он увидел Джона и Шерлока на диване. Не нужно быть гением, чтобы понять всё в первые же мгновения: их поза говорила сама за себя, звук тяжелого дыхания заполнял комнату, эхом отдавался в висках Стемфорда, плотный воздух, кажется, потрескивал от напряжения и возбуждения. Руки Майка задрожали, он резко выкрикнул: - Дерьмо! Дерьмо, я так и знал! Что б Вас, Холмс! Вы… Вы просто ублюдок! - Майк, погоди, - нахмурился Джон, мягко отстраняя от себя Шерлока, который застыл, напрягся, понимая, что сейчас будет. - Я пытался себя разубедить, типа, все подозрения – глупая, глупая ошибка! – орал Стемфорд, брызгая слюной, его всего трясло. – Но я был прав! Боже! Вы, Холмс, омерзительный лжец без чести и совести! Джон, отодвинувший Шерлока, но еще не успевший убрать рук от его разгоряченного тела почувствовал, что Холмс просто окаменел, доктор видел, как его губы побелели и сжались в тонкую линию. - Стемфорд, - начал Шерлок хриплым голосом. - Заткнитесь! Заткнитесь! Увидели, что Джон ко мне не проникается, что я ему не нравлюсь, и сами решили его к рукам прибрать?! Если есть в этом мире что-то хорошее, то это будет Ваше, а не кого-то другого, да?! «Было ничье – стало моё», так вот?! Успели подсуетиться! Поздравляю, черт Вас подери! – у Майка явно началась истерика, он сильно покраснел, очки съехали на самый кончик носа, рука судорожно сжимала ручку двери. – Как славно Вы пригрелись в собственной лжи! Но всё тайное становится явным, верно!? Так вот, Джон, он врал тебе с самого начала! Всегда! Холмс мне не родственник, он консультирует людей, которые хотят добиться внимания тех, кто им нравится! Он - циник, который считает, что может заниматься сводничеством, потому что достаточно умен для этого! Из горла Стемфорда вырвался всхлип, он резко захлопнул дверь, шагнув в комнату. - Холмс врал тебе всё это время! Подумай, разве можно быть с человеком, который не был честным ни секунды? Шерлок на мгновение прикрыл глаза, тяжело вздохнул, быстро встал с дивана, не желая поднимать взгляд на Джона и видеть разочарование на его лице. Черт, Холмс же понимал, что это должно было случиться рано или поздно. Но ведь от этого не легче. Ни капельки.