Правила съёма: Метод Холмса

Дождь упорно, но лениво омывал Лондон, пастельно-серые тучи неторопливо ползли по темному небу, усталые горожане спешили домой с работы, безымянный хипстер, зашедший в булочную за рогаликом с маслом, фотографировал свою покупку, дабы хоть что-то выложить сегодня в Инстаграм, а румяный булочник смотрел на это с яростнейшим осуждением. Но эти картины слишком обыденны и привычны каждому. Вот в доме напротив происходило нечто более занятное. В гостиной на Бейкер-стрит 221 Б разворачивалась очень краткая, но полная эмоций немая сцена, достойная не самого занюханного театра. Шерлок Холмс, хитро прищурив один глаз, в течение целых 40 секунд генерировал план, который бы остановил цунами, откровенно выражаясь, дерьма, которое с ревом неслось к консультанту по любовным делам. Ричард Брук, катализатор приближающейся катастрофы, всем своим видом источал заинтригованность и воодушевление: его брови улетели к корням волос, губы пребывали в состоянии крайней растянутости (у нормальных людей это обычно зовется широкой улыбкой), а пальцы сложились в трепещущий замочек на уровне груди. Джон Хэмиш Ватсон, слегка приоткрыв рот, что не добавляло очков его вдумчивому виду великого мыслителя, обрабатывал в мозгу новую, несколько фраппировавшую его информацию о том, что Шерлока кто-то может назвать плейбоем и не быть убитым с особой жестокостью тотчас же. - Джо-о-он, - Холмс отмер первым (что было вполне ожидаемо), напустив на себя вид спокойного человека, уверенного в завтрашнем дне. – Не мог бы ты сделать нам чаю? Там еще печенье должно быть, Стемфорд сегодня пребывал в минорном настроении, а значит, как всегда в таких ситуациях, делал упор на кофе, не на еду. - Я-то могу заварить чай, конечно, - Ватсон не двинулся с места, слегка нахмурился, переводя взгляд с Ричарда на Шерлока. – Но только я бы хотел, видишь ли, узнать… - Сначала чай, остальное – потом, - отрезал его сосед, слегка дернув подбородком. – Мне очень нужно пообщаться с твоим гостем наедине. Мы давние знакомые. Остальное – за чаем. Джон, слегка (или не слегка) обиженный, но привыкший к наглости Холмса, вздохнул и отправился на кухню. Был ли он неприятно удивлен скрытностью без пяти минут друга (все-таки они много времени проводили вместе, и эти моменты скрашивали рутину Ватсона)? Возможно. Нужны ему мгновенные ответы на вопросы? Пф, да ни разу. Ну и подумаешь. У Джона тоже были секреты от Шерлока. Например, то, что он иногда (не иногда, часто) читает комиксы о супергероях. Вот так-то, ха! Выкуси, всезнайка-Шерлок. Как только Джон Хэмиш Ватсон покинул главную сцену и скрылся в тени за кулисами, Холмс, в свете софитов накаленной атмосферы, повернулся к гостю и спокойно, но мрачно проговорил, слегка понизив голос: - Брук. Вы сейчас абсолютно некстати. Со своей экспрессивностью – особенно. - О, я узнаю холодного, как преисподняя японских верующих, Шерлока. Скучал по тебе, сладкий, - Ричард, вторым и третьим именами которого были Панибратство и Беспардонность, изящно взмахнул ручкой так, что на его пальце задорно сверкнул в электрическом свете изумрудный перстень. – Мы с Китти уже успели надоесть друг другу и разбежаться, а ты всё так же хорош, всё так же лишен эмоций, как прекрасная каменная статуя. Холмс, опровергая последнее утверждение, весь сморщился от отвратительной манеры актера общаться. Так морщится человек, когда ему на ногу случайно роняют небольшой, но очень острый топор. Так не пребывает в восторге субъект, оказавшийся в десяти метрах от эпицентра ядерного взрыва. - И всё же, что вас связывает с Джонни? – пропел Брук, грациозно присаживаясь в кресло, глядя на консультанта снизу вверх, сквозь темные ресницы. – Я вообразил бы нечто более возвышенное, но делаю свою ставку на то, что это просто работа. - Да, именно она. Помогаю коллеге Джона добиться его… расположения. Но Ватсон не знает о моей профессии, думает, что я прихожусь кузеном мистеру Стемфорду, - Шерлок решил не утаивать правду от бывшего клиента, потому что знал характер Брука: если попытаться от него что-либо скрыть, то актер примется докапываться до правды и испортит всё к чертям собачьим. – Особый случай, особая программа, поэтому такие методы. А в целом Вы должны понимать, сами в подобном участвовали. - Понимаю, понимаю, - сахарно хихикнул Ричард, слегка наклоняя голову, как это делают кокетливые девочки, разговаривая с самым красивым мальчиком в школе. – А я-то сначала изволил подумать, что нашелся-таки кто-то, кто смог завоевать твоё цельнометаллическое сердце, дорогой. Когда увидел, как ты смотришь на Джонни. И как он смотрит на тебя. - Ошибаетесь, - отрезал Шерлок, но последнее, что сказал Брук, странно взбаламутило всё внутри Холмса, хоть и являлось откровенным бредом и ерундистикой. - Тем не менее, я бы предпочел, чтобы Вы убрались отсюда и не портили мою стратегию. - Убрался? – улыбка Ричарда мгновенно угасла, превратившись в неприятную (а ведь казалось, неприятнее некуда уже) полуухмылку. - Ну нет, Шерлок, милый, Джон же тебе сказал, что я отчаянно нуждаюсь в помощи профессионала. Уж кто-кто, а ты мне помочь сможешь. Пусть на самом деле ты и не психиатр, но разбираешься в этом деле чудесно. - Не буду я Вам помогать, мне это не принесет никакой пользы, - тихо проговорил Холмс, складывая руки на груди. Однако это было скорее жестом непокорности, неким ребячеством, ибо консультант отлично знал, что последует далее. Ричард Брук устало вздохнул и снова улыбнулся, но это была уже настоящая его улыбка: злая и насмешливая. Из образа бывшего клиента ушла вся наигранность, пропали пафос и иллюзорная глуповатость, остались лишь упорное неприятие любого отказа, жесткая капризность умного эгоцентриста. Он наклонился вперед, прищуриваясь. - А я тогда расскажу Джонни, что ты большо-о-ой и ме-е-е-ерзкий лжец, - полушепотом, растягивая слова без всякой театральности, произнес Брук и громко хрустнул суставами тонких пальцев. – Ах, как будет неприятно и оби-и-идно. Может, милый бывший сосед и не поверит мне, но зерна сомнения останутся. И дадут росток. О да, Джонни раскусит Шерли. И всё. Финита ля комедия. Ричард, сидя неподвижно, словно хотел подчеркнуть, что не уступит и с места не сдвинется, напел похоронный марш, не переставая улыбаться. Шерлок неприязненно поморщился. - Я так и знал, - он рассеянно покачал головой, вслушиваясь в то, как гремит чашками на кухне доктор Ватсон, человек, лишенный любви к вранью и притворствам. - Мне ведь никак вас не переубедить и не задобрить иначе? Это был риторический вопрос. Своего бывшего клиента Холмс успел узнать достаточно, чтобы понимать: нет смысла идти сейчас ему наперекор. Брука обводи-не обводи вокруг пальца психологическими приемами, он ложь почувствует и напакостит так, что еще долго не забудешь. А хорошим отношением, без пяти минут дружбой Джона Шерлок рисковать не хотел. - Ты умный мальчик, сам всё обо мне знаешь, - мягко, но с еле уловимыми нотками угрозы в голосе ответил Ричард, будто читая мысли Холмса, плавно откидываясь на спинку кресла. - Ладно. Я помогу Вам подготовиться к роли, а потом Вы навсегда оставите меня в покое. Я от Вашей персоны уже устал. Брук снова включил дурака, очень радостно (и очень придурошно) заулыбался, легко вскочил на ноги и изящным жестом протянул руку для рукопожатия, скрепляющего их сделку: - Идет! Шерлок проигнорировал жестикуляцию актера, разворачиваясь по направлению к приближающемуся звуку шагов Джона, несущего чай и печенье. - Тогда сейчас будете мне подыгрывать, актер, - сухо проговорил он, а потом надел на лицо легкую и милую улыбку, благо, с появлением Ватсона выжимать её из себя силой не приходилось. Джон вошел в гостиную, стараясь выглядеть достаточно оскорбленным, и при этом не уронить поднос с горячим чаем и слегка засохшими печеньями, которые, действительно, сохранились в покое и относительном здравии, что редко удавалось еде в доме, где пребывал Майк Стемфорд. - Итак, ваша просьба услышана, а чай принесен, - проговорил Ватсон, осторожно опуская поднос на стол. – А теперь я хочу, чтобы моё любопытство было утолено. Думаю, Шерлок уже рассказал, пока меня не было, что связывает нас с ним. А вот что связывает вас двоих? - О, - расслабленно улыбнулся Шерлок, слегка взмахивая рукой, мол, «ерунда, да и только», и взял с подноса чашку чая. – Мы были любовниками год назад. Холмс невозмутимо сделал глоток, потянулся за печеньем. - Чё? – с достоинством начитанного культурного человека, прочитавшего все произведения Шекспира, осведомился Джон. - Видишь ли, когда я только вошел, я был слегка удивлен тем, что Ричард здесь, - Холмс, прожигая взглядом доктора, пожал плечами, будто бы посмеиваясь над самим собой. – Не знал, какие у вас отношения, можно ли тебе рассказать о том, что связывало нас с Ричем. Вдруг тебя бы это оскорбило! А теперь могу легко признаться, что мы с ним встречались. Ватсон подавил желание брезгливо передернуть плечами, как делают люди, когда видят кошку, чей богатый внутренний мир открылся окружающим благодаря какому-нибудь кэбмену-лихачу. - Да, я объяснил, что ты прогрессивный человек, Джонни, и точно не боишься гомосексуалистов - прощебетал Брук, сладко потягиваясь рядом с Холмсом. – Именно, а то в наших с тобой разговорах не заходила речь об этом, я был несколько не в курсе, - закивал Шерлок, обезоруживающе улыбаясь, но очень внимательно следя за реакцией соседа. – Одно дело, просто общаться с геем, к примеру. Совсем другое – жить с ним под одной крышей. Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя неуютно. В глазах Холмса промелькнула реальная обеспокоенность, а во всей позе было что-то неловкое, поэтому доктор поспешил успокоить его: - Нет, я не против, - пробубнил Джон, тараща глаза на бывшего соседа и соседа из настоящего времени. – Просто неожиданно как-то. У него в голове не укладывалось не то, что Шерлок гей, а то, что он встречался с долбанным Ричардом Бруком! Холмс, остроумный, проницательный, надежный, чертовски, что уж там, привлекательный, в конце концов, пусть и чересчур эксцентричный, был в отношениях с сумасшедшим актером, любящим себя больше, чем интернет-пользователи любят сраться в комментариях к любым постам на любые темы. - Отлично, тогда всю следующую неделю Шерли будет после работы помогать мне готовиться к роли, - похлопал ресницами актер, нежно глядя на Холмса. – Прямо здесь! Квартирка ну помпезная просто, атмосферненькая такая! У Ватсона в голове пронесся припев песни Эминема «Puke». - Надеюсь, что смогу помочь тебе, - кивнул Шерлок, делая очередной мизерный глоток чая. – И отпустить тебя. С глаз долой, из сердца вон. - Ах, шутник, шутник! Я, кстати, не понимаю, как не подумал о тебе, сахарный, в первую очередь, когда подбирал себе помощника в подготовке к роли! Ричард рассмеялся так, словно хотел напеть какую-то арию из оперы. Сосед Джона радостно улыбнулся Ватсону, а тот мысленно схватился за голову. Просто помогающего по работе придурошному Бруку Шерлока он мог легко пережить. Но вот Холмса, выступающего советчиком бывшему любовнику, Джон тут не перенесет. И он, ей-богу, не знал, почему всё изменилось именно с открытием того факта, что Холмс и Брук состояли в связи, еще недавно посчитавшейся бы извращенной. - Заодно вспомним былые времена! – разливался соловьем Ричард, шлепнув свою холеную ладошку на плечо Шерлока. Матерь богов, что может быть хуже? - Джон, Шерлок! У меня, это, отменили дежурство! И я с подарком, Джон! – раздался из дальнего далека бодрый крик Майка Стемфорда, поднимавшегося по лестнице. А, точно, вот что может быть хуже. Будильник в виде трогательно спящего ежика в полосатом свитерке, над которым участливо склонилась какая-то птичка, издал пронзительный писк. Доктору Ватсону показалось, что ему в висок попытались ввернуть длинный ржавый шуруп. Скрипнув зубами, Джон со всей силы жахнул кулаком по спинке ежика. Писк прекратился, а Ватсон потер виски пальцами и попытался испепелить взглядом вещицу. Эту поделку юного, но уже понимающего своё дело Сатаны, радостно приволок в дом Стемфорд, от сердца и почек вручив будильник коллеге и соседу. Сделал он это со словами: «Увидел его и чего-то сразу подумал о тебе. Ты иногда такой весь сонный и задумчивый, как этот ежик, а я стараюсь тебя разбудить». В глазах Майка отразилось воодушевление сотни детей, ждущих с минуты на минуту подарка от Санты. - Да, Майк, ты точно как этот… скворец, - протянул Ватсон, думая, что, пожалуй, слоник бы не мог будить ежика, потому что это животные из слишком разных каст. Но слоник точно был бы более логичен с учетом слов, сопутствующих вручению подарка. Здесь важно отметить, что Джон не был любителем ассоциировать полных людей со слонами. Дело случая, субъективности, определенной ситуации: каждый носит свои килограммы по-своему. И Стемфорд носил их как раз так, что хотелось либо спросить, не боится ли Майк охотников за бивнями, либо поехать в Индию и там поклоняться коллеге, как священному животному. Вчера Джону пришлось скривить лицо в благодарной улыбке и поставить будильник у себя в комнате. Когда он утром пришел на кухню после звонка, который разнесся по всей квартире (может, по всему району?) криком банши, вид у Майка был такой счастливый, что у Ватсона не поднялась рука выкинуть проклятую вещичку, которая уже днем сломалась и, не желая отключаться, стала упорно трезвонить каждые два часа. В восемь вечера, Ватсон, что было вполне логично, не спал, супротив ожиданиям будильника Сатаны. Он слушал. И наблюдал. В гостиной Ричард Брук уже полтора часа докапывался к Шерлоку с тупыми вопросами по сценарию пьесы. Джон был отвлечен от созерцания этого действа жуткими воплями будильника. Выключив звонок Дьявольского Орала, доктор вернулся в гостиную, ведь Холмс всем своим видом показывал Ватсону, что ему отчаянно нужна поддержка в этот трудный период жизни. - И, значит, здесь я говорю: «Любовь моя! Я не знал ранее пациентов, подобных тебе! Твоя болезнь… как редкая бабочка в коллекции, состоящей из банальнейших капустниц!», - верещал Ричард, чуть ли не пуская пену изо рта. – Но не кажется ли это странным, ненатуральным, что такой профессионал, такой гений, как мой Роберт, указывает пациентке на ее болезнь?! Да еще и так явственно! Может, стоит указать на логическую неточность автору сценария? - Думаю, зрители в данной ситуации не обратят внимания на такие мелочи, - промямлил Шерлок, у которого был крайне усталый вид. – Они ведь захвачены объяснением в любви. Холмс выглядел таким удрученным, что его хотелось обнять и гладить по вихрастой макушке. - Не может быть! – вскинул ввысь руку с листками сценария Брук. - На спектакли, в которых играю я, ходят только интеллектуалы, тонкие натуры! Они заметят фальшь! И тогда я по-ги-и-иб! Пользуясь тем, что Ричард закатил в экстазе самоупоения глаза, Шерлок произнес одними губами «Вот поэтому мы и расстались» и подмигнул Джону. Тот фыркнул в кулак. - Не заметят, поверь, - Холмс откинулся на спинку кресла, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику кресла. - Если не заметят… Это будет даже более прискорбно, - покачал головой Брук, весь как бы сникая. – Вот в моем родном городе, моей Отчизне, был маленький театр, да. Но зрители были сплошь ценители! Холмс устало вздохнул. Джон подавил зевок. Про то, как чудно было в маленьком городишке, где вырос, возмужал и открыл себя как актера Ричард Брук, они слышали уже раз десятый за вечер. - Мне стоило лишь слегка повести бровью, - продолжал гость, заламывая руки. – И они уже понимали, что я хочу передать, о чем поведать. Так ли в холодном и бездушном Лондоне? О нет, не так! Тупые массы ограниченных людей! Поверхностность! Ру-ти-на! Джон, как будто он был шкодливым учеником старших классов, а не умудренным годами врачом, прошедшим войну, изобразил пальцами, как стреляет себе в висок, Шерлок хитро осклабился в ответ. - Меня душит этот город, - не замечал пантомимы двух соседей и товарищей по несчастью Ричард. - Я постоянно на грани депрессии. Я постоянно хочу плакать! Душу просто разрывает на части. - Так чего ж не поедешь обратно? На Родину? – сладко осведомился Холмс, попутно поглядывая на часы. – Может, она тебя душить не будет. - О, тебе не понять, - замахал руками Брук так, словно отгонял рой саранчи в масштабах не меньших, чем библейские. - Ну да, куда уж ему, - вздохнул Джон, рассматривая с интересом, как за окном два подвыпивших студента пытаются сесть на велосипед и тронуться с места. - Вы двое просто не можете постичь такую тонкую душу как я, - доверительно сообщил актер, закрывая сценарий. – Не все рождаются такими чуткими к переменам, увы, увы. - Слава Богу, - не преминул вставить Ватсон, увлеченно наблюдая бесплодные попытки сесть двумя задницами на одно сидение велосипеда. Шерлок тихо хмыкнул, вертя в руках обожаемый им череп. - Просто кто-то может закрыть свои глаза на все невзгоды и проблемы, отвернуться от них! А моё сердце ранит каждая мелочь!.. Каждый осколок этой суровой жизни! Брук удрученно затих, снова поникнув головой, как племянник на похоронах тетушки, которая завещала ему горы алмазов. При этом он открыл свой аккуратный стильный портфель, умудряясь выглядеть уничтоженным. - Я так понимаю, на сегодня хватит советов? – осведомился Холмс, с надеждой смотря на то, как сценарий отправляется в сумку актера. Джон почувствовал, что желание жить возродилось в нем, как феникс возрождается из пепла. - Да, увы, прошу меня простить, - удрученно кивнул Ричард, неторопливо поднимаясь. – Меня ждет великолепный успокаивающий массаж, потом безумно хочу посмотреть новые серии «Милых обманщиц», там сейчас такие интриги пошли, просто кровь в жилах стынет! И поесть мороженого, непременно. Может, почитаю на сон грядущий что-нибудь из русской классики. У меня сейчас сезон чтения иностранной литературы. Очень просвещает. - М-м, не знаю, как мы переживем твой уход, - грустно вздохнул Шерлок, откладывая череп. – Еле сдерживаю слезы. - И спасибо за полезную информацию о предстоящем тебе вечере, - прочувственно покивал Джон, делая широкий приглашающий жест в сторону выхода. - Ой, ну ладно вам! До встречи, мальчики мои милые! – промурлыкал актер и летящей походкой ушел в тихий лондонский вечер. - Господи, он просто невыносим, - нервно расхохотался Ватсон, не двигаясь с места. – Нет, правда, он надоел мне так, будто мы с ним лет двадцать жили вместе. Шерлок встал, не спеша подошел к Джону, тот уловил приятный, почти родной запах одеколона соседа. Психотерапевт глянул через плечо Ватсона в окно, где один студент решил-таки, что его Боливар не выдержит двоих, и уехал без товарища, оставшегося нетвердо стоять на улице в полной прострации. Холмс мягко хмыкнул, протянув руку поверх плеча Джона, легко задвинул штору: - Я уже начал подумывать о том, что годы в тюрьме за его убийство – не такая уж большая жертва, чтобы спасти нас обоих. - Как великодушно с твоей стороны, - задорно тряхнул головой Ватсон, глядя в насмешливые глаза Шерлока. – Но я бы не позволил тебе гнить одному, мы бы избавились от Брука вместе. Похоронили бы труп в его родном городе. Тогда бы он упокоился. Шерлок весело, искренне улыбнулся, и у Джона потеплело внутри, губы сами расплылись в ответной улыбке. - Я до сих пор не могу понять, как ты мог с ним встречаться, - Ватсон не смог сдержать эту свою мысль и легонько пихнул соседа в плечо, как бы шутливо укоряя за проступки прошлого. Улыбка Холмса дрогнула, но лишь на мгновение. Он прикрыл глаза, пожал плечами, убрав руки в карманы. - Я сам не понимаю. Ричард просто кошмарен. Его сумасшедший патриотизм и желание заменить свой личный дневник любым несчастным, попавшимся на пути, меня искренне удручают. Под «удручают» я подразумеваю рвотные позывы. Джон рассмеялся, у него стало гораздо легче на душе. Без какой-либо причины, это точно. Никак это не было связано с тем, что Холмс не питает к Бруку нежных чувств. - Ладно, главное, что это в прошлом, - сказал Ватсон. - И мне не придется краснеть за отвратительного парня моего друга. Шерлок приподнял брови, внимательно посмотрев на доктора, стоявшего так близко, что можно было почувствовать запах кофе, которым Ватсон заливал свою скуку. Холмс продолжал улыбаться, но глаза стали серьезными, взгляд задумчивым. - А мы друзья? – тихо спросил он, слегка наклонив голову. - Определенно, - кивнул Джон. – Если ты не против такого расклада, конечно. - Только за, - кратко ответил Шерлок и рассеянно уставился на узор на обоях. Соседи замерли, каждый думал о своем. Установившаяся тишина была приятной. Она не напрягала, не смущала, не призывала ее нарушить. Атмосфера была домашней, спокойной и уютной. Шерлок выглядел довольным и расслабленным, Ватсон тоже чувствовал себя отлично. Несмотря на бессмысленный день и полный маразма вечер, настроение у него было, без преувеличений, чудесное. Невозможная занудность Ричарда скрепила их дружбу нерушимой печатью пережитой вместе трудности, ясным пониманием готовности преодолевать подобный ужас дальше вместе. Ватсон вспомнил, что Шолто, умудренный годами старшеклассник, на которого в третьем классе равнялся Джон, всегда говорил: «Нет лучшего удобрения для зарождающейся дружбы, чем правило О.Т., пусть это и гаденько, мелкий. Таковы уж люди, что поделать». «О.Т.» расшифровывалось как «Обосрать Третьего». Если развернуто, то «ничто не сплачивает двух людей так, как желание обосрать третьего» - гласил устав Шолто. И это правило вдруг сработало, хотя Джон всегда считал его бессмысленным и дурацким. Ватсон стоял напротив своего соседа, бездумно рассматривая его лицо, чувствуя, что Шерлок еще долго будет его поддержкой и опорой. Вообще, не такой уж плохой выдался вечер, если подумать.