Секрет Раздолбая

Когда человек хочет чего-то, но не может этого получить, жизнь его становится в буквальном смысле чертовски невыносимой. Настолько, что раздражают малейшие детали, как, например, плохо закрученный кран на кухне, шипящий телевизор, когда ночью отключают каналы, чужой храп в соседней комнате или громкий смех ребят, проходящих мимо дома и словно пытающихся показать всем и каждому, как они счастливы. Причем это происходит именно в тот момент, когда уровень «тошно» зашкаливает за красную отметку. Часть человеческого мозга, которая отвечает за нежность и любовь, также наравне отвечает за ненависть и жестокость. Нет даже малейшей грани, разделяющей эти чувства, что порой сводит с ума. Когда хочется задушить любимого человека в своих объятиях и когда задыхаешься от слёз, потому что в пылу ссоры ударил возлюбленного. Все так запутанно и так сложно… Чанёль любил и ненавидел в свои тридцать, он понимал самого себя, мог прочесть свое сердце без подсказок разума, но единственное, чего он не мог сделать, так это получить желаемое. Вцепившись в горлышко бутылки, парень сильно сжал зубы и зажмурился, пытаясь отогнать пьяное наваждение, что прямо в эту минуту в дверях ночного бара появилась Ли Рэни. Он знал, что это никак не может быть она, потому что Гиндо не стал ждать, пока все покатится коту под хвост, и на следующее же утро увез дочь. Он также отобрал у нее мобильник, чтобы с девушкой не было возможности связаться, а новость о переезде Пак узнал от их соседей, которые, как обычно, знали все обо всем. Боль медленно отравляла его кровь, заставляла цепенеть, и, чтобы хоть немного притупить ее, парень сделал очередной глоток алкоголя. - Твою мать, Пак, ты так сопьешься! – рядом с разгону приземлился Чондэ, которому Чан позвонил полчаса назад, пригласив друга разделить с ним пьяную участь. Брюнет обаятельно улыбнулся и ощутимо хлопнул страдальца по спине. – Выглядишь дерьмово, брат! Что у тебя произошло-то? - Его снова кинули, - откуда ни возьмись вырос Чонин, демонстративно поправляя гипс с рукой и приветственно кивая их общему знакомому. - Тебя вообще не звали, - глухо отозвался Чанёль и сделал очередной глоток, но Ким проигнорировав брата, плюхнулся на свободный стул у стойки и жестом заказал себе пиво. - Ты забыл? Мне не нужны никакие приглашения. Никогда в них не нуждался, - делая умный вид, ответил Чонин, и весело подмигнул ничего не понимающему Чондэ, что все еще ждал объяснений. – Короче, моего братца снова продинамили, и в этот раз все до банальности похоже: отец его девушки забрал дочурку и спрятал ее подальше от дяденьки-извращенца. - Черт, ты сейчас получишь по яйцам, - хрипло произнес Пак, но Ким лишь снисходительно пожал плечами и продолжил: - Но вместо того, чтобы отыскать ее, он сидит здесь и заливает свое горе долбаным «Bear»-ом. Очень удобно, не так ли? - Черт, да заткнись же ты! – сорвался на крик Чан и, отставив бутылку, резко повернулся к Чонину. – Откуда тебе знать, что я чувствую?! - Когда ты начинаешь материться, я вижу тебя насквозь, - сузив глаза, протянул Ким, при этом перехватывая озадаченный взгляд Чондэ. – И мне прекрасно известно, что тебя сейчас буквально раздирает от жалости к самому себе. Может, уже вытрешь сопли, Пак? - Твою мать, отвали, Чонин! – яростно отмахнулся Чанёль и, сорвавшись с места, поплелся прямо в гущу собравшейся на танцполе толпы. В клубе, где он с ребятами привык собираться по выходным, было привычно людно, шумно и воняло смесью пота с алкоголем. Пак скривился, уловив чей-то слишком сладкий запах духов, и нервно провел рукой по лицу, стараясь не задевать плечами полуголых девиц, пытающихся вести себя как можно более соблазнительно. Однако чьи-то проворные ладошки ловко вцепились в рукава его черной курточки, вынуждая парня сфокусировать взгляд на мягко улыбающихся губах. Подняв голову, Пак узнал Марию, которая немного изменилась с их последней встречи. Сейчас ее волосы были короткими и едва достигали плеч, лицо стало худее и даже немного вытянулось, а взгляд превратился в более хищный. Как ни странно, Чанёль все еще замечал ее интерес к нему. - Давно не виделись, оппа, - делая акцент на последнем слове, протянула Мария и как бы невзначай плотнее прижалась к телу парня. – Знаешь, ты мог бы хотя бы позвонить. - Неужели Сехун снова не оправдал твоих надежд? – с издевкой поинтересовался Пак, намекая на друга, который давным-давно умирал от любви к этой девушке, и ей это было прекрасно известно. - Что за ерунда? Мы даже не встречались, - пожав плечами, отозвалась Мария и чуть облизнула губы, прищуривая глаза, подведенные черным карандашом. Она выглядела чертовски опасной, и на какой-то момент Чанёлю показалось это весьма интересным. - Знаешь, я тут слышала, что… - Я убью Чонина, - не дав ей договорить, яростно прошипел парень и дернулся было обратно к стойке, но Мария остановила его, заставляя снова посмотреть на себя. - Причем здесь Чонин? Я говорю, что слышала, будто ты все еще безработный, а мой отец ищет директора тех-офиса для своей фирмы. Не хочешь попробовать? - И как ты себе это представляешь? – фыркнул Пак, раздражаясь от нарастающей громкости музыки, что играла в клубе. Ему уже не нравилось то, что он пришел сюда для собственного развлечения, но, с другой стороны, он хотя бы немного отвлекся. - Ладно, - резко сменила тему Мария, так и не ответив на вопрос. – Как насчет выпить вместе со мной? - Почему я вдруг должен соглашаться на это? – изогнув бровь, поинтересовался Чанёль. Мария коротко вздохнула, растянув пухлые губы в лукавой ухмылке, подхватила парня под руку и потянула за собой. Пак не совсем понимал, что делает, потому что алкоголь и без того изрядно подпортил его самочувствие. Голова кружилась, сердце билось быстрее, чем нужно, и от этого Чану становилось душно в собственном теле. Усевшись за одним из многочисленных столиков, он наблюдал за Марией, которая, сделав быстрый заказ юркому официанту, с крайне довольным выражением лица уселась рядом и без всякого смущения накрыла ладошкой его колено. - Тебе обязательно прикасаться ко мне? – спросил парень, хмуря брови и чувствуя, что все это как-то неправильно. – Что, если сюда придет Сехун? Ему это не понравится. - Плевать на него, - отмахнулась та, оглядываясь на толпу, как если бы и правда заволновалась о появлении О. – Главное, чтобы нравилось тебе. - Меня это тоже касается, - ухмыльнулся Пак и быстро скинул ее руку, замечая некоторое недовольство на лице подруги. – Я ведь уже давно тебе говорил, что ничего из этого не выйдет. Разве так трудно вести себя как мой друг, а не шлюха, пытающаяся затащить меня в постель? - А что плохого в подруге, которая хочет, чтобы ее трахнули? – сузив глаза, прошипела Мария, но поспешно замолчала, когда рядом возник тот же официант и поставил на столик перед ними два пива. Когда он кивнул клиентам и пошел обслуживать других, девушка схватила бокал и залпом выпила весь алкоголь, проливая его на свое короткое черное платье. – Мне надоело бегать за тобой, Пак… Ее голос стал хриплым и наполненным болью. Она вцепилась руками в волосы и со страдальческим выражением лица снова перевела взгляд на застывшего Чанёля. - Ты ведь послал Го Мин. Теперь ты совсем один… и не хочешь… - Мария, я не один, - перебил ее Пак, подаваясь вперед и заглядывая в мутные глаза подруги. – Я влюблен в девушку, которую не могу заполучить, понимаешь? Вот и все. Наше расставание с Мин не значит, что я готов пуститься во все тяжкие. - А со стороны выглядит именно так, - едко ответила Мария. - Но ведь это не значит, что ты должна ложиться под меня как последняя шлюха, - заметил Чан, нахмурив лоб и вновь отклоняясь на спинку диванчика. Мария не ответила, и между ними повисло подобие тишины, если не обращать внимание на раздирающую ушные перепонки клубную музыку, которая отдавалась битами, казалось бы, в самом желудке. Наконец, девушка хмыкнула и пробормотала так, чтобы он услышал: - За последние десять минут ты меня дважды назвал шлюхой. Я что, и правда настолько безнадежна? - Парням нравятся шлюхи, - произнёс Чанёль, поворачивая голову к ней и замечая странный блеск в глазах Марии. – Но только если они принадлежат только им, а не каждому встречному. - Тогда я стану только твоей, - уверенно сказала подруга и, не давая Паку возможности получше объяснить свои слова, подорвалась с места, порываясь вперед и обнимая его за шею. Теплые губы вжались в рот Чанёля, сразу же пропуская ловкий язычок девушки в рот ошарашенного парня. Сначала он застыл не в силах пошевелиться, а потом почувствовал, как Мария сжала ладонь поверх его ширинки, делая намек, на что готова в этот вечер. Испуганно отпрянув, Пак вцепился в плечи подруги и вынудил ее отлипнуть от него, усадив обратно на диванчик и создавая между ними преграду в виде своих вытянутых рук. - Послушай, я сказал это не для того, чтобы ты размечталась о сексе со мной, а для того, чтобы ты поняла, что должна спать и встречаться только с тем, кого любишь! - Но я люблю тебя! – воскликнула Мария, и на ее глазах появились капельки слёз. – Ты никогда не замечал моих чувств! Любил только эту тупую Го Мин! А сейчас, когда она исчезла… Ты снова игнорируешь меня из-за какой-то малолетки! – истерика захватила обиженную девушку, и она с горечью оттолкнула руки Чана, скрещивая собственные у себя на груди. – Ты просто извращенец, да? Ты педофил, что ли?! - Господи, - выдохнул Пак и раздражённо поднялся с диванчика, увидев, как изменилась в лице Мария и как испуганно она посмотрела на него. - Ты куда? Я обидела тебя?.. Прости! - Думаю, мне надо освежиться… - ответил Чанёль, не в состоянии больше говорить с ней и не обращая внимания на подругу, что пыталась уговорить его остаться, он поплелся к выходу, по пути отмечая про себя, что Чонина не было в клубе, а Чондэ тусуется у бара вместе с остальными парнями, что подоспели на встречу. К счастью, среди них не было Сехуна, иначе этот вечер окончательно превратился бы в Санта-Барбару. Парень не стал звать Кима и вообще не горел желанием с кем-то обсуждать произошедшее. Ему хотелось побыть наедине с самим собой, а еще лучше с Ли Рэни, которая буквально испарилась из его жизни. Теперь почему-то каждая минута, проведенная в доме, принадлежащем ее отцу, была наполнена какой-то глубокой вакуумной тишиной, и даже вопли Чонина из душа, который вместо теплой воды включил ледяную, не смогли этого изменить. Вернувшись домой, Чанёль не стал заходить внутрь и просто сел на пороге, задирая голову кверху и глядя на звезды. Внутри все болело, стягивалось, ныло, а больше всего сердце, которое билось только ради одной девушки в этом мире. Где же она была сейчас? Чем занималась? О чем думала? Может быть, она приняла сторону отца и даже рада, что все так обернулось? Гиндо умеет убеждать. - Знаешь, ты похож на одного из героев тех дорам, где главная героиня бросает его ради собственных целей. А бедный парень потом хлещет пиво, шастает по клубам и страдает под окнами дома своей возлюбленной. Жаль только, что в твоей дораме, героиня давно съехала, - рядом уселся Чонин, который, как и предполагал Чанёль, вернулся сюда после клуба и просто ждал возвращения брата. - Любишь ты драматизировать, - хмыкнул Пак, на что тот заметил: - И это говорит мне тот, кто сидит с угрюмой рожей и пялится на звезды, представляя лицо своей любимой? Хён, ты идиот. - Заткнись, и без тебя знаю, - отозвался Чанёль и спрятал лицо в ладонях, не сдерживая тяжелого вздоха. – Думаю, что я окончательно повернулся на Рэни. Черт, я даже думать не могу ни о чем, кроме нее… - Ты обязан стать сильнее, - тихо протянул Чонин и слегка похлопал брата по спине. - Тебе нужно как-то преодолеть это. - Я знаю, но… - голос Чанёля стал странно надтреснутым. – Ли Гиндо не позволит мне и на шаг приблизиться к Рэни. Эта грёбаная любовь разрывает меня изнутри... - прохрипел Пак и почувствовал крепкую руку брата на своем затылке. - Думаю, тебе просто надо выспаться, - пробормотал Чонин, пиная Чанёля в плечо. - Я тоже люблю тебя, дяденька… - еле слышно выдохнула девушка, что прислонилась спиной к холодной стене с другой стороны дома. Она слышала весь разговор и пришла сюда лишь для того, чтобы увидеть своего любимого дяденьку. Ее отец не простит, если узнает об этом, но прожить день без голоса Пак Чанёля или без его улыбки – просто невозможно. Зажав рот ладонью, Рэни что есть сил сдерживала всхлипы, давясь собственными слезами, но хотя бы так она могла немножечко побыть рядом с тем, кого так безумно любила.