Во французской стороне, на чужой планете...

Грелль лежал на полу в своей комнате и вспоминал недавние события. Он придумал замечательный план, которому даже дал название: «Как довести старого мудозвона до сердечного приступа». Главным героем в этом сценарии выступал Уильям Ти Спирс, его однокурсник. Почему? Был целый список причин. Во-первых, Уильям был в полной досягаемости. Во-вторых, он не сумел бы отказать. В-третьих, он прелесть. И Грелля не волновало, что третий пункт бредовее некуда. Правда не всегда рациональна, как хотелось бы. Но вот что-то пошло не так. После того, как Уильям извинился за них двоих и вытащил Грелля на улицу, он отказался его слушать и игнорировал, словно Сатклиффа вообще не существовало. Красноволосый плёлся за ним до самой комнаты Спирса, которую тот захлопнул прямо перед носом одногруппника. Пока Уильям отрывался на Грелле, хорошенько треснув его по затылку и заставив кланяться Мейсону, он успокоился. Спирс вообще редко испытывал сильные эмоции, вернее, никогда не выносил их на публику, но когда Грелль увидел его влажные блестящие глаза за линзами очков, он понял, что поступил как последний пидорас. Грелль задумчиво смотрел на жёлто-серый потолок, покрытый редкими красными пятнами. Эти следы – всё, что осталось от комаров. Эл в ярости – страшная сила. Кстати о соседе. Он задерживался. Мысль материальна. Эл ввалился в комнату с грацией медведя, и Грелль подумал, не пьян ли тот часом. - Что случилось-то? – поинтересовался красноволосый, откатываясь в сторону, чтобы не в меру весёлый Эл на него не наступил. - Греллюшка! – радостно воскликнул Эл и бухнулся рядом. – Я такой пьяный, Греллюшка… Знаешь, она ответила взаимностью! Угадай, у кого сегодня был секс? Угадай-угадай! - Опять напился? Бессмертный. Гадалку не ищи, - буркнул Грелль, встал с пола и ушёл из комнаты, чтобы не слушать кошачьи радости любвеобильного соседа. *** Всю неделю Уильям не появлялся в Академии, и это было на него совершенно не похоже. Куратор, услышав это, сразу поручила Греллю проверить Спирса, аргументировав тем, что в последнее время они неплохо общались. А Грелль только и искал предлога, чтобы заявиться, и поэтому сразу после учёбы направился к нему, прихватив апельсинов. Дверь в комнату Уильяма была почему-то не заперта. И Грелль, пару раз стукнув кулаком о дерево, вошёл внутрь, не дождавшись приглашения. Всё та же комната – стерильная, словно операционная и заполненная осенней серостью и запахом бумаги. Сам хозяин комнаты отсутствовал, и Грелль решил его подождать, усевшись на чужую кровать и положив пакет с цитрусовыми на стол. Он пришёл через несколько минут со стопкой тетрадей в руках. Грелль улыбнулся, ведь это было так похоже на Уилла – переписывать все лекции. - Сатклифф? – спросил Спирс, стараясь не подавать вида, что он шокирован. Его сердце пропустило удар и забилось с удвоенной скоростью. Ладони вспотели. - Я так рад, что с тобой всё в порядке. Как ты себя чувствуешь? Я принёс апельсины, - улыбаясь, сказал Грелль. Спирс нервно сглотнул и выпалил: - Это лишнее… Грелль поднялся с кровати и, мягко ступая по холодному полу, дошёл до двери и щёлкнул замком. Уильям заметно нервничал. Сатклифф приближался всё ближе к нему и, подойдя впритык, забрал из вспотевших рук тетради и бросил их на пол. - Что же ты делаешь со мной? – пробормотал Уильям, отворачиваясь. Грелль знал, что сильный напор разрушит даже самый твёрдый камень. Он приподнялся на носочках и прошептал ему в ухо: - Пожалуйста, прости меня. Мне ужасно жаль. Но тут случилось то, что повергло в шок самого Грелля. Уильям, повинуясь безумному порыву, обхватил хрупкое тело однокурсника руками, прижимая к широкой груди. От Уильяма пахло осенью, книгами и одеколоном. Приятно. Грелль ответил на неловкие объятия, сжимая в кулачках чужую футболку. - Пожалуйста, не говори ничего, ладно? – попросил Уилл тихим голосом, зарываясь пальцами в волосы Грелля. - Да, - еле слышно прошептал Грелль, и в следующую секунду Уильям крепко целовал его, прижимая к стене. *** - Ах, Уилли, ты был таким страстным, - опаляя чужую шею, украшенную бардовыми засосами, промурлыкал Грелль. Уильям, если бы знал, что потом будет так, вряд ли бы сорвался. Его это ужасно раздражало. – Почему ты не рассказывал мне, что у тебя такой большой? - Сатклифф, умолкни. - Ты смущаешься? Почему ты смущаешься, Уилли? – томно спросил Грелль и совсем по-кошачьи потянулся. – Ах, Уилли, ты так горячо брал меня, будто в тебя что-то вселилось. - Чёрт возьми! – Уильям вскочил с кровати, на которой до этого лежал вместе с Греллем. Красноволосый обиженно надул губки. – Это в тебя что-то вселилось! Веди себя приличнее! - Тебе ли говорить о приличии, развратник в очках. «Развратник» хотел уже выбить дурь из Грелля посредством звонкого удара по крепкой заднице, но, посмотрев на смешного, всего взъерошенного и мокрого Грелля, слабо улыбнулся и вернулся обратно для того, чтобы прижать его к себе покрепче и поцеловать в лоб. Грелль счастливо заурчал. И в это утро оба поняли, что разумные решения не всегда разумны. И вообще, взрослая разумность – это для взрослых. А для студентов – секс и любовь.