Что у тебя в корзинке?

      Шериф шёл по следу, он едва удерживался от того, чтобы припасть к земле носом. Животные привычки – есть животные привычки. Нужно держаться себя в руках. Жителям Фэйблтауна не привыкать к виду Волка, обеспокоенного и хмуро бегущего куда-то, по одному ему ведомым делам, но вот возящим по тротуару лицом его еще не видели... во всяком случае сам он такого не припоминал.       Запах начал беспокоить его вчера вечером, он отмахивался от него как мог, выкурил чуть ни половину блока чертовых "Хафф-н-Пафф", но он всё щекотал его чуткие ноздри. И чем ближе он становился, тем тяжелее было прекратить погоню, запах тянул его мощным магнитом и если вчера Бигби ещё мог отложить это дело до утра, то сейчас ноги сами несли его.       Бигби резко затормозил. Здесь, прямо здесь. Он оглянулся вокруг в поисках добычи, но она не спешила появиться на горизонте. Нос не врёт, но след был какой-то приглушенный. Волк недоуменно задрал голову вверх, словно надеясь, что жертва висит над ним на ближайшем фонаре. Ничего. И тут его осенило, не зря всё-таки его тянуло к земле. Проклятый Нью-Йорк с его подземельями. Нельзя упустить след. Бигби помчался в метро. Запах ввинчивался в ноздри всё сильнее. Как гончий пёс он почти обезумел от приближающегося триумфа. Есть! Стоит у платформы. Маленькая фигурка в красном плаще дожидается своего поезда, оглядывается по сторонам, словно почувствовала его взгляд. Он заставил себя не бежать. Нельзя вызывать подозрений, ни у неё, ни у простаков. Он замедлил шаг, но продолжил уверенно пробираться к платформе. Когда её поезд подъехал, он уже стоял чуть поодаль, изучая её спину и рассыпанные по плечам медные кудри. Она нервно теребила тонкий зонтик с острым наконечником и, кажется, пару секунд не решалась войти в вагон. Когда она, наконец, шагнула вперед, он не замедлил последовать за ней. Вагон оказался довольно забитым, это ему на руку. Он надвинул шляпу на глаза и снова вперился в спину в красном плаще. Он знал, что ей неуютно в этом муравейнике, как и ему, чего таить. Все эти поезда, эскалаторы, турникеты и прочая херня, призванная сделать жизнь простаков проще, для него всё ещё была сплошной головной болью. Откуда бы она ни свалилась в этот город, ей он тоже пришёлся не по вкусу. – Прошу прощения, – буркнул он, протискиваясь поближе к цели и отдавливая пару ступней. Впрочем, в такой давке никто не обратил на него внимания. И вот он уже совсем рядом, один сильный клац челюстями и охоту можно считать успешной. Но вместо этого он схватился за верхний поручень, склонился над её ушком и почти промурлыкал: – Куда ты идешь, Красная Шапочка? Она не вздрогнула, не обернулась и вообще ничем не дала знать, что напугана. Ничем кроме адреналина, уже разливающегося по её кровотоку. Он глубоко вдохнул. Есть запахи, которые работают лучше любой машины времени. Это был один из них. – Уж точно не к бабушке, – тихо ответила та. Тихо, но достаточно отчетливо, чтобы его большие уши уловили ответ. Бигби ухмыльнулся. Её деланная невозмутимость провела бы кого угодно, но только не его. Пользуясь толкучкой, он прижался к ее спине почти вплотную. – Не против, если я провожу тебя на допрос с пристрастием? Последний раз, когда "ты" появилась в городе, у нас случилась настоящая война. – Хватит облизывать моё ухо, Бигби. – Острый наконечник зонта ощутимо впился в его туфлю. Шериф поморщился, но быстро высвободил ногу; сидящая неподалёку старушка вперила в пару подозрительный взгляд. Тем не менее, Волк не думал отступать. Его рука незаметно скользнула на талию его попутчицы, он крепко прижал её к себе. – Я зверски скучал. – Это пистолет? – она всё ещё ни разу не обернулась, но он слышал, что она сдерживает улыбку. – Я так и не научился толком ими пользоваться. – Могу себе представить, какая преступность в городе с шерифом, который не умеет стрелять – прошептала она и оттолкнула его острым локотком – Может, оставишь мне хоть чуточку личного пространства? – Это же Нью-Йорк, тут яблоку негде упасть, чего уж говорить о Больших и Злых Волках. – Старушка напоследок одарила из взглядом полным откровенного возмущения и с оскорбленным видом встала, чтобы покинуть вагон на своей станции. – Ну, так что? От моего приглашения невозможно отказаться, – снова промурлыкал Волк, – между ним и арестом, знаешь ли, частенько очень тонкая грань. Она впервые повернулась к нему. Они оба знали, что с момента их последней встречи не изменились ни на день и оба не хотели бросаться банальностями. Он жадно вгляделся в её лицо, настоящее лицо, с неподдельно нахмуренным бровками и услышал в ответ: – Не думаю, что у меня есть выбор.