***
Мой покой был неожиданно нарушен. Мне снилось, что меня трясли и о чём-то спрашивали, но слов разобрать я не мог. — Отвали, — пробормотал я, наполовину проснувшись. — Макс, какого дьявола ты не закрыл окна? Ты же ледяной! Господи, я, наконец, узнал этот голос! Нет! Я издал негодующий вопль и тотчас почувствовал руку Артура под своими плечами: он легко приподнял меня, чтобы легче было вытянуть из-под меня одеяло. Затем снова опустил мою замершую тушку на кровать. — Что… ты здесь делаешь? Как попал в комнату? — Я же в своём доме. У меня имеются ключи от всех комнат, дружок. — Немедленно выметайся! Мы уже всё выяснили. — Ну, ты просто как маленький. Кто сказал, что я добровольно откажусь от птички, которая так благополучно попала в клетку? — Артур растянулся рядом на белоснежных простынях. Вот тут-то мной овладела настоящая паника. Лицо Белова было рядом, и чувствовался слабый запах алкоголя и мяты от его дыхания. — Ты напился, да? Пришлось надраться для храбрости, прежде чем явиться ко мне. Я не позволю изнасиловать себя, придурок! — Я не собираюсь этого делать. Но ведь ничего не было сказано о том, чтобы не попытаться соблазнить тебя, — Белов на мгновение прижался губами к шее, и я вскрикнул. — И, разумеется, я немного выпил. Просто понадеялся, что двойная порция виски поможет мне уснуть, но вместо этого перед моим взором возник твой образ, солныш. Я злюсь, но всё-таки хочу тебя. Прекрасно знаю, чем всё закончится, и всё равно не могу остановиться. — Артур, уходи, прошу! Руки босса уже вовсю блуждали по всему телу, расточая умелые интимные ласки, находя эрогенные зоны, о существовании которых я даже не подозревал. Стало понятно, что на сей раз отступать он не намерен. Я попытался вывернуться и врезать хорошенько по наглой морде. — Хватит! Чем я опять тебе не угодил, Макс? А ну-ка брось это: ненавижу синяки, даже если они получены в пылу неистовой страстной борьбы, — прорычал он, перехватывая в воздухе сразу оба запястья. — Можно подумать, что ты насмерть перепуганная девственница, а не искушённый ловелас, умеющий дарить и получать наслаждение. Он был дьявольски силён! Его отличная физическая форма, соединённая с непоколебимым желанием обладания и решимостью, не оставляла мне ни единого шанса. Разве что чудом удастся принять вертикальное положение. — Да я и есть в определённом смысле девственник, упрямый осёл! Ты не… Артур закрыл рот крышесносящим поцелуем, за которым тут же последовали другие поцелуи-засосы, причиняющие боль, но тотчас переходящие в медленное, сладостное исследование шеи, ключиц, плеч. Он был то груб, то нежен, а руки тем временем делали всё, что заблагорассудится. Он стал теребить чувствительные к ласке соски, и я задохнулся не в силах освободиться от его напора. Всё тело разрывалось между желанием и нежеланием: то готов уступить, то вновь становилось страшно. Мы больше не разговаривали, было слышно только наше прерывистое дыхание да стоны, вырывающиеся то у одного, то у другого. Не верю, что это происходит со мной наяву и что я на самом деле хочу этого! Потом мозг попрощался и оставил меня, помахав на прощание ручкой. Остро ощущалось прикосновение моего тела к мускулистой груди Артура. Сумасшедшие ласки его рук и губ были везде, заставляя забыться в водовороте доселе неизвестных ощущений. Артур слегка изменил положение, уменьшая давление на моё тело, и пробормотал, прижавшись к нежному местечку между плечом и шеей: — Спокойней, хороший мой, спокойней. Тебе совсем не нужно меня опасаться. Я не сделаю больно, хочу только любить. И совершенно неожиданно для меня притянул с силой к себе, впиваясь в приоткрытые губы жадным собственническим поцелуем, в который, казалось, вложил всю душу. Чувствительная плоть мелко задрожала и буквально таяла в руках Артура. Его крепкое тело в последнее время производило на меня одно и то же впечатление, превращая мозг в желе. Мысли напрочь покинули голову, обнажив чувства. — Макс, — прошептал он у самых губ. — Бог мой, неужели ты действительно желаешь меня? Ты даже не представляешь, как долго я этого ждал. Не дожидаясь ответа, его рот снова стал исследовать мои губы, и дурманящее тепло разливалось жаркой волной по телу. Язык Артура коснулся моего языка, и тепло сменилось вдруг ярким пламенем томления и желания. Брюнет с жаром прижал к себе нижнюю часть моего тела, дав почувствовать силу своего желания. Я издал громкий пошлый стон, падая в водоворот чувственного наслаждения. Не отрывая рта от губ, Артур сдёрнул с меня чёрные боксеры нетерпеливой рукой и отбросил их в сторону. Обнажив бледное тело, он с наслаждением касался каждого дюйма руками и губами, а я изгибался под ним, восхищаясь его умением любить. Темноволосая голова Белова снова склонилась над маленькими сосками, и они прямо на глазах затвердели от нежных прикосновений его языка. Затем он опустился ниже, целуя тугую, шелковистую кожу живота. Мои шаловливые, любопытные руки дёргали за резинку пижамных штанов, и он на миг отстранился, чтобы стянуть их с себя. Понимающе улыбнувшись, Артур вытянулся на постели рядом, позволяя рассмотреть себя полностью. Его руки заскользили по бёдрам вниз, к ягодицам, и он, повернув меня на живот, подложил под себя так, чтобы я в полной мере ощутил между двумя половинками попки жаркое прикосновение твёрдой, пульсирующей желанием плоти. Моя бедная голова запрокинулась, и Артур целовал тонкую незащищённую шею, а я приглашающе раздвинул ноги, позволяя ему опуститься между ними. Его имя со стоном слетело с моих зацелованных губ. Белов протянул руку к прикроватному столику и взял питательный крем для тела, который лежал там, и стал обильно смазывать свой приличных размеров член. Затем медленно, не спеша приставил головку к анусу и стал проникать в жаркую тесную глубину тела. Он приподнял попу так, чтобы облегчить процесс вхождения. Блять, как же это больно! Я в кровь кусал губы, пытаясь не заорать благим матом. Неужели я сам на это согласился? Да я просто был не в своём уме! — Артур, — еле слышно прошептал я, — больно… — Я знаю, солныш, потерпи чуть-чуть, скоро станет хорошо. Я сильно сомневался, но промолчал. Когда плоть мужчины вошла глубоко, заполняя целиком, он остановился, давая привыкнуть телу к наполненности. А затем, когда он начал осторожно, но сильно двигаться внутри тела, то я ощутил первые признаки удовольствия. Мой опавший было член снова гордо приподнял голову. А вскоре я и вовсе потерялся и растворился в волшебных ощущениях, когда его плоть стала целенаправленно задевать узелок простаты. Мужчина мерно и яростно входил и выходил из податливого тела, и эти нехитрые и древние, как мир, движения уносили обоих куда-то ввысь. Движения становились более резкими, отрывистыми и глубокими, и когда он взорвался внутри меня, то я выгнулся дугой и вскрикнул, выпуская струю семени на простыни. И тут, находясь в эйфории, я совершил необдуманный поступок, вдруг выкрикнув: — Я люблю тебя, я… Всем своим существом я почувствовал реакцию босса на свои слова, хотя он не промолвил ни слова. Он грациозно поднялся с кровати и отступил, сжав челюсти так, что на скулах резко выступили желваки. — Я не просил об этом. Что за чушь ты городишь? Трахаться - это одно, а любовь - совсем другое. Я понял, что моё лицо стало пунцового цвета. "Поделом мне", - ругал мысленно я себя. Что теперь делать? Раньше я испугался его любви, а теперь она ему и даром не нужна. Уже ясно, чем всё закончится. — Оставь меня одного, Артур. Выйди и прости мне эту чушь. Не бери в голову. Белов вышел, даже не взглянув в мою сторону напоследок. Гордый и прекрасный, как полубог, он всем своим видом демонстрировал, насколько неприятна для него эта новость. Я с трудом сел и вытащил из брюк свой телефон, набрав номер друга. Благо, он поднял трубку сразу. — Женя, забери меня. Байк на ходу? Ещё, друг, захвати добротный моток верёвки. Не спрашивай, всё потом. Запоминай адрес. Жду.Полный трындец
7 января 2015 г. в 01:42
Примечания:
— Ты просто «сокровище», дорогой босс, — и добавил, — для того, кто предпочитает сволочизм.
— Спасибо. Я тоже тебя обожаю.
Бывают же чудеса на этом свете! Кажется, меня добиваются, причём сопротивляться хочется всё меньше. От полной капитуляции меня отделяет только то, что впереди маячит неизвестность. Что произойдёт, если я уступлю? Не останусь ли в итоге как старуха из сказки Пушкина «у разбитого корыта»?
А пока, раз уж я вынужден быть гостем, то выбрал себе комнату. Закрыв дверь, я немедленно позвонил другу, надеясь, что тот снимет трубку. Но не тут-то было: этот байкер шатался хрен знает где и не подошёл к телефону. А значит, вытащить меня в ближайшее время из этого дома не сможет. Я принял душ и, обмотав бёдра полотенцем, пошёл искать Артура.
Он с самым безмятежным видом ожидал меня около бассейна.
— Возьми плавки, Макс, — Белов протянул мне пару на выбор.
Я выхватил первые попавшиеся и, сбросив полотенце, натянул на себя.
— Ты просто восхитителен, - проговорил босс низким тягучим голосом, от которого тело покрылось мурашками.
Мы вдвоём молча подошли к краю бассейна. Артур неожиданно обнял меня за плечи и упрекнул:
— Доколе, солныш, ты будешь таким скованным и безмолвным, будто язык проглотил?
— Пока ты не перестанешь лезть в мою жизнь и ломиться в закрытую для тебя дверь.
— Я беру от жизни всё, что хочу. И на данном этапе я желаю заполучить в своё распоряжение твоё шикарное тело.
В ту же минуту лёгкий толчок, и я полетел в холодную воду, едва успев набрать воздух в лёгкие.
Вынырнув, увидел, что Артур озорно мне улыбается, как мальчишка-подросток.
— Ты ошалел? Вода, блять, ледяная!
Он ничего не ответил, а с разбега нырнул в воду, поднимая тучу брызг.
Следующий час мы плавали наперегонки, ныряли, получая неимоверное удовольствие от этого процесса, прямо как в юности.
Затем присели в шезлонги, потягивая виски со льдом.
— Знаешь, Макс, иногда мне хочется сорвать с тебя всю одежду прямо в моём кабинете и трахнуть на рабочем столе. И плевать на всё.
Я чуть не подавился от такого откровения.
— Это просто похоть, Артур.
— Не всё так однозначно, — усмехнулся он. — Мне осточертело по десять раз за ночь бегать в холодный душ.
— Тебя, Белов, не интересуют продолжительные отношения, а меня - коротенькие, ничего не значащие интрижки. Зачем же нам разводить эту канитель?
— Как зачем? Чтобы получить удовольствие и насладиться друг другом. При всём этом без розовых соплей и банального хэппи-энда. Вот так-то, Макс.
— Вот именно, Артур. Это я и называю любовными интрижками.
— Чёрт! — Артур выдернул меня из шезлонга и прижал к своему слегка влажному телу. - Макс, какого хуя ты упрямишься? Я же не слепой, вижу, что тебе хочется попробовать, каково это - быть с мужчиной.
Понимая, что дёргаясь лишь усугублю и без того щекотливое положение, я просто с вызовом уставился в серые глаза мужчины, стоящего напротив. Он не отпускал и некоторое время молчал, а потом проговорил:
— Почему ты не такой, как другие, чёрт побери?! Ты у меня в печенках сидишь. Я ем, думая о тебе, сплю, думая, как ты, работаю, только если знаю, где ты…
Вот это неожиданность. А я думал, что Артур меня в упор не замечает. "Он подобен торнадо, сметающему всё на своём пути", - успел устало подумать я, хотя мысли уже изрядно путались. Ох, но если уступлю, он вывернет меня наизнанку и не оставит от гордости камня на камне. Этого просто нельзя допустить. Потому что это будет полное фиаско. Игра закончится, и меня выбросят за ненадобностью.
Пальцы Артура пробежались по спине вдоль позвоночника, и я дёрнулся, пытаясь избежать более тесного контакта, но он держал слишком крепко.
Мы, конечно, могли бы подраться, только вряд ли это что-то решит. Страсть и боль, этот горько-сладкий коктейль ходят с нами рядом. Так можно и с катушек свинтить и оказаться на лопатках, стоная от страсти под бывшим другом.
Я открыл рот, чтобы послать его куда подальше, но он залепил губы страстным поцелуем.
Он целовал, пока я не начал задыхаться; тело предало и в ожидании напряглось, затрепетало, плоть налилась силой и восстала.
— Ты же сам видишь, что хочешь меня, — его рука поползла вниз и легла на член поверх плавок, и я, не сдержавшись, тихо застонал.
Последним усилием воли я заставил себя вырваться из цепких объятий.
— Нет, не хочу!
Белов усмехнулся, услышав откровенную ложь.
— Ещё как хочешь. И ты сам умолять будешь о том, чтобы я взял твоё тело, когда созреешь.
Тело Артура красноречиво кричало, каково искушение пребывать рядом с вожделенным объектом и не обладать им.
— Сколько верёвочка ни вейся, дорогой… Кстати, скоро подадут ужин.
— Попытка - не пытка. Ужинай один, я не голоден.
Я резко дёрнул плечами, освобождаясь от объятий Артура, и удалился к себе в комнату, оставив хозяина дома в одиночестве.
Ох уж этот Белов! Блять, эгоист до мозга костей, только одно на уме.
Было десять вечера, когда я, приняв ванну и послав ещё раз радушного хозяина, запер дверь на ключ и с размаху бросился на кровать, мгновенно погрузившись в сон.