Сладкая месть босса

      Инстинкт самосохранения требовал немедленно покинуть этот дом. Мне на собственной шкуре пришлось убедиться, что мой босс является прекрасным любовником ночью и холодным расчётливым человеком днём, которому чужды интересы и чувства других людей. Покинув свою комнату через балкон и осторожно спустившись со второго этажа по какой-то лиане, я пробежался до самой дальней стены забора. Благо, что в саду была подсветка, а то бы точно наткнулся на какую-нибудь декоративную хрень, которыми утыканы все приусадебные участки для красоты.       — Женька?       — Да тут я, Макс, прямо за этой стеной. Слушай, зачем столько сложностей? Почему ты бежишь из этого дома под покровом ночи, словно вор? Не проще ли через ворота, а?       Я и сам всё прекрасно понимал, но встретиться сейчас с хозяином дома было для меня худшее из зол.       — Жень, давай потом. Перекинь верёвку. Я иду, заводи мотор.       Спрыгнув с другой стороны стены-забора, я запрыгнул на мотоцикл позади друга и, хлопнув его по плечу, скомандовал:       — Вперёд, мой спаситель!       Чёрный байк с рёвом дёрнулся с места и полетел по дороге, будто вихрь, унося нас в ночь. Теперь, если бы даже за нами и была погоня, догнать эту махину не представлялось никакой возможности.       Я наслаждался свободой, уткнувшись лицом в широкую спину друга, с которым в институте столько чудили. В голове звучала только одна мысль в такт бешеной езде: «Забудь!»       — Всё в порядке? — крикнул мой друг. — Не думаю, что твоё исчезновение заметят до утра!       Но я в отличие от Жени хорошо знал, как устроена голова босса, и не был так уверен в правоте друга. Не удивился бы, если весь этот побег Артур наблюдал на экране мониторов, ведь весь дом просто утыкан камерами слежения.       — Жень, вези к родителям, — прогорланил я в ухо парню, привстав за его спиной.       По дороге нам попадались редкие машины, и это неудивительно, ведь времени три часа ночи. Даже в таком крупном городе, как наш, есть пара часов тишины, когда улицы практически пустынны.       Мама никогда ничему не удивлялась, не удивилась она и моему позднему появлению. Она не видела меня почти месяц, хотя я и старался навещать семью регулярно. Последний раз деньги на лечение отца я передал через Наталью Николаевну, которая являлась не только секретаршей босса, но и соседкой родителей по лестничной клетке.       — Максим, сынок! Как мило с твоей стороны и со стороны Женечки навестить нас, хоть и в столь странное время.       — Мама, я есть хочу. А Женька уже уходит, ему завтра на работу. Он просто подбросил меня к вам.       — Что же, мило, когда друг оказывается другом в любое время суток.       Мама ушла разогревать мне ужин, а я, сказав другу, что всё объясню в самое ближайшее время, попрощался с ним и, захлопнув входную дверь, прошёл на кухню.       Я плотно покушал и, пожелав маме приятных снов, отправился в свою старую комнату, завалившись спать прямо в одежде.             — Проснись, Максим! — тебе пора собираться на работу. — Вставай, соня! Сынок, с тобой точно всё в порядке?       — Конечно, — машинально ответил я, осторожно садясь и сдерживая недовольную гримасу от прострелившей спину боли. — Я переутомился, только и всего. Как папа?       — Без изменений, сынок. У него двигается только одна рука. Больше всего я переживаю, когда он пытается повернуться.       Вдруг где-то загремела посуда, а следом упало что-то тяжёлое. Мама вскрикнула и мигом вылетела из комнаты. А ещё через минуту раздался её истошный крик.       — Макс, сюда, с папой плохо!       Я, позабыв о боли в пятой точке, взвился с постели и оказался в спальне родителей. Поднял с пола грузное тело отца, а затем выбежал в прихожую и схватил телефонную трубку, быстро набирая номер скорой помощи.       Удивительно, но скорая прибыла быстро. Отца быстро погрузили на носилки и увезли в больницу. Я, естественно, не пошёл на работу, предупредив Наташу, хотя она и так всё видела и понимала.       Мы с мамой прибыли в больницу спустя час после того, как туда доставили отца. А еще через несколько часов отец скончался, не приходя в сознание.       Я утешал маму как мог. Только в отличие от неё я понимал, что так лучше для всех. С одной стороны, это огромное горе, однако, с другой, у отца не было настоящей жизни, лишь жалкое существование. Бедная мама выбивалась из сил рядом с ним. Она перестала следить за собой, осунулась и постарела. И вот теперь она должна научиться жить в обществе заново, научиться радоваться и улыбаться. Как бы цинично это ни звучало, папа освободил не только маму, но и меня.       Ближе к обеду я заехал на работу и написал заявление о том, что беру несколько дней за свой счёт в связи со смертью отца. Артура не было в офисе, и я со спокойной душой покинул здание, которое уже воспринимал почти как тюрьму.       Похороны отца прошли тихо и чинно, даже вороньё примолкло на деревьях. Странно, но людей пришло достаточно много, чтобы проводить его в последний путь. В какой-то момент я увидел знакомое лицо. Артур стоял в толпе чуть поодаль с букетом редких чёрных роз. Я отвернулся и старался больше не смотреть в его сторону. У меня не нашлось ни смелости, ни желания подойти к нему, к тому же, мама впилась в мою руку мёртвой хваткой, не отпуская от себя ни на шаг. Теперь я для неё стал единственным родным человеком, её поддержкой и опорой.       Я принял решение освободить съёмную квартиру и переехать в квартиру к матери.       На работу пришёл лишь в понедельник. Абсолютно разбитым. Я уже всё обдумал и точно знал, какое следует принять решение. Только этот нелёгкий шаг позволит выйти из этой ситуации психически здоровым.       Тихо прошёл в приёмную и написал заявление об уходе. Передав его из рук в руки Наталье Николаевне, я попросил:       — Наташа, я знаю, что у тебя ещё два таких заявления, сделай так, чтобы он долго не рассматривал его, а подписал, не вчитываясь в содержание.       — Хорошо, попытаюсь. Для этого босс должен спешить или быть очень занят, но для тебя… Только, Максим, зачем уходить?       — Это личное, дорогая. У меня есть веские причины убраться отсюда.       — Как знаешь. Он уезжает в отпуск на десять дней, ищи себе замену.       — Конечно, я пойду, пока.       Вернувшись в свой кабинет, я стал разбирать скопившиеся бумаги, а мыслями был далеко. Весь рабочий день прошёл на автомате.

***

      — Эх, по части идиотизма я превзошёл всех смертных. Если бы не те неосторожно вырвавшиеся слова, я бы спокойно жил и работал, а так… Теперь надо сжечь все мосты. В принципе, они и так полыхают ярким пламенем, и назад дороги нет, — всё это я выкладывал своему другу, внимательно слушающему меня. По мере продвижения моего рассказа его лицо вытягивалось всё больше.       Он вскочил с дивана и стал расхаживать взад-вперёд по комнате.       — Да ты гонишь! Макс, ты же у нас первый по девкам в институте был! Как только новая смазливая мордашка появлялась на горизонте, то ты тут как тут. Ну и новости! Чтобы у Зарецкого крыша от мужика съехала! Нереально!       — Увы, но это факт. Вот только я на хрен ему не упал. Как я тебе уже говорил, он лишь мстил мне за мой отказ в юности.       — А может, не так всё фигово, и он сам запутался в своих желаниях?       — О нет, этот и шага не ступит, не продумав всё заранее. Замена мне уже нашлась, так что через пару недель я стану сам по себе.       — Знаешь, не хотел тебе говорить, но мне на днях звонила Лиза. Друг, она сожалеет, что поспешила с разрывом. Может, попытаешься всё начать сначала?       — Нет. Это у тебя были романы и с парнями, и с девушками, пока Светку не встретил. Она тебе мозг на место вправила. А у меня по-другому, всё наоборот.       — Вот же блин…       — Жень, мне пора идти. Нужно ещё маму проводить на поезд. Её тётка на дачу к себе на месяц забирает. Ей это лишь на пользу пойдёт. А у меня будет время разобраться со своими делами.       Время шло, отстукивая мои последние дни пребывания в офисе. Артур вернулся с отдыха. В мою сторону он даже не смотрел. А, собственно, чего я хотел: Артур получил моё тело на своих условиях. Вот и сказке конец.       За несколько дней до моего ухода ко мне в кабинет без стука ввалился босс.       — Доброе утро, Артур. Чем обязан такой чести?       — Мне нужно поговорить с тобой.       Это было сказано таким непробиваемо-деловым тоном, что я удивлённо приподнял бровь.       — Да?       — Я не хочу, чтобы ты уходил с работы, Макс, — сказал сухо он.       "Конечно, не хочешь", — злобно думал я. Артур привык, что стоит ему лишь пошевелить пальцем и всё пойдёт как по маслу. Понятно, потеря хорошего специалиста повлечёт за собой массу непредвиденных проблем. Естественно, ведь пока новенький войдёт в курс дела и пообтешется на новом месте.       — Это я виноват, — продолжил Артур. — Не следовало мне внушать тебе какие-либо надежды.       Да что за херню он несёт!       — Однако это не причина, чтобы уходить. Всё может идти так, как и шло. Ты прекрасный работник, а то, что произошло… Просто ты неправильно понял всё произошедшее. Бывает. Плюнь и забудь. Через месяц или два всё встанет на свои места, и ты сам посмеёшься над этой ситуацией. Ты же стопроцентный натурал, и так было всегда.       Всё, хватит. Мало было унижения после секса, так ещё сиди и слушай, словно ученик учителя, в которого влюблён. Я встряхнулся и, стараясь не выдать своих истинных чувств, твёрдо произнёс:       — Здесь нечего обсуждать, Артур. Прошу, не уговаривай меня, я уже всё решил. Я уже практически подготовил свою замену. Он смышлёный, потянет.       — Но я не желаю, чтобы ты уходил, — Белов смотрел на меня, словно не понимал, в чём проблема.       В груди защемило.       — Почему? — с придыханием спросил я.       Он пристально посмотрел мне в глаза, а затем его губы упрямо сжались и он сказал:       — Я уже объяснил, что ты трудно заменимый работник. И мы вполне ладим. Мне нравится работать бок о бок с таким деятельным человеком, как ты.       — И что я весельчак и не зануда, — бесцветным голосом вставил я.       — И это тоже немаловажно.       Что за бесчувственный чурбан!       — Нет, Артур.       — Макс, ты не сможешь в мгновение ока найти новую работу. Ты это понимаешь?       — Это мои проблемы, а не твои.       Я хотел уже встать из-за стола, но передумал. Оставалось держать хорошую мину при плохой игре.       И так уже сердце рвалось на части. Артур помолчал, а затем кивнул и отчеканил:       — Ну что же, ты абсолютно прав. Ничего не поделаешь, Зарецкий, придётся мне принять твою отставку.       Он ещё некоторое время смотрел в мои глаза своим мрачным полыхающим взором, затем отвернулся.       — Вот и прекрасно, — бледнея, сказал я.       Вот и рухнула последняя надежда. Никогда мне не ответят на чувства. Увлечься и затащить в постель - это ещё куда ни шло, а вот любить — это не про него. Любят же кошек и собак, попугайчиков, но это значит, что с ними будут цацкаться всю жизнь.       Артур вышел за дверь и тихо прикрыл её за собой.       Отныне конец работе и любви! Только почему оптимизма по этому поводу я не испытывал?