Донор

Элисия Хьюз всегда пускала своего названого брата ночевать, когда его выгоняла очередная подружка. Она никогда ничего у него не спрашивала, если он заявлялся посреди ночи в её небольшую квартирку. Просто уходила стелить ему постель на диване, пока он раздевался в коридоре, по привычке всюду разбрасывая свои вещи. Они дружили с его первых дней жизни, когда тётя Грейсия приехала к ним в больницу, прихватив с собой маленькую дочку. Вместе они росли, играли, гуляли, слушали сказки от матерей, когда ходили семьями друг к другу в гости. Она плела косички из его чёрных и длинных волос, напевая песенки, услышанные по радио, а он сидел ровно, рассказывая какой-нибудь новый стишок, выученный со своей матерью. Элисия, будучи старше на шесть лет, считала сына четы Мустангов своим названым младшим братом, поэтому всячески заботилась о нём и оберегала. Их близкая дружба прервалась, когда Хьюз объявила о помолвке с каким-то Ральфом. Этот самый Ральф был одним из младших офицеров и однажды он спросил у Трейна, собирается ли тот пойти служить, когда подрастёт. Трейн честно ответил, что его родители не хотели ему судьбы военного и предложили ему поступить в консерваторию, а не в военную академию. Ральф, не зная, что разговаривает с сыном Огненного Алхимика и некогда знаменитого Ястребиного Глаза, заявил, что офицером быть престижно, а его родители полные идиоты, отчего мальчишка набросился на жениха Хьюз с кулаками. И к всеобщему удивлению, победил именно Трейн, проворно увернувшись ото всех встречных ударов, точно зная, куда его попытаются стукнуть. Нет, они с Элисия продолжали видеться после инцидента с её женихом, хотя Ральф ему на глаза больше не попадался. Трейн приходил к названной сестрице отсыпаться, если его очередная пассия внезапно начинала обижаться на что-то, и он, психуя, оставлял её в одиночестве, забывая навсегда. Просто общение с Хьюз теперь происходило в тишине, никто из них не открывал рта, чтобы что-то сказать друг другу. Почему бы тебе не сделать это, мой мальчик? Трейн открыл один глаз и, не отрывая головы от подушки, покосился в тёмный угол. Даже если бы он зажёг свет, то никого бы не увидел, хотя и чувствовал, что в комнате кто-то находился. Ей нужна твоя помощь, ты слышишь? Парень снова закрыл глаз и, перевернувшись на другой бок, спрятал голову под одеялом. Сжав руки в кулаки, он грязно выругался сквозь зубы. Опять началось, чёрт возьми. Этот голос в голове преследовал его с детства, если вообще не с самого рождения. Когда он был ребёнком, ему мерещилось какое-то белое бесполое существо, которое росло вместе с мальчиком. Родители говорили, что это всего лишь его «воображаемый друг» и он оставит Трейна, когда тот подрастёт. И «друг» исчез, после того, как мальчику исполнилось двенадцать. Исчез-то исчез, но его голос так и остался в голове. И мальчик сам и не заметил, как начал мысленно общаться с этим бесполым существом. Сначала были беседы на нейтральные темы, но потом этот самый «друг» начал командовать. Трейн считал, что это шизофрения или раздвоение личности. Но ничего про голос в голове не говорил ни родителям, ни семейному врачу, побоявшись, что его запрут в психиатрической больнице. Однажды в четырнадцать лет юный Мустанг пошёл на поводу у «друга». Он тогда похитил младшую сестру из больницы на Новый Год, чтобы она провела праздник в кругу семьи, потому что голос в голове сказал, что родители тоже думают о подобном, но никак не решаются пойти против решения доктора Зиверса. Он показал Трейну несколько исходов, которые принесут его действия, и мальчик, зная, что отец в любом случае сильно отлупит его за это, всё равно унёс Ринслет из палаты. И после этого голос в голове уже начал переходил все дозволенные границы, требуя, чтобы юноша снова послушался его. Он оступился лишь единожды, но после этого его начали тащить вниз во тьму. Трейну уже стало серьёзно казаться, что однажды проснётся не он, а его «друг», захватив тело Мустанга-младшего. С каждым днём становилось всё труднее и труднее сдерживаться и бороться, пытаясь сохранить своё сознание чистым. Бесполое существо вгрызалось в его разум острыми клыками, шептало на ушко всякие жуткие вещи, показывая множество вариантов развития событий. Поняв, что Трейн уже почти на пределе и готов вот-вот сдать позиции, «друг» начал приходить во сне, посылая кошмары, не давая ему отдыха даже после целого дня борьбы самого с собой. Каждая ночь для него превращалась в ад, в котором он – именно он, а не то существо, - закалывал ножом всю семью и умывался растекающейся по полу кровью, сидя на теле собственной матери. Он мог точно сказать, сколько смертельных ударов наносил родителям и сестре, вонзая нож в тела по самую рукоять; мог рассказать, как визжала Ринслет, прячась за матерью, и как его отец – знаменитый Огненный Алхимик – замирал с ужасом на лице, не в силах убить родного сына просто щёлкнув пальцами; мог описать вкус родительской крови – материнская была слаще (скорее всего дело было в резусе), и Трейн слизывал её с лезвия, превращая собственный язык в кровавое месиво. Мальчишка просыпался с дикими воплями, пытаясь заглушить их подушкой, чтобы никого не разбудить, и понимал, что сон в любой вечер может стать реальностью, поэтому решил сдаться и рассказать всё хоть кому-нибудь. Уже было не важно, кто это мог быть – знакомый или нет, старый друг или психиатр в дурке – Трейну была необходима помощь. Просто рассказать о ночных кошмарах, опуская подробности про то, что в его голове помимо него жил кто-то ещё на протяжении многих лет. И Элисия, дом которой просто попался на глаза, молча, выслушала все его страхи, отпоив успокаивающим чаем. Конечно, по телу Хьюз бегали мурашки, стоило парню начать описывать, то как он вонзал нож в маму, которая до последнего вдоха пыталась привести его в себя, но девушка старалась сохранять спокойное выражение лица. - Всё будет хорошо, это просто дурные сны, - пыталась убедить названного брата Элисия, заглядывая во встревоженные карие глаза. – Спасибо, что поделился со мной своими страхами, - так сказала в тот день Хьюз, улыбнувшись. И теперь, спустя три года после того разговора, Трейн лежал на диванчике в гостиной Хьюзов и мечтал о том, чтобы голос в голове замолчал и дал ему поспать. Ну, хватит делать вид, что ты спишь. - Хватит доставать меня, - прошипел в ответ юноша. Слушай, если ты сейчас ей не поможешь, эти пьяные придурки её просто прибьют… Трейн понятия не имел, о чём твердил голос, не давая ему спать. Он даже не знал о ком шла речь, и кто кого собирается прибить. Он просто хотел уснуть, забыться во сне, не вспоминая вечерний скандал с очередной пассией и неудачный полёт с лестницы отеля, когда та выгнала его из своего номера. Знаешь, будет поздно, когда полиция найдёт её остывшее и изувеченное тело утром в парке. А ты будешь корить себя, когда прочтёшь об этом в газете, потому что мог её спасти. - В каком ещё парке? – юноша подтянул к себе длинные ноги и сел на диване, сбросив одеяло на пол, обхватив голову руками. Конечно, это не помогало избавиться от голоса в ней, зато облегчало покалывание, которое «друг» дарил ему во время общения. – Я вообще не понимаю, что ты от меня хочешь! Оставь меня, свали в закат. Голос не ответил. Решив, что победа за ним и теперь он сможет поспать, Трейн откинулся на подушку и прикрыл глаза. В голове тут же промелькнули какие-то размытые образы. Чьи-то светлые волосы и лавочка под деревом. Парень сначала подумал, что это его младшая сестра, дышащая свежим воздухом во дворе их дома, но потом понял, что это была не Ринслет. Девушка подняла свои голубые глаза к ночному небу, и Трейн, ахнув и открыв глаза, подскочил с дивана и бросился натягивать брюки, брошенные в углу, при этом глубоко дыша, пытаясь успокоить сердце, громко застучавшее в груди.