Донор

Он выпустил детей из машины и аккуратно припарковался на обочине около небольшого магазинчика, чтобы никому не мешать пройти или проехать. Даже такой как он мог получить выговор или штраф от полиции за неправильную парковку. Какой-то ребёнок, идущий за руку с матерью, увидел его и начал тыкать в него пальцем, улыбаясь своей беззубой улыбкой. Рой, подавив смешок, приветливо помахал малышу рукой, в душе радуясь, что даже маленькие граждане его страны узнают своего президента на улице. Ринслет со своим другом терпеливо ожидали его недалеко от тележки с мороженым, а вот сын куда-то пропал, испарившись из поля зрения своего отца, решив, что они обойдутся и без него. Рин что-то рассказывал девочке, рисуя какие-то фигуры в воздухе, и Ринслет, впервые за долгое время, рассмеялась, хлопнув синца по плечу. Губы Роя дёрнулись. Ему нравилось видеть родную дочь такой. Почаще бы она улыбалась. - Чего хохочем? – Мустанг подошёл к дочери и щёлкнул её по носу. - Рин рассказывает, как ехал в Аместрис, - заулыбалась девочка, словно угадав желание своего родителя. – Его сопровождающая купила ему билет для дошкольников, представляешь? - Да, проводница такой крик подняла, - синец тоже улыбнулся, посмотрев на задумавшегося Роя. Мустанг, конечно, не думал, чтобы ребёнок приехал в чужую страну в одиночку, но он ожидал увидеть Альфонса с женой. А по словам Ризы, мальчишка ждал её у ворот совсем один. - Слушай, - мужчина обратился к мальчику, двинувшись вперёд, взяв дочку за руку. Рин как-то напрягся, но шаг не сбавил и продолжил внимательно слушать президента чужой для него страны. – Если у тебя была сопровождающая, то где она теперь? - Её задача была доставить меня к резиденции президента Мустанга, - пожал плечами Элрик. – Вероятно, она вернулась в Сину, чтобы ухаживать за мо… - его интонация внезапно поменялась, и голос, ставший печальным, оборвался. Ринслет непонимающе посмотрела на друга и, судя по всему, хотела сказать ему, чтобы тот продолжил предложение, но Рой качнул головой. Линг упоминал во время своего приезда, что в семье Альфонса произошло какое-то несчастье, поэтому не стоило давить на его сына. Да и вряд ли бы младший брат Стального отпустил бы своего ребёнка в другую страну к чужой семье совсем одного, будь у Элриков всё хорошо. - Вы хотите мороженое? – поинтересовался у детей мужчина, останавливаясь около тележки с холодной сладостью. Ринс тут же захлопала глазами, растерявшись, потому что ей давно уже не покупали такого, так как мама не разрешала, боясь, что если девочка простудится – пойдёт осложнение. Хватило того момента, как они с Трейном сидели полураздетые зимой в парке, убежав из больницы, а потом оба кашляли ещё несколько дней. – Ты будешь кушать, Рин? – Мустанг коснулся мальчишечьего плеча и постарался сделать свой голос более ласковым, чтобы тот не почувствовал себя чужим. - Спасибо Вам, - тихо отозвался Элрик, смотря на плитку, аккуратно положенную на тротуаре. - Обращайся ко мне или к миссис Ризе, если тебе что-нибудь понадобится, ладно? – Рой отдал монеты продавцу и взялся за деревянные палочки эскимо, передав мороженое синцу и дочери. - Спасибо Вам, - так же тихо повторил Рин, глядя на тёмный шоколад, под которым скрывался пломбир. – Просьба всё же есть, - глубоко вдохнув, пытаясь придать голосу более веселую интонацию, произнёс ребёнок, подняв на президента глаза. – Вы не могли бы разменять мне деньги? – он вытащил из кармана брюк несколько смятых синских купюр. Дочь, видевшая иностранную валюту впервые, тут же принялась разглядывать деньги. – И я бы хотел сходить на почту, чтобы отправить отцу письмо, поэтому нельзя ли показать, где она находится? Мустанг, кивнув и откусив лишь небольшой кусочек шоколада от своего мороженого – как он любил есть мороженое в детстве, подолгу растягивая удовольствие, - крутанулся на каблуках и поманил за собой детей, решив вернуться обратно к машине, потому что на ней можно было быстрее добраться до соседней улицы. Нечего было идти пешком несколько кварталов, в конце концов, он и Ринслет были ещё слишком слабы после кровопотери. Если у них опять случиться анемия от переутомления, то Риза их прибьёт. В районной почте обычно было много народу, но сегодня там оказалось всего несколько человек, причём преимущественно это была небольшая группа туристов из Сины. В последнее время синцы стали встречаться ему слишком часто. Создавалось впечатление, будто это не они приезжали в его страну, а наоборот. Рой слегка напрягся и сильнее сжал руку дочери, когда какая-то пожилая женщина из группы кинулась к ним, что-то лопоча на своём языке. Когда мужчина заявил, что не понимает то, что она говорит, туристка принялась возмущённо кричать и размахивать руками, так и норовя зацепить президента Аместриса. - Что она от меня хочет? – бросив непонимающий взгляд на друга его дочери, поинтересовался Мустанг. Он стиснул маленькую ладошку Ринслет в своей большой, пряча своего ребёнка за собой. Старуха принялась раздражённо стучать ногами по полу, а остальные иностранцы повернулись в сторону, где стоял президент Аместриса. Работники почты тоже оторвали свои взгляды от бумаг и повысовывались из окошек, желая увидеть причину криков туристки. - Она считает, что Вы синец. Ваши волосы и разрез глаз делают Вас действительно похожим на нас. И поэтому она возмущается из-за того, что Вы – как житель Сины – не знаете родного языка, - серьёзно отозвался Рин и, повернувшись к соотечественнице, затараторил с ней на своём языке, объясняя, как показалось Рою, что женщина ошибается. По крайней мере, единственное, что понял мужчина из его слов, были «Му Цанг», как на восточном языке произносили его фамилию, и «мать Мао Хэ». То, что этот мальчик знал имя его матери, заставило Мустанга снова призадуматься. Старуху, похоже, ответ не удовлетворил, и она принялась горько причитать, поворачиваясь то к своим соотечественникам, то обратно к президенту Аместриса и к его дочери, отмахиваясь от Рина, словно от назойливой мошки, который продолжал что-то сухо объяснять. Пожилая женщина внезапно – слишком резво для своего возраста – подскочила к Ринслет, спрятавшейся за спиной отца, и принялась тыкать в неё своей тощей и кривой рукой, напоминающей ветку дерева, что-то заверещав. Прежде чем Рой отреагировал на нападки, собравшись показать международным языком жестов, куда иностранка должна была пойти со своими воплями, и увести детей из почты, как Рин, бросившись между Ринслет и своей соотечественницей, закрывая подругу от старухи, рявкнул что-то грубое и, вероятно, нецензурное. Узкие глаза женщины стали расширяться, тонкие ноздри начали раздуваться, а её рука поднялась, и ладонь хлестанула разозлившегося мальчишку по лицу. Элрик при этом даже не пошатнулся, только стиснул кулаки, словно собрался дать сдачи. - Пойдём, - Рой решил остановить мальчика, прежде чем тот нарвался на неприятности, так как группа туристов, до этого момента заинтересовано наблюдавшая за старухой, стала подходить к ним, медленно окружая. Поняв, что Рин не собирался сдвинуться с места, мужчина схватил его за ворот футболки и потянул к выходу: - Скорее! - Что ты ей сказал? – поинтересовался Мустанг, когда, сидя в машине, они отъехали подальше от районной почты. Ринслет обеспокоенно осматривала красный след на щеке своего друга и заявила, что, скорее всего, будет синяк, потому что старая синка явно не пожалела своей ладони, чтобы ударить мальчика. - То же что и собирались показать ей Вы, когда Ваша рука потянулась к паху, - голос у Рина всё ещё звучал резко, он до сих пор не отошёл после криков старухи. – Разве Вы не хотели намекнуть ей, чтобы она «заглотила член» и, наконец, заткнулась? Ринс тихо пискнула и закрыла уши руками, с ужасом уставившись на Элрика. Сам Рой сначала немного оторопел от того, что мальчик так хорошо выговорил перевод жеста, который мужчина действительно желал использовать, но потом, покачав головой, расхохотался. Сын Альфонса – сын младшего брата Стального, отец которого почти двадцать лет назад был тихим и спокойным мальчиком, - в точности изложил его мысли, когда старуха указывала своими руками-ветками на его дочь. Это было больше в стиле Стального, чем его брата. - А ты больше похож на своего дядюшку, чем на старину Альфонса, - смеясь, заметил Мустанг, увидев через зеркало заднего вида, как мальчишка начал краснеть и странно улыбаться, обнажая ровные, но желтоватые зубы. Разве Мэй Чан не должна была следить за зубами своего ребёнка? - Слушай, - Рой перестал хохотать и, снова припарковав машину около небольшого магазинчика, повернулся к иностранному гостю его дочери. – Откуда ты знаешь имя моей матери? – это почему-то напрягало его и даже немного пугало. Его мать бежала из страны, новые поколения не должны были слышать про неё. - Мао Хэ? – Рин снова улыбнулся, но на этот раз более сдержанно, не демонстрируя свои зубы. – Но ведь я вполне мог сказать «кошка, несущая мир» или «гармония кошки», с чего Вы взяли, что это было имя Вашей матери? - Потому что «кошка» никак не подходила по контексту. К тому же ты произнёс слово мать. - Папа, ты знаешь, как будет по-сински «мама»? – подала голос Ринслет, с удивлением смотрящая на отца. - Му, - отозвался Мустанг. – Во ай ни – «Я тебя люблю». К остальным фразам, которые я знаю, перевод мне не известен. - Только воайни произноситься более быстро, - кивнул Рин. – В Сине клан Хэ известен тем, что госпожа Мао сорок девять лет назад бежала из страны в Аместрис, потому что носила под сердцем ребёнка от аместрийца, не дав своей семье вырезать его. У нас в стране не очень любят, когда кровь смешивается с другими национальностями, - вздохнув, продолжил он, решив ответить на вопрос, заданный ранее. – Так что мы все здесь сидящие – грязнокровки, - мальчик невесело рассмеялся. – У нас любят большеглазых людей, но метисов, проживающих на наших землях, которые унаследывают глаза синцев, предпочитают гнобить. А вот твоего брата, - он перевёл взгляд чёрных глаз на Ринслет, - вполне бы уважали, не смотря на кровь мистера Мустанга, потому что у твоего брата большие глаза. - Да-да, дискриминация и всё такое, - Рой заглушил машину и открыл свою дверь, собираясь выйти. – Ринс, так ты всё ещё хочешь купить молоко и печенье или уже забыла об этом? Мама нас ждать долго не будет, если обед остынет, то она больше не подогреет!