Донор

Машина затормозила около ворот дома, и Рой, вынимая пакеты с покупками, покосился на дочь. Ринслет была почему-то бледно-зелёная, и он мог подумать, что девочку замутило по дороге, если бы она не села в автомобиль уже в таком виде. Её друг сначала метнулся к ней, помогая выйти из машины, и хотел было уже довести её до дома, но Ринс остановила его жестом и медленно потопала вперёд, поэтому Рин вернулся к Мустангу и предложил помочь донести пакеты с покупками. Догнав девочку на крыльце, Рой нажал на звонок, ожидая жену, открывающую дверь. Раздалась приевшаяся за годы мелодия, оповещающая хозяев дома о людях на пороге, но привычных торопливых шагов супруги он не услышал. Похоже, Риза отошла куда-то ненадолго, понадеявшись, что успеет сделать свои дела до прихода членов семьи, и Рой уже начал подумывать как бы её шутливо подколоть. Например, ты опоздала, дорогая. Или сказать о том, что думал, что совсем состарится, ожидая пока она припудрит носик. - Я хочу пить, - без эмоций произнесла Ринслет и плюнула на цветы, растущие в клумбе около крыльца. Мужчина уже хотел было возмутиться и напомнить юной леди, что она, вроде как, из воспитанной семьи и плевать на цветы было вовсе не обязательно, но потом передумал, посмотрев на её лицо. Слишком нездоровый вид у неё был. А учитывая, что случилось с ней прошлой ночью, это могло быть каким-нибудь осложнением. Наверное, стоит позвонить козлу Зиверсу, чтобы проверил её состояние. Он вытащил ключ из кармана брюк и, вставив его в замочную скважину, заметил, что дверь была не закрыта. Прикрыта, чтобы никто любопытный не сунулся в президентский дом, но не закрыта. Рой толкнул её, заходя внутрь, и поставил полные пакеты на пол. На лестнице, ведущей на второй этаж, были какие-то тёмные пятна, и в полутьме коридора он не мог установить от чего они были. - Мы вернулись, - громко уведомил Мустанг, полагая, что супруга находилась в ванной комнате наверху. И потом пожалел о том, что своими словами мог привлечь внимание посторонних, когда его взгляд упал на пол, и в груди слева нехорошо закололо. Свежая кровь поблёскивала на паркете, на который падал свет из маленького окошка. Следы – большие и длинные – тянулись к кухне, словно кто-то тащил кого-то истекающего кровью. Вот дерьмо! В их доме определённо была схватка. Даже если бы Риза сама случайно упала с лестницы, разбив голову, она бы осталась лежать у нижних ступеней без чувств или же, израненная, поползла к телефону. Но никак не на кухню, оставляя следы. Рой сунул руку в карман, проверяя наличие зажигалки на случай, если придётся вступить в бой, защищая себя и детей. - Папа… - с ужасом пролепетала Ринслет, зажимая рот руками, смотря на красные пятна. - Цыц! - Не разуваясь, он двинулся по следам и, распахнув дверь в кухню, которую они всегда держали открытой, замер. Вода в супе, который Риза начинала варить до их ухода, давно выкипела, потому что кастрюля не была прикрыта крышкой. Пара уже не было, но штукатурка на потолке потрескалась над плитой и осыпалась вниз, а в самой кухне было ещё тепло и влажно. Переваренные овощи пахли, заполнив комнату своим запахом. Мустанг смотрел на изломанное тело любимой женщины, лежащей на полу в луже собственной крови, и чувствовал, что земля уходит из-под ног. Он рухнул на колени, не в силах выдавить ни звука, и потянул руки к голове супруги. Светлые волосы слиплись и окрасились в тёмно-красный из-за глубокой царапины на лбу, залившей ей ещё и верхнюю половину лица. Губы уже давно стали синеватого цвета, а под приоткрытыми закатившимися глазами чернели большие круги. - Как же так? – наконец сумел прошептать он, пытаясь успокоить своё участившееся сердцебиение. – Ты слышишь меня, Риза? – Ему удалось подавить панику, что собиралась помутить его рассудок. Длинные пальцы осторожно сдвинули окровавленную чёлку с белого лица, а после медленно скользнули к шее, стараясь нащупать одну из сонных артерий. Подушечка указательного прикоснулась к старому, почти не заметному шраму, оставленному девятнадцать лет назад одним из «Кандидатов в Фюреры». Кровь медленно шла от сердца к мозгу, но мужчине удалось почувствовать слабое подрагивание сосуда. Она была жива. Она всё ещё была жива. - Как же так? – снова прошептал он, аккуратно притягивая поломанную любимую к себе. Рой понимал, что ей была необходима срочная помощь, но он не мог бросить её лежать на полу и продолжать истекать кровью. Помимо головы, Мустанг видел кровавые пятна, прикрывающие дыры в обоих плечах и бёдрах. Блять, это было настолько ужасно, что ему хотелось схватиться за голову и взвыть. - Мистер Мустанг, - Рин шагнул на кухню и сразу же затих, увидев Ризу. Его глаза расширились, он осторожно коснулся плеча мужчины. – Я могу помочь, - прошептал он, поднимая взгляд на стену. В этот же момент он сильнее стиснул плечо Роя, а потом, простонав что-то на синском, ослабил хватку, закатил глаза и рухнул на пол, чуть не опрокинув на себя стул. - Чем ты мне поможешь, кретин, - прошипел Рой, медленно поднимаясь с пола с женой на руках. Он тоже бросил взгляд на стену и его начало мутить. - Хм, - Риза сунула в рот кисть, разглядывая противоположную стену. Сейчас в той женщине, стоявшей с небрежно заколотыми волосами и в старой мужской рубашке, испачканной краской, было совершенно не узнать ту, что когда-то была лейтенантом Хоукай. - Что такое? – Рой почесал щёку, покрытую щетиной, и не сразу понял, что только что сам себя испачкал в краске. Если её не смыть в ближайшее время, то придётся ему ходить с жёлтым пятном на лице пару недель уж точно. - А что если над плитой - да и вообще на всей той части стены – положить плитку? – супруга задумчиво принялась грызть кончик кисти, и маленький Трейн, до этого рисовавший что-то своё на стене, тоже посмотрел на мамочку и принялся повторять её жест. Рой еле успел перехватить у него кисть, потому что она вся была у него измазана в краске. – Помнишь, у Беккс было что-то подобное. Одна стена покрашена в зелёный, а другую они покрыли салатовой плиткой. Самому Мустангу было, в принципе, всё равно как там было в квартире у Каталины и Хавока, но если его любимая хотела сделать что-то подобное, то он не собирался ей мешать. Сын, макнув ладошку в ведро с краской под протестующие возгласы Ризы, щедро оставил след на мамином голом бедре, засмеявшись. Тварь, проникшая в дом. Мразь, которая изранила его супругу. Трусливая блядь, бежавшая после нападения на травмированную женщину. Она нарисовала на жёлтой стене кровью Ризы какой-то чёртов знак. Старательно, не торопясь, аккуратно макая свою не малую кисть в лужу свежей крови. - Ринслет! – Мустанга затрясло от злости и ему пришлось сильнее вцепиться в тело любимой, лежащей изломанной куклой в его руках, чтобы не сжечь знак на стене, а вместе с ним и дом. – Ринслет, мать твою! – снова проорал он, в сердцах пнув стул, который до этого чуть не перевернул мальчишка. Девочка появилась на кухне через минуту, двигаясь так медленно, словно заставляла свои ноги идти насильно. Она держалась за стены, с ужасом, застывшим в глазах, смотря на кровавые следы на полу. Поднять голову на отца, держащего на руках умирающую маму, Ринслет никак не решалась, вероятно, побоявшись тоже упасть в обморок. - Вызывай скорою помощь, - потребовал Рой, поудобнее перехватив жену, и тут же пожалел об этом. Её переломы могли сместиться после такого. – Приводи быстро своего кавалера в сознание, и принесите мне таз с тёплой водой и полотенцем! – он двинулся вперёд, трясясь от злости, и дочь отшатнулась в сторону, уставившись на лежащего на полу мальчишку. Мужчина быстро поднялся по ступенькам на второй этаж и, пинком открыв дверь в спальню, уложил любимую на постель. Бережно, насколько это ему позволило собственное состояние. Внутри всё клокотало. Он кинулся открывать окно, чтобы супруга дышала свежим воздухом, но задвижку как назло заело. Да что же такое, сука! Рой, не сдержав злость, с силой ударил кулаком по стеклу и тут же, зашипев от боли, одёрнул руку, выдёргивая из тыльной стороны ладони кусочек стекла, наблюдая, как алая кровь бежит из пореза вниз к запястью. Никакого шума снизу не доносилось – видимо дочь всё никак не могла растолкать своего мальчишку. Заставлять её в одиночестве тащить таз полный воды Мустанг не стал и, предварительно медленно проведя целой рукой по холодной щеке Ризы, рванул в ванную сам, громыхая вёдрами и тазами в специальном шкафу. Тёплая вода из-под крана как назло неспешно наполняла пластмассовый тазик. Рой метался по ванной комнате, пачкая собственной кровью, стекающей с пальцев, светлый ковёр под ногами, а потом замер у зеркала, смотря на собственное перекошенное от злости лицо. Он шарахнулся в сторону, приложив здоровую ладонь ко рту, и отражение смягчилось, показав испуганного мужчину вместо ослеплённого гневом. Сунув раненую руку под струю воды, Рой охнул, ощутив, как тыльную сторону ладони словно пронзили тысячи иголок. Вытащив из туалетного шкафчика аптечку, он сунул его между бёдер, надеясь, что та хорошо закрыта. Полотенце, снятое с вешалки, он повесил на плечо, а в руки взял таз с водой. Дверь пришлось толкать спиной, и при этом президент расплескал часть воды. Мёртвенно-бледная Риза по-прежнему лежала в той же позе, в которой супруг уложил её. Мустанг поставил таз на пол, смёл всякую ерунду вместе с лампой с прикроватного столика и положил на него белый ящик с красным крестом на крыше. Теперь и лекарства, которые были бесполезны в такой ситуации, летели на пол. Упаковки жаропонижающих и противопростудных вместе с омерзительным сиропом от кашля составили компанию популярному роману, который Риза по десять раз перечитывала перед сном, и фоторамке со снимком счастливой семьи, сделанном лет семь назад, перед тем как Рой, раненый во время передачи власти в его руки, оказался в больнице с простреленным лёгким. Мужчина намочил полотенце и, немного отжав над тазом, принялся промывать царапину на лбу супруги. Мокрая ткань скользила по засыхающей корочке, снимая её и заставляя рану вновь кровоточить. Большие пальцы осторожно прощупывали остальную часть головы в поисках других травм. К счастью, единственным, что удалось отыскать, была лишь небольшая вмятина на затылке, получив которую, судя по всему, Риза и потеряла сознание. Подрагивающими руками Рой вытащил упаковку шприцов из аптечки и, вскрыв ампулу с обезболивающим, набрал в один из них лекарство. Он вытянул руку жены, стукнув кулаком по сгибу локтя, ожидая, когда вены станут видны более чётче. Уколы делать он не умел, всех в семье обычно колола именно Риза быстрыми и чёткими движениями. Но сделать это было нужно, и он уже приготовился, занося иглу над тонкой кожей. Его трясло от страха и холода, исходившего от мокрого от дождя асфальта. Нога, которую мама из последних сил перетянула ремнём его брюк, онемела, он больше не чувствовал её, но видел сколько крови до этого фонтаном вышло из неё. Мама не отзывалась, несмотря на его громкий плачь и крики. Она лежала так близко и одновременно так далеко, на жалком расстоянии руки, но, увы, не маленького мальчика, а взрослого мужчины. Рой вытер вытекающие из носа сопли и снова позвал её, изо всех сил стараясь дотянуться до её тонкой руки с синскими браслетами, красующимися на запястье. Он слышал взволнованные голоса людей, которые начали собираться около разбитой машины. Он видел, как они тыкали в него пальцами, удивляясь его живучести, тыкали в машину, говоря о том, что мужчина за рулём сплёвывает ошмётки изорванных лёгких, тыкали в маму, делая ставки мертва ли она или ещё просто без сознания. Сколько продолжался этот ад маленький мальчик не знал. Он обессиленный лежал на мокром асфальте, продолжая горько плакать, и звал маму, которая должна была помочь ему выбраться из кошмара вместо того, чтобы лежать на дороге лицом вниз. А потом кто-то поднял его с асфальта и понёс к белой машине, игнорируя все его крики и попытки вырваться. В машину к нему занесли маму, и врачи долго спорили куда её везти – в больницу или сразу в морг (и хотя маленький Рой не знал значения последнего слова, он боялся его). А потом один из докторов сказал, что у мальчика и его матери одна группа крови и сейчас есть отличная возможность спасти его. Шприц с обезболивающим упал на ковёр. Рой схватился за голову, не сводя с него глаз, а потом, успев ухватиться за стол, согнулся пополам. Его стошнило от одного только воспоминания о том, как врачи истыкали его – орущего и напуганного малыша – иглой шприца, которым на его глазах выкачивали из его матери кровь и вливали ему в руки и ноги. - Я не могу, Риза, - прошептал мужчина, смотря измученным взглядом на жену, смочив пересохшие и испачканные в рвоте губы водой из таза. – Я не могу, прости меня, Риза, я не могу… Он поднял шприц с пола и бросил его обратно в аптечку, собираясь закрыть глаза дрожащей рукой, но его взгляд привлекла белая неприметная упаковка. Мустанг сжал её в руке, внимательно смотря на неё и не понимая, что она здесь делала. У Ризы не было больше её красных женских дней после рождения Ринслет просто потому, что ей вместе с ребёнком вырезали матку. Из-за этого она выглядела не так старо по сравнению со своими ровесницами, но не могла больше иметь детей и не менструировала. И эта чёртова упаковка в его руках говорила о том, что его Риза купила её для Ринслет. Любимая жена верила, что их дочь доживёт до того момента, когда превратиться из девочки в девушку. - Я понял, - прошептал Рой, бросив упаковку обратно в аптечку, и коснулся холодных пальцев супруги. Он наклонился к её самому уху и чётко, но при этом тихо произнёс: - Я сделаю все, что в моих силах, Риза. Взросление Ринс и женитьбу Трейна я оставляю на тебя, милая, так что постарайся выкарабкаться, ясно тебе? За окном раздавался визг сирены, и Мустанг, отодвинувшись от любимой женщины, выжал полотенце в таз, окрашивая воду в бледно-розовый цвет.