Партия. Игры на чувствах

Она ворвалась в его жизнь, надменно стуча каблуками, бросив на ходу ехидное: - Многовато эмоций для будущего мента. А он, окинув взглядом изящную фигуру очередной столичной стервочки, ответил хамским комплиментом и тут же забыл о ней. До того момента, когда, небрежно распахнув дверь аудитории, нарвался на опаляющий холодом взгляд чересчур серых глаз и полную яда реплику: - Курсант Черных, я полагаю? В следующий раз трижды подумайте, прежде чем сказать даме пошлость про ее формы. Вдруг она окажется в форме капитана милиции? Ей нравилось язвить, нравилось, пусть и неосознанно, чувствовать себя королевой. Черных почувствовал это, едва уловив насмешливый взгляд, которым она окинула присутствующих. А те даже не подозревали, что станут свитой этой обаятельной стервы. А вот Черных понял. Как и то, что ему тоже не миновать роли в этой трагикомедии. Он был обречен.

***

- Черных, вы согласны с тем, что преданность достойна награды? - Лаврова взглянула на него, усмехаясь уголком губ, а вот взгляд был знакомо ледяным, пробиравшим до дрожи. Курсант молча смотрел на женщину, ожидая, что она скажет дальше. Но она ничего не произнесла. Только смотрела на него, будто гипнотизировала взглядом. Федору показалось, что он забыл, как дышать. Было сейчас во взгляде Лавровой что-то, заставлявшее терять чувство реальности. Для него как будто весь мир сосредоточился в серо-холодной бездне ее глаз, которая манила, увлекала, что-то обещала и тут же вновь становилась ледяной. Это длилось всего несколько секунд, но было безумно ярким, словно вспышка молнии или взрыв. Но вот Лаврова отвела взгляд, и гипнотическое воздействие начало понемногу слабеть. Женщина молча шагнула в подъезд, и курсант, словно зачарованный, двинулся следом. Просто почувствовал ее молчаливый не то призыв, не то приказ, сопротивляться которому был не в силах. Лаврова, раскинувшись в кресле, неторопливо пила вино, насмешливо глядя на курсанта, нервно вертевшего свой бокал в руке. Ее невероятно забавляло его непонимание, и совсем неудивительно: еще утром они перебрасывались язвительными репликами, призванными как можно больнее ударить противника, а теперь он сидит у нее в квартире, пьет вино и предчувствует что-то не менее странное. - Идите сюда, - негромко произнесла женщина, посмотрев на курсанта в упор. Черных, словно опять одурманенный ее интонацией, послушно приблизился, опустился на пол рядом с креслом, глядя вопросительно и выжидающе. Катя протянула ему тонкую руку, казалось, начисто лишенную обычного человеческого тепла. Курсант поднес к губам ее пальцы, словно пытаясь согреть их своих дыханием. Лаврова подалась вперед, очутившись почти вплотную к парню и вглядываясь в его лицо в попытке прочитать малейшую эмоцию. Затем, с прежней усмешкой, взяла его за подбородок, вынуждая посмотреть ей в глаза. Черных судорожно вздохнул, с трудом проговорил: - Екатерина Андреевна, я пойду. Она расхохоталась, негромко, заразительно, как будто он сказал что-то очень смешное. - Вы уйдете отсюда, когда этого захочу я, - отсмеявшись, сказала она. И хотя голос Лавровой стал несколько теплее, курсант понял, что она права. Он просто не мог сопротивляться этой женщине, она подавляла его волю, ей хотелось подчиняться. Черных не узнавал себя. Он, самолюбивый провинциальный хам, вдруг стал зависим от какой-то стервозины, как он мысленно нелестно называл куратора. Но сейчас курсант совсем не думал об этом, он вообще не мог ни о чем думать, словно потерял способность мыслить. Лаврова поднялась, увлекая парня за собой. Они прошли по коридору, капитан распахнула одну из дверей, сделала несколько шагов и опустилась на кровать, потянув курсанта за собой. - Верность нуждается в награде, не так ли? - повторила Екатерина, но Федор машинально отметил проскользнувшее в голосе ехидство. - И вы хотите наградить меня незабываемым сексом? - съязвил Черных, на что Лаврова снова усмехнулась, оценив выпад противника. - А почему бы и нет? - пристально смотря на его, осведомилась женщина. - Вы ведь хотите этого, признайтесь? Удар попал в цель. Она снова угадала его тайное, тщательно отгоняемое, игнорируемое желание, в котором он не хотел признаваться даже себе. Но признаваться приходилось. - Почему именно я? Зачем вам все это? Лаврова на мгновение задумалась, рассеянно скользнула пальцами по его щеке, помедлив, ответила в своей обычной высокомерной манере: - Любой королеве нужен верный паж. Который впоследствии сможет стать королем. По-моему, вы отлично подходите на эту роль. Курсант внимательно слушал каждое слово. Странно, но ему совсем не казался бредом, нелепостью ответ куратора. Как будто она говорила что-то абсолютно верное, правильное, обыденное. Как и то, что он сейчас находился в спальне женщины, вызывавшей у него такие противоречивые, взаимоисключающие эмоции. Как и то, что произошло потом: неторопливые, осторожные ласки, полное ощущение нереальности происходящего. Черных будто забылся, едва коснулся губами этих губ с привкусом терпкого алкоголя и почему-то меда, едва провел пальцами по чуть выступающим ключицам, едва ощутил запах ее духов с нотами жасмина, едва почувствовал небрежное, даже равнодушное прикосновение ее ладоней к своей спине. Курсанту казалось, что это происходит не с ним. Все эмоции, волнение исчезли, уступив место единственному желанию - свести с ума, взволновать эту женщину, лениво наслаждавшуюся его ласками. Он не раз, против воли, представлял, что между ними что-то будет, но не представлял, что будет именно так. Ему самому бы хотелось быть главным, хотелось покорности, почти унижения этой раздражающей стервы, хотелось быть грубым, показать себя настоящего... Но все получилось совсем не так. Эту партию вела она. Лаврова лежала, прикрыв глаза, с удивительно спокойным выражением лица, хотя сердце уже начинало сбиваться с ритма, пульс участился, а кровь медленно закипала. Екатерину невероятно будоражило ощущение полной власти над этим парнем - она могла приблизить, а могла оттолкнуть, могла поманить или отвергнуть. Это было в сто раз сладостнее всех поцелуев, хотя они были тоже были более чем приятны... Ладонь курсанта неторопливо скользила по бедру женщины, отчего по телу разливался приятный жар. Но он не торопился переходить к главному, просто наслаждаясь близостью, пусть и такой странной, что совсем не устраивало Лаврову. - Ну же? - требовательно, словно и терялась в ощущениях, произнесла Катя. Он вошел неторопливо, тут же ощутив, как женщина напряглась. Подалась навстречу, немного выгнувшись, задышала чуть сбивчивей, но тут же расслабилась. Было ощущение, что она опускается в волны, нежные, приятно теплые. Чувство полного покоя и умиротворения вскоре сменилось мимолетной вспышкой удовольствия, пронзившей все тело насквозь. Лаврова обессиленно опустилась на постель, по-прежнему не открывая глаз. Бешеный стук сердца, кажется, отдавался в каждой клеточке организма. Катя протянула руку, поднимая с пола упавшую простыню и поспешно закуталась в нее. Чуть повернув голову, без тени эмоций, немного хрипло, произнесла, обращаясь к внимательно смотревшему на нее курсанту: - Я вас не задерживаю. - Екатерина Андреевна... - растерянно попытался возразить тот, изумившись резкой перемене настроения Лавровой. Та молча поднялась, направившись в сторону ванной. - Екатерина Андреевна! - повторил вслед курсант, но в ответ лишь услышал стук захлопнувшейся двери. На улице уже стемнело, с неба падало жалкое подобие снега. Совсем как недавно произошедшее было жалким подобием... чего? Черных не смог бы подобрать точного определения случившемуся. Лаврова просто поиграла на его чувствах, насладилась его зависимостью, а потом выставила прочь, сделав вид, что ничего и не было. Курсант сжал руки в кулаки. Привычные чувства вновь заняли свое место в сердце. Даже усилились многократно. Он снова ощущал почти ненависть, снова хотел унизить, растоптать гордость этой столичной штучки, умело игравшей на его нервах. А теперь еще и чувствах. Черных жадно вдохнул ледяной, пропитанный бензиновыми парами воздух и с усмешкой произнес: - Следующая партия за мной, Екатерина Андреевна.