Партия. Игры на чувствах

- Кать, что с тобой происходит в последнее время? - Вострякова внимательно посмотрела на подругу, которая сидела, рассеянно глядя в пространство. - Кать! - Да что с тобой, Лаврова? Ты после замужества прямо сама не своя... Зачем ты вообще за него вышла, да еще так внезапно? - Александра округлила глаза. - Кать, ты что, беременна? - Типун тебе на язык! - взвилась капитан. - Не хватало мне еще ребенка от бандита и убийцы! - Катя прикусила язык, но было поздно - Вострякова вцепилась в подругу мертвой хваткой. - Давай рассказывай, - тоном гестаповца приказала она и требовательно уставилась на Екатерину. - Саш, я пойду... мне пора, - попыталась отвертеться Лаврова, но Сашка встала у двери, всем своим видом показывая, что никуда ее пустит. - Начинай, я слушаю, - напомнила журналистка, и Катя со вздохом начала рассказывать о недавних событиях. - Я так понимаю, это не все, - сделала вывод подруга, испытующе глядя на капитана. - Дело ведь не только в том, что ты обещала ему выйти замуж, если все обойдется. Я тебя знаю, если ты чего-то не хочешь, то заставить тебя невозможно. Лаврова опустила взгляд в чашку и тихо призналась: - Саш... я его боюсь... Вострякова несколько минут переваривала сказанное. Потом с изумлением повторила: - Ты? Боишься? Катя молча кивнула. Задрала рукав рубашки, демонстрируя красные следы на запястьях и чуть заметные синяки. - Он... он что, тебя бьет? Лаврова опять качнула головой, на этот раз отрицательно. - Это он так развлекается. Я у него средство для разрядки, понимаешь? Вчера, например, у них какая-то сделка сорвалась, да еще выяснилось, что кто-то из своих на конкурентов работает... Он всю неделю взвинченный ходил, а вчера... Катя судорожно вздохнула, вспоминая. Муж пришел не просто раздраженный - злющий как сотня чертей, Катя поняла это по сердитому звону ключей, упавших на тумбочку в коридоре. "Сейчас начнется", - поняла она и не ошиблась. Черных, едва войдя в гостиную, где она сидела за материалами очередного дела, молча потянул ее за руку в сторону спальни. Катя не сопротивлялась - по опыту знала, что бесполезно, только хуже будет. Федор без намека на нежность толкнул жену на кровать, заломил ей руки, отработанным движением стянул запястья ремнем. "Прям традиция", - невесело усмехнулась про себя капитан, чувствуя, как муж задирает на ней халат. И подумала, что в тот вечер, когда он заявился к ней с миллионом, все было в сто раз нежнее, чем теперь. Черных нисколько не церемонился, взял ее сразу, без единой ласки, без поцелуя, грубо, торопливо. "Как продажную девку", - подумала Катя, чувствуя резкие, сильные, быстрые толчки, отдававшиеся легкой болью во всем теле. Он задвигался еще быстрее, и она почувствовала, что начинает задыхаться от безумного, яростного темпа. Он содрогнулся, до боли сжав ее плечи, коснулся ее губ своими, пытаясь поймать негромкий стон наслаждения. Лаврова тоже вздрогнула и обмякла, не ощущая привычного взрыва эмоций. Она устала чувствовать себя игрушкой для интимных утех, средством для снятия напряжения. Вот только сопротивление ни к чему хорошему не приводило, поэтому ей оставалось терпеть. А может, она надеялась, что все изменится? Она прошла на кухню, распахнула дверцу кухонного шкафа и, достав уже открытую бутылку вина, сделала глоток прямо из горлышка. - Женский алкоголизм трудно лечится, - заметил Федор, встав за ее спиной. - Заткнись, - прошипела девушка, разворачиваясь к нему и глядя непримиримо, почти с ненавистью. - Пользуешься мной, как последней шлюхой, и еще смеешь указывать? Черных зло прищурился. - Можно подумать, ты против. Напомнить, как ты извивалась подо мной, когда я тебя имел в тот вечер? Делала вид, что сопротивляешься, а сама... Лаврова вспыхнула, моментально приготовившись ударить парня по лицу, но он, предугадав ее желание, схватил капитана за руки, притянул вплотную к себе, не позволяя пошевелиться. - Остынь, - приказал, перейдя на тот спокойный, ровный тон, от которого Кате каждый раз становилось страшно. Она, тяжело дыша, смотрела ему в глаза, вроде бы не сверкавшие от гнева, но такие ледяные, что сердце схватывало от холода. - Успокоилась? - он выпустил ее запястья, которые капитан тут принялась растирать, болезненно морщась. - Ненавижу тебя! - сорвалась наконец на крик. Муж привалился к стене, скрестив руки на груди и с интересом наблюдая за разбушевавшейся супругой. Первой на пол полетела тарелка. За ней последовала чашка, на этот раз рассыпавшаяся осколками у стены. Еще одна тарелка пролетела в сантиметре от головы Федора и тоже распалась на части. Лаврова опустилась прямо на пол, прижалась к стене спиной, чувствуя, что еще немного и расплачется. "С таким муженьком недолго и в психушку попасть, - подумала Катя, закрывая глаза. - То беспокойся, что его поймают и посадят, то могут убить... а уж про наши "отношения" и говорить не надо..." - Жаль, красивый был сервиз, - с усмешкой заметил Черных. Лаврова не ответила, продолжая неподвижно сидеть. Всплеск эмоций прошел, накатила усталость. - Пойдем, спать давно пора. - Федор осторожно приподнял девушку за плечи, помогая подняться, прижался щекой к волосам, сказал, вроде бы не обращаясь к ней: - И за что я тебя только люблю, истеричка моя ненаглядная? - И как ты с ним живешь? - покачала головой Вострякова. - До нервного срыва тебя доведет... Разводись, пока не поздно. Катя опустила голову. - Я как-то ему сказала об этом... Знаешь что ответил? "Я тебя лучше убью, чем позволю со мной развестись". И взгляд у него такой был... Знаешь, я ему поверила. Саша задумчиво позвенела ложкой о край чашки. - А по-моему, дело совсем не в этом, - заметила она. - Если бы ты действительно хотела, ты бы давно от него ушла, что я, тебя не знаю? - Вот только давай без психологии, ладно? - раздраженно ответила Лаврова и, сухо попрощавшись, вышла в прихожую. - Ну Кать, - виновато пробормотала Саша, но капитан уже захлопнула за собой дверь. - И где ты была? - "приветливо" встретил ее муж, едва Катя показалась на пороге. - Хватит устраивать мне допросы! - тут же взвилась девушка. - Как мне это надоело:"с кем была, где была"... Хватит меня контролировать! - А тебе не приходит в голову, что я за тебя переживаю? - тоже повысил голос Черных. - Забыла, как тебя похитили и чуть не убили, а сначала едва не изнасиловали? Забыла, как неделю ходила с синяками и ссадинами? Катя вздрогнула. Такое она бы вряд ли забыла. Мало того, что ее могли убить... Она помнила, отлично помнила, как после ее спасения муж не пришел домой ночевать, заявился только под утро, пьяный, хмурый, молчаливый, прошел мимо, стараясь не смотреть ей в глаза. Избегал ее потом целую неделю, и Катя догадывалась, в чем дело. Всего лишь стоило проверить пистолет, недавно купленный мужем, и все стало ясно. Судьба незадачливых похитителей не была загадкой. И именно после этого случая она стала... нет, не бояться - уважать своего мужа. Может, он поступил не по закону, но так, как того требовали его своеобразные понятия о чести. И это было тем немногим, за что Лаврова не считала себя в праве его упрекать. "Просто пойми: никто не имеет права тебя обижать, - сказал он ей позже. - И любой, кто это сделает, станет моим личным врагом." Кате тогда впервые стало страшно. Она-то знала, как ее муж поступает с врагами... - Вот только заботливого муженька из себя не строй. Сам мне не меньше синяков ставишь, - Лаврова сделала шаг, собираясь пройти мимо, но Федор привычно притянул ее к себе, не обращая внимания на сопротивление. - Ты можешь не набрасываться на меня с порога? - рванулась Катя. - Не могу, - хрипловато ответил парень, разворачивая ее лицом к стене. Ему сейчас была просто необходима близость - что-то вроде способа убедиться, что с ней все в порядке, она не попала в какую-нибудь историю, не исчезла, не сбежала от него, хотя давно могла это сделать, наплевав на все его предупреждения. - Тебе так идет форма, - шепнул он, поглаживая ее плечи. - Знаешь, иногда, в Академии, ловил себя на мысли, что хочу тебя прямо там, на парте... Жаль, случая не представилось... - Прекрати, - выдохнула она, чувствуя, как по коже побежали мурашки. - Желания должны осуществляться, так? - не обращая внимания на ее протест, бывший курсант запустил руки ей под китель, принявшись мягко массировать живот. Ладони были приятно горячими, и Катя вздрогнула, ощутив легкую дрожь. Черных легко поднял девушку на руки, но понес не в спальню, а в гостиную, где стоял крепкий дубовый стол - дань благородной роскоши. - По-моему, отдает извращенством, - прошептала Лаврова, когда муж усадил ее на столешницу. - А по-моему, ты слишком много говоришь, - не позволяя ей возразить, он накрыл губы Кати уверенным, неожиданно мягким, неторопливым поцелуем, так отличавшимся от обычных - быстрых и грубых. Пальцы парня, скользнув под одежду, неторопливо прошлись по спине от поясницы до лопаток, нарочито медленно поглаживая, а затем, добравшись до застежки лифчика, расстегнули крючки. Лаврова, словно желая отомстить за всю прежнюю грубость, вцепилась ногтями в плечи мужа, затем скользнула по спине, прочерчивая полосы. Черных, наконец расправившись с кителем и отбросив его в сторону, распахнул форменную рубашку, но заботиться о том, чтобы снять ее, не стал. Прошелся губами по шее, затем по ключицам, чуть касаясь их языком. Опустил бюстгальтер, решив не отвлекаться на разоблачение; провел пальцами по груди, чуть сжал, погладил, очерчивая контур, затем коснулся губами, целуя каждый миллиметр, порой чуть покусывая. Лаврова негромко застонала, чувствуя, как дрожь усиливается; требовательно впилась ногтями в спину, углубляя успевшие появиться царапины. Парень, усмехнувшись ее нетерпению, переместил руки вниз, неспеша стянул с девушки юбку, и тут же устроил ладонь между ее ног. Капитан рвано выдохнула, почувствовав легкое поглаживание по внутренней стороне бедра, нетерпеливо шевельнулась. Два пальца очутились внутри нее, то поглаживая, то совершая толчки. Катя тяжело дышала, порой переходя на еле слышные стоны, наконец не выдержала: - Ну же... Командного тона не получилось, вышло хрипло, с мольбой. - Любишь приказывать, - усмехнулся Черных, на мгновение залюбовавшись лихорадочным румянцем на ее щеках; тем, как она соблазнительно кусала губы. - Ну же... - еще тише повторила капитан. - Пожалуй, сегодня выполню твой маленький каприз, - опять ухмыльнулся Федор, принявшись бороться с ремнем. - Черт, ты не могла более неудобный купить? - А нечего было меня связывать, - парировала Екатерина, на мгновение придя в себя. Но в следующую секунду все мысли исчезли, уступив место безграничному удовольствию. Хладнокровная капитан стонала громко, бесстыдно, пальцами одной руки вцепившись в край стола, а другой до боли сжимая плечо мужа. - Не тормози... - возмущенно выдохнула она, когда он, войдя, задвигался медленно и осторожно. - Девочка любит грубее? - шепотом осведомился он и послушно увеличил темп. Крепкий стол скрипел и шатался, стоны становились все громче и неприличнее, спина Федора была расцарапана полностью, ритм движений стал почти невыносимым, но Лавровой все было мало. Она обхватила ногами его поясницу, стремясь стать еще ближе, слиться воедино. Толчок... грубее... еще грубее... Женщина, содрогнувшись всем телом, вскрикнула и обмякла в руках Федора. - Черт тебя побери, Лаврова, у меня на спине живого места нет, - поморщился парень. Катя, наконец-то догадавшаяся снять рубашку, только фыркнула: - А это реванш, мой милый муж. В следующий раз сама тебя наручниками к кровати пристегну. - У тебя есть наручники? - пошло улыбнулся Черных. - Все равно не скажу, где они, - хитро прищурилась Катя. - Просто запомни: мои наручники против твоего ремня. - Договорились, - засмеялся Федор и подошел к столу, на котором по-прежнему сидела Лаврова в абсолютно неприличном виде. Прижав девушку к себе, он поцеловал ее в плечо и усмехнулся: - Ну что, мир, моя королева?