Мелким не место в жизни баскетбола

Меня небрежно кинули на кровать, я оказалась прижата телом Никиты, мои руки были подняты над головой, и я совершенно не могла сопротивляться. — Отпусти меня, урод! — завопила я, когда рука парня поползла по моему бедру вверх. — Брось, когда у тебя еще будет случай переспать с нормальным парнем? — Это ты нормальный парень?! Жираф недоделанный! Его рука переместилась на внутреннюю сторону моих бедер, я крепко сжала ноги вместе, прекрасно понимая, что особо мне это не поможет, если он все-таки решил довести дело до конца, а не просто попугать меня. Я стала крутиться и вырываться из последних сил, на глазах собрались слезы, я не хотела этого, мне было противно от одного его вида, не говоря уже о том, что этот урод стал целовать мою шею и задирать платье выше свободной рукой. Страх окутывал меня мерзкой простыней, заставляя бешено колотиться сердце и готовить меня к неизбежному. Я снова закричала, но получила пощечину такой силы, что перед глазами на несколько секунд потемнело, а щека отчетливо стала пылать. В этот момент в комнату кто-то вошел, я не могла видеть, кто это, но услышала голос Марины Фроловой с третьего курса. — Макси, тут уже занято, поищем другую комнатку. Это был мой единственный шанс, из последних сил я завопила, захлебываясь собственными слезами: — Морозов, помоги! — Закрой свой рот, шлюха! Ершов еще раз замахнулся, но не успел нанести удар: Максим фактически сорвал его с меня и впечатал в стенку. Марина заверещала. — Ты совсем охуел?! — рыкнул Макс. — Какого ты тут вытворяешь?! Никита поднялся на руках и сел, упираясь головой об стенку, явно ловя отчетливые звезды после столь сильного столкновения с цементом. — Забей, Макс, ей бы от этого только лучше стало, — вяло протянул Ершов. — Иди, проспись, Кит! Марина, забери его, пока я не добавил, — грубо произнес Морозов. — Но, Макс, мы же хотели отдохнуть! — заскулила девушка. — Фролова, я сказал, забери его на хуй с моих глаз! Марина подняла моего мучителя и потащила его к двери. Я все еще оставалась лежать на кровати, стараясь восстановить дыхание и вытереть набежавшие слезы. Морозов присел рядом и притянул меня к себе, я вдохнула запах дорогого одеколона вперемешку с запахом виски. Он также позволил себе расслабиться. Возможно, в любой другой ситуации я была бы рада его обществу, но сейчас любые прикосновения были мне противны. — Не трогай меня! — потребовала я. — Почему? — удивленно спросил Макс. Действительно, почему? Твой дружок только что пытался меня изнасиловать, а ты задаешь такие дебильные вопросы?! — У меня аллергия! — сердито прорычала я. — На людей? — с долей иронии спросил парень. — На баскетболистов! — выкрикнула я, скидывая с моих плеч его руки и быстро направляясь к выходу. — Мелкая, — крикнул парень, но я уже бежала вниз по лестнице, даже не оборачиваясь. Выхватив Аньку из толпы танцующих, я поволокла ее к выходу, ругаясь как сапожник. Уже сидя в такси, Белова стала расспрашивать меня о том, что случилось, я совершенно не хотела вспоминать данный инцидент, но все же пришлось вкратце рассказать. — Вот урод! — выкрикнула Анька. — Еще какой… — И что ты теперь собираешься с этим делать? — А что я могу сделать? Его родители откупят его от всего, учитывая, что по факту ничего и не было… — я снова всхлипнула, вспоминая этот ужасающий момент. Аня прижала меня к себе, гладя мои волосы и успокаивая. — Все будет хорошо, я думаю, Морозов вправит ему мозги. — Да ему-то что? Он искал комнату, чтобы порезвиться с Фроловой, но случайно наткнулся на меня. — Может и так, но он все же спас тебя, а не прошел мимо. Я не хотела больше разговаривать на эту тему, все внутри меня продолжало подавать тревожные импульсы по телу, не веря, что все уже позади. Приехав домой, я первым делом пошла в душ для того, чтобы смыть с себя все воспоминания за этот чертов вечер, и пообещала себе впредь быть более осторожной и полностью игнорировать этих пришибленных баскетболистов! Выходные, как и ожидалось, пролетели незаметно. Будильник истошно завизжал ненавистной мне мелодией. Я уже давно заметила, что если мне нравится какая-то песня, а я хочу поскорее выкинуть ее из своей головы, то лучшего средства, чем поставить ее на будильник, я не найду. Гарантированно через неделю я возненавижу эту песню, как и любую другую. Так было и в этот раз, когда я подсела на очередную песенку и пела ее всегда и везде, да так, что Аня уже била меня чем попало, лишь бы я закрылась, так сказать, и прекратила истошно вопить. Привести себя в порядок с утра не составляло у меня никакого труда, я честно забила на всю косметику еще давно, этак классе в восьмом, и использовала только тушь для ресниц и, так как сейчас была зима, блеск, чтобы губы не трескались. Надев узкие джинсы и безразмерную толстовку, я поплелась на кухню, где меня уже ждал мой законный завтрак. — Доброе утро, милая. — Доброе, мамуль. Я подошла и чмокнула маму в щеку, у нас с ней всегда были отличные отношения. Бабушка даже нередко ругалась с мамой из-за того, что считала, будто она ведет себя как моя подруга, а не старается меня воспитывать, но честно скажу, я была этому только рада, так как мама — это единственный человек, который меня никогда не предаст. Хотя если взять Анькину маму, то там с ума можно сойти, они живут как кошка с собакой, так что тут как повезет. Захомячив бутерброд и запив его крепким кофе, я накинула куртку, надела шарф восьмеркой, обула свои зимние кроссовки, захватила сумку-портфель и поперлась на остановку. Снег мелкими хлопьями падал с неба, являясь четким доказательством того, что зима вошла в полную силу и необходимо теплее одеваться. Я шумно вдохнула морозный воздух и побежала на свою маршрутку, которая явно собиралась уехать без меня. Забежав в универ, я наткнулась на Фролову, которая стояла в окружении своей свиты и что-то им рассказывала с ухмылкой на лице, когда я проходила мимо, они мерзко захихикали. «Чтоб у тебя язык отвалился», — подумала я и поспешила в аудиторию. Анька сидела фактически за последней партой, я подошла к ней и недовольно посмотрела на нее. Ведь знает же зараза, что я пишу все лекции, но нет, выбрала самую дальнюю парту, чтобы я ни черта не слышала. — Белова! Сколько можно повторять: я тут ничего не слышу. — А тебе и не нужно ничего слышать, у нас сейчас замена, а этот препод жутко помешан на баскетболе, так что он нам всю пару будет втирать про игроков и прочее, так ребята с параллели сказали, он у них только что вел. — Чудесно! Просто чудесно! Ненавижу! — зло прошипела я. — Ты все еще переживаешь из-за Никиты? — Не произноси имя этого урода при мне! — угрожающе проговорила я. Аня выставила руки ладонями вперед, как бы ограждаясь от меня. — Прости, я не буду, только не злись, главное, что все хорошо закончилось. Я бросила красноречивый взгляд на Аньку и села рядом. Вскоре в аудиторию зашел препод и, действительно, торжественным тоном стал рассказывать про нашу «чудо» команду. Не прошло и получаса, как в проеме двери появился Морозов. А его сюда каким ветром занесло? — Я прошу прощения, Виктор Анатольевич, но могу ли я забрать на пару минут одну из ваших студенток? — буднично проговорил он. — Максимилиан, конечно, но только верни обратно, — с улыбкой во все тридцать два ответил препод. — Волкова, можно тебя? Гул поднялся нешуточный, все с интересом стали смотреть на меня, до этого же мало кто вообще меня хоть как-то замечал. Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать — ошарашена! Вот мое состояние. Анька толкнула меня локтем в бок, я поднялась и пошла к Морозову. Выйдя за дверь аудитории, я вопросительно посмотрела на восхитительного парня напротив меня. Его губ коснулась легкая улыбка, волосы находились в творческом беспорядке, а вот глаза, они просто завораживали своим невероятным цветом. — Это тебе. Парень протянул мне молочную шоколадку с орешками, я удивленно посмотрела на него. — Это зачем? — Ну как зачем? Это противоаллерген на баскетболистов, — с улыбкой произнес он. Сладкое — это моя слабость, так и быть, теперь на Морозова аллергии у меня нет. — Спасибо, — ответила я, принимая шоколадку. — Вот и отлично, береги себя. С этими словами зеленоглазый парень развернулся и ушел, оставив меня наедине с одолевшими меня радостными эмоциями. Я вернулась в аудиторию, прижимая шоколадку к себе, ловя при этом десятки завистливых взглядов однокурсниц и недоумевающих взглядов однокурсников. — Ого, подруга, а ты мне ничего не хочешь рассказать? — полным удивления взглядом посмотрела на меня Анька. — Если честно, то нет. Сама не понимаю, что это, собственно говоря, было. — Определенно, это что-то значит, — задумчиво произнесла подруга. За спиной я отчетливо услышала шепот девочек. — Марина от нее и мокрого места не оставит, — произнес один голос. — Точно-точно, еще покажет, что значит чужого парня уводить, — ответил другой. — Вот смеху-то будет, — подхватил третий. Я нахмурилась и развернулась к своим «любимым» сплетницам-однокурсницам. — Леди, а не соблаговолите ли вы заткнуться! — рыкнула я. — Ой, больно нужно, — ответила мне самая смелая из этого трио. — Вот и славненько, — с ухмылкой ответила я. Повернувшись к Ане, я прошептала: — Ну не козы, а? — Самые что ни на есть козы. Белова глумливо захихикала, отламывая кусочек от моей шоколадки.