Мелким не место в жизни баскетбола

Я сидела у Максима в машине, в то время как он бережно обрабатывал мою губу. — Жалко, у меня льда нет, — проговорил Макс, сосредоточенный на своем занятии. — Это царапина, быстро заживет. — Будем надеяться. Где она тебе еще приложила? — Я неудачно приземлилась бедром, а так все в норме, — непринужденно ответила я. — Бедро значит. Изумрудные глаза Максима пристально смотрели на меня, в то время как обе его руки двигались равномерно по моим бедрам, незначительно нажимая пальцами. Я вопросительно вздернула бровь вверх. Что же он делает? В этот момент я вскрикнула от острой боли, пронзившей мою левую ногу. — Тише, скорее всего, это обычный ушиб, — со знанием дела произнес Морозов, — нам нужен лед и эластичный бинт, мой дом находится ближе, так что поедем ко мне, а потом я отвезу тебя домой. — Ага, а это не ты, случайно, все подстроил, чтобы заманить меня к себе домой? — еще кривясь от боли, произнесла я. Парень покрутил пальцем у виска. — Мелкая, да ты ненормальная оказывается. Если бы я хотел заманить тебя к себе домой, то просто бы взял тебя и отнес, куда мне нужно. Как сделал вчера ночью. — Между прочим, из-за тебя я не выспалась, — наигранно грубо произнесла я. — Между прочим, ты вчера отшила меня в особо грубой форме, а это, в свою очередь, очень ударило по моему мужскому самолюбию. Нахмурившись, я посмотрела на него. — Когда это я отшила тебя в особо грубой форме? — Когда сказала, что я пьян, а не хочу тебя, — улыбаясь, произнес парень. На моих щеках выступил румянец, мало того, что я целый день вспоминаю этот инцидент и краснею, так теперь еще он мне его напомнил. — Морозов, ты невыносим! — воскликнула я. — Это не новость, — парень ухмыльнулся и чмокнул меня в губы.

***

К дому Морозова мы добрались в считанные минуты по объездной дороге, на центральной точно бы застряли в пробке. Двери нам открыл средних лет мужчина с выступающей сединой на висках при полном параде, то есть в идеально выглаженном костюме. Он окинул меня взглядом, но я быстро ему надоела, и всем его вниманием завладел Максим. — Максимилиан, вы сегодня рано, обед подадут через два часа, — сухо произнес он. — Окей. Лера, познакомься, это Аркадий Вениаминович — наш дворецкий. Аркадий — это Лера, моя подруга. — Приятно познакомиться, Валерия. Максимилиан, накрывать на двоих? — Да, будьте так любезны, и еще мне понадобится лед, как после тренировок. — Конечно. — Пойдем. Морозов взял меня за руку и повел на второй этаж в свою комнату. — Строгий дядечка. — Он милый, ты скоро это поймешь. — Ты меня пугаешь, — шутливо проговорила я. — Уже? Макс приподнял одну бровь и прижал меня к стенке в его комнате, напротив бильярдного стола. — Тебе нравится зажимать меня? — с вызовом спросила я. — Не смею этого отрицать. Он чмокнул мои губы и повел дальше в свою спальню, оставил меня в ней, а сам направился в ванную за медикаментами. Вскоре Аркадий Вениаминович принес несколько небольших пластинок льда, обернутых в чехлы с резинкой для руки, и бесшумно удалился. — Раздевайся, — изрек Макс, войдя в комнату с бинтом и тюбиком мази. Мои брови без какой-либо команды сами поползли вверх, изображая недоумение на моем лице. Морозов встал в позу, отслеживая мою реакцию и глумливо улыбаясь. — Мелкая, раздевайся, — повторил он, так и не дождавшись каких-либо действий от меня. — Морозов, даже не мечтай об этом, — предупреждающе заговорила я. Макс закатил глаза и попытался стереть ухмылку со своего лица, но у него это не получилось, мало того, в его глазах появились игривые искорки, которые мне особенно не понравились. Чего это он там задумал? Эх, говорила мне мама держаться от таких парней подальше, но нет же, мне как медом намазано. Впрочем, мед я не люблю, пусть будет шоколадом и сливками, хотя это сильно жирно, что там я еще люблю? — Мелкая, я долго буду ждать, — вырвал меня из раздумий парень, а я только собиралась его чем-то сладеньким намазать. — Даже не подумаю, — буркнула я, недовольная, что меня оторвали от такой фантазии, хе-хе. — Мне нужно обработать твой ушиб, — пояснительным тоном начал Макс, — так что снимай джинсы. Ишь что выдумал? И предлог какой хороший подобрал, вроде и поспорить не с чем, да как-то раздеваться перед столь идеальным парнем не особо хочется, я же комплексовать буду. У него даже попа лучше моей выглядит, я как раз ее вчера заценила. — Не буду, — сложив руки под грудью, запротестовала я. — Лера, если ты мне сейчас скажешь, что ты парень, я этого не переживу, — без доли юмора произнес Макс. Мои глаза вдвое увеличились в объеме, я запустила в него подушкой, возмущенно крича: — Пошел ты, Морозов! Максим заржал самым наглым образом, хватаясь за живот. Я не разделяла его юмора, но от вида скрючившегося от смеха Макса, сама засмеялась. — Так ладно, хватит, — восстанавливая дыхание, проговорил парень, — снимай джинсы, или я тебе помогу это сделать. — Прямо так и поможешь? — с прищуром спросила я. — Обязательно. Макс медленно стал двигаться ко мне, внутри меня все сжалось, дыхание участилось. Черт, когда он идет, каждая мышца на открытом участке его тела играет, заставляя думать, что у него есть мышцы там, где и их быть, по сути, не должно. Слишком плавно, слишком игриво, краска бросилась к моему лицу, а губы слегка приоткрылись в ожидании поцелуя от истинно сладких губ обладателя такого потрясающего тела. Но вместо долгожданного поцелуя меня сгребли в охапку, выкрикнув при этом: — Попалась! А теперь приступим к обнажению твоих прекрасных ножек, мелкая. — Морозов, я сейчас к твоим боевым ранениям добавлю еще парочку, — угрожающе произнесла я, ловя руки парня на своем поясе. — Тогда хватит ломаться, как целка после пятого аборта, и раздевайся, — рыкнул он. Это было грубо, чертовски грубо, мой взгляд стал сразу же серьезным, а губы сжались в одну сплошную линию. Парень шумно выдохнул и провел пятерней по своим угольно-черным волосам. — Прости, я переборщил. — Да, переборщил. — Завтра очень важная игра, у меня нервы на пределе. Никогда я не видела его таким. Бывали моменты, когда он серьезный и собранный, но чаще был веселым и радостным, а сейчас почти подавленный. Он смотрел на меня своим глубоким тревожным взглядом. Я взяла его лицо в ладоши, как в чашу, нежно целуя его губы. — Тебе не стоит так переживать: вы столько раз брали первенство… Максим перебил меня, ласково прижимая к себе и гладя мои волосы. — Это необычная игра, мы боремся не за первенство в нашей академии, мы боремся за высшую лигу. И на кону второй тур, к концу игры дойдут только две команды, которые разыграют между собой первое место и выйдут в финал. Команда, которая победит, получит билет в высшую лигу, в большой спорт. Он на одном дыхании объяснял мне систему и рассказывал о том, что их ждет, я же, в свою очередь, не понимала, зачем он тогда учится на юриспруденции, если видит себя баскетболистом и в будущем. Почему нельзя было поступить на физкультурный и добиваться своего там или же уехать в другую страну, где подготовка намного лучше. — Зачем ты заканчиваешь юридический? — задала я интересующий меня вопрос. Макс нахмурился и отвел взгляд. — Из-за отца. Это было его условием. Я могу заниматься баскетболом сколько мне угодно, пока продолжаю получать образование юриста и прилежно учусь. Как только я начинаю скатываться, он аннулирует мои счета и, собственно говоря, возможность играть в баскетбол. — Жестоко, — пробубнила я. — Не сказал бы, у многих моих друзей ситуация в семье гораздо хуже, и запреты там ужасны, как в прошлых веках. Мне еще повезло, если так можно выразиться. Впрочем, я сказал много лишнего, а ты все еще одета. Взгляд парня сразу же переменился с серьезного на игривый. С ухмылкой на лице он защекотал меня. Всегда боялась щекотки, тем более такой качественной! Вскоре комната наполнилась моим смехом и возгласами Макса, как будто этого неприятного разговора между нами и не было, и мы снова стали собой. — Ладно-ладно, я разденусь, только отвернись, а лучше выйди, — все еще смеясь от щекотки, проговорила я. — Отвернуться? Выйти? Да ты издеваешься! — парень окинул меня насмешливым взглядом. — Я серьезно, отвернись и не подглядывай, — пригрозив пальцем, сказала я. Ухмыльнувшись, парень поднял руки ладонями вверх и развернулся. Я расстегнула ремень и стала стягивать с себя брюки, хорошо, что я предпочитаю шортики, а не «две полосочки и посередине клочочек», как говорил мой бывший, который эти полосочки очень любил, но я ему подобного удовольствия не предоставляла. — Полдела сделано, где мазь? — вопросила я. Макс развернулся, его глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, после чего он схватился за живот и заржал, гад ползучий! Ну что здесь такого? Да, я люблю «бэтмена», и на мне сейчас красовались труселя с логотипом «бэтмена». Я встала в позу, сверля его взглядом, все то время, пока он корчился от смеха. — Ха-ха, я не могу, ха-ха-ха, — хватаясь за живот, никак не мог успокоиться парень. — Хватит уже, совести у тебя нет, — надулась я и села на кровать. — Сейчас, ха-ха, секунду. Макс попытался не смеяться, приподнял футболку и оттянул резинку от своих боксеров, где желтым по красному было написано «супермен». Теперь смех перерос фактически в истерику, у меня болел живот, и першило в горле, слезы капали из глаз, ужас, ну надо же, нашли друг друга. Вдоволь насмеявшись, я смотрела во все еще искрящиеся глаза Макса, который обрабатывал мазью от синяков мой ушиб багрового цвета. — Отлично, теперь сделаем повязку, и можно пообедать, — довольно сказал парень. Я не могла с ним не согласиться, тем более животик уже урчал: утром я не успела позавтракать.