Мелким не место в жизни баскетбола

Первое января: морозно, снежно и, впервые за долгое время, солнечно. Вчера же бушевала метель, которая чудесным образом к десяти прекратилась, и мы смогли выполнить план «максимум». Выкрали Кирилла из больницы, подхватили по пути Киру и Аню, после чего поехали на площадь, где собралось множество людей от мала до велика. Праздничное настроение охватило нас целиком и полностью, мы даже подпевали некоторые новогодние песни и водили хороводы. Я серьезно! Все взялись за руки и образовали вокруг елки несколько хороводов, причем желающих было предостаточно. После чего мы направились на ярмарку и подкрепились вкусняшками. Обожаю горячий шоколад, а еще с вкусной булочкой, «ням-ням». Я вообще сладкоежка, хорошо хоть обмен веществ радует, а то с моим аппетитом ни в одну дверь не прошла бы. Оторвать от сладостей меня смог только бой курантов и общий хоровой счет оставшихся секунд до Нового Года. Когда стрелки часов достигли полночи, зимнее ночное небо озарилось сотнями восхитительных фейерверков, шампанское лилось рекой, а люди друг друга поздравляли и желали наилучшего. На бурлящих эмоциях мы приняли решение поехать в парк зимних горок. Их специально выстраивали и держали в надлежащем состоянии около двух месяцев зимы. Выбор был превелик: маленькие, большие, пологие и с крутыми поворотами, на которые без страха не взглянешь. И угадайте, кого потащили на самую высокую и с неимоверными поворотами горку? Конечно меня. Морозов же у нас мальчик взрослый, с чего бы это ему с адекватных горок кататься, ему подавай самую-самую, от которой мурашки по коже и волосы на затылке дыбом встают. Пока он меня нес, я возмущалась изо всех сил, не боясь сорвать голос, но когда мы скатились с горки, адреналин бурлил в крови, а азарт переполнял меня. Это было потрясающе! Эмоции переливались через край, я снова и снова тащила Максима за руку со мной кататься, так как сама я все же трусила, а с ним было совсем не страшно. Когда мы окончательно окоченели и горячительные напитки не спасали, на небе уже всходило солнце. Расходиться желания ни у кого не было, но пришлось. Кирилла мы вернули в больницу под нотационную речь лечащего врача, Кира осталась с ним, а Аньку мы подвезли домой. Я так и не смогла рассказать ей про Артура. Пыталась, но не смогла. Она была так счастлива, делилась столькими радостными моментами, что у меня язык не повернулся сказать, какой он на самом деле индюк. Максим все время был рядом, но ничего не говорил, просто следил за развитием ситуации, а когда мы остались наедине, он лишь коротко высказался по этому поводу и снова повторил, что мне не следует лезть в чужие отношения. Сама знаю, что плохо это и неправильно, но я не могу улыбаться ей в лицо, зная, что человек, которого она любит и которому она доверяет, ни во что ее не ставит. Я решила, что поговорю с ней один на один, предварительно скупив уйму сладкого, и подсуну ей его как антидепрессанты. Приготовив на завтрак, точнее уже на обед яичницу и сладкий кофе, я пошла будить Максима. На часах было начало четвертого, а этот кот развалился на всю кровать и бессовестно дрых. Наклонившись близко-близко к его лицу, я чмокнула щеку и в момент попала в плен его рук. — Мелкая, совсем страх потеряла? — сонным голосом пробормотал парень, прижал меня к себе, как плюшевую игрушку, и зарылся носом в мои волосы. — Морозов, имей совесть, ты так весь день проспишь, — буркнула я, пытаясь вырваться из его стальной хватки. — Не помню, что бы нам надо было куда-то спешить. Кстати, ничего не планируй на третье число, мы едем к моей маме. — Ты все же позвонил ей? Моему удивлению не было предела, ведь он не хотел звонить и придумывал тысячи и одну отмазку, чтобы этого не делать. Я развернулась в руках Максима лицом к нему в надежде посмотреть в его глаза, но парень даже не старался их открыть. Ущипнув его, я добилась прищуренного недовольного взгляда. — Позвонил, еще когда был в больнице. Она хотела приехать, но я уговорил ее этого не делать. Реакция отца была бы непредсказуемой, а мне бы не хотелось в этом участвовать. Так что завтра можешь начать собираться. Вещей много не бери, мы поедем на пару дней, я уже забронировал номер в гостинице. — Почему ты мне сразу не рассказал, что ты ей позвонил? — Не было удобного случая. — Брось, Макс, не было удобного случая? И ты думаешь, я в это поверю? — нахмурившись, спросила я. Он что-то темнил, я это чувствовала на подсознательном уровне, но вот что? Это мне и хотелось узнать. Взяв мое лицо в ладони, Максим посмотрел на меня своими неестественно зелеными глазами, которые я всегда характеризовала как изумрудные. — До вчерашнего дня я все еще сомневался в правильности своего решения. У нее новая жизнь, а я ей напомнил о прошлом. Об отвратном прошлом, которого и врагу не пожелаешь. Я не уверен в том, что имею право вот так вот врываться в ее жизнь… Я накрыла своими ладошками его руки, которые удерживали мое лицо, легонько сжимая. — Ты ее сын. Сын, которого она любила и продолжает любить. Тут нет правильных вариантов и не было их изначально, но коль выпала такая возможность, то глупо ею не воспользоваться. Ты обязан поехать, обязан с ней поговорить, ведь ты дал ей надежду. Ты должен сдержать свое слово. Несколько томительных секунд молчания, и я чувствую, как хрустят мои ребра от крепких, сжимающих меня рук. Я недовольно бурчу и получаю едва уловимый поцелуй в шею. — Ты знаешь, как я тебя люблю? — хриплым голосом произносит Максим. — Знаю — сильно, — шепчу я в его губы. Парень качает головой и улыбается. — Больше жизни. Его губы накрыли мои в нежном поцелуе. Не требуя ничего большего, нежели ответа, невинного ответа на невинный поцелуй. И я незамедлительно ответила ласково, с любовью, стараясь забрать хоть часть его переживаний себе. Вдвоем все переносится намного легче. Нет тысячи оков, которые удерживают тебя, есть несколько, которые ты сможешь уничтожить, потому что ты не один, потому что у тебя есть поддержка. — А что у нас так вкусно пахнет? — принюхиваясь, спросил Максим. — Твой завтрак, правда, думаю, он уже остыл, но ты сам виноват. — Раз виноват, значит, сам и подогрею. Чмокнув меня в носик, он потянулся, расправил плечи и направился в ванную. Я же заправила постель и, не теряя времени, стала разогревать завтрак-обед, пока Морозов нежился под душем. Когда я накрыла на стол, в ванной перестала шуметь вода и, по всей видимости, парень закончил с водными процедурами. — Кажется, я сказал, что сам все подогрею, — облокотившись на дверной косяк, произнес Максим с улыбкой на лице. Я пожала плечами и улыбнулась в ответ. — Мне несложно. — Верю, но ужин с меня. — Договорились. Морозов принялся с аппетитом уплетать завтрак, а я села напротив него и попивала свой крепкий кофе. Меня тревожили мысли об Ане, я должна была сразу ей все рассказать, а теперь даже не представляю, как это сделать. Я понятия не имею, как подобрать нужные слова, как толково объяснить ей все и как реагировать, если предположения Максима окажутся верными и она обо всем знала. Гнилая ситуация. — Лер, о чем задумалась? — Да так, все о том же. Я постоянно думаю о том, что нужно все рассказать, и эти мысли угнетают меня, — поделилась я, отводя глаза в сторону. Мне не хотелось испытывать на себе взгляд Максима. Он не понимал моих терзаний, а только лишь злился, стараясь объяснить мне, что все это в порядке вещей. Он пытался донести до меня, что Соколовский никогда не был моногамен и того, что он будет изменять, следовало ожидать, на что я всегда возражала, что и он сам часто любил поразвлечься с новыми девушками, учитывая то, что у него была Марина. В конце концов, наши споры ни к чему хорошему не приводили, учитывая, что все эти баталии длились всего несколько часов. — Я уже поговорил с Соколом, он сегодня же ей все расскажет. И еще он попросил у тебя прощения за свою несдержанность и слова, которые он сказал в твой адрес. Кстати, о каких словах идет речь? Вопрос прозвучал немного грубовато, я посмотрела на Максима и улыбнулась уголками губ. Я не хотела рассказывать ему о том, как назвал меня Соколовский чисто из своих соображений, не хватало еще одной драки. Поэтому я решила умолчать об этом. — Да так, ничего особенного, не бери в голову, — пожав плечами, ответила я. — Спасибо, что поговорил с ним. — Это было несложно, к тому же он сам хотел с ней расстаться. Он еще не нагулялся. — Ты его оправдываешь? — Нет, просто понимаю. У меня с Мариной было так же. Почему-то его слова задели меня, и где-то глубоко в районе сердца что-то кольнуло. Я совершенно не хотела слышать о его бывшей, да и обо всех его бывших, прекрасно понимая, что их на пальцах не пересчитать. И мне не хотелось думать о том, что он с каждой из этой уймы девушек был. Вообще не хотелось думать о том, что он с кем-то был до меня. Целовал, обнимал, может быть, даже любил… — Эй, мелкая, ты чего? Максим сел на корточки передо мной и накрыл ладошками мои сцепленные на чашке пальчики, несильно сжимая их. Его изумрудные глаза внимательно смотрели на меня, и я не могла оторваться от этого взгляда. — Все нормально. — Не верю, — покачав головой и изогнув правую бровь, произнес он. — Придется поверить. — Лер, у тебя только одна проблема, ты сильно часто накручиваешь себя по поводу и без него, — поднимаясь и целуя меня в лобик, сказал Максим. — Может быть, — я едва заметно улыбнулась. — Какие у нас планы на сегодня? — Я планировал заехать к Кириллу, а потом съездить на каток, не против? — Я не умею кататься на коньках. — Зато я умею и буду рад тебя научить. — Правда? Я подошла к Максиму, заглядывая в его глаза, приподнялась на носочки и обвила его шею руками. Он прижал меня к себе и нежно поцеловал мои губы. — Правда, — улыбаясь, ответил парень, ущипнув меня за попу. — Лишь бы пощупать, — прокомментировала я. — И не только. Очередной наш поцелуй, перерастающий из невинного в страстный, наполненный желанием, прервал звонок моего мобильного. Я нехотя оторвалась от парня и пошла в спальню. На экране высвечивался номер Ани, во мне сразу же проснулись тревожные чувства, я ответила на звонок. — Привет, — несмело произнесла я, слыша всхлипы подруги. — Лер, мне так хреново, приезжай, а? Иначе я не знаю, что с собой сделаю, — захлебываясь слезами, прошептала Аня. — Я скоро буду, не делай глупостей, — спешно произнесла я. Анька отключилась, я откинула телефон в сторону и, по привычке, прикусила нижнюю губу. Я не ожидала, что Артур так быстро все ей расскажет, я не была к этому готова. Сделав глубокий вдох, я стала собираться, не обратив внимания на вошедшего в комнату Морозова. — Ты куда? — поинтересовался он. — К Ане, Артур ей все рассказал, — бросила я, натягивая свитер. — Значит, коньки отменяются, — констатировал Максим. — А ты как думаешь? — развернувшись лицом к нему, грубо произнесла я. Не знаю, что в его словах меня задело и почему я так резко отреагировала, но факт остается фактом. Однако я прекрасно понимала, откуда во мне взялась эта злость. Я была чертовски зла на себя за то, что у меня не хватило духу ей все рассказать, и сейчас я эту злость сливала на него. Морозов фыркнул, подошел ко мне, взял мое лицо за подбородок и заставил посмотреть в свои глаза. — Мелкая, не нужно срывать свою злость на мне, я этого не приветствую — это первое. Ваши девичьи страдания о том, какие все мужики козлы, меня, мягко говоря, не интересуют — это второе. Но так как ты моя девушка, которую я люблю и уважаю, я не стану возникать по вопросу нескольких твоих часов в общении с ноющей и скулящей подругой — это третье. И напоследок, запомни раз и навсегда, для тебя никого дороже меня не должно быть, исключение составляют родные. Я патологический собственник и не стану тебя ни с кем делить, в том числе и с друзьями — это четвертое. — А теперь послушай меня, я не знаю, что ты там себе надумал, но Аня — моя подруга, и, когда ей нужна помощь, я не могу отказать. Так что будь добр, смирись с этим. Я убрала его руку от своего лица и подошла к шкафу в поисках джинс. Тоже мне выдумал, можно подумать, если его пресловутые друзья позвонят ему с какой-либо просьбой, он им откажет. — Помочь в том, чтобы сопли вытереть и погладить ее по головке, проговаривая тираду о том, какой Сокол хуевый? — Твой друг изменил моей подруге, и после этого я должна воспринимать его как достойного парня? — чеканя каждое слово, произнесла я на повышенных тонах. — Твоя подруга прыгнула в койку моего друга в первый же день, когда он ее пальчиком поманил. А теперь скажи мне, любовь моя, как, по-твоему, я должен относиться к этой девушке? — голос Морозова оставался ровным и спокойным, в нем едва проскальзывали ледяные нотки. — Мало того, что твой друг изменщик, так он еще и лгун, — выпалила я, натягивая джинсы, схватила телефон и выбежала в коридор. Морозов нагнал меня сразу возле выхода из спальни, схватил и прижал к стене, придавливая массой своего тела. — Твой острый язычок до добра не доведет, — грубо произнес Максим в мои губы и жадно впился в них. Как только мы начинаем ссориться, в голове что у него, что у меня что-то щелкает, и сразу наша ссора летит к чертям, а желание обладать друг другом накрывает нас с головой. Это наваждение не дает нам здраво мыслить, и только губы ищут губы, поцелуи опаляют кожу, руки сжимают, сминают, ласкают, но не отпускают. Весь мир перестает существовать, остаются лишь два голодных, влюбленных друг в друга человека.