Оказавшись в центре спортивного зала, я была окружена ребятами из команды, которые по очереди расписывались в списках, даже не удосужившись прочесть прилагающиеся документы. Вскоре бланк был почти заполнен, не хватало лишь одной подписи. Подписи Морозова. Он стоял напротив, облокотившись о стену, измеряя меня ледяным взглядом своих безупречных глаз. Я попыталась ответить ему идентично — безразлично, но испытываемые мной чувства подводили меня. Страх, боль, желание, надежда, ненависть, любовь. Внутри меня бушевала адовая смесь, что выражалась дрожью во всем теле и учащенным дыханием. Я замерла, не в силах сделать шаг в его сторону, но самодовольная ухмылка, в которой изогнулись его губы, неожиданно разозлила меня до такой степени, что я фактически подлетела к нему, готовая врезать по наглой физиономии, но вовремя одернула себя.
— Подпиши здесь, — указав на пустую клетку, отчеканила я.
— Что это? — плавно оттолкнувшись от стенки, сложив руки на груди и сделав шаг ко мне, спросил Максим, всматриваясь в мои глаза.
— Списки на завтрашнюю игру, — как можно четче ответила я, стараясь не смотреть на него.
Что-то поубавился мой пыл от излишне близкого расстояния между нами. Я хотела сделать шаг назад, но это означало бы признать свое поражение перед ним. И я не стала этого делать. Гордо вздернув носик, я с вызовом посмотрела на парня, но его это лишь позабавило.
Морозов сделал вид, что хочет ко мне прикоснуться, и я отпрянула от него, как ошпаренная. Парень прыснул в кулак и выхватил бланки из моих рук. Он бегло прошелся по ним взглядом, после чего поставил свою размашистую подпись.
— Ты завтра придешь? — полным безразличия голосом поинтересовался Морозов, но выглядело это так, как будто он преднамеренно издевается, красуется перед командой.
Я фыркнула, забирая у него листочки, и собралась сделать шаг в сторону, чтобы обойти его, но он схватил меня за локоть и резко развернул к себе. От неожиданности я ойкнула и едва удержалась на ногах, схватившись за его тенниску. Как только я осознала, что фактически нахожусь в его объятьях, постаралась вырваться, но все мои старания были бесполезны и лишь вызывали на его лице ухмылку.
— Ты охренел! — вскипела я, все еще пытаясь расцепить его мертвую хватку. — Отпусти меня!
— Ты не ответила на мой вопрос, — удерживая меня, все так же холодно произнес Максим.
— Какого черта мне переться на эту долбанную игру?! — огрызнулась я, хмурясь.
— Как некультурно, — цокнув языком, поучительно сказал парень.
— Максимилиан, будь любезен, отпусти девушку и начни уже тренировку, — свистнув в свисток, прочеканил физрук.
Долю секунды он продолжал держать меня, после чего все же отпустил, пропуская к выходу из зала. Бросив на него раздраженный взгляд, я стремительно направилась к двери, как четко услышала пресыщенный раздражением комментарий:
— В следующий раз выбери юбку, которая будет прикрывать твой зад, мелкая!
— Да пошел ты! — крикнула я, хлопнув дверью.
Злость бурлила во мне, грозясь вырваться наружу. Я чувствовала, что готова взорваться как вулкан и уничтожить любого, кто посмеет встать у меня на пути. Как же я ненавидела его. Просто невероятно! Я даже не знала, что способна до такой степени кого-то ненавидеть. Подумать только, я говорила о том, что люблю его. Люблю этого самодовольного придурка. Как? Как, черт побери, я смогла в такого влюбиться?!
Я, как фурия, влетела в кабинет декана по учебной части, оставила списки на его столе и быстрым шагом направилась в аудиторию, только вот путь мне перегородила Фролова, невесть откуда взявшаяся.
— У-у, какие мы грозные, — надув губки, произнесла девушка, измеряя меня взглядом.
— Марина, свали, а? Просто свали, — опустив все формальности, сложив руки под грудью, сказала я.
— Знаешь, такой ты мне нравишься больше. Вся такая дерзкая из себя, — испустив короткий смешок, ответила девушка, накручивая как смоль черный локон волос на палец.
— У тебя с русским как, все в порядке? Или по буквам произнести?
— А вот хамить не стоит, карлик, — хмыкнув, вымолвила Фролова. — Не забывай о том, что ты теперь одна из бывших Максима и ничего из себя, более, не представляешь.
Я самым наглым образом рассмеялась, замечая, как вокруг нас формируется толпа зевак. Никогда не понимала, в чем смысл смотреть на чьи-то разборки. А потом еще месяцами обсуждать, додумывать и приукрашивать. Так, ладно, что-то я отвлеклась. Что тут у нас? Ах, да, самовлюбленная брюнетка, провозгласившая себя эталоном мужских грез.
— И от кого это я слышу, от одной из его бывших? — пропитанным сарказмом голосом ответила я, слушая «охи» и «ахи» за спиной.
— Да я тебя в порошок сотру, — угрожающе произнесла Марина, надвигаясь на меня.
— Что здесь происходит? — негодующе воскликнула вышедшая из кабинета преподавательница, вставая между нами.
— Обсуждаем коэффициент полезного действия Морозова, а именно - количество перепорченных им девушек, — пожав плечами, не отрывая своего взгляда от перекошенной злостью мины брюнетки, ответила я.
— Волкова, что вы себе позволяете? — хватаясь за сердце, вымолвила преподавательница, поправляя свободной рукой очки на переносице.
— Екатерина Федоровна, у нее жар, — сказала Анька, возникшая рядом со мной, и потащила меня за собой в сторону выхода, не обращая внимания на комментарии.
Беловой все же удалось выпихнуть меня на студенческую стоянку и даже всучить мне кофе со сливками, в то время как она потянулась за сигаретами. Что? Сигаретами? Совсем офонарела?! Я выхватила у нее пачку, не веря своим глазам. И когда это она начала курить? Когда, черт возьми?!
— Это что такое? Ты с ума сошла?
Цокнув языком, Анька отобрала у меня пачку и демонстративно закурила, выдыхая дым в мою сторону.
— Это называется антидепрессант, иногда они мне помогают, — спокойно ответила подруга, делая неспешный глоток кофе.
— И с каких пор ты употребляешь данный антидепрессант? — иронично вопросила я.
— Ну, я баловалась, еще когда встречалась с Соколом, а сейчас, бывает, изредка курю, когда Кирюша не видит. Ему это не нравится.
— Мне это тоже не нравится, — возмущенно произнесла я.
— Не будь занудой. Лучше расскажи, из-за чего ты с Фроловой сцепилась.
— У нас только одна точка соприкосновения. И я не хочу об этом. Потому что если я еще хоть слово услышу о Морозове, то просто взорвусь.
— Ясненько, так значит, вы все же встретились…
— Да, встретились, ибо Алексею Яковлевичу понадобились подписи наших чудо-баскетболистов. И представляешь, он не нашел никого другого для выполнения этой цели кроме меня, — сквозь зубы процедила я.
Анька хмыкнула, изучающе рассматривая меня, после чего изрекла:
— Вы бы в любом случае пересеклись. Это был вопрос времени. Так что, может, это и к лучшему.
— К какому лучшему? Я до сих пор дрожу, — шумно выдохнув, обреченно сказала я.
— Понятно, в таком случае, мне ничего не остается, как завтра вытащить тебя в клуб. Выпьешь, расслабишься и забудешь своего Морозова, как страшный сон.
— Серьезно? — прищурившись, полным изумления голосом вопросила я. — Напиться и забыться? Вот что ты предлагаешь?
— Да, я предлагаю тебе развеяться. Потому что мне надоело, что ты ревешь дома, в то время как твой бывший с наслаждением гоняет мяч по залу и цепляет новых девочек. Мне надоело видеть тебя такой: несчастной и подавленной. Я хочу, чтобы ты улыбалась и продолжала жить, не оглядываясь на прошлое. Потому что ничего неисправимого не произошло. Ты должна это понимать.
Поджав губы, кусая их с обратной стороны, я едва сдерживала наворачивающиеся на глазах слезы. Я коротко кивнула головой в знак согласия с каждым ее словом. Она, в действительности, была права. Дома я бы снова забилась под одеяло и неустанно ревела, дотошно вспоминая каждый момент, проведенный с человеком, что раскроил мое сердце. А ведь меня не раз предупреждали, что он собой представляет, а я все равно позволила сердцу выбирать. Глупо, наивно и больно. До ужаса больно.
***
Вечер следующего дня.
Я стояла перед зеркалом, оценивающе рассматривая себя. Моя светлая кожа после недели голодовки смотрелась болезненно-белой на фоне черного, облегающего платья. Но выбора у меня не было, все остальное на мне смотрелось не лучшим образом. Я постаралась повторить вчерашний макияж, но без помощи Ани он у меня не получился, и она примчалась ко мне во всеоружии, готовая прямо сейчас рвануть в клуб.
— У-у, подруга, выглядишь паршивенько, — прокомментировала она мой внешний вид, но сразу же добавила. — Но, для такого мастера, как я, это не проблема.
Я улыбнулась и закатила глаза, полностью доверяясь ее умелым рукам, которые еще никогда ее в этой области не подводили. Через полчаса на меня из зеркала смотрела жизнерадостная, невероятно милая девушка. Пышные локоны золотистых волос, яркие алые губы, подчеркнутые черными стрелками глаза, обрамленные длинными ресницами. Меня можно было бы назвать куколкой. Миниатюрной, симпатичной куколкой. И я бы даже с этим согласилась. Золушка на вечер, а утром я снова стану собой. Девчушкой с разбитым сердцем.
— Ты прекрасна, — сказала Аня, рассматривая меня.
— Спасибо, — улыбнувшись, ответила я.
Брюнетка поправила и без того идеально сидящее на ней платье и невзначай произнесла:
— Наши выиграли. Морозов с Князем сегодня сыграли в связке и у них это замечательно получилось.
— Хорошо, — коротко кивнув, ответила я.
— Ну что ж, раз мы полностью собрались, то можем ехать? — явно нервничая, спросила подруга, заставляя меня насторожиться.
— Ань, ты ничего не хочешь мне рассказать? — попыталась разъяснить ситуацию я.
— Возможно, но позже, — отмахнувшись и захватив куртку, ответила девушка и вышла в коридор.
Пожав плечами, я последовала за ней, вспоминая, куда спрятала свои ботильоны на шпильке, так как я редко прибегала к данной обуви. А точнее — практически никогда. Вскоре, окончательно собравшись, мы покинули чертоги моей квартиры и поехали на такси в клуб, где меня ожидал сюрприз. Причем каверзный такой, до боли не приятный. Сегодня здесь гуляли победу наши вездесущие баскетболисты и, конечно, среди них был Морозов. Какая же тусовка без капитана.
Окинув извиняющуюся подругу многозначительным взглядом, я взяла курс на барную стойку, решив не ограничивать свой организм в дозах алкоголя на этот вечер. Несколько шотов «би-блэйк» — и я стала вполне сносно себя чувствовать. Появилась легкость в организме, перестала раздражать громкая музыка вместе с толпой молодежи, грозящей «порвать» танцпол. Я осмотрелась, замечая, что Аня следует моему примеру, желая также расслабиться. И даже как-то успокоилась, отметив, что команда находится на втором этаже, явно не собираясь покидать свое пристанище.
— Вы обворожительны! — заявил поддатый Кирилл, поочередно целуя нас в обе щеки и обнимая за талии.
Ого, и когда это он успел так набраться? С которого часа они тут отмечают? Я скептически осмотрела Горду, который стал приставать к Ане, которая, в свою очередь, совершенно не была против и глупо хихикала при каждом прикосновении. Шумно выдохнув, я осушила еще один шот и, оставив ребят, отправилась на танцпол. Музыка как будто обволакивала меня, позволяя в ней раствориться. Я полностью отдалась танцу и заданному ритму. Меня не волновало ничего. Я позволила себе расслабиться, забыться, опьяненная толикой алкоголя. Миксы сменялись один за другим, а я продолжала танцевать, изредка заглушая внутренний пожар очередным коктейлем. Мне никто не был нужен. Я наслаждалась свободой движений, наслаждалась дурманом, овладевающим мной. Я не заметила, как перестала себя контролировать, и, лишь почувствовав чужие руки, крепко прижимающие меня за бедра, попыталась возмутиться. Но мои вялые сопротивления быстро подавил ранее незнакомый мне парень. Он развернул меня к себе лицом и стал нашептывать что-то на ушко, я едва ли разбирала слова, но у него был потрясающий тембр голоса и приятный одеколон. Это все, что я смогла разъяснить для себя. Для своего помутившегося сознания.
