Тварь

- И что, после того случая нападений не было? - Естественно не было, - уверенно кивнул Орихара. - Не думаю, что Оно полностью лишено инстинкта самосохранения. А соваться к такому монстру, как Шизу-чан, это если не попытка суицида, то, как минимум, мазохизм. - А ты, Изая-кун, мазохист или самоубийца? - не без улыбки спросила Линда. - Он блоха, - фыркнул Шизуо, затушивая о дно пепельницы очередную сигарету. - Дерзкая, наглая, бессовестная блоха, которая только и думает, чтобы чужой кровушки попить. - Спасибо, Шизу-чан, на добром слове, - не убирая фирменной улыбки с мордашки отозвался Изая. - Ну а все-таки? - вернулась к первоначальному вопросу балерина. - Нет, больше никаких монстров, духов и демонов, - покачал головой блондин. - Только наглое кровососущее насекомое. Ну и та мимолетная встреча с клоуном. - А раньше никто из вас клоуна не встречал? - Нет. - Нет. Но во время опороса свидетелей при расследовании нескольких убийств, некоторые мельком вспоминали про человека в клоунском костюме. Но в Икебукуро много разных неформалов, аниматоров и просто ярких личностей, так что клоун среди бела дня никого сильно не удивил. Линда вспомнила о посетившей её в день прибытия мысли, что в таком разношерстном месте Пеннивайз может не маскируясь гулять по улицам. Сам он, видимо, в какой-то момент пришел к тому же выводу. - Кстати о тех данных, - девушка, наконец, перешла к «статистической» части беседы. – Я их просмотрела, хотя правда, пока не очень внимательно, времени не было. Но кое-что сказать уже могу. Вот смотрите. Линда вытащила из сумочки слегка погнувшуюся тетрадь и продемонстрировала собеседникам какой-то график. - Ну и что это? – не понял Шизуо. - Статистическая обработка данных, - пояснила балерина. – Я составила график закономерности убийств и несчастных случаев в Дерри. - Зачем же так подробно-то? – даже Изая со своей безграничной любовью к выбранной профессии не подходил к поставленным задачам с подобной щепетильностью. - Расчеты помогают успокоиться. Знаете, в младших классах я терпеть не могла алгебру, но когда стала постарше нашла в ней даже что-то приятное. Сиди себе и считай. Ничего не надо доказывать, обосновывать, и к тому же это совершенно не больно. Да и есть в этом что-то: проводить самому исследование… Но не будем отвлекаться. Итак, господа студенты, как вы наверняка заметили, это периодичная функция. Она возрастает на определенном промежутке, достигает максимума, чуть спадает, какое-то время имеет относительно постоянное значение, снова возрастает до максимума и спадает. Если взглянуть на факты, это выглядит так: примерно раз в четверть века в Дерри происходило массовое жестокое убийство, два-три года были многочисленные смерти и исчезновения детей. Затем снова массовое убийство и опять затишье на двадцать семь лет. - Красота! Какое упорядоченное существо, подумать только. «Он серьезно восхищается, или это защитная психологическая реакция?» - Да, упорядоченное, не то слово. Да еще и с фантазией. При пробуждении и засыпании «сценарий» ни разу не повторился. - В смысле? - Ну вот, сами взгляните, - девушка выложила на стол еще одну тетрадь, более потрепанную, но чистую и очень аккуратно заполненную. Орихара, мельком осмотрев предмет, сразу признал собственность профессионального библиотекаря или библиофила. - Это записи Майка Хэнлона. - А почему чернила выглядят так, как будто запись сделана пару недель или дней назад? – полюбопытствовал Шизуо, отложив на время сигареты. – Я так понял, что он собирал информацию еще во второй половине прошлого века. - Не поверите, - усмехнулась девушка. – Но этим записям действительно не больше месяца. Они начали появляться после звонка Саймона в пустых тетрадях. Извечные дуэлянты почти одновременно вскинули брови. - Запись стерлась вместе с памятью. Память умерла вместе с Оно. Но мы опять отвлекаемся. Итак, смотрите. Первое пробуждение (первое из тех, о которых еще остались сведенья): массовое исчезновение всех поселенцев; дальше - Мужчина по имени Джон Марксон убил всю свою семью, а затем совершил самоубийство, целиком съев ядовитый гриб; история с лесорубами и месть за них же (как по мне – самая гадкая часть истории Пеннивайза); еще через полвека – расстрел мирными гражданами гангстеров (пули на память полгорода из стен повырезало). И так далее. У этой твари неплохое воображение. Одни и те же несчастные случаи кого-то бы да напрягли. А тут каждый раз что-то новое. - Я вот чего не пойму, - брюнет повертел в руках тетрадь. – Во время «вспышек» - назовем так пробуждение и засыпание – порой не так много жертв. Сравнить хотя бы последнюю массовую смерть – взрыв на заводе, сто двадцать жертв, и тех же расстрелянных гангстеров, которых было всего восемь. Кстати, а сколько людей явилось на массовое линчевание? - Около пятидесяти. И все – мирные граждане, которые, как и миллионы других американцев работали, смотрели кино, пели песни и спорили о политике за семейным ужином. А на следующий день уже поливали свинцом восьмерых человек, которых и видели-то впервые в жизни. - Несчастная мафия, - сделал картинно-скорбное лицо Изая. – Но я не понимаю, почему произошло именно так. Почему мирный люд пошел разделываться с врагами общества, а не наоборот? Согласитесь, друзья мои, если бы восьмерка мафиози палила по населению Дерри, это выглядело бы реальнее и жертв больше. Почему именно так? - Изая-кун, ты, кажется, говорил, что любишь людей? Видимо, Оно тоже в каком-то роде их любит. Дери – владения Пеннивайза, его личные охотничьи угодья, наполненные различной живностью. И в какой-то мере он заботится, бережет их, чтобы было, откуда кормиться. К тому же, вполне возможно, что смерть не имеет такого значения. Главное – эмоции. Отрицательные эмоции, много боли, отчаянья, страха и насилия. Как, по-вашему, какая аура на месте массовой перестрелки? Хэйваджима Шизуо, до этого момента не проявляющий особой активности что-то тихо процедил сквозь зубы и несильно стукнул кулаком по столу. Но гладкой полированной поверхности пробежала трещина. «Ненавижу насилие!» - Шизу-чан, осторожнее, а то нас выгонят в шею. Блондин промолчал, чем изрядно удивил не только Изаю, но и себя. - Так, а вот теперь возвращаемся в наше время. Просмотрев то, что скинул мне Изая, я…ничего примечательного не обнаружила. - То есть как? – вскинул бровь информатор. – Оно на диете? Двадцать лет приводило себя в порядок, чтобы сейчас явиться миру во всей красе? - Ты что, не слышал, или дурака валяешь? – фыркнул вышибала. – Оно – детеныш. Ему расти надо. - Да я-то помню, пошутить уже нельзя. Что ж, конечно, возраст влияет на образ жизни, но почему тогда цикл просто не уменьшился? Мамаша много спала и ела, а ребенку надо больше есть и больше спать. - Ну, на счет больше есть – это правильно. А вот на счет спать, это не так. Вы вообще знаете, зачем насекомым личинки, а паукообразным – нимфы? Так вот, среди прочего одна из причин – подвижность. Личинки многих насекомых гораздо подвижнее взрослых особей. Так что маленькое Оно может и вообще не спать. Все эти двадцать пять лет тварь жила без родительского цикла. Однако, вполне возможно, с родительским аппетитом. Но и тут загвоздка: малыша некому было учить. Вряд ли он мог сам научиться принимать нужный для убийств облик в первые годы. Мне кажется, Оно развивалось, развивалось постепенно. Понемногу училось перевоплощаться, играть, выискивать в человеческих душах ниточки страха. А теперь… - Гаденыш вырос, - догадался Шизуо. - Именно! – Линда всплеснула руками. – Он вырос и что-то переменилось. Я могла бы сказать, что наступило половое созревание, но сдается мне, что несмотря на раздельнополость пауков, оно использует для размножение партенокинез. Для него тоже, наверное, нужно созреть, но тогда это все-таки не главное. Что-то случилось, что-то для Оно очень важное… Она запнулась на полуслове, уставившись куда-то за спину сидевшего напротив Хэйваджимы. - Там же не было дыры. Все трое уставились на седзи. На разорванную седзи. Несмотря на то, что помещение было залито ярким электрическим светом, в этой расщелине было почему-то темно. А потом оттуда выглянул глаз. Огромный, сантиметров десять в диаметре глаз с ярко-красной, напоминающей спелую вишню радужкой и узким зрачком. Тварь осмотрела всех троих с каким-то насмешливым – даже по одному глазу это было видно – превосходством. (Орихару аж передернуло. Никто не смел на него ТАК смотреть.) А потом по всей поверхности бумажной стенки стали появляться множество таких же ярко-алых глаз. Только поменьше. Все они жмурились, прищуривались, моргали, словно смеялись. Затем один из зрачков лопнул, и по светло-бежевой поверхности потекла кровь. За ним последовали и остальные. - Выходим, - коротко скомандовал Шизуо, и компания послушно медленно встала, даже Изая не подумал возразить. Когда компания понемногу продвигалась между столами, блондин, не удержавшись-таки, обернулся. Как Орфей, чтобы глянуть, идет ли за ним Эвридика. Как и в мифе, все обернулось кошмаром. Кошмар стоял опираясь на окровавленную седзи и почему-то был в информаторской куртке поверх привычного клоунского костюма. Впрочем, улыбка у них была одна на двоих. - Шизу-чан, - ласково пролепетала тварь, и Хэйваджима только чудом не запустил в нее ближайший предмет интерьера. – Шизу-чан, я заберу тебя с собой вниз! Обязательно заберу! И этих двоих заберу, если они будут плохо себя вести! Передай друзьям, что хорошие дети не лезут ни в свое дело и не портят жизнь клоунам! Но ты обязательно должен пойти со мной! Тебе понравится у нас, Шизуо! Именно там таким монстрам и место. Боб Грей, более известный как танцующий клоун Пеннивайз, растворился в воздухе. Мокумокурен*, подмигнув бывшему бармену, тоже исчез.