Персона 4: Сердце всего. Часть вторая

             Неторопливые шаги Наруками снова вели его к холму, на котором располагалась Ясогами. Пригорок, изученный им уже не единожды… впрочем, учитывая некоторое особое свойство оного, серебряновласый юноша, прежде чем начать подъём, немного огляделся: всё та же пасторальная Инаба… как бы. «Как бы», потому что на небе собирались злые-презлые тучи, нагонявший серую хмарь и обещавшие дождь во второй половине дня. А синоптики говорили ещё о тумане… Его глаза блуждали по домикам, покуда взгляд случайно не упал на «памятный» для него столб, стоявший немного поодаль от его маршрута. Памятный по двум причинам: он познакомился с ним близко (врезался), а так же… с него как раз и снимали Ямано. И именно под ним он нашёл платок, принадлежавший покойной… Вероятно, предупреждение о тумане на него так подействовало: с некоторых пор оный воплощал для него нечто недоброе. В некотором роде, марево представляло собой сторону преступника: неведомый, необъятный, неуловимый… Хм… «А ведь с погодой что-то неладное в этом городе… но что?..»       Платок, кстати, был надёжнейшим образом упрятан в комнате Юу: он понимал, что обыск подробный его отыщет, но вот беглый… Но главным было другое: что с ним делать? Этот предмет, неисповедимыми путями оказавшийся у него, теперь попросту лежал без дела и пылился. И да — платок это была улика. Против серебряновласого. И, вероятно, то, что его заставило в первую очередь ввязаться в это дело; оглядываясь назад, юноша находил, что поступил нелогично и поддавшись влиянию момента… впрочем, не то чтобы он жалел…       — Опять повис, Нару? — Кониши, которой откровенно надоело стояние на одном месте, нетерпеливо нарисовалась перед его ясными очами. Тот вздохнул.       — Так, вспоминаю былое.       — Былое?.. Насколько былое? — серебряновласый вгляделся в полусумрачное небо, где только в самых отдалённых уголках проглядывала синь.       — С чего начиналась следственная бригада, — он перевёл взгляд на девушку. Та сначала нахмурила бровь, потом вздрогнула.       —…ты…       — Да. Про тот день, когда… — кое-что из их истории он ей рассказывал, когда они оставались вдвоём наедине в его комнате.       —…давай не будем об этом, ладно? — как и всегда, когда речь заходила о смерти ея или моменте к тому близкому, Саки норовила перевести тему; как она сама говорила, ей эти воспоминания отдавались тупой болью во всём призрачном теле. Если же та пыталась упорствовать, её начинала захлёстывать ярость и ненависть. Вот и сейчас: весь ея вид точно бы умолял перейти на другую колею беседы. Хотя, надобно заметить, что её реакция постепенно сглаживалась; Маргарет говорила о том, что, возможно, её душа залечится со временем и сможет, в том числе, вспомнить и травмирующий момент. Только что-то говорило Юу, что ничего не будет так просто…       «Кто же ты, злодей по ту сторону телеэкрана?..» — так и не придя ни к какому выводу, он просто начал подъём.       — Подстричься?.. — жевал омлет с рисом и кетчупом Ханамура, вглядываясь в лицо Наруками. Тот на это кивнул.       — Одна… наша общая знакомая сказала, что ты ощутимо вкладываешься в причёску… — и скосить взгляд так, многозначительно, в сторону семпай-призрака. Ёске чуть поморщился, не забывая, впрочем, чавкать.       Ланч, на сий раз, происходил в классе. Связано оное было, как понимаете, с неласковыми погодными условиями… а ещё физкультурой, да. После которой откровенно хотелось погреться в помещении. Их класс 2-2 был сейчас весьма оживлённым: единовременно в нём находилось человек десять, которые, говоря на разные голоса и интонации, весело проводили время в поедании коробочки с едой. Сатонака с Амаги ушли в столовую, поскольку бенто не захватили, а Тацуми, как обычно, где-то болтался и пугал народ своим грозным видом. Так что, парни оказались, своего рода, наедине. Ёске, кстати, беспардонно занял парту Чие, как ближайшую к их лидеру, и теперь безбожно развалился за оной, позёвывая и поглощая пищу.       — Ну да, я знаю неплохое местечко, — кивнул весельчак, сглотнув кусок омлета. — А что, решил подкрасить свой модный цвет? — многозначительно заиграл бровями Ёске.       — Это мой натуральный цвет… — закрыл глаза Наруками, уже догадываясь, какая реакция за этим последует. Когда он их приоткрыл, обнаружилось, что не ошибся: Ханамура выпятил глаза наружу, распахнул рот, всё ещё несущий следы пищи, покуда его очи сконцентрировались на власах Юу. Дрожащий палец белобрысика уткнулся у них.       — Пиздишь!.. — наконец, вымолвил он, часто-часто моргая зенками. Серебряновласый только вздохнул, а затем наклонил макушку.       — Можешь убедиться. От корней идут, — Ханамура, подобно сыскной собаке, тут же начал со всей внимательностью изучать сий вопрос, перебирая пряди, подёргивая за них, пытаясь найти хоть малейший след окрашивания. Наруками словил насмешливые взгляды одноклассников и снова набрал в грудь воздуха.       — У меня такой же шок был, Хана-чан, — белобрысый, проводивший инспекцию, вздрогнул, после чего бешено уставился на Кониши, зависшую рядом с ним. — Говорит, действительно с рождения. Даже не седые… — некоторое время, парень лупал ртом, точно рыбка, уставившись на пустое место и забыв о всякой коспирации. Призрак насмешливо щёлкнула того по лбу, после чего улетела под потолок. Как ни странно, сие привело парубка в чувство. Лидер вернул себе вертикальное положение сидя, после чего откинулся на спинку стула.       — А-а… Наруками, ну почему ты такой бисёнен*, только… — захныкал Ханамура, недовольный несправедливостью мира. После чего очень завистливо уставился на прядки Юу. Просто сверлил их!       — Так что там касательной парикмахерской?.. — вернул разговор в деловое русло серебряновласый, который, признаться честно, уже привык к тому, что это маленькое и очевидное откровение вызывает такую нереальную реакцию. Вот ни капли не трогало уже, со времён, пожалуй, младшей школы. Ёске отмер… но не перестал коситься в сторону волосяного покрова.       — Ну, поскольку парикмахерская в Инабе закрылась… придётся ехать в Окину.       — Окина?       — Минут двадцать на электричке. Не такая глушь, как Инаба, но тоже не самый большой город, — просветил серебряновласого Ханамура. — Самое отпадное место для зависания! Магазины, кинотеатр, интернет-кафе… Цивилизация! — незаметно для себя, Наруками сглотнул. Слово «Цивилизация» потянуло к себе как магнит. Чтобы не говорили про Инабу… иногда хотелось глотнуть современности.       — Едем.       — Вуху! — радостно провизжал Ханамура, высунувшись в раскрытое окошко электрички, позволяя ветру обдувать себя как следует, трепля и лицо, и причёску.       — Ханамура… — не убирая ладонь с лица, молвил серебряновласый, уже начиная жалеть о своём согласии.       — Да ладно тебе, чувак! Мы одни в вагоне! — что, кстати, являлось сущей правдой.       Поезд мерно стучал колёсами, покуда за окном плыли виды Японской глубинки. Прогресс, человек, да! Но всё же оставались леса, сопки, речки и долинки, если не совсем нетронутые человеком, то уж, во всяком случае, к которым рука оного отнеслась бережно и щадяще; таким свойством обладал этот перегон. Он дышал той изначальной красотой островов, которую так безжалостно поглотила «цивилизация», со своими железнодорожными путями и асфальтовыми дорогами. Солнце, кстати, показало свой край и даже вылезло в полной радости, как только они выехали из региона Инабы, точно бы чья-то злая воля нарочно собрала мощные и чёрные облака над городом. Переход получился весьма резким и внезапным: раз, они ещё едут в темени и сумраке, два — прекрасное полузакатное светило ярко освещает путь. Сразу стало тепло, жарко, приятно, так летне и так умиротворяюще… Словно бы выехав из Инабы, Наруками на время вырвался из-под чьей-то навязчивой воли.       — Чувствуешь, Наруками? Этот запах — запах свободы! Oh, Freedom!* — Ёске раскинул руки подобно героине фильма «Титаник» — в разные стороны и выпятив грудь, полным объёмом вдыхая заинабский воздух.       — Соглашусь, Хана-кун. Словно бы выехав из Инабы ты чувствуешь, как разрываются цепи, что сковывают тебя… — Кониши, висела где-то за окном, явно наслаждаясь своей возможностью левитации. Её лицо было столь расслаблено и спокойно… Наруками, пусть и нехотя, тоже ощутил этот аромат свободы. И расслабился, откинувшись на сиденье и разведя колени в стороны, ощущая приятное чувство отдыха и лени.       Ёске, когда ему надоело принимать ветряную ванну, уселся рядом, с довольной-довольной моськой, после чего раскрыл телефон.       — Готовься, чувак, мы покидаем зону отстойного инета и входим в море больших возможностей серфа! Итак… Три… — Юу, пусть и ему не чувствовалось охота участвовать в оном мероприятии, тоже достал средство связи и раскрыл его, кликнув по браузеру, уставив зрачок на мерцающий символ сигнала и проходимости. Рядом с ним прыгали цифры скорости. — Два… — с удивлением, серебряновласый заметил, как что-то начало меняться… цифры… — Один… — точно бы по заклинанию, килобиты, едва ходившие в отметке 0.5 или 0.6 стали прибавляться, больше, больше… — ПЛИ! — …как в мобильный Наруками зашёл быстрый и комфортабельный интернет. Сразу же запищали различные приложения и уведомления, которые до того не работали должным образом. Почта, какие-то рассылки, новости… всё запищало, запиликало, замерцало… — Вы прибыли на станцию «Интернет 4G», просим вас пользоваться в своё разумение… — хихикнул Ёске, оценив, как расширились глаза у его друга, в зрачках которого отражался телефонный экран. Серебряновласый вопросительно посмотрел на своего приятеля. Тот понял вопрос без слов. — Я ж не первый раз тут езжу, Юу. Знаю уже, с какого момента начинается море безграничных возможностей…       — Ага, а то, что место, с которого они «начинаются» приметила я первой — как-то ты подзабыл, любовничек… — фыркнула Саки, влетев в салон вагона, пройдя насквозь разделительную стенку. Ханамура развёл руками.       — Уела, признаю, семпай. То дерево первой приметила ты, это правда…       — Дерево?.. — белобрысый хихикнул.       — На обратной дороге покажу. Такая большая и очень примечательная слива. А уж как цветёт по весне… эх… ладно-с, что там у нас новенького… — парень тут же застрекотал кнопками, выщёлкивая какие-то интересные себе странички. Наруками, скосив глаза, приметил, что были то, в основном, фан-сайты Риз. Юу же, немного подумав, решил разобрать корреспонденцию. Ну, насколько позволял ему его мобильный, и тоже застучал клавишами. Накопилось более сотни писем. «Дам-с…»       Занимаясь скучной работой первичной сортировки, он решил обратиться к приятелю:       — Так что с тобой, всё-таки, сотворила Кашиваги? — в экранчике мобильного отразилась гримаса Ёске.       — Не напоминай, ладно? Меня съели с тапками… — грустно и уныло протянул парубок, ещё яростнее застучав по аппарату, что-то набирая в поисковике. — Эх, надо бы озаботиться покупкой мобилы с сенсором… говорят, они сейчас идут в тренд… — задумчиво протянул Ханамура, проявив, таким образом, намерение слезть с неприятной темы. — А ты что скажешь, Наруками? Тачскрин — это навсегда или так, увлечение?*       — Лично мне больше нравятся кнопки. Надёжнее, — спокойно ответил Юу, пачками отправляя письма в папочку со спамом.       — Помяните моё слово, парни: эти бескнопочные захватят мир, хотим мы того или нет… — Кониши просто не отрывалась зрачками от экранов мобильных. При этом, она предпочла наблюдать за серебряновласым, а не за Ханамурой! Того, судя по чуть скривившимся уголками рта, это несколько обижало. — Эйбелл* видели последнего поколения? Вот за такими технологиями будущее…       — Даже если за ними будущее — Инаба не позволит использовать их функционал в полной мере… — философски заключил Наруками, покончив с «левой» почтой и переходя, собственно, к более детальному изучению. От его фразы что Саки, что Ёске скривились как от зубной боли. — Так что моё мнение — для Инабы чем проще, тем лучше… ты не ответил на мой вопрос, кстати… — скосил взгляд на секунду серебряновласый.       — Колись, Ёске… — погрозила пальчиком призрак. — Иначе начну доставать твоё ну очень грязное бельё… короче, ты понял меня… — при её словах Ёске ощутимо сбледенул, и послал взглядом самую настоящую мольбу и прошение. Которые были отвергнуты ея ухмылкой и насмешкой. Девушка покачала указательным пальчиком, не переставая водить зрачками по экрану телефона.       — Вот… неймётся вам просто… — раздражённо молвил парень, громко схлопнув телефон. Наруками с Кониши повернули на звук головы, оторвавшись от миниатюрного экранчика. Молчание. На лице Ханамуры проступила неприязнь, следом — страдание. Он замялся. — Я…       — Дай-ка подумать… — протянула неживая. — М… фильм «Немёртвый город», с зомби… И ведь сам же пригласил… так… на какой минуте ты начал о… — ужас, неподдельный отразился в зенках парубка.       — Меня назначили в группу подготовки к школьному фестивалю! — в очах пары его собеседников так и отразился скепсис.       —…это всё?.. — с каким-то разочарованием протянул Юу, ожидавший явно большего. Белобрысый закипел.       — ЭТО ВСЁ, ВЫ ГОВОРИТЕ?! А ТО, ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ПРИДЁТСЯ СИДЕТЬ ДОПОЗДНА В СТУДСОВЕТЕ И РАЗБИРАТЬ БУМАГИ, УЧАСТВОВАТЬ В ОБСУЖДЕНИЯХ… — юноша откровенно перешёл на крик, жестикулируя руками, даже вскочив на ноги. Видать, накипело. Саки ответила зевком. Очень театральным и протяжным.       — Заслужил, — огласила вердикт семпай, снова переведя глаза на мобильный серебряновласого. — Ты давай, дальше читай, Нару, — Ёске осёкся. Серебряновласый, подумав, поддержал предложение Саки, чьё вмешательство в свою приватность он уже выучился терпеть.       — Если честно, — наконец подал голос серебряновласый, — я ожидал чего-то… большего. А так… легко отделался, Ёске.       — Ну вы… — недовольно буркнул парень, усаживаясь обратно с протяжным вздохом. —…естественно, это не всё, — парочка даже не оторвалась от телефона. — Она… блин, ну реально уничтожила меня: говорила про жизнь, ответственность, про то, как я вас подставил, какая я вообще гнида, что с таким подходом мне ничего не светит в жизни… мне никогда в жизни не было так стыдно!       — Поделом, — хором ответили Наруками и Кониши, удивительнейшим образом сойдясь в интонациях.       —…и ещё она меня сдала отцу. А тот срезал мне за это ползарплаты!       — Хоть раз в жизни торжествует справедливость… — протянула Саки, внешне продолжая играть безразличие. Оное удивительнейшим образом действовало на белобрысого, который заёрзал на пятой точке.       — Блин, я так никогда в жизни не накоплю на байк! — в этом месте компания оторвалась от созерцания вечного и прекрасного (мобилы), после чего уставила очи на нечто преходящее и не столь приятное (Ханамуру).       — Байк, — Юу подставил кулак под подбородок.       — Байк, — скептично подняла бровь девушка. Их визави скис.       — Ладно, скутер… но у парня же должна быть мужская мечта!       — А я думала, твоя мужская мечта — лишиться девственности… хоть с кем-нибудь — с нотками яда вымолвила Саки, смакуя сладкую месть.       Ёске на сию фразу подавился воздухом, после чего закашлялся…       — Ты слишком жестока, семпай, — покачал головой Юу. Та хихикнула на это.       — Он слишком много должен мне, Нару-кун…       Окина напоминала город. Странное определение, но именно оно и возникло в голове у Наруками, когда он и Ханамура всё же покинули салон вагона и вышли со станции, спустившись по ступеням эскалатора. Уютные дороги, аккуратные домики, множество магазинов, витрин, а также жизнь и суета. Если Инаба напоминала сонное царство, изредка тревожимое внешним миром, то Окина была скорее эдаким маленьким провинциальным Токио; конечно, до той суетности, которой славна столица, ей весьма далеко, но она всё равно давала изголодавшемуся по цивилизации сердцу это сладкое ощущение… причастности. Причастности к тому времени, в котором ты родился и растёшь; Инаба, как уже говорилось, дышала атмосферой прошлого: довоенная, прошловековая, идя дальше, вглубь времени, доходя, возможно, до того момента, когда здесь впервые появились предки японцев.       Наруками с любопытством водил глазами, покуда его мозг выцеплял отдельные образы и наименования, вроде книжной лавки (та, что в торговом районе, имела свойство обновлять ассортимент отвратительно редко — раз в месяц), кофейни, кинотеатра… эм, ну да, трудно его пропустить. Внезапно, его телефон запищал сигналом нового письма.       — Тебе что-то пришло, партнёр! — хмыкнул Ёске, лениво потягиваясь и направляя путь серебряновласого. Тот неспешно раскрыл мобильный и отщёлкал на новое письмо. Внезапно, он замедлил ход, покуда глаза распахнулись. Кониши и Ханамура, влекомые любопытством, тут же сунули носы в это дело, образно выражаясь.       От кого: Няруто (GodOfDarkSideTheN@jap.com)*       Яххо, Нару-кун! Как ты там, бодрячком ли? Всё ещё продолжаешь тихо ненавидеть человеков, да, наш мизантроп-кун? Хи-хи. Ладно, давно не списывались… так вот…       Слышал я, ты переехал от нас, да ни куда-нибудь, а на самый край света — Инабу. Честно, я пытался отыскать её на картах, использовал программу в интернете, и только после того, как она попала в новости, я, кое-как, смог её обнаружить. Жуткая глушь, скажу тебе!       — Кто это тебе написал, Нару? — тут же поинтересовалась призрак, подняв свои глаза на растерянного Юу, явно не ожидавшего письма от этого «Няруто», который так и лупал зенками.       — Да, звучит так, как будто вы с ним близко общаетесь! — тут же вставил свои пять копеек белобрысый, подняв указательный палец.       — М… старый знакомый… — нехотя произнёс Наруками, покуда на его лице засквозило… сомнение? Растерянность? — он… знаешь, Ханамура, он как ты, только ещё хуже…       — Кто-то хуже, чем Ханамура?! — всплеснула руками Саки, посмотрев на серебряновласого в священном ужасе. — И ты общался с таким человеком?! — весельчак немного скис и надулся, ткнув в бок своего приятеля.       — А я думал, я один такой уникальный…       — Заноза в заднице?.. — тут же подхватила девушка. Парень осёкся, а затем метнул злобный взгляд на призрака. Юу, задумался, приложив руку ко рту.       — Знаешь, если ты просто… бесишь, то это сначала вынесет тебе мозг, а после начнёт его медленно есть палочками, макая в соевый соус… — и, хотя его фраза звучала с нотами юмора, но общая несчастность тона заставила эту «парочку влюблённых» прервать зарождающуюся перепалку.       — Мне сложно представить кого-то… хуже, чем этот балбес… — почесав свою полупрозрачную тыковку, наконец призналась Саки.       — Ну спасибо тебе, семпай… — упёр руки в боки окончательно раздосадованный белобрысик.       — Это был комплимент… — приторно улыбнулась девушка, сделав голос медовым, чем напомнила Наруками себя же в их первую встречу, но теперь не скрывая фальши. Ханамура поморщился и скрипнул зубами.       — И где же вы с ним познакомились? — вернулся к беседе Ёске.       — В больнице… — вздохнул серебряновласый, отведя взор в сторону. В его взгляде, поймай кто его в тот момент, он бы уловил мимолётно проступившее море боли. Но отвечать на немой вопрос, повисший у его друзей в головах, не стал.       …и тем удивительнее то, что в вашей глуши происходит! Убийства, повешенные люди, какие-то похищения… Нару, скажи честно, ты что, проникся духом приключений и решил попасть в мангу? Просто таких совпадений не бывает: сонный городок, туда приезжает таинственный незнакомец, всё летит в тартарары… звучит как завязка романа, не думаешь? А если туда добавить каких-нибудь подростков, которые вопят о спасении мира и справедливости — вообще сёнен получится. Или сёдзе. Это уж как повезёт… или эччи?! Или даже…*       — А этот парень или крайне проницателен, или у него ещё более поразительный талант попадать пальцем в небо… — покачала головой семпай, сразу соотнеся пассаж со следственной бригадой. Юу покачал головой и потёр виски.       — Если честно, я и сам не знаю. Но у него есть удивительная способность знать всё и обо всех… пускай на уровне слухов. Только вот я не помню, чтобы он хоть раз ошибался…       — Э… звучит пугающе, чувак… — дёрнулся глаз у Ханамуры.       В любом случае, чтобы там у вас происходило, я уверен: ты обязательно окажешься в центре событий. Если будет времечко, чирканёшь пару строк старому приятелю, нэ? Я бы с превеликим удовольствием побывал у вас, хоть проездом, но дела, дела, дела! Сам понимаешь. La-чан меня скушает, если я только заикнусь об этом… а ещё этот чемпионат по сёги* меня когда-нибудь доконает (плачущий смайл). Да и противники попались неудобные…       Ладно, может быть, ещё увидимся, моя любимая игрушка, Наруками.       Твой любящий и очаровательный ползучий ужас НЯРУ       — А ещё у него до одури чернушное чувство юмора и обильная любовь к Лавкрафту*, — вздохнул Юу, схлопывая телефон уверенным движением.       — Рабу что? — поморгал глазами Ханамура, явно незнакомый с творчеством оного писателя.       — По нему чувствуется… — закивала головой Саки. — Но подписаться в честь бога тёмного пантеона, да ещё и подобрать такой мейл… он не боится, что за ним придёт настоящий когда-нибудь? — по её лицу, до того спокойному, прочиталась тень страха. Юу пожал плечами.       — Как он сам говорил, он этому только будет рад.       — Да о чём вы вообще?! — не выдержал игнорирования Ханамура. Его собеседники посмотрели на него… как на нечто примитивное. Вроде моллюска. Или простейшее, что, в принципе, одна разница. Парень, который правильно расшифровал оные взгляды, нахохлился, после чего, приняв вид оскорблённый и надутый, зашагал прочь.       — Всё-таки, Ёске, тебе стоит интересоваться не только полуголыми девицами, пищащими в микрофон… — с долей горечи заметила Кониши. — А кто такая эта… — снова обратилась к лидеру их группы привидение, повернув на него голову. Она напряглась, после чего попыталась выдавить, шевеля губами: — Ra… RL… RYA… Ra-a…       — Ла-чан? Его жутковатая горничная. Или личная служанка… я так и не разобрался…       — Где горничная?! Какая служанка?! — Ёске, уже отошедший от компании, услышав «волшебное слово», мгновенно «поднял хвост пистолетом», начав оглядываться по сторонам как гончая, уловившая след добычи. Наруками с Саки сделали коронный синхронный фейспалм.       — «Звиняй, Наруками, но я буду первым!», — передразнила Кониши Ханамуру, уперев руки в боки. — Павлин!       — Если я что-то понял, там было занято всё… — задумчиво протянул Юу, косясь на сверкающую лампочками вывеску парикмахерской, или, если быть точным, салона красоты, который назывался «Forbidden Apple»*. Не самое бюджетное место, но, разок подстричься не должно быть обременительно. Ну, так, во всяком случае, мыслил подросток. — У нас есть минут двадцать-тридцать… чем займёмся? — скосил он глаза на ходившую взад-вперёд недовольную семпай. Та приостановилась, затем фыркнула носом.       — Сам думай, — отмахнулась она от того рукой. Юу склонил голову набок.       — Тебя так задело то, что он выбрал этот салон? — волосы Саки начали развиваться, подобно клубку очень злых змей, покуда в глазах нарастало золото.       —…знаешь, — очень злым тоном начала та, —…я могу простить парню то, что он спускает кучу денег на внешность. В конце концов, без этого у Ханы вообще бы не было никаких шансов, — «Смотри-ка, больная тема…» — Я могу простить ему то, что он выглядит стильнее… и лучше. Меня, — в этом месте девушка явно смутилась, то ли от самого факта признания, то ли от того момента, что это бросало тень на её репутацию. — Но чтобы этот распавлиненный ходил в «Яблоко»! О, ками-сама!.. — волосы начали принимать форму змей, как и тогда, в Ёми. Серебряновласый поспешил переключить внимание:       — А что такого особенного именно в этом салоне? — на Наруками взглянули так же, как, вероятно, посмотрели бы на инопланетянина, покуда волосяной покров улягался в покое.       — Нару, я понимаю, что тебе с рождения досталась ангельская внешность… но совесть-то иметь надо! — заметив, что понимания на лице парня не добавилось, та подняла очи к небу, окрашенному в ранние золото и персик. — «Яблоко» — что-то навроде статуса. Там работают лучшие стилисты на округу. Ты можешь быть сколько угодно дурнушкой, но, если ты оказалась здесь, из тебя сделают принцессу. А уж если ещё и на «Croco Fur»* или пару других магазинов разориться…       — То есть… поход сюда, это как вызов на поединок. Да? — Наруками очень смутно вспомнил все эти женские заморочки из прошлой школы. Его всегда удивляла эта жесточайшая конкуренция у девушек за тот простой факт, кто окажется лучше, кто займёт наибольшее почитание среди парней. Однако, учитывая, что среди мужской половины тоже имелись свои тенденции… что уж и говорить. Жизнь — большая гонка.       — В точку. Это примерно тоже самое, как прокатиться сквозь всю Инабу на лимузине…       — Ты ему завидуешь?.. — внезапно, до парубка с кристальной ясностью пришло осознание того факта, почему Саки так возмущается. Та попунцовела… бы, будь живой. А так — просто волосы снова поднялись в стойку. Внезапно, та вздохнула и успокоилась.       — Нару, мне почти всю зарплату приходилось отдавать в семью, ибо его Джюнс разорил и так небогатую лавку отца. Впрочем, скажу тебе честно, мы и до этого не шиковали… — по лику ея пробежала мрачная тень. Глаза опасно сузились. —…знаешь, как тошнит, когда вещи, за которые тебе приходиться буквально сражаться и выгрызать зубами, другим достаются просто так?! Ни за что?! — «А деньги для неё, как не посмотри, больная тема…» — отстранённо пронеслось в голове у Юу, покуда вглядывался в разгорячившуюся семпай. — а я… ТОЖЕ ХОТЕЛА БЫ СДЕЛАТЬ ПРИЧЁСКУ В ЯБЛОКЕ! — между тем, на границе зрения серебряновласого промелькнуло что-то тёмно-алое. Его слегка толкнули, задев дамской сумкой. Вздрогнув, он услышал негромкий стук, точно бы что-то мягко упало на асфальт. Переведя взгляд в сторону того, кто его толкнул, он заметил копну свободно повисших ало-медных волос, болтавшихся мощной косой.       Взгляд подростка скользнул вниз, приметив нечто розовое и блестящее…       Её глаза, оттенком в тёмный шоколад, внимательно водили по сторонам, неторопливо и изучающе, вспоминая и запоминая нечто давно забытое. Особенно рьяно зрачок задерживался на лицах проходящих мимо людей, но, не находя в оных и тени узнавания, её сердце наполнялось покоем; возможно, это умиротворение — преходящее и мимолётное… но ей так его не хватало, уже очень давно… Настолько ей было хорошо, что хотелось петь. «Ладно-с!» — задорно подумала она. «Прошвырнёмся ещё по парочке магазинов и поедем!»       — Извините… — внезапно, со спины раздался холодный мужской голос, из-за которого у неё по позвоночнику пробежалось стадо мурашек. Она неторопливо обернулась… чтобы увидеть чудака, с высеребрёнными волосами, ею примеченного ранее: он болтался на входе в салон красоты и кидал взгляды куда-то в сторону, что-то бормоча себе под нос. В общем, девушка сразу занесла его в категорию «Чудики». — Вы… — он протягивает зажатый кулак. Инстинкты до того спавшие, теперь взвизгнули в голове сиреной. Ибо просто «Чудик» — явление обыденное. А вот чудик-фанат…       — Не подходи! — вскрикнула девица, сама не осознавшая, как отпрянула от того на метр назад. Парень смутился.       — Но… — попытался он снова завязать диалог. Теперь девичье чутьё забило не просто тревогу, а затрезвонило во все колокола и набаты.       — Извращенец! — взвизгнула «жертва», после чего дала стрекоча со всей мочью. Окружающие, до того лениво наблюдавшие за перепалкой, ощутили некое подобие интереса. Серебряновласый, что-то пробурчав себе под нос, спокойным шагом, быстрым, но не бегом, пошёл за ней.       «Ками-сама, и тут от сталкеров* нет покоя!» — девушка, стараясь держать дыхание, как и учил учитель по лёгкой атлетике, бежала в сторону станции, молясь на то, что или она успеет на поезд раньше этого доставалы, или же ей попадётся коп, которому можно будет сдать извращенца. Её рука сама собой скользнула в белую дамскую сумку, на которой болтался брелок в виде маленького плюшевого медвежонка бурой расцветки. Пощупав пространство, она с сожалением констатировала: опять посеяла телефон. Эта дурацкая привычка класть оный сверху уже ни раз её подводила. «Кусо-о-о!» — панически стрельнуло в голове. Она мимолётно бросила взгляд назад: этот парень не отставал, перейдя на лёгкий бег. Увидев, что та на него повернулась, он уже хотел что-то крикнуть… у преследуемой девушки за спиной выросли крылья, правда…       — Полиция! Что здесь происходит?! — правда, устремившись к эскалатору, она чуть не вмазалась в полицейского, обычного постового служаку. В её голове зажглась невидимая лампочка.       — Полицейский! Меня преследует извращенец! — если бы её сейчас со стороны видел преподаватель актёрского мастерства, обыденно ругавший ту за переигрывание, он бы умилился и, не стесняясь, дал Оскара: дрожащие губки, взгляд запуганного зверька, вид невинного ангела, растревоженного во сне… упс, полицай поплыл. Вон, в какой глупой ухмылке зашёлся. Между тем, «Чудик» был всё ближе. — Да помогите вы уже! — возмущённо оттоптала она ногу надзирателю порядка, после чего, не глядя назад, побежала к эскалатору, который был всё ближе.       — Я же тебе говорила не играть в пятнашки, Нару… — впрочем, несмотря на общий скепсис фразы, глаза Саки так и горели озорным огоньком настоящей проказы. Юу оценил полицейского, сейчас двигающегося на него и достающего из-за пазухи табельную тонфу. Наруками, не сдерживавшись, хищно переглянулся с семпай, расплывшись в зловещей ухмылке.       — Пошалим…       Девушка, уже почти преодолевшая подъём, услышала позади себя шум, крик, после чего обернулась, чтобы с ужасом обнаружить, как чудак, подскочив с колен, на которых, подкатом, вероятно, он и обошёл полицейского, рывком влетел на движущиеся ступени. Лицо у этого юноши было донельзя хищным, дьявольски довольным, точно бы у зверя, напавшего на след интересной добычи. Пошатнувшись назад, та не заметила, как ступени закончились, в результате чего на чувствительно и болезненно шлёпнулась на пятую точку. «Он… сейчас…» — между тем, парубок грациозно перелетал через ступени. Девушка попятилась в положении сидя назад, вся белая и дрожащая от страха. Ожидаемо, но преследователь оказался рядом с ней, после чего раскрыл потную ладонь, в которой, вот незадача, оказался её розовый мобильник, раскладушечка, с брелочком в виде овсяного печенья с изюмом или шоколадом.       — Ты обронила, — перевёл дух этот теперь по-доброму улыбающийся парень, в белой рубашке навроде школьной, от пота прилипшей к его такому стройному и статному туловищу. Да и вообще, присмотревшись, можно было сказать, что он обладал внешностью весьма притягательной и приятной. Совсем нетипичной для фаната, помешанного на… «О чём я вообще думаю?!» — недовольно взбрыкнулась сама у себя в мыслях. Её рука мгновенно выхватила мобильник.       — ИДИОТ! — выпалила все эмоции, страх, накал и протчее в одном флаконе девушка, следующим движением вмазав хлесткую пощёчину. Парень, несмотря на то, что должен был бы возмутиться, рассмеялся на это, звонко и задорно.       — Ты первая начала убегать…       Откуда-то снизу раздался свисток полицейского, который таки нашёл в себе силы подняться после падения. Девушка заметила, как этот нахал снова скосил взгляд куда-то сторону, непроизвольно, точно бы там находился кто-то невидимый.       — Да, придётся объясняться… — его обращение, кстати, тоже точно бы отвечало на чей-то неслышимый вопрос. Никогда ещё она не была так заинтригована. Пусть сама себе бы не призналась в этом даже бы под дулом пистолета.       — Ребят, может свои любовные игры будете устраивать в другом месте, а не отвлекать добропорядочных полицейских?! — устало поднял глаза к небу мужчина, явно недовольный тем, что его, фактически, побеспокоили зазря.       — Лю… — медновласая девушка покраснела под цвет своих волос. — Что вы вообще такое несёте! Это… просто непонимание!       — Мда?.. — с долей ухмылки протянул страж порядка, покосившись на алеющую щёку парня. «Пострадавшая» недовольно топнула ножкой.       — Вы!..       Наруками же, наслаждаясь вечерней прохладой, изучал свою незнакомку: на ней был лёгкий апельсиново-оранжевый топик, без рукавов, фактически — короткое платье, которое так и дышало летом, радостью и жизнью, с жёлтыми лилиями, вышитыми или отпечатанными на оном. Её кожа, чуть желтоватая, оказалась очень ухоженной, гладкой, даже шелковистой… Саки на это заметила, взяв тон эксперта, что кто-то очень потратился на это. Ниже шли белые брюки, где-то по щиколотку, переходившие в сандалии на высоком, «дамском» каблуке, чьи бежевые петли ловко обрамляли ногу. А уж этот огненный вулкан волос, яркой алой меди… Юу, конечно же, сообразил, несмотря на маскировку, кто это перед ним. Рисе, ибо давеча только как утром, он слышал разговоры сплетников и сплетниц о том, что та планировала вернуться в Инабу… конечно, оставались и иные вероятности, но зачем плодить лишние сущности, как говорится? Ибо наипростейшее решение, как правило, самое верное. Ну, не всегда, конечно…       Идол была красива. Возможно, не настолько, чтобы устраивать ради неё митинги, какие-то забастовки, дурацкие акты «горя», однако, всё же, очаровательна; и очаровательна прежде всего неведомым огнём жизни. И её детская попытка замаскироваться вызывала только улыбку. Да, она казалась такой живой и по-ребячески непосредственной, постоянно меняясь в лице и эмоциях. Если суммировать, она была просто заводной, весёлой и донельзя жадной до жизни особой. Ничего такого, чтобы Наруками не встречал в ком-то ещё. Только вот в отличии от той же Сатонаки, например, у этой меньше проступали наружу комплексы. Вон, как легко и непринуждённо препирается с полицейским.       — Ладно, но чтобы больше такого не устраивали… — наконец, погрозил пальчиком коп, закрывая тему беседы. В этот момент он только и обратил внимание, на кого именно похожа… — кстати… а вы не…       — Нет, — скорость ответа и чуть скривившийся уголок рта только подтвердили во мнении серебряновласого. — Я просто её фанатка. Знаете, сколько стараний мне стоило, чтобы выглядеть в точности, как и она! — снова топнула конечностью «Рисе», думая, что такое объяснение прокатит. Но, немного переиграла, потому что в глазах мужчины отразилось насмешливое понимание, которое он адресовал Юу и ещё так незаметно показал кверху большой палец.       «Теперь меня считают парнем Риз… блеск…» — с долей фатализма подумал юноша. Правда, в ту же секунду, его посетило немного глумливое озарение: «А что если этим козырнуть перед Ёске?.. Интересно, того хватит приступ или нет?..» — всё же, Кониши со своим чернушным подходом к происходящему оказалась заразна. Впрочем, он предпочёл упрятать оное куда-то в глубины памяти.       Между тем, на перрон начал прибывать поезд. Девушка, вздрогнув от свиста тормозов, тихо выругалась себе под нос, после чего побежала в салон. Юу решил, что проводит её, поддержав иллюзию общественного мнения.       Медновласая, не оборачиваясь, залетела в салон… после чего, внезапно, обернулась назад, увидев серебряновласого, который встал перед расрытыми дверями. Она смущённо покраснела.       — Спасибо… за телефон.       — Не за что, — кивнув ей, он, повернувшись спиной, направился обратно, в Окину.       «Уйдёт же!» — взволнованно застучало девичье сердечко, которое так и подсовывало воображению сцены расставаний из дорам и фильмов, в части из которых она даже снималась! Так что, по закону жанра, она обязательно должна узнать его имя, прежде чем они расстанутся. «И ничего он мне не интересен!» — надуто оправдалась та сама перед собой.       — Как тебя зовут?! — тут же крикнула она, высунувшись корпусом наружу. Парень приостановился и обернулся. Между тем, поезд готовился к отправлению.       — Юу. Нару… — как двери схлопнулись, заставив её засунуться обратно, чтобы не прищемиться, и потому остаток фразы потонул, заглушенный посторонними шумами. «Лучше, чем ничего…» — надуто подумала девушка, присаживаясь на сиденье и забивая что-то к себе в женский дневничок в телефоне.       Между тем, у Наруками завопил мобильный.       ~We’re not gonna take it… No, we ain't gonna take it! ~*       — Да, Ханамура?       —…и вот, тогда перед нами возникло огромное нечто, напоминающее ком из рук и щупалец…       — М… так вот что с Сатонаткой было… Ясно, почему Арагаки-сенсей так этим заинтересовался…       Наруками сидел за своим рабочим столом, на полном автомате переписывая какую-то важную информацию из книги касательно классической японской литературы. Обыденно, написание подобных эссе требовало немалых сил и участия от школяра, но Юу, закалённый в горниле Столицы, лишь с полунасмешкой строчил нужные ему строки. Не забывая, конечно же, болтать с Саки, развалившийся на диване.       За окном стучали мощные и тяжёлые капли дождя. Иногда ругался гром и сверкали молнии. Сказать, что было темно, пусть даже и время было около полночи — значит не сказать ничего. Наруками уже каким-то внутренним нервом чувствовал готовящиеся неприятности и тяжёлый туман, который обещали на завтра.       Лампа, дававшая желтоватый свет, Кониши, слушавшая его рассказ, мерный скрип ручки по бумаге… всё это дышало умиротворением, правда, на этот раз, фальшивым: ибо вся следственная бригада, списавшись друг с другом, сошлась на мысли, что проверке полуночного канала — быть. Саки же была отведена ещё и почётная должность следить за временем и предупредить загодя. Откуда-то из-за стены, смешавшись с ударом грома, особо громко всхрапнул Доджима-старший.       — А что стало с её тенью, если Сатонака, как ты говоришь, сама превратилась в чудовище? — Саки, как уже было замечено, весьма любопытна. Вот и сейчас, болтая ногами в позе лёжа на животе, она так и изобразила рьяный интерес. Впрочем нет, не изобразила: её жажда нового так и жгла изнутри.       — Она её отбросила от себя, и та упала в кусты, точно детская игрушка…* — поэтично описал произошедшее Юу, отметив про себя, что чтение японской литературы явно имеет вирусный эффект. Между тем, Саки, скосив глаза на часы, подала голос:       — Нару, пора смотреть ваше полночное удовольствие, — и затем добавила, точно в сторону: — хоть увижу, что это такое…       Серебряновласый отложил учебные принадлежности в сторону, после чего уселся перед маленьким телеэкраном, устремив внимание в гладь кинескопа.       «Кто же будет твоей следующей жертвой, маньяк?..»       Новая вспышка, как…       Изображение появилось. В той же жёлтой и неясной дымке. Очень слабое и в помехах. На этот раз, оно представляло собой силуэт девушки, которая весело и задорно танцевала, крутясь на месте и топая ножками, активно выставляя напоказ свою область груди и бёдер. Но фигура была слишком неясной, чтобы сказать, одета она ли была, кто она… разве что эти очень характерные косички, два шаловливых и игривых хвостика, блеснувших медью…