Персона 4: Сердце всего. Часть вторая

             Вообще-то, что Наруками, что Тацуми замерли в довольно «палевной» позе, не оставлявшей двоетолков постороннему наблюдателю: драка, притом довольно серьёзная. Вон, даже у бугая уже рассечено в паре мест лицо. Откуда же местным было знать, что Арагаки порой вламывал так, что кости превращались в сплошное месиво вместе с тем, что находилось внутри? И потом ещё заставлял терпеть и превозмогать по полчаса и больше? Так что, то что они собирались устроить, по их меркам, тянуло на лёгкий сабантуйчик. Вроде дружеского похлопывания по плечу.       Канджи, чьи кулаки замерли неподалёку от противника, Юу, который подныривал, готовясь нанести удар из слепой зоны, со спины… но, их промедление оказалось секундным. Раз — они уже стоят друг с дружкой в обнимку, ненатурально по-американски скалясь.       — А мы… эта… — рассмеялся здоровяк, напустив в голос блеющих нот.       — Проводили разминку, — не моргнул и глазом серебряновласый, приняв вид «лихой и придурковатый». И пусть он ни разу не знал этой знаменитой русской фразы, ничто не помешало ему в точности выполнить сие указание. Парень покрепче стиснул блондина, но, знаете, таким спортивным образом аля «Товарищ!», положив руку на плечо.       — Да-а?.. — у Кашиваги дёрнулось веко, покуда в глазах отразилось величайшее неверие человечества. Ханамура, первым почуявший запах жареного, тут же выкрикнул:       — А сейчас, наши спортсмены сразятся в дисциплине армреслинга! — «залётные» идею ухватили тут же, после чего рухнули с громким треском на пол и заложили друг другу правые руки. Сразу началась жаркая схватка.       — Давай, Тацуми, порви его! — Ёске начал поддерживать «своего» бойца. Толпа, ухватившая самый хвост идеи, мигом поделилась поровну, окружив «спортсменов». Мнения масс поделились примерно поровну…       — Мочи, Наруками!       — Рви, Тацуми-сама! Покажите им силу ста убиенных байкеров!       Тацуми, который от оного окрика расслабил руку, резко стал проигрывать Наруками, который почти… Но проступившие на руке мускулы бугая…       Амаги улетела куда-то в небеса, выкатив язык наружу и закатив глаза.       Сатонака, продолжая стоять среди народа в хатимаки, разрывалась между противоречивыми чувствами и начавшей доставать головной болью. Что-то похожее она обнаружила на лице Кашиваги-сенсей. Белоповязочники же, осознав новую «политику партии», спешно принялись изображать из себя группу поддержки. Самую что ни на есть настоящую.       Лицо женщины, наблюдавшей за цирком, сморщилось очень сильно. Видимо, мигрень стала только хуже. Её жилки выступили на лбу и на висках. В её глазах тот, кто решился бы заглянуть, обнаружил бы обещанье очень медленной и очень мучительной смерти. Испуская натуральную жажду крови, учительница неторопливо сделала шаг. Другой. Несколько. А Ёске всё ближе, ближе… а школьники вопят всё тише, тише…       — Мистер Ханамура, — одна фраза, один вымораживающий до существа взгляд — толпа «приспешников» тут же расступается, явив Норико своего лидера. Тот старался активно съёжиться и стать как можно меньше и незаметней. Та остановилась буквально метрах в трёх. Белобрысик тут же вытянулся по стойке смирно, щёлкнув каблуками.       — Да, мой генераль! — в зенках школяров, за сим наблюдавших, так и отразилось понимание. Понимание глубины и объёма вырытой могилы. Кашиваги проигнорировала попытку перевести всё в шутку. Вместо этого зловеще улыбнулась и облизнула губы, на мгновенье показав зубки. Почему у всех в тот момент создалось ощущение, что она напоминала огромную и плотоядную змею?       —…если вы немедленно не ликвидируете свои баррикады на вход в школу… — она говорила тихо, с чёткими шипящими нотами, очень вкрадчиво, но в этой вкрадчивости даже Наруками ощутил чёрный и липкий страх, подбиравшийся к сердцу. А уж какого было Ханамуре… достаточно сказать, что он стал бледен как неживой. —…я вызову вашего отца в школу и выскажу ему несколько соображений насчёт вашего будущего. Но и расскажу ему кое-что, не без этого… — угроза не казалось сколько-нибудь серьёзной: у того же Канджи, как он обмолвился, это было привычной практикой. Вот только Ёске был не Тацуми. И он, в отличии от последнего, воспринял всё очень и очень серьёзно.       — Дорогие учащиеся старшей школы Ясогами! — синюшный, с застекленевшим взглядом и отдышкой как у мышки, он птичкой взлетел на чьи-то плечи и выхватил рупор с грацией самурая, который вытаскивает катану в технике иай*. — Наше мероприятие подошло к концу! Приносим извинения за доставленные неудобства! Желаем хорошего начала учебного дня-я-а-а…       …и, наконец-то, первые, робкие, боязливые школьнички, начали идти на убо… занятия, где ожидает много новых знаний. Наруками и Тацуми, не сговариваясь, хотели ускользнуть в первой группе…       — Мистер Наруками и Мистер Тацуми, прошу вас задержаться, —…как их настигла тихая «просьба» учительницы иностранного языка. Правда от оной по их спинам пробежалось стадо мурашек величиной со слона, как минимум. Между тем, преподавательница на сим не остановилась: — Мистер Ханамура, а также Мисс Сатонака, я приглашаю вас всех в учительскую для приватной беседы… — её взгляд мазнул по Амаги, которую, на грани истощения и без сознания, тащили нежно под руки несколько дюжих ребят. Она покачала головой, подошла ближе, осмотрела её. — В медкрыло. Передайте её в руки медсестры, хорошо? — те, кто транспортировали девушку, закивали головами точно бы китайские болванчики, после чего прибавили ходу. Кашиваги же, круто развернувшись на каблуках, снова удостоила взглядом «квартет» нашей следственной бригады, попавшей под внимание. — Что ж, пойдёмте, что ли. Будем проводить разъяснительную работу…       Учительская, спустя десять минут.       —…и этот возмутительный акт вы устроили без всякого предупреждения! Да и драка, драка, вдумайтесь!.. — Мороока, как это обычно бывало, вещал морали, шагая перед выстроенными перед ним в линию квадрой школяров.       Порядок был следующий: крайним левым стоял Ханамура, чьё лицо дёргалось между страхом, печалью и нервным смехом; за ним стояла Сатонака, чей вид так и говорил: «Ну я же вас предупреждала…»; Тацуми, в ус не дувший и вообще, как видно, вполне привычный к распеканиям; замыкал всё Наруками, задумчивый-задумчивый… впрочем, ничего нового. И, как обычно, Мороока Кинширо не сдерживал свою экспрессию, помогая себе руками, играя лицом и интонациями. Эдакий театр из одного актёра. Кимико, завуч директора, во всём с ним соглашалась и кивала… иногда бросая весьма недобрые взгляды на Норико, сидевшую где-то в углу комнаты, откинувшись на крутящемся кресле и прикрыв глаза.       — Ты! — ткнул в Тацуми палец Кинширо. — О чём ты думал, бульдозер ручного толка?! Да твоими кулаками можно прокладывать тоннели сквозь горы, а ты их хотел применить…       — Сенсей, даже Пифагор выигрывал олимпийские игры по кулачному бою… — обиженно просопел Канджи, видимо пытаясь как-то защититься от нападок в свою сторону. Ноздри Мороки вздыбились как у быка. — У нас было просто соревнование!       — Молчать! И это был не тот Пифагор, о котором я рассказывал, дебил!* — его глаза-бусинки уставились на Сатонаку. Та только сглотнула, после чего вытянулась по струнке.       — Э?.. Как не тот?.. — между тем, Тацуми круто так подвис… но, выговор шёл уже дальше.       — Ты! Маленькая дрянь! Что ты скажешь в своё оправдание?! — Чие, не ожидавшая право на апологию, тут же растерялась и забегала глазками, точно бы в поисках подсказки.       — У меня… не было выбора?.. — склонила она голову набок и постучала себя по башке, нервно хихикнув. — Я вообще… мимо проходила, во! И вообще, что вы ко мне пристаёте, это всё Ханамура виноват!       — В точку, — тут же рьяно закивали Юу и Канджи, впервые полностью согласные с тем что… во всём виноват Ханамура. Во всём.       — У вас что, своей головы не было?! — огрызнулся на друзей Ёске, явно недовольный такой «подставой», сделавший ненарочный шаг из шеренги.       — Молчать! Вернулся в строй, пока я не отчислил тебя!       —…хай… — тут же сбавил обороты белобрысый и вернулся на изначальную дислокацию. Палец Морооки, между тем, уткнулся на Наруками.       — Ты! Городское мурло! Ты вообще каким местом думаешь?! — плевки моросящим дождиком, лёгкими мотыльками и мушками начали стремительно оседать на пиджаке Наруками. Тот молчал, отведя взгляд в сторону и, точно бы не реагируя. Кинширо, заметив, что реакции не последовало, добавил оборотов: — Что, дядю твоего вызвать с копами?! Так это ж раз плюнуть! Запись в протоколе — жизнь в тартарары! Тьфу! — сплюнул на пол преподаватель, тем самым как бы подчёркивая отношение к происходящему. Юу остался безразличен, разве что его челюсть несильно сжалась.       Повисло молчание, пока Морока, то ли задумавшись, то ли потеряв нить повествования, то ли просто нагоняя страху, ходил перед шеренгой провинившихся взад-вперёд, заложив руки за спину и переплетя их там. Периодически он останавливался, после чего внезапно поднимал взгляд и вонзал его в случайно выбранную жертву. «Жертва», как правило, всё понимала и проникалась. Норико, уловив тишь, лениво приоткрыла левое веко.       — Мороока-сан, вы закончили? Нам ещё занятия начинать… — Кимико тут же отвернулась в сторону и, пробурчав что-то себе под нос, покинула помещение, видимо отправившись на урок. Кинширо недовольно крякнул.       — Значит так, трио из Бельвилля!*       — Трио откуда?.. — дёрнулся глаз у Чие.       — А почему три?.. — не преминул протянуть Тацуми, видимо, только отвиснувший от Пифагора. Ну, потому что до этого его взгляд был точно где угодно, но не здесь.       — Наруками, Сатонака и Тацуми могут идти на занятия!       — А я?.. — с долей надежды протянул весельчак, наблюдая за тем, как его товарищи единым рывком переместились на выход, подгоняемая пинками от Мороки.       — А с вами, Mister Ханамура, я проведу отдельную беседу… не возражае… те? — Норико, до того пребывавшая в кресле, змеёй взвилась на ноги, после чего подошла к Ханамуре, обошла его со спины, проведя по оной коготками. Самую последнюю фразу она произнесла парню прямо в ухо, ведя себя нарочито нагло и соблазнительно, ещё и прижавшись грудью. «Трио из Бельвилля» остановилось, обернулось, после чего сложило руки и хором молвило:       — Ом намида Буцу, ом, ом, ом…*       — Сволочи… — протянул бледный, раскрасневшийся и вообще уже где-то за гранью разумного Ханамура.       — I’ll give you very special treatment…*       Компания поторопилась покинуть помещение под сдавленный хрип Ёске. За ними, как ни странно, поспешил Мороока…       — Ладно, ребят, пойду я! — помахал Наруками и Сатонаке Тацуми, после чего скрылся в глубине своего класса. Чие вздохнула с облегчением, после чего протёрла пот со лба. Мороока, который смотрел на подростков, недовольно окинул взглядом пацанку, изучая её форму.       — Переодеться, — безапелляционно заявил блюститель морали номер один, после чего ткнул пальцем в область груди, — стыд и срам, дожили… куда только катится Инаба… горе мне, горе…       — А урок, сенсей?! Да и где я сейчас переоденусь! — пацанка, успевшая слегка позабыть о том факте, что Морока был рядом, чуть ли не взвизгнула, после чего раскраснелась и прикрыла руками грудную клетку.       — А тебе есть во что? — поднялась бровь у Наруками. Та только шикнула на него, мол «Не мешай!».       — Не беспокоит. Но если через пят… двадцать минут не явишься на урок как положено — засчитаю прогул. Поняла меня?!       — Да где я это сделаю! — в этот момент, в возмущавшуюся Сатонаку полетели ключи, которые она, пусть и махала руками, умудрилась каким-то образом поймать. — А… — раскрылся её рот. Мороока же, кряхтя, направился к лестнице.       — Откроешь пустой класс и сделаешь всё как надо. Всё, живей, живей! Связку мне потом отдашь!       — Не проще ли было сделать это в туалете?.. — философски поднял Юу глаза к потолку. Девушка посмотрела на него как на сумасшедшего, проморгалась и даже покрутила пальцем у виска. — Что?..       — Ты всё-таки слишком парень, — покачала она головой, после чего побежала в класс 1-1, который ввиду отсутствия у оного первого урока оказался закрытым… а серебряновласый, между тем, обнаружил что его самым бесцеремонным образом потащили за собой! — Будешь стоять на стрёме, что! — недовольно пропищала она, злобно сверкая зенками. Парень промолчал, но ответил тяжёлым вздохом. Кониши, которая незримо летела за ним, на это действо только философски пожала плечами и развела руки в стороны.       — Долго ещё?.. — спросил парубок, стоя спиной к двери. Изнутри класса раздалось сопение и пыхтение. Юу приоткрыл половинку мобильного, после чего схлопнул оную, чтобы на внешнем экране выскочило время. — У нас ещё десять минут, если тебе это интересно.       — Нару, — внезапно, возня затихла. Юу напрягся.       — Да?.. — осторожно молвил он, всё ещё не решаясь повернуться. Изнутри донеслось хныканье.       — Я застряла.       —… — Юу просто приложил ладонь ко лбу. «Что же за день сегодня такой…»       — Кто-то слишком много ест мяса. Да? — ядовито улыбнулась Кониши, но саму фразу произнесла тихо, так, чтобы она не дошла до самого предмета насмешки.       — Что у тебя там за проблема? — всё ещё не решаясь повернуться. — И вообще, как ты это умудрилась надеть? Оно же… мелковато…       — Ты это сейчас на что намекнул?! — полыхнула девчушка яростью.       — Время… — протянул Наруками, после чего, покачав главой в стороны, решительно зашёл внутрь.       В полупустом помещение, уставленным только партами, со стоявшей в воздухе пылью, творилось нечто невообразимое, покуда Чие, красная, бледная и вообще какая-то переливчато-цветная, отчаянно пыталась вытащить руку из рукава, прыгая на одной ноге и вообще чуть ли не норовя посносить всё на свете. Её вещи были в хаотическом порядке раскиданы полукругом вокруг «эпицентра бедствия», коим она же сама и являлась.       Солнечный свет проникал в помещение, пробираясь сквозь шторы, за счёт чего тут было светло, пусть и немного сумрачно; серебряновласый юноша в этот момент пожалел о том, что он не может остановить это мгновение и вечно любоваться им. Нет, ни самой ситуацией, в которой оказалась девушка, но скорее ей самой. Сейчас, будучи злой, красной, растерянной и выряженной в мужской костюм… или, скорее, даже сама атмосфера, это неуловимое биение лета… но факт в том, что она казалась особенно красивой, несмотря на общую нелепость. «Остановить… мгновение…» Решение созрело моментально и, не успев толком оное осмыслить, его рука молниеносно выхватила телефон, после чего щёлкнула камерой. Очнулся он только в тот момент, когда заметил, что Чие, сузив свои до того расширенные глаза, начала потирать кулаки, покуда её нелепые прыжки на одной ноге превратились в какую-то донельзя опасную позу из кунг-фу, тоже на одной ноге, кстати.       — Убью… — опасно сузились её очи. — Удаляй. Немедленно… Глаза Наруками скосились на изображение. И пусть качество и оставляло желать лучшего, но сам ракурс, её лицо и пойманная поза оказались весьма удачными. Можно сказать, он запечатлел мгновенье. Осталось его только спасти от поругания. Ну и себя заодно.       — Ты очень красиво получилась, — слетело с языка Юу нечто им самим неконтролируемое. Саки, за сим наблюдавшая, изобразила человека, повисшего в петле. Правда вот Сатонака, вместо того, чтобы отправить Наруками пинком по ту сторону галактики, вздрогнула, потеряла равновесие, после чего повалилась на парту. Кавалер, не думая дважды, подбежал к ней, после чего протянул руку. От лица пацанки, пусть и искажённого болью от падения, по-прежнему можно было прикурить сигарету. Или две.       —…правда?.. — с невероятной надеждой в глазах спросила та, с неверящими интонациями в голосе. Наруками кивнул, затем потянул её на себя.       — Знаешь, если бы… ты больше уделяла себе внимания… то ты бы ни в чём не отставала от Амаги, — точно сапёр, ювелирно вымеряющий движения, молвил он, не менее аккуратно выбирая слова. Пацанка… улыбнулась… щёки заалели… затем погрустнела. А потом нахмурила брови. Прогневалась…       — Ты мне уже поможешь снять этот пиджак или нет?!       — У вас осталось около четырёх минут… голубки… — Кониши, которой откровенно надоело наблюдать за этой трагикомедией, пришпорила темп. Юу, переглянувшись с Чие, тут же взял её за рукав и дёрнул на себя…       За сим последовал громкий «Ай!», а после оглушительный сигнал пощёчины.       — …       — Ханамура…       —…       — (машет рукой перед глазами) не реагирует. Что Кашиваги с ним сделала?       — Без понятия, Наруками, для меня это такая же загадка.       —… … …       …Следственная бригада, в своея полном составе собралась на крыше школы для того, чтобы насладиться заслуженным ланчем, предваряющим вторую половину занятий. На остовах вентиляционных шахт они расселись, потея и жмурясь от яркого и удушающего жара солнца.       Сатонака, в своея летнем варианте школьной формы, включающим юбку, блузу, косынку, а также, видимо, в предварении дождя или внезапного похолодания, завязавшая узлом вокруг линии талии свою любимую толстовку цвета пышущего жизнью газона, тут тоже присутствовала. Она болтала ногами, покуда ея глазки да-да нет-нет да косились в сторону лапши быстрого приготовления, которая в виде шести коробков (2 предназначались Тацуми) покоилась от неё на некотором отдалении. Достаточном, чтобы девчушка не могла дотянуть свои ушлые пальчики. Судя по настроению и лицу, она была вполне довольна жизнью.       Тацуми, который опёрся спиной на металлические колечки ограждения (заставив их порядочно прогнуться), тихо дремал в данной позе, расположившись спиной по отношению к небесному светилу. Как он сам это объяснял — давняя привычка, истоки которой таятся в необходимости работать допоздна и более. Собственно, талант засыпать в самых неожиданных местах у него наличествовал.       Амаги была молчалива, чуть мрачна, бледновата, покуда её губки тянули сок из маленького пакета через пластиковую трубочку. Она расположилась практически вплотную к еде, невольно выступая её хранителем. И пусть на занятиях Юкико появилась даже позже нежели Юу или Чие, но сие объяснялось сугубо попаданием в медкрыло, с признаками удушья и потери воздуха. Вероятно, то обстоятельство, что она сама и способствовала сему, и вызывал у девушки внутреннее раздражение, что выражалось в леденяще-режущем взгляде и рваном рисунке движений, довольно скупом.       Ханамура… был. Пожалуй, сие описание и есть наиболее подходящее к его настроению или тому положению, в коем находилась его сознательность. Пустой взгляд, молчание, практически нулевая реакция на внешние раздражители… страшно. Ужас подступал к сердцу от одной мысли о том, что же могло привести жизнерадостного ленивца в такую хандру, тоску и печаль. Кашиваги… зверь. Дьяволица. Парень уселся на серьёзном отдалении от остальной компании.       Наруками, покачав головой, вернулся на своё прежнее место — между Амаги и Сатонакой, первая слева, вторая справа. И да, не то чтобы он нарочно выбрал такое положение, оно просто показалось ему наиболее комфортным. В остальном же — лидер оставался верен себе и своему ничего не говорящему лику, воплощавшему покой и нейтральность, правда, с нотами усталости. Саки, откровенно скучавшая, занималась тем, что изображала, как она «плавает» в воздухе, откровенно барахтаясь и совершая движения, характерные для гребков различных стилей.       — Быстрей бы еда… — протянула пацанка, которой, видимо, было слегка неуютно от повисшего молчания. Её зенки пробежались по всей группе, чуть задержавшись на Юу.       — Пожалуй, — пожал плечами серебряновласый, щурясь на зенитное солнце. Миниатюрная девушка заёрзала на своём месте и чуть нахмурила лоб, видимо, пытаясь найти ещё-какую-нибудь тему для беседы. Канджи ощутимо и громко втянул носом воздух.       — А-а… и нафига только было с утра меня вызванивать ради какой-то Рисе… — пробурчала она, точно бы ни к кому не обращаясь, что, впрочем, являлось своего рода уловкой.       — Я вообще не мог подумать, что ты в такое… ввяжешься, — ответил ей Наруками. Девчушка надулась и повернула голову в сторону.       — Дуромура виноват. Звонит, представляете, с утра, значит, и вопит: «Беги срочно в школу! У нас ЧС! Все свои будут!» — передразнила она интонации Ёске, скопировав их довольно близко к оригиналу. — Прихожу — а там эти отаку и он в их числе… а потом… — её личико выразило что-то донельзя болезненное, — меня убедили… — Тацуми издал хмык, переросший в зевок, после чего повёл корпусом и распахнул очи.       — Семпай, вот честно — меня это не удивляет… — он тут же замолк, различив в шуме города и ветра скрип кулаков Чие-чан. Юкико же в диалог не включалась, угрюмо сверля глазами одну точку.       — Эм… Юкико? Как там лапша? — заметив, что подруга не реагирует, пацанка аккуратно ея коснулась, своим телом выгнувшись так, что обогнула серебряновласого. Черновласая вздрогнула, после чего вынула изо рта трубочку и аккуратно подглядела под крышечку пиал.       — Почти, — бросила она короткий ответ, после чего вернулась к прежнему состоянию. Сатонака снова поёжилась. Наруками посмотрел в этот момент на Канджи, который, кстати, никак не отреагировал на её такое поведение.       — Ты что-нибудь об этом знаешь? — кивнул он головой в сторону Юкико. Здоровяк расплылся в улыбке.       — А то ж. М… — сморщил лоб и подложил кулак под подбородок. — Помнится, она такой пару дней ходила, когда её, в первый и последний раз, наказали за какую-то проказу родители…       — Э?.. Это когда ещё? — Сатонака тут же включилась в разговор, проявив лицом интерес.       — Не помню я… м… о! Она ж тогда с тобой вместе сожгла кухню!       — Сожгла… кухню?.. — дёрнулось веко у Наруками, который, признаться честно, всё ещё не мог привыкнуть к некоторым странностям… подобравшейся компании. Чие, которая сначала имела вид задумчивый и непонимающий, вздрогнула, после чего у нея над головой зажглась метафорическая лампочка.       — А! Это когда мы с ней сашими* пытались приготовить! Хе-хе… нам тогда кру-упно влетело… даже пожарная команда приезжала… — пацанка нервно захихикала, после чего спрятала руки за спину. — Я тогда, помню, впервые получила по рукам бокеном…       — Как можно было что-нибудь сжечь, готовя сашими?.. — Юу, пребывая в полнейшем недоумении, шоке и прострации, переглянулся с бугаём. Тот на это пожал плечами.       — Сашими… — внезапно, донеслась тихая, шипящая, но донельзя зловещая фраза из уст Амаги. Ребята посмотрели в ея сторону… чтобы обнаружить, как та во все стороны издавала флюиды мрачной решимости с каменным лицом. — Я должна это попробовать…       — Юкико, что ты! — всплеснула руками пацанка, но, заметив, что это не подействовало, скорчила потешную гримасу и выкрикнула, — бирюзовая панда!       —…бирюзовая панда? — склонили набок голову парни, кроме Ханамуры.       Черновласая наследница переменилась в лице и издала хрюкающий звук.       — П-панда… — видимо, у неё начинался новый приступ хохота… неожиданно, она вздрогнула, точно бы от удара током, после чего постучала себя по щекам. — Покой, покой, покой… раз… —…что тут же переросло в какой-то сеанс аутотренинга и успокоения, сопровождающийся её бормотанием себе под нос и глубоким дыханием.       — Хоть что-то в этом мире не меняется… — между тем, в диалог вклинилось привидение, имея оттенок почти что перламутра в лучах солнца. — Ваша лапша готова, я думаю.       Думается, излишни комментарии о том, каким зверским аппетитом порой обладали парубки. Почему — рамен на скорую руку вскоре нашёл своих владельцев. Даже Ёске слегка отжил, услышав заветные слова… впрочем, как только тарелка оказалась у него на коленях, он снова вдался в прострацию, погружённый в свою чернейшую тоску. И, под звуки щёлкающих зубов и чавкающих губ…       — ОЯБУН!*       …на крышу влетел парнишка в очках, весьма мелкий и щуплый, мало чем примечательный: короткие чёрные волосы, форма Ясогами… да, россыпь веснушек на лице, вот, что, пожалуй, в нём запоминалось. Запыхавшийся вид, хатимаки… так, а ведь он был один из тех, кто участвовал… Белобрысый мгновенно вышел из прострации: его поза переменилась из безнадёжной в позу смелости, бесстрашия и вообще лихости. Паренёк же, не сбавляя ходу, шлёпнулся на колени и проехался на оных, очутившись прямо перед Ёске. Наруками, до того сцена отдавала анимешностью, чувствительно ущипнул себя и помотал головой. События же понеслись вскачь:       — Оябун, там!..       — Спокойствие, мой товарищ, не торопись. Что произошло? — если честно, следственной бригаде, слушавшей сие общение, дико захотелось хохотать… Юкико, отложив лапшу, заткнула уши ладошками и отвернулась, ещё и закрыв глаза.       Парень же, глотавший воздух, наконец слегка отдышался и выпалил:       — Рисе даёт официальную конференцию о своём уходе! Сегодня, по телевизору…       Молча, Ёске поднялся на ноги, после чего жестом показал тоже самое подопечному. Тот, с лицом на грани истерики и плача, поднялся на ноги. Затем они, не сговариваясь, обнялись и зарыдали.       —…в восемь часов, прямая трансляция…       — Наруками, если я когда-нибудь так буду вести себя — тресни меня. Хорошо, семпай? — теперь уже все держали ладонь у лица, покуда Тацуми, видимо припомнив какой-то случай, тихо пробормотал в сторону лидера. Между тем, фанаты продолжали свои стенания…       — Слушай, а что всё-таки с тобой сделала Кашиваги, что… ну, понимаешь! — Чие, с любопытством наблюдая за тем, как Ёске активно поглощал лапшу, лениво потягивалась, задавая сий вопрос. Тот чуть приостановился, после чего шумно сглотнул пищу.       — Да… морально уничтожила, — махнул рукой, затем — продолжил вгрызаться. Ребята переглянулись.       — Что-то не похоже, — покачала головой пацанка. — Слишком легко об этом рассуждаешь.       — Да… фестиваль… я… — возмущённо, он хотел что-то возразить, но заместо этого снова начал впадать в отчаяние. —… — пустой взгляд, —… — отсутствующий вид, —…       — Ёске, Рисе уходит со сцены, — тут же вставил пять копеек серебряновласый, дабы переключить фокус внимания.       — А-а! Рисе-ча-а-ан! — мгновенно захныкал парень, завопив точно бы ребёнок в момент истерики. Даже руками замахал в той же манере! Амаги прыснула, одумалась, после чего легонько приложила себя по макушке.       — Ханамура, фестиваль! — Канджи, на уста которого наползла злобная лыба, снова напомнил белобрысому об источнике «горя». Ханамура замер.       —…       — Ханамура… Рисе уходит из шоубиза! — Чие, оценив игру, сразу же решила в неё включиться. Эмоциональная компонента Ёске поменялась точно бы при нажатии невидимой кнопочки. Теперь он снова был в печали.       — Фестиваль!       — Рисе!       — Рисе!       — Фестиваль!       Точно бы светофор по сигналу регулировщика, парень менялся в лице вслед за сказанной фразой. Саки тоже растянула уста пошире.       — Кашиваги!       — Ризетта!       — Фестиваль!       — Куджикава!       — Ребят, может хватит над ним издеваться? — дёрнулось веко у лидера. Компания (включая призрака) активно замотала головами.       — Он заслужил! — хором ответили ему те.       Юу тяжело вздохнул, отметив, правда, след озорного огонька в глазах Ёске. «Паясничает…»       Наруками переобувался. Довольно обычное дело, особенно учитывая, что занятия как раз подошли к концу. Духота и толкотня, покуда кучка школяров, точно таких же как и он, доставала школьную обувь из шкафчиков, расположенных у входа в школу. Натянув на стопы удобные ботинки чёрного оттенка, лёгкие и немного спортивные, он завязал шнурки, после чего убрал сменку на их место. «Я уже думал, этот день не закончится…» — пронеслось у него в голове. Учитывая погодные условия, которые превращали сидение в классе в своеобразную пытку, его замечание имело вес; впрочем, оно могло в равной степени относится к психологической усталости от общения со следственной бригадой, которая чудила более обычного сегодня. «Свобода…» — втянув воздух ноздрями, он уже собирался выйти наружу…       — Эй, с дороги, — как его самым бесцеремонным образом оттолкнули в сторону, заставив стукнуться головой об ряд шкафчиков. В его нос ударил аромат едкого парфюма, с нотами розы. Проморгавшись, он покосился на того, кто сей акт сделал: это была школьница, с нежно-каштановым оттенков влас, которые, доходя до копчика, струились волнистым водопадом. Чем-то она неуловимо напоминала Кониши; последняя, правда, имела более узкое лицо, а также более острый нос и длинные волосы. В ушах нахалки были видны серьги. А так — тартановая юба, школьная блуза белого цвета с чёрным воротом и косынка… в районе шеи было нечто розовое с рюшем. Но главная — эта хулиганистая атмосфера наглости и даже самодовольства, которую она так и источала… Саки, оставаясь невидимой, фыркнула и поморщилась, точно бы увидела таракана.       — Бутахара…*       Наруками потёр голову, размышляя про себя о том, стоит ли пойти на эскалацию конфликта: по его суждению получалось, что это не имело смысла. Однако, внутренне он пожелал этой дамочке неприятностей. И они таки ему ответили!       — Эбихара Ай!       Ответили в виде Мороки, который нарисовался прямо перед носом Эбихары. Та вздрогнула и чуть-чуть попятилась назад. Кинширо выглядел недовольным и постукивал каблуком ботинка.       — Да, Мороока-сан?       — Опять гуляем?!       «Отмщён», — с невероятным чувством удовлетворения ретировался Юу, который с гигантским удовольствием улавливал краем уха оправдания его обидчицы. И знаете что? Пошли эти христиане с их всепрощающей моралью в Ёми!       …не успел он отойти и десяти шагов от школы, как его телефон запищал, исторгнув из себя довольно зловещую композицию.       — Да, дядя? — по одному звуку определил серебряновласый вызывающего.       — Наруками Юу! — раздался с той стороны очень недовольный голос Доджимы. — Во что ты там ввязался со своими упырями?!       — А… вы о чём сейчас? — нет, Наруками догадывался, что, вероятно, события утра могли дойти до Рётаро… но, вроде бы, всё закончилось… позитивно?..       — Не придуривайся, — с той стороны раздался звук затяжки. Юу, уклонившись от чьего-то велосипеда, начал спуск с горки. — Что у вас за столкновение было с утра?       — Столкновение?.. А, это…       — Юу… — дяди в одно слово вложил очень недобрые эмоции, придав голосу ноты рычания. Наруками вздохнул.       — Ханамура устроил… митинг. В защиту Ризетты.       — Ризетты?.. — как не странно, упоминание знаменитости, чуть успокоило мужчину. Хотя… —…мир сошёл с ума… что нас только ждёт дальше… — эти отголоски печали, тоски и раздражения так и засквозили из его речи. —…надеюсь, ты хоть в этом не участвовал, а?       —…не совсем, — нервно вымолвил подросток, чувствуя, как его ладони предательски потеют. — я… попытался урезонить Ханамуру. Ну и… разогнать мероприятие.       — И?.. — серебряновласый почему-то в тот момент почувствовал себя как на допросе.       —…мне пришлось сразиться с Тацуми, — нехотя вымолвил он, скосив глаза в сторону вида на город, открывавшегося с пригорка.       —…понятно. Что ж, раз я узнаю об этом только сейчас, значит, всё закончилось хорошо… кто у вас там пострадал, что ему потребовалась помощь врача?       — Амаги. Она…       — Понял. Не первый случай… Юу. Честно, постарайся хотя бы чуточку не влипать в истории, хорошо?.. — детектив молвил с надеждой, почти что мольбой. —…или делай это так, чтобы это была не моя головная боль…       — Они меня сами находят… — дядя на той стороне проигнорировал эту ремарку.       — Сегодня буду в ночь, куча работы. Позаботься о Нанако, ладно?       — Хорошо.       — Пока, племянник.       — И вам всего хорошего, дядя.       Схлопнув крышку, Наруками приостановился, после чего, в задумчивости, уселся на ограждение возле дороги и заглянул в небо, где пока только проступали первые цвета заката. Саки уселась рядом с ним.       — Какие мысли, Нару? — Юу, не косясь в её сторону, пробормотал, точно бы себе под нос:       — Чтобы купить Нанако… — и так незначительно скосил взгляд в сторону привидения. Та хихикнула, оценив его попытку законсперироваться, покуда толпы школяров сновали мимо.       — Знаешь, ребёнку её возраста много не надо. Конфеты, что-нибудь вкусное, внимание того, кто дорог… — её брови сошлись вместе домиком, покуда губы что-то лепетали. — О! Данго*! — вдруг, она просияла и хлопнула кулаком по ладони. — Купи ей данго! Я знаю хорошее место!       — Приятного аппетита! — весело прощебетала девочка Нанако, горящими от предвкушения глазёнки уставившись на такие сочные, такие ароматные, такие соблазнительные сладкие кругляши из риса в сиропе, нанизанные на палочки.       Наруками же, признаться честно, был просто доволен и рад, глядя на неё и её довольство. Совет Кониши оказался даже более чем удачным, хотя и пришлось потратиться, чтобы закупить некоторый запас сладостей — пришлось немного залезть в те деньги, которые ему Доджима выдал как «поощрение» за первое место на экзамене, а это, немного-немало, тридцать тысяч иен. Не самая рядовая сумма для школьника, хотя, часть оной, как дядя признался, ему перевели родители самого же племянника.       — Я рад, что угодил тебе, сестрёнка, — искренне улыбнулся парень, чувствуя, как где-то в районе сердца нарастает теплота и комфорт. Та кивнула.       — Я так давно не ела данго! Папа их обычно не покупает в Джюнсе, говорит, они там не очень. Но я лично думаю, в Джюнсе всё вкусно! — наставительно подняла девочка пальчик, видимо кому-то подражая.       — Ой, ой, Хана-чану надо начинать молиться на её наивность, — покачала Саки головой, тем самым выражая степень цинизма и скепсиса… впрочем, она тоже попадала под очарование её искренности.       — Что ж, приятного аппетита нам, — улыбнулся юноша, после чего, ещё раз напоследок покосившись на скромный стол: макисуши*, оставшиеся со вчера, немного лапши с бульоном, бобы, ну и конечно данго, всех размеров, цветов и видов… сложив руки в поклонении еде, он еле смог сдержать собственное желание накинуться. Щёлкнув пультом и включив какой-то канал, их родственная чета приступила к ужину-обеду.       Солнце кровавым диском лежало на горизонте, постепенно погружаясь в него, постепенно давая всё меньше света и тепла. На небе гуляли робкие тучки, точно бы ещё неуверенные в том, что им в некотором времени предстоит разрастись и пролиться оземь дождём.       Нанако и Наруками, покончив с едой, весело проводили время, смеясь на самыми различными передачами и шоу, которые они отыскивали в телевизоре; с нотой отстранённости (а также ядовитого замечания Саки), Юу пришёл к выводу, что Инаба таки имеет развращающий эффект: будь он у себя дома, фиг бы его кто затащил смотреть этот «ящик», предпочтя заместо посерфить в интернете или даже зайти в какую-нибудь онлайн-игру. А так — выступления комедийного дуэта, какая-то откровенно идиотская дорама — он хохотал до слёз, сидя на диване вместе со своей сестрой, которая расположилась с левого боку. С правого улеглась Кониши.       Нанако, пусть и невольно, но занимала незримое солнце в сердце Наруками: он почти что и не чувствовал того, что она не родная ему сестра, нет. Его душа, спёртая и израненная, словно бы путник в легенде о Ветре и Солнце*, раскрывалась под лучами её детской наивности и привязанности. Саки в этот кружок, нехотя, незримо, но тоже вписывалась, занимая роль эдакой многомудрой Онээ-сан*, которая при случае и даст втык, и утешит. Чувствуется, подобное положение дел ей было привычным.       Между тем, их переключание каналов натолкнулось на конференцию Риз. Юу с Саки, не сговариваясь, скривились в лице, после чего парень хотел переключить канал. Его остановила Нанако:       — Братик, оставь. Я хочу посмотреть на Риз! — искренне улыбнулась девочка, видимо, ещё не уловившая, что конференция не означает песни. Или же, это было любопытство? Наруками оставалось только прибавить звук:       —…знаете, я… просто немного устала! Но, Риз наберётся сил и тогда она с по-олной отдачей вернётся к вам, мои фаны! — Ризетта выглядела довольно усталой, если не сказать, что истощённой: и пусть её улыбка оставалась всё такой же жизнерадостной, как и голос, однако в глазах виднелось некое подобие глубокого кризиса и отчаяния. Во всяком случае, Наруками, с его жизненным опытом, влёт почувствовал это. Впрочем, ему же могло показаться? Она была одета довольно казуально: чёрная рубашка с короткими рукавами, а под ней белая майка и тёмные джинсы снизу. Длинные волосы цвета рыжей меди, заплетённые в две косички, всё равно оставались довольно объёмные и так и лезли во все стороны, точно бы густые заросли.       — Это правда, что ваш путь в шоу-бизнес связан с сэкухарой* и интимными отношениями?! — выкрикнул кто-то из толпы откровенно провокационный вопрос. Лицо Риз замерло, точно бы каменное. Улыбка медленно поблекла.       — Братик, а что такое Сэкухара? И о каких «приватных» отношениях они говорят? — подняла невинные-невинные глазки Нанако. Наруками открыл рот. Закрыл его. Кониши прыснула.       — Дорогая сестрёнка, — откровенно гнусавя, она начала изображать серебряновласого, — понимаешь, когда мальчики и девочки интересуются друг другом…       — Это взрослые вещи, о которых тебе рано знать, — тут же сориентировался юноша, уклонившись от прямого ответа. Призрак надулась и фыркнула носом.       — Скукотища…       — М, взрослые вещи?.. — Нанако нахмурила бровки. Внезапно, её щёлкнуло. — А! Вроде собак, которые делают зарядку друг с другом? — «Зарядка?.. Кто до такого додумался?!» — покуда разум серебряновласого испытывал перегрев, точно бы процессор, нагруженный сверх меры, и оное происходило под истошный хохот, смешанный с воплями Саки, бившейся в экстазе и колотившей рукой по дивану, конференция продолжалась. На этот раз, вмешался кто-то из группы Риз, какой-то парень в очках:       — Господа, я прошу вас не лезть в личное дело Ризетты. Её отношения с кем бы то ни было — её личное дело, — поп-идол, до того криво скалившаяся, снова вернула себе очаровательную улыбку и ожила ликом.       — Следующий! — задорно произнесла она.       — Вы уже решили, чем будете заниматься на… вынужденном отдыхе?..       — Ну-у, я решила, что побуду ничем не примечательной старшеклассницей. Похожу в школу, займусь учёбой… побуду са-амым обычным тинэйджером! — в этом месте она эмоционально выкинула кулак вперёд, тем самым демонстрируя свою силу юности и задорность. Наруками всё ещё пытался найти слова для своей кузины… которая, удовлетворив интерес, снова повернула мордашку к экрану.       — Я бы хотел заняться с тобой зарядкой, красотка… Чтобы ты оценила… мои приседания и отжимания… мои наклоны с поворотом… кх… — призрачная напарница Юу всё ещё пребывала в восхищении и довольстве, ни на секунду не собираясь сдерживаться. У подростка возникло глубокое подозрение, что она обязательно растреплет эту шутку следственной бригаде при первом же случае…       — Скажите, Риз, что вы скажете по поводу отменённого концерта в Осаке? Ваши фанаты очень злы на вас из-за этого! — улыбка, до того ещё плясавшая на устах, медленно сошла с её лица. Правильней будет сказать, отклеилась, уступив место боли и грусти.       — Я…       — Мы уже давали официальное объяснение по этому поводу. Следующий вопрос, пожалуйста.       — Рисе больше не будет петь в телевизоре, братик? — и снова это невинное создание лупает глазками, задавая, в общем-то, не самый простой вопрос.       — Ну… она же обещала вернуться, верно? Просто… взяла себе отпуск…       — А-а! — закивала девочка головкой. — Как папа, да? Он тоже целую неделю был в отпуске! Нанако была так счастлива! — Юу потянулся рукой к пульту, при этом вопросительно взглянув на кузину. Та кивнула. — Переключай. А то скучно… Давай посмотрим какой-нибудь фильм!       С невероятным облегчением, серебряновласый переключил канал, настроившись на поиск…       Внимание, вы вошли на форум «Теневая Сторона Персоны» как пользователь «HollowMind_Q*». Вы можете: проверить свой личный ящик; проверить треды и темы, на которые Вы подписаны; осуществить поиск интересующих Вас тем вручную или по заданным параметрам.             <Тема: «Куда катится Риз?», страница 153>       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): И вообще, я считаю, её последние альбомы и музыка — откровенно высосаны из пальца. Аранжировки — дерьмо, тексты — розовая ваниль. Где та Риз, которую мы полюбили за песню «My Pain»? Где та боль и неподдельное страдание?       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): И не говори, Няру-кун. Ты видел, какую она харю состроила, когда ей намекнули на то, что она, мол, даёт всем подряд? О-О! Меня прямо бомбануло!       МудрецИзМираРозовыхПони (опытный пользователь): Да, Риз уже, скажу вам честно, не торт. Не канает уже. Хотя, в последнем фильме (Полицейская Кейт) у неё зачётный наряд — я б ей вдул) =))) И не один раз!!! Чу-у! ♡       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Тебе охота побывать в «пещере», где до этого, судя по слухам, порезвились старые и жирные пердуны в огромном количестве? Я слышал, не меньше сотни =)))       МудрецИзМираРозовыхПони (опытный пользователь): Буэ-э (смайлик рвоты)… Они осквернили Риз!       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): Сволочи! =)       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): А вообще (оглядывается) прошёл слушок, что наша Риз пыталась свести счёты с жизнью во время концерта (анимированный смайлик с закалывающим себя человеком). Подробностей не знаю, уж извините)       МудрецИзМираРозовыхПони (опытный пользователь): Да ты пиздишь! (смайлик удивлённого лица)       MightyHibari* (хищник, модератор): Так, Няру, харе тут волновать народ непроверенной информацией!       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): А я когда-нибудь ошибался? (анимированный смайлик, изображающий хохочущего тёмного властелина).       MightyHibari (хищник, модератор): Это-то и пугает, что нет.       МудрецИзМираРозовыхПони (опытный пользователь): РИСЕ-ЧАН, НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! НЕ УХОДИ МОЛОДОЙ, Я ЕЩЁ НЕ УСПЕЛ ТЕБЕ ВДУТЬ!       MightyHibari (хищник, модератор): Так, мудрец, не капси, иначе забаню на часик, во имя камикороса и ёжиков. (Достаёт угрожающий и продолговатый Банхаммер)       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): Вау. В смысле, ВАУ! Оказывается, даже у идолов бывают дерьмовые дни! Няру, я просто счастлив! ЛОЛ, значит она хотела отойти на тот свет прямо на концерте?!(смайлик, который катается по полу от смеха) Ты сделал мой день!       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Всегда пожалуйста, мой юный падаван. И помни: из тёмной стороны Силы ты черпаешь власть… ХА-ХА-ХА. Кстати, бают, что она переедет в Инабу. Ну что, готовы помолиться мистеру «Я вас на проводах вешал»? «Приди, приди, Джокер!»       MightyHibari (хищник, модератор): Няру, оффтоп.             <Конец страницы>       <Предыдущая>       <Следующая>       <Индекс>