Персона 4: Сердце всего. Часть вторая

             Добро на пожаловать на форум «Теневая Сторона Персоны»! Место, где самые сокровенные тёмные желания обретают плоть и понимание.       Внимание, вы вошли на форум «Теневая Сторона Персоны» как пользователь «HollowMind_Q». Вы можете: проверить свой личный ящик; проверить треды и темы, на которые Вы подписаны; осуществить поиск интересующих Вас тем вручную или по заданным параметрам.             <Локальное/Инаба. Тема: «Покорение горы Амаги», страница 41>       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): И да помолимся за упокой грешника, решившегося на восхождение к горе Амаги, и да примут боги его несчастную (и похотливую) душу. Аминь. Кстати, новые фото «счастливчика» (прикреплённые фото 1 и 2)       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): Что это за смазливый урод? И почему ОН идёт под руку с НЕЙ, с нашей БОГИНЕЙ?!       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Знакомая рожа. А он, я смотрю, времени даром не теряет.       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): Ты его знаешь, Няру?       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Бывший одноклассник. Жуткий сердцеед. Так что, если ОН ведёт ЕЁ под ручку (делает многозначительные движения бровями), ну, вы понимаете, о чём я, нэ?       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): ГАРИВАДУ, ГАРИВАДУ!       МудрецИзМираРозовыхПони (опытный пользователь): Тихо, ребят! А то, эта, Хибарьку призовёте. Он вам свой банхаммер по нужным местам быстро расставит. (проглядывает фотки и облизывается) Зачётная фифа. Я б ей вдул…       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): А если серьёзно, парни, то вы сами виноваты, что такие слизняки. И это, Слизень, ничего личного) Но вам реально нужно было бы сорганизовать «осаду крепости по всем правилам» — никакая бы «Амаги» не устояла бы долго.       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): Няру, я понимаю, ты у нас БОЖЕСТВО, но совесть-то имей. Ты не знаешь, сколько парней обломались или на ней, или на её ручном драконе (горемычный смайл)…       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Ручном драконе? Шта? (смайлик удивления/неверия)       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): <ссылка на тему: «Чудовище, надевшее лик женский>. И пожалуйста, не упоминай её имени вслух — работает как проклятье, проверено. Понял теперь, почему всё так сложно?       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Если честно, я в упор не заметил никакого «чудовища» — милая и очаровательная девушка. Я чего-то не понимаю?       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): Ты с этой сукой не живёшь в одном городе — меня три дня рвало кровью после того, как она вмазала мне под живот, за тот простой факт, что я попытался пригласить БОГИНЮ на свидание.       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Оу. Мои соболезнования, Хорроу. Но это не отменяет простого факта — новичок за пару месяцев достиг большего, чем вы все вкупе за множество лет… или я чего-то не понимаю, или вы что-то не так делаете.       МудрецИзМираРозовыхПони (опытный пользователь): Хе, надо бы сделать пару фоток этой вашей Амаги (особенно пикантных) — всё равно в этой вашей Инабе буду…       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Старый волк выходит на тропу эччи?       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): А ты бы что посоветовал, о темнейший из темнейших, о ползучий хаос и нечистый словом… что посоветуешь, наставник Няру? (анимированный смайл человечка, бьющегося лбом об пол)       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): (анимированный смайлик мудрого сенсея, гладящего свою бороду) Тёмной стороны испрашиваешь совета ты, м-м… Во-первых, приодеться поприличней и навести внешний лоск. Мой одноклассник уделывает вас своей внешностью как лежачих — он тот ещё бисёнен, к вашему же горю.       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): (смайлик строчащего школьника) А дальше что, наставник?       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Во-вторых, правильный и аккуратный подкат. «Письма любви», цветы и конфеты можете себе засунуть в задницы — бесполезно пробовать то, что не работает по сотому разу. Или же, можете отправить всё вышеперечисленное, но не Амаги, а её «ручному дракону». Сытый и добрый дракон — меньше неприятностей.       MayBeImaLion* (йуный адепт зла): Не, цветами её кормить бесполезно — только мясо и бифштексы, только натуральный продукт. Народ, скидываемся на жрач дракону (хохочущий смайлик)!       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Кхем. И в третьих… самое главное…       Lavenza Steinburg (администратор, La-чан): Господин, сколько вы собираетесь ещё от меня прятаться? Если немедленно не появитесь…       Няруто (бог тёмной стороны, опытный пользователь): Атас, пацаны! La-чан пришла! Всё, я побежал, не поминайте лихом)       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): Ну вот, убёг, зараза. А самое главное так и не сказал…       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): Знаете, а он прав.       MayBeImaLion (йуный адепт зла): В чём же?       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): Амаги — наша Богиня. И если мы позволим каким-то городским отбросам увести её у нас… Парни, давайте решим раз и навсегда, кому достанется заветный яблочный пирожок Амаги.       МерзкийСлизень88 (на пути к исцелению): Это то, о чём я думаю?! Про сливки не забудьте!!! Чур, я первый на очереди!!! ОМ-ОМ-ОМ!!!       MayBeImaLion (йуный адепт зла): Слизень, заглохни. Но Хорроу прав — мужики, давайте уже покорим эту неприступную гору Амаги.       HollowMind_Q (зачётный отаку, подающий надежды адепт): Завтра, придурки, я покажу вам силу моего интеллекта!             <Конец страницы>       <Предыдущая>      <Следующая>      <Индекс>       Поезд стучал колёсами, мерно проходя свой путь сквозь страну восходящего солнца. За окном лениво мелькали урбанистические пейзажи: жилые дома, укутанные нитями проводов, бетонные новостройки и торговые центры, школы, шоссе, изредка, среди бетонных джунглей мелькали природные ландшафты, ну а также станции, на которых транспорт делал небольшую остановку. Народу в вагоне — тьма. Толчея, топот, чьи-то попытки докричаться до абонента по телефону, шум, гам, словом — Ад. Если бы кто-то из тех, кто на средневековых гравюрах и картинах изображал сцены мук и вечного страдания, хоть раз бы побывал в поезде в самый час пик — он бы немедля сжёг свои прошлые работы, после чего нарисовал бы новую: «Давка в японском метро, круг первый». Этот запах пота, чьё-то сальное тело, вжатое в тебя, толчки в такт движению транспорта, почти что напоминающие интимные… В общем, относительно повезло лишь тем, кто умудрился каким-то чудом занять сидячие места. Навроде вот этой девушки — коричневый жакет, распахнутый и открывающий вид белую футболку с рисунком забавного и слегка жутковатого зайца-кролика, которая едва прикрывала голубые джинсы, подвязанные блестящим пояском. Образ завершали миленькие босоножки на небольшом каблучке. Перед нами была наша старая знакомая — Амано Майя, которая, под завистливыми взглядами пассажиров, весело напевала что-то себе под нос, не забывая строчить в своём блокноте формата А4 (почти что планшет). На коленях у неё ютилась объёмная женская сумка, в тон жакету, возле ног же — громоздкий чемодан на колёсиках, своей высотой превышавший высоту колен. И выглядела та столь счастливо и довольно, столь невинно и по-детски простодушно…       — Майя… — прохрипела соседка справа, которая, откинувшись на сиденье с головой, видимо, пыталась заснуть, прикрыв глаза солнцезащитными очками. — Имей совесть…       — Да ладно тебе, Урара! Утро, солнышко, радость! — задорно прощебетала Амано. Она чуть подразмяла плечи, не меняя позы. — Поездка обещает быть просто замечательной!       — День будет замечательным… если я высплюсь. Потому что иначе я прибью кого-нибудь… — пассажиры, будто физически ощутив от Урары жажду крови, дружно отпрянули назад, образовав вокруг девушек пустой пятачок.       Урара Серизава. Так звали эту источавшую мрак подругу Майи. Чёрный брючный костюм с пиджаком, нараспашку, из-под которого навыпуск торчала алая с белыми и чёрными надписями футболка, лёгкая, точно бы коснёшься — рука пройдёт насквозь. На шее — алые бусы, дешёвые, но донельзя яркие. Волосы красно-розового оттенка, с парой белых прядок, стриженые коротко и торчком, устремившиеся вверх ежом. Фигура тощая, немного пацанская. Кожа её была невообразимо бледная: такой нездоровый белый, почти что с синивенцой, слепящий на солнце, особливо хорошо заметен на лице. Казалось, что оно было нарочно покрыто белилами, и только тонкий рисунок пор мог сказать о том, что нет — это всё не вина косметики. Очки-авиаторы полностью закрывали её очи, а также часть лица и носа, за счёт чего, из-за поджатых губ горяще-алого цвета, она казалась жутко недовольной. Под её правым глазом находилась весьма приметная родинка, отдававшая своея прелестью. В целом, в её образе так и сквозил протест, что-то панковое, дикое и опасное. Она была красива, но красива той прелестью, которую иногда можно найти в хищнике, в момент его кровавого пиршества.       Вместе Урара и Майя создавали очень странную парочку подруг. Две разительные противоположности — невинное дитя, прелестное в своей нетронутой женственности, и огненная буря протеста, панка, революции, агрессии и эмансипации от Серизавы. Точно бы восток и запад, заря и закат, левое и правое, женщина и мужчина…       — Да ладно тебе, подруга! Отдохнём, насладимся пасторальными деньками!.. — Урара с долей сомнения слегка приспустила очки, открыв глаза, жутковатого, леденяще синего цвета, которые она с долей сомнения уставила на Амано.       — Знаешь, ты и понятия «Отдохнуть в спокойной обстановке» никак не пересекаются в этой жизни…       — Урара! Будь позитивной! — возмутилась Майя, даже оторвав взгляд от своего блокнота-планшета. Внезапно, она затихла, покуда очи девушки сузились до двух опасных щёлок, устремившись куда-то вглубь салона, откуда доносился подозрительный звук. Серизава, заметив реакцию подруги, пробежалась по нити взгляда, заметив парочку. Мужчина и женщина. Притом первый, думая, что его никто не видит… бессовестным образом приставал к последней. Ну, если попытку касания сокровенных мест можно считать за простое приставание.       — Чиканщик*, — тихо молвила Майя. Между тем, на лице Урары промелькнуло нечто довольное и даже глумливое. Слитным движением та очутилась на ногах, после чего двинулась напролом к предмету их внимания. Амано только и успела крикнуть: — Не смей его бить, Урара!       Между тем, та в непередаваемо грубой манере расчистила себе дорогу и оказалась перед чиканщиком.       — Эй, гадёныш, — мужчина вздрогнул, после отпрянул от своей жертвы и вылупился на Серизаву.       — Это была случайность! — тут же пискнул он, заметив али почувствовав что-то недоброе от аловолосой. Та растянула губы в весьма недоброй улыбке, переросшей в хищный оскал.       — Ничего личного, я тоже случайно… — и одним движением приземлила того на пол, дёрнув за плечо. Раздался хруст, стоны, переросшие в крики и вопли…       —…И она ещё смеет говорить, что это я доставляю неприятности… — пробурчала Майя, набирая телефон полиции…       Туман, вызывавший не самые приятные ассоциации, исчез ещё ночью, и теперь в Инабу снова вернулось лето, тепло и радость. Птицы щебетали, жужжали различные мухи, жуки и пчёлы со шмелями. Царила такая лёгкая и приятная атмосфера! «Совсем не то, что вчера!» — задорно думалось Сатонаке, идущей в школу. Её путь, по самому краю, проходил мимо торгового квартала, в котором, вот удивление, сегодня творился самый настоящий аншлаг. Её намётанный глаз различил как минимум две точки скопления — одна из них — в южном окончании. Репортёры с камерами и микрофонами, зеваки, случайные прохожие… фанаты Риз — куда же без них? «М… думается мне, кто-то сегодня сорвёт большой куш…» — конца и края первому скоплению не виделось. Второе, где-то вдалеке, опоясывало ресторанные места — вероятно, кто-то из первой категории распробовал фирменные бифштексы из Инабы, которые подавали только здесь. Между тем, её посетила коварная мысль: «А ведь Хана-чан и Юу-кун оставались мне должны… ещё много… хи-хи-хи…» Совершенно случайно, Ёске покинул её мечтания, а фантазия переместилась на приватный обед в компании их лидера. «Подождите-ка… но ведь приватный обед — это самое настоящее свидание! Плохая Чие, плохая! Не думать… о Нару…» — заалев, та прибавила ходу, пытаясь тем самым отбиться от навязчивых мыслей.       Школа сегодня шумела как-то по-особенному; те же школяры, чёрно-былыми стайками проплывающие внутрь, то же небо, нежно-голубое и высокое, совсем слегка укрытое периной, те же школьные ворота, чуть качающиеся и поскрипывающие от порывов ветра. Но что-то — и это Чие знала наверняка — было не так. Живя в Инабе очень быстро учишься ловить этот особенный воздух, это странное волнение, которое предваряло какое-то большое или малое событие. Впрочем, Сатонака не стала придавать этому значения, а просто проследовала внутрь здания, затормозив перед своим шкафчиком… хм… а разве он имел такой погнутый вид до этого? «Вандалы!» — возмущённо подумала девчушка, открывая дверцу где…       — Аллилуйя… — вообще-то определить религиозную принадлежность среднего японца — задача почти что нерешаемая, поскольку эта культура в равной степени сохранила архаические черты, сросшиеся с китайским влиянием, с буддизмом, и, в данный момент, пыталась переварить и христианство. Посему звук, который она издала, увидев свой шкафчик, до самого верха полный её любимых бифштексов, ещё румяных, дышавших жаром, мог означать исключительно высшую степень счастья… ноги, сами собой, перестали держать, что девушка сползла на пол. На её лицо наплыли слёзы. — Ками-сама, за что?.. Неужели, я была настолько хорошей девочкой? — посторонний наблюдатель, смотри он в тот момент на сидевшую на полу пацанку, мог бы пририсовать в своём изображении если не нимб, то руку Господа, как на картине Рафаэля, протянутую человеку*… Её слёзы лились потоком, покуда в голове решалась невероятно сложная дилемма о том, как именно поступить с этим богатством. «Это не вандалы… Это — святые люди…» Как вы можете наблюдать, восприятие и человеческое отношение — штука весьма переменчивая. И вполне себе изменяемая при помощи определённой суммы взятки.       Сатонака любила мясо. Это была её и слабость, и сила, но увидеть за раз более сорока бифштексов… Её сердечко мясоедки не выдержало такого потрясения, как говорится.       — Чие… ты что, ограбила мясную лавку? — следственная бригада собралась вокруг пацанки, которая, как только наступил ланч, величавым жестом обнажила своё «богатство», решив, с широкой руки, поделиться и с компанией друзей. Да, собственно, перед её партой сейчас весь класс замер! Говорил, кстати, Ёске, который выпучил в удивлении глаза и часто-часто моргал.       — Я не знаю, кто это придумал, но за такую гору мяса я готова простить ему всё, — довольно молвила девчушка, доставая палочки. По её лицу снова скользнула слезинка. — Это самый счастливый день моей жизни…       — Подозрительно… — Ханамура очень внимательно водил взглядом по высившимся горкам еды. И да, там были не только бифштексы. Видимо, кому-то не хватило. — Сатонака, ты же понимаешь, что никто тебе не подарил бы такую… такое… за просто так?       — Соглашусь. Сато-чан, ты точно уверена, что это можно есть? — Кониши, пожалуй, впервые оказалась солидарна с Ханамурой.       — Человек, который настолько потратился ради меня, по определению не может быть плохим! — деловито молвила девчушка, наставительно поднимая палец в воздух. Наруками осторожно разломал палочки, после чего поднёс ко рту кусочек.       — Вкусно, — молвил тот, покосившись на своих друзей, которые, видимо, всё ждали какого-то подвоха. — Это те самые фирменные Инабские бифштексы?       — В точку! — хихикнула Чие, уже начиная наворачивать порции. — А вы что встали, народ, налетайте? Мне одной столько в жизни не съесть! — эта роковая фраза, сказанная невинным тоном, привела к невероятному ажиотажу, когда полчища голодных школьников устремились к мясу… — Только из нашего класса участвуют и мои друзья! — тут же прикрикнула она, заметив учащихся третьего года, которых потянуло на запах халявы. Ланч, совершенно внезапно, превратился в царский пир…       Ёске, сжевав пару кусков, что-то заворчал о «запахе рыбы», после чего предпочёл отправиться на сбор слухов — ибо творилось что-то невероятное по меркам даже Ясогами, известной сумасбродством.       Амаги и Тацуми тоже присоединились к общей трапезе, но если бугай наворачивал в два или три горла, то девушка поклевала порцию, поклевала, да и заметила, что больше не будет, де «Надо следить за фигурой!».       Наруками, неторопливо уминая кусок, был, в принципе, на той же волне размышлений что и белобрысый или Саки… вот только ему что-то, какой-то седалищный нерв, говорил о том, что это только начало. Как выяснилось позже, он не сильно ошибся.       — Чуваки, у меня есть две новости. Плохая и адски хреновая. С какой начать? — именно с такими словами влетел в класс Ёске, растолкав толпу школяров, которые покидали бывшее место «мирового» пира. Следственная бригада вопросительно уставилась на него. Даже Чие, которая, впервые на памяти Наруками, выглядела настолько сытой и довольной. Даже не стеснялась раздувшегося пузика, нежно-нежно гладя оное, прям как будущего ребёнка. Судя по её виду, она не просто наелась, а пошла, видимо, много дальше. Как, собственно, и Канджи, который уже задремал за чужой партой и даже не думал реагировать на увещевания владельца оной, умудрившись в сытом сне показать кулак.       — Начни просто с плохой…— протянула семпай, взмыв к потолку и кувыркнувшись.       — Плохую, — повторил её запрос лидер.       — Это мясо — большая-пребольшая взятка Сатонаке. — Ёске говорил возбуждённо-возбуждённо, его аж трясло, руки так и болтались мельницей али веером.       — Взятка? — хором молвила компания, пораскрывав рты.       — Кто-то в сети надоумил народ завалить нашу Сатонаку мясом, дабы… дабы ты не смогла помешать парням кадрить Амаги.       — ЧТО?! — на этот раз был унисон от Юкико и Чие, которые взвизгнули на грани ультразвука, повыскакивав со своих мест… пацанка попыталась, но, тяжесть заставила её скривиться от боли в желудке и приземлиться обратно.       Наступила гробовая тишина. Ребята, кто как мог, пытались переварить эту… эту… эту новость. Даже Саки пришла в изумление, повиснув воздухе в очень странной позе, головой вниз, лупая ртом как рыба, выброшенная на берег. Ханамура, озвучив сию весть, ещё некоторое время хватал воздух ртом, пытаясь перевести сбившееся дыхание, рукавом смахивая пот со лба — видать, бежал.       — А что же ты тогда понимаешь под «адски хреновой» новостью? — Ёске раскрыл рот…       — Какой прелестный день! — проговорила Урара, потягиваясь под лучами солнца, жмурясь, присела за столик привокзального кафе. Она так и источала вокруг себя флюиды радости и счастья. На пластиковом подносе, который она принесла с собой, находился кусок пиццы, пластиковый стакан сока, а также бутылка воды и пышущий жаром зелёный чай. Ну и конечно же куча пакетиков с сахаром, белые мешалки и салфетки. Бухнувшись в кресло, она ещё раз потянулась, после чего, с довольным лицом, приступила к трапезе, отделив свой кусок теста с тянущимся как резина сыром. М… её кожа, до того бывшая просто ирреально бледной, стала живее и розовее… или это просто ощущение?       На лице Майи, напротив, сквозил скепсис, и некое немое смирение. Впрочем, полуулыбка, такая занимательная и добрая у неё всё равно не сходила с уст. Просто по умолчанию. Впрочем, в её взгляде, адресованном Серизаве, так и сквозило неодобрение.       — Слушай, какие проблемы! — возмутилась аловолосая. — Подумаешь, немного скинула стресс на каком-то мудаке!       — Отправив его в больницу с расшибленным лицом? — приподняла бровь Амано.       — Это его проблемы. Будет знать, как лазить в трусы к девкам своими противными пальцами… — на лице Урары можно было прочитать, что она вот ни капли не раскаивалась. И даже бы повторила. Разок-другой. Десяток. — Зато знаешь, какое умиротворение наступает!.. — сделав глоток оранжево-жёлтой жидкости (со вкусом апельсина), та растеклась на своём сиденьи с миной наивысшего блаженства. — Да и потом, видела, как нас благодарили копы?..       —…а ещё Кацуя сказал, что больше не будет прикрывать твою задницу, если ты ещё раз нарвёшься… — остудила пыл подруги Майя, потянувшись за чаем. После чего вскрыла первый пакетик с сахаром. — Тебе придётся ему хорошенько проставиться потом за всю его помощь. Ведь без него ты бы уже попала за решётку…       — Да поняла я всё, я ж не малолетка какая… — отмахнулась рукой Серизава, отправляя в рот ещё одну четвертинку плоского пирога. Между тем, Амано вскрыла третий пакетик с белой сладостью. — Тем более… — на лице женщины проступила мрачная тень. — Знаешь, как тяжело сдерживать эту штуку? Особенно, когда жизнь не ладится… все мужики — козлы! — авторитетно стукнула дамочка кулаком по столу, тем самым отразив свою жизненную позицию.       — Да-да, а все бабы — курвы, — с тяжёлым вздохом молвила Майя, засыпая шестой пакетик и тут же потянувшись к седьмому. На восьмом она замерла, заметив тяжёлый взгляд подруги. — Что?       — И как тебя только кариес не берёт… ты ж ешь сладкое в гигантских объёмах просто!       — Могу тоже самое заметить про тебя, фастфуд и спиртное, — начала старательно мешать сахар в кружке девушка.       — Эй, я всё-таки соблюдаю режим!       — Не сильно заметно.       Наступило молчание, дамы продолжали трапезу. Вернее, каждая занималась своим: Урара уничтожала пиццу, откусывая огромные куски, почти не жуя, но запивая соком, в то время как Майя, сделав пару глотков, снова достала свой планшет-блокнот, перевернула пару страниц и наставила острие карандаша на бумагу, водя по собственным записям.       — Кстати, — чавкая, обратилась Серизава к своей спутнице. — А когда там следующий поезд?       — Следующий поезд до Ясоинабы прибудет через полтора часа…       — ЧТО?! — аловолосая чуть не подавилась пиццей. Прокашлявшись и единым глотком осушив сок, она прохрипела: — То есть как это… полтора часа…       — Потому что на тот поезд, на который мы должны были попасть, мы опоздали. Не буду говорить, по чьей вине. А это не самый популярный маршрут, как ты понимаешь… — Амано, не отрывая взгляда, спокойно разъяснила, так сказать, «политику партии». — И потом ещё два с половиной часа до прибытия.       Урара грязно выругалась. Майя чуть поморщилась.       — …ксо… — наконец, та закончила свою ругательную руладу. — То есть нам болтаться долго-долго… да… Что ж, пойти, что ли, ещё что-нибудь заказать…       — Урара, имей совесть! Ты моей карточкой расплачиваешься! А нам ещё жить на её средства! — тут же высунулась из-за своего укрытия черновласая, сверкнув возмущением на лике. Серизава глумливо ухмыльнулась.       — Кто-то говорил, что, мол, «всё включено»… Иначе я бы не согласилась ехать в такую дыру… страдай, Майя! «Будь позитивной»! — передразнила женщина свою подругу, после чего, потирая руки, направилась обратно к прилавку.       — Ты невыносима, Урара… — приложила ладонь к лицу Амано. Впрочем, её настроение быстро переменилось. — Впрочем, оно же к лучшему. Будем думать позитивно… — …и, напевая песенку, она продолжила что-то выводить на бумаге, периодически сверяясь со своим телефоном — сенсорный смартфон с тремя кнопками, нежного зелёного цвета, в изумруд.       — А они серьёзны, да? — Чие, держась за живот и тихо скрипя зубами, поглядывала в окно, покуда шёл их последний урок, философия.       А за окном, тем временем, собралась компания. Множество школяров и студентов, пришедших, наверное, со всей округи. Смокинги, бабочки, галстуки, просто повседневные одёжи, выглядевшие как с иголочки. Алчная толпа парней, готовая сражаться до последней капли крови за одно лишь право пойти на свидание с принцессой всея Инабы — её величество Амаги-химе. Жуткое зрелище, тем обидное для Сатонаки, что она (о ужас!), продалась за… мясо. Хнык. Животик предательски сводило болью от переедания, превращая тягучие бредни в изощрённый вид пытки.       Наруками же, на автомате записывая вслед за сенсеем, тоже был полностью поглощён той же задачей, которая, пока что, казалась совершенно неразрешимой. В отличии от того же Ханамуры, организовавшего своё «Грандиозное восстание» (попавшее на следующий день в газеты, кстати), здесь метод «ударь по точке фокуса всё и рассыплется», не сработает: во-первых, точка фокуса — Амаги, которая… вроде виновата, но и нет в случившемся. То есть виновата тем, что создала, пусть и невольно, вокруг себя такой миф и ауру, но и невиновна в том, что эти сами придурки додумались до подобного. «Интересно, как они её делить собираются?..» — потому что, вне всяких сомнений, «Победитель будет один». Баттл Рояль, королевская битва.       А, между тем, парней всё прибавлялось и прибавлялось, ежеминутно приходили и новые «счастливчики» в этом импровизированном соревновании. Белобрысый, глядя на них, всё более и более проникался ситуацией, хотя, казалось бы, куда уж больше: первым же узнал новость, воображение — яркое, как у ребёнка… внешне это выражалось в его дрожащих руках, в его нервных и рваных движениях, в его частом, как в тике, моргании глаз. Сложно сказать, в какую сторону работала его мысль, но то, что она была беспокойна — наверняка.       Амаги напоминала донельзя злую грозовую тучу. Мрачный, собранный вид, очи, наполненные решимостью и огнём мщения, сжатые добела губы, сухой рисунок движений руки, пишущей конспект, дыхание, тяжёлое и чуть прерывистое. Наруками на своей памяти видел девушку разной, но такой незамутнённой ненавистью от неё, пожалуй, веяло впервые. Хотя, не совсем: ея Тень. Та тоже отличалась подобными флюидами чувств и эмоций.       —…и источником всех ошибок, Бэкон полагал так называемых «идолов». Нет, дебилы, не тех, которые поют в телеэкране… — в этом месте Морока по-свойски сделал выговор невидимому школяру, решившему, видимо, хихикнуть над словом «идол». Его лицо приняло грозность, покуда поросячьи глазки так и зачастили по классу. — «Идол», чтоб вы понимали, это «призрак» или «видение» с латыни. То есть, нечто, что уводит праведную душу с божьего пути… совсем как эти певички!..* — Учитель поднял палец в воздух и потряс им, в левой руке зажимая крепкой хваткой учебник. Юу в тот момент ощутил явственное желание пририсовать Морооке нимб и облачить того в рясу кардинала. Или Папы… — Он выделял четыре типа идолов, стоящих на пути познания…       — ВЫХОДИ, АМАГИ! — между тем, снаружи нарастал шум. Коллективный вопль окрылённых любовью потенциальных кобылёров Юкико преодолел крепко запертые ставни окна, пусть и в заглушённом виде, но ворвавшись в класс.       — Это будет на экзамене, чтоб вас! Пишем: — Кинширо, поморщившись, просто добавил децибелов в голос, — идолы рода, как следствие ошибок, заложенных в нас от рождения…       — А-МА-ГИ! А-МА-ГИ! ВЫ-ХО-ДИ! — между тем, неорганизованная масса смогла всё же оформиться, в едином порыве скандируя. Сама же «принцесса» подхода не оценила, а только стала злее и мрачнее. Сенсей, недовольный вмешательством в урок, резко подошёл к окну, после чего одним движением распахнул то, сделал руки рупором, да и гаркнул во всю Морокинскую глотку:       — А НУ ЗАТКНУЛИСЬ, ВЫ, ДОЛБАНЫЕ ПРИДУРКИ! — как ни странно, подействовало, толпа утихла под переливами воплей Кинширо. — СЕЙЧАС КАК ВОЗЬМУ, ДА И ОТЧИСЛЮ, НАХРЕН, ВСЕХ РАЗОМ!       Стоит сказать, что Ясогами была основной старшей школой в округе, пусть и не единственной. Посему, многие подростки и юноши, собравшиеся там, имели несчастье если не обучаться под крылом Морооки, то, во всяком случае, сталкивались с тем разными способами. Соответственно, все (ну, большинство) они несли следы той глубокой психической травмы, которую оставляет с преподавателем знакомство. Что вылилось в тот простой факт, что угроза, несущественная для студентов колледжа или университета, заставила тех отпрянуть в ужасе и захлопнуть рот. На остальных же подействовали, вероятно, сами интонации, в которых отчётливо можно услышать свиной визг на грани с каким-то скрипом и истерикой.       Плюнув наружу и захлопнув окно, учитель философии вернулся к кафедре, на некоторое время замерев задумчивости, которая отразилась в проступивших жилках на лбу.       — Так. Идолы… — напряжённо молвил он, покуда весь класс замер, точно бы зачарованный. Видать, его крик имел нехилый эффект «дружественного огня», а так же потери среди «гражданского населения». — Ах, идолы! Идолы рода, как вы понимаете…       В тот день в Ясогами расцвела не одна школьная легенда…       Амаги Юкико, едва отгремел звонок об окончании, ни с кем не разговаривая, поднялась на ноги, сложила учебные принадлежности в рекордные сроки, после чего едва ли не самой первой вышла из класса. Судя по ея виду, полному решительности, она собиралась закрыть вопрос с «Покорением горы Амаги» раз и навсегда. И пусть эмоционально девушка казалась воплощением ледяного хладнокровия, но Наруками, слегка подучивший её натуру, мог констатировать: это была бомба, чей фитиль уже загорелся и побежал по бикфордову шнуру к поражающему элементу. Серебряновласый не знал, как именно она «взорвётся», но подозревал, что оставлять подругу в беде не стоит. Между тем, Сатонака, кряхтя и стоная, поднялась из-за парты. Лидер, направив шаги вслед черновласой наследнице, только бросил своим товарищам:       — Ханамура, на тебе Сатонака, ведёшь её в медпункт.       — Э?.. — Ёске и Чие из-за скопившегося стресса не сразу осознали, что именно от них требуется… а когда осознали — уста белобрысого растянулись в ухмылке, а девчушка заалела лицом. Уже на самом выходе Юу добавил:       — Я присмотрю за Амаги… — и, не слушая ответные вопли, прибавил скорости. Саки, летевшая вслед за ним по коридорам, фыркнула носом.       — Рыцарь… что, будешь спасать принцессу от толпы? — серебряновласый, пусть и почти перешёл на бег, еле-еле нагонял весьма целеустремлённую Юкико, которая шла подобно волнорезу сквозь толпы школяров, которые предпочитали уступать ей дорогу, поскольку черновласая, сама того ни примечая, создавала ауру, которую интерпретировать иначе как «убью» не получалось. Посему — парень предпочёл не тратить дыхание, а только торопливо огибать препятствия. Саки покачала головой. — Не находишь, что рано или поздно этим бы всё и закончилось?.. Просто кто-то подёргал за нитки пораньше… — собственная фраза же заставила призрака задуматься, а Юу, пропустив разговор мимо ушей, полностью сконцентрировался на движении.       Ему удалось поймать неуловимую и горящую жаждой расправы Юкико только у зоны шкафчиков, схватив ту за руку. Девушка вздрогнула, и взгляд, который она кинула юноше, немного прояснился, точно бы её разум вышел из транса.       — Нару-кун?.. — тихо прошептала она, чуть расширив глаза от удивления.       — Не пытайся сделать всё сама, Юки, — произношение личного сокращения имени сделало свой эффект: Амаги смутилась, покраснела, потупила взор.       — Я…       — В конце концов, на кого положиться в трудную минуту, как ни на друга?.. — девушка улыбнулась и хихикнула, после чего легонько ткнула того в рёбра.       — Ба-а-ка, — шаловливо молвили её губы, пока веки сомкнулись, и голова наклонилась вбок. — Ты уже давно больше, чем друг для меня…       — Голубки, миловаться в другой раз будете. Я вам напоминаю, что толпа жаждет чьей-то крови… — как и всегда, Кониши выбрала внезапный момент, что напомнить о своём существовании и перевести беседу в конструктивное русло. Её голова, резко возникшая между парнем и девушкой, вызвала лёгкий испуг парочки. В глазах призрака, насмешливо блеснувших золотом, Юу прочитал отголосок зависти.       Набравшись решимости, трио шагнуло наружу. Парни встретили их оглушительными криками и свистом, видимо, предназначавшимися для серебряновласого. Тот же, приняв вид максимально гордый и независимый, с прямой спиной шагнул навстречу новой битве.       Поезд стучал колёсами, уходя всё дальше на запад — вслед за закатным солнцем, которое, правда, не так давно преодолело точку зенита, и даже не собиралось ослаблять свой жарящий напор.       В вагоне не было аншлага: мест, конечно, хватило далеко не всем, но и не Токийская давка: свободно, пусть и довольно людно. И Урара, обливаясь потом и обмахиваясь алым веером, который она со скуки купила на станции, могла поклясться, глядя на эти рожи, вот ни капли не дышавшие просветлением, что они тоже держат маршрут в Инабу. Учитывая, что туда переехала Рисе — это было как-то… логично? В любом случае, фанаты, они и в Африке фанаты. И отличить их от нормальных граждан большого труда не составляло, особенно если они обвешивались символикой…       Серизава, которой повезло занять сидячее место, махала опахалом с бешеной скоростью, создавая, вероятно, маленькую турбулентность, только вот легче не становилось: жар всё равно поражал своей всеобъемлющей мощью. Пот, как уже говорилось выше, лился крупными градинами, которые ей уже надоело промокать салфеткой, и посему она просто слизывала наползшие на лицо капли.       Майя, сидевшая рядом, была напротив очень легка и расслаблена и выглядела свежо. Её особенность была такова, что она отличалась мерзлявостью, которая оказывалась живительным спасением в такие душные и жаркие сезоны в Японии. Девушка продолжала что-то строчить в своём огромном блокноте.       — А… а… — простонала Урара, которая часто-часто заморгала, чтобы смахнуть очень назойливую каплю, ухитрившуюся налезть на глаза под очками. — Ненавижу лето…       — Терпи, Урара, нам ещё час ехать, — спокойно ответила Амано, не отрывая взгляда от планшета.       — В этой долбаной электричке даже нет кондиционера… Чёрт… — веер послушно переместился из уставшей правой руки в левую. — Я всё спросить хочу, что там строчишь такое весь день? — видимо, невыносимость жара окончательно распекла женщину, раз та решила обратиться к своей подруге с подобным вопросом. Стоит пояснить, что Серизава, долгие года знакомая с Амано, предпочитала не спрашивать о подобном во избежание перегрева мозга. Ибо мыслила черновласая…м… инопланетным образом.       — А… так, суммирую всё странное и интересное, что известно про Инабу. В особенности слухи… — последнее слово подействовало волшебным образом на Урару — та переменилась в лице, посерьёзнела и подобралась, даже перестала размахивать своим ручным кондиционером.       — Чёрт возьми… Майя, во что ты меня втянула?.. — Амано подняла на ту не менее серьёзный взор.       — Честно — не уверена. Однако что-то мне говорит, что поездка окажется не самой простой… — прочитав серьёзность на лице своей спутницы, аловолосая простонала что-то нецензурное и откинулась на спинку.       — Прекрасно, просто замечательно… И что интересного ты уже раскопала? — с долей фатализма обратилась к подруге Урара. И пусть очки скрывали мимику глаз, по одной кривой линии губ можно было понять, насколько та оказалась не рада сему обстоятельству.       — Ну… самое любопытное — некий «полуночный канал»… — Серизава изобразила скепсис, подложив руку под голову.       — Звучит как какая-то школьная страшилка, ей богу…       — Ну, в какой-то мере она и есть — «Если ты посмотришь в телевизор ровно в полночь во время дождя, то ты увидишь там любовь всей своей жизни…»       — Пока звучит безобидно. В чём подвох? — Урара чуть-чуть приспустила очки на нос, чтобы обозначить свои глаза, которые теперь, почему-то, были карими, а не потусторонне-синими.       — Как говорят, все жертвы Инабского маньяка… — заметив, что вагон прислушивается к их беседе, та наклонилась к уху своей товарки и перешла на шёпот. — Одна за другой сначала появились на этом канале.       — Опять слухи… ненавижу… — простонала Серизава, снова принявшись обмахиваться, покуда Амано вернула себе прежнее положение тела. — Почему у меня предчувствие, что мы опять встретимся с этой парочкой, а, Майя?.. Это должен был быть отдых, понимаешь?! Отпуск! — впрочем, несмотря на возмущение, которое Урара старательно изображала, внутренне та всё же зажглась огоньком интереса и предвкушения. Но выдавал её только язык, который мазнул по алым губам, слизнув часть помады.       — Ничем не могу помочь, Сери-чан, — загадочно улыбнулась Амано, прищурив глазки. — Я могу только тебе пообещать, что скучно не будет. Берегись, Инаба! — в этом месте она сжала кулак и немного вскинула его вверх. — От Амано Майи ещё никто не уходил!..       — Бедная Инаба… — саркастично ухмыльнулась Урара. — Она не знает, что в неё собирается вмазаться лунный кролик…       Майя, услышав своё прозвище, впервые заалела и закашлялась, ногой пихнув ногу Серизавы, мол, «Ты что творишь?!». Но аловолосая бунтарка, посчитав себя отмщённой, окончательно расслабилась на сиденьи и попыталась задремать….       Колесо судьбы в очередной раз совершило оборот, заставляя сойтись в единой точке фокуса столь многих, разных и непохожих людей. Белое или красное? Число или зеро? Кто знает, куда повернётся дьявольская рулетка…       Между тем, лунный кролик становился всё ближе к Инабе… коллизия была неизбежна…