The last shadow

-О, женчина! - изумился здоровяк с уродливым обрубком вместо левой руки и перемотанной грязными бинтами головой. Лицо его вытянулось так, как будто они были на необитаемом острове, где не то что женщин - мышей - то не водится. Окружавшие его четверо или пятеро небольших мужичков также удивилась. Что - то в их движениях, в их речи было не так. Почему этих семерых отделили от основной колонны? Рыжая встала рядом с ополченцем с мешком вместо рубахи. Он постоянно кашлял, очевидно, болел какой-то страшной болезнью - весь исхудал, глаза навыкате, щеки провалились. С правого бока к девушке пристроился какой-то побритый налысо выскочка: -Милости прошу к нашему шалашу! Откуда вы в наших краях? Ходите, главного покажу, хозяина нас всех? Вы думаете, что этим солдаты наши хозяева?Ха-ха-ха! Вы ошибаетесь, мадам! У вас красивая грудь, ха-ха-ха! Хотите начальника покажу?А? - выскочка прыгал вокруг девушки, показывая глазами куда-то вдаль, попытался потрогать рыжую за живот и за грудь. И тут же получил по лысой макушке. Скуля, он ушёл в конец строя. -Не обращай внимания, это Бурлак. Его часть разбили тут, неподалеку, он вроде бы один остался, - заговорил ополченец, откашливаясь время от времени, - у нас вообще много окруженцев. Вон те,например, - указал он на четырех в синих шинелях, - из автомобильного батальона, их раньше было шестеро, использовали для перевозки боеприпасов, потом попытались сбежать, на мину нарвались. -Девушка, а девушка! А разденьтесь, пожалуйста! Нам очень надо, быстрее, вы же красивая, не стесняйтесь своей природной красоты! - заверещал небольшой старик, шедший рядом с одноруким здоровяком, и зашелся в рыданиях. -Не обращай внимания, им жить осталось не больше пяти минут, они "прокаженные", - ополченец изобразил пальцами кавычки, - поэтому и бьются в рыданиях, надеются увидеть голую девочку перед смертью, видимо, чтобы на пути на тот свет было, что вспомнить. Тебя как зовут? Эля же? Я Нильс. Меня взяли здесь, в ближнем поселке. Я вон с тем одноруким пытался дойти до своих, оружие просрали, форму просрали, сельские жители дали, что было, а крыса - староста нас сдал. Тут же что-то подхватил, болячку какую-то, но вроде несерьёзно. Элениель слушала Нильса в пол-уха. В животике урчало, хотелось есть. Попросить у ополченца? Не имеет смысла, вон он какой худой, откуда у него еда. Можно было бы у здоровяка попросить, но он же какой-то "прокаженный". Вон те, что спереди, похоже, уголовники - утепленные куртки со споротыми нашивками - номерами. Может, у солдат попросить? Нет, расплачиваться собственным телом - не вариант. А кушать хочется! Хотя, если приглядеться, можно увидеть, что большинство пленных исхудалые-кормят, скорее, всего, не очень плотно. Что же делать? Самым разумным было дотерпеть до вечера. Ото всего строя веяло унынием и тяжелой тоской - выбраться из плена могли немногие, большинство ранены, кто-то болен, а кто-то и сам не хочет. В голове строя заиграла гармошка, какой-то блатной мотив, тут же минимум пять голосов начали подпевать, - поодаль, на небольшой скорости, ехал бронетранспортер, без башни. Сверху сидели четверо - один солдат, остальные, похоже, пленные - измусоленные пыльные куртки, хотя на одном чистый костюм и белая рубашка. Предатели? -Эти крысы прислуживались перед администрацией, и за это получили поблажки - теперь они наравне с солдатами, им даже выдают оружие. Скоро привезут форму. Хотя, думается мне, - Нильс закашлялся, - в случае чего их расстреляют первыми. Слушай, а как ты тут оказалась? Медсестра?Радистка? Эля не ответила, её лицо как бы говорило, - да вот,друг, сама не понимаю, как такое случилось. -Я сам раньше работал по военной специальности, был инженером, проектировал мосты здесь. Вот однорукий со мной работал. Хм, эти глупцы надеются что-то выпытать у меня, поэтому по сих пор не расстреляли. Вчера они узнали, что Долгош - так зовут здоровяка, - простой бригадир рабочих, поэтому его сегодня расстреляют. Надо было у него хотя бы еду забрать, - увидев голодные глаза рыжей, Нильс усмехнулся, - что, есть хочется? Так вон у Долгоша полный мешок сухпайков. Куда ему столько? Вон, смотри, Свен автомат перезаряжает, скоро положат ребят. Ты думаешь, тебя тут просто так держать будут? Сейчас перекантуешься денек, потом на допрос, тут все только нужные. Видала, Долгоша, как узнали, что он никто - сразу под расстрел. Вон рядом с ним очкарик, интеллигент, думали, он заведует товарооборотом, ан нет, простой директор овощебазы - под расстрел! Остальные - бывшие госбезопасники, точнее - надзиратели, конвоиры и прочее. Только вот того, сутулого в панаме, расстреливают за нападение на полковника какого-то. Так что, мой тебе совет - прикинься радисткой и наплети им бурды, хоть нашим польза будет. А так - все, Эля бесполезна, и дырка во лбу. -Стоять! - Свен подал знак Айвару, - сейчас эти плененные ополченцы будут расстреляны. Они не нужны на производстве, где будете трудиться вы. Мы считаем...- внезапно на них накинулись Долгош, очкарик и сутулый, осужденный за нападение на полковника. События развивались стремительно - на помощь Свену и Айвару прибежали ещё трое, с бронетранспортера. Долгош вынул из-за пазухи ножик-финку и начал бить одного из солдат по шее -моментальная смерть. Очкарик же разбил голову Айвару куском кирпича, отнял у незадачливого солдата автомат и полоснул очередью прямо по строю. Тут же наземь повалились двое предателей и один из пленных - высокий старик бомжеватого вида. Оба беглеца, скинув с себя трупы, бросились в поле, к ближнему ангару, третий замешкался и был тут же расстрелян, в три автомата. -Эй вы, вольнонаёмные! Быстро за ними! - прокричал Свен и выстрелил длинной очередью по убегавшим. Очкарик, как будто споткнувшись, упал, Долгошу прострелило обрубок, оставшийся от левой руки. В погоню бросился один солдат и двое предателей. Вся колонна подалась вперед. -Рыжая, делаем ноги! - прошептал Нильс, но тут же уперся животом в ствол одного из вольнонаёмных. -Не рыпайся, оборванец, и бабу попридержи, - предатель кивнул на Элениель, - пули казенные, не пожалею. Тем временем, Долгош добрался до ангара, однако уже на входе поймал пулю в спину, и с хрипами завалился вовнутрь. Свен, прицелившись, выстрелил в трухлявые стены. Раздался крик. Ужасный, по-настоящему звериный. Этот крик врезался Эле в память и звучал в её снах ещё долго. Но нет, эти сны были далеко не страшные. Тем временем, "прокаженные" госбезопасники просто стояли на месте. Косили глазами на лежащего у обочины неудачливого беглеца. Девушка усмехнулась:своим побегом Долгош дал этим ничтожествам ещё пару минут жизни. Жаль ли ей здоровяка? Конечно, нет. Он задержал время, теперь их доведут ещё позже, соответственно, их позже покормят. А сейчас рыжая готова была съесть этого Долгоша, нет, не сухпайки, это все ерунда, чистое человеческое мясо. Сочное, напоминающее курятину. Даже не варить - просто сырое мясо. И плевать на какие-то моральные принципы-через них Эля уже перешагнула. Хотя, если подумать - а станут ли заключенных кормить чем-то достойным? Максимум - гречка. А ею не насытишься, девушка по натуре своей мясоедка. Движение колонны продолжилось. "Прокаженных" почему-то не расстреляли, хотя было видно - эти четверо уже казнили сами себя. Айвара, которому проломил череп очкарик, посадили на бронетранспортер и повезли куда-то вперед, скорее всего, в госпиталь. Ни времени, ни желания хоронить погибших, видимо, не было - солдатам надо было гнать пленных дальше, а пленным на погибшего старика и неудавшегося убийцу полковника было наплевать. Эля тем временем все больше думала о еде - есть хотелось все больше. А что если съесть "прокаженных"? Их рано или поздно расстреляют, очевидно, уже в лагере - до него было недалеко, впереди виднелось здание завода и какие-то пристройки, - там же она отволочет их трупы и потихоньку съест. Идея была неплохая, и девушка уже косила глазами на госбезопасников: вот один, маленький и лысый, вроде упитанный, остальные худющие, как шесты. -Да, глупо погиб Долгош, - начал разговор Нильс, - логичней было бы рывать из лагеря, может, кого из крыс подкупили бы, выпустили бы втихую, и ищи-свищи ветра в поле. Единственно - немного жаль Айвара, мальчишка же, он тут недавно. Тем более очкарику все равно не повезло - вон, в поле лежит. Сухпайки пропадут - жаль, конечно, может сказать конвоирам, как считаешь? Эля отрицательно помотала головой. -Почему ты такая молчаливая? За весь час пути - ни одного слова. Хотя, понять тебя можно - одна выжила в такой схватке. Я видел-четырнадцать ребят, один к одному. Я с Долгошем тоже многое пережил. Около трех месяцев назад решили бежать из части - наша бригада была в окружении, большая часть бойцов погибла, оставшихся ждал плен, генералы разграбили склады, начали пить по-черному, народ потихоньку расходился. Я со здоровяком забрали месячный запас сухпайка и двинули, куда глаза глядят. Надеялись до его родных мест добраться, мамка там, батя, поднабрались бы, а потом - вперед, на фронт. Ну вот, пришли, - Нильс печально взглянул в сторону уже далекого ангара, - жаль парня. Как говорил наш бригадир, за такого и выпить не грех. Да было бы что, разбавленный спирт вольнонаёмные забрали. Девушка почувствовала некоторую сонливость, вряд ли от голода - от него наоборот не хочется. Или усыпляющий голос Нильса сказался, или все пережитое за сегодняшний день надавило, но глаза рыжей начали медленно закрываться, она буквально повисла на ополченце. Последнее, что она увидела - мимо проехал грузовик, в кузове которого сидели солдаты и один вольнонаёмный, сразу видно, главный - куртка качественного пошива, без номера, сверкающий картуз, берцы, начищенные до блеска, да и взгляд выдавал - властный, давящий. Ей снился тот парень, которого она разрубила лопатой. Он жив, он снова жив. Эля бьёт его лопаткой с размаха, на лице появляется гигантский шрам, ей на грудь летит струя крови. Бьёт ещё и ещё, до тех пор пока всё её тело не покрылось кровью. Внезапно стало холодно, и девушка, заточив лопатку о камень, втыкает её в живот, однако тут же сморщилась - наружу полезли распоротые кишки, перерубленные неосторожным ударом. Она тянет лопатку вверх, кожа распарывается, и вот парень открыт перед ней в прямом смысле слова - он сейчас напоминал чехол для пальто, только со внутренностями. Непорядок, решила девушка, слишком холодно. Ещё один слой кожи согреет её. Слой кожи, теплее. Возможно, имеет смысл развести костер, кинув туда кости и органы парня? Идея неплохая, только где достать спичек. В её поле зрения попали два булыжника - если бить их друг о друга, можно добыть огонь. Вырвав четыре ребра, Эля бросила из наземь, села рядом и начала высекать огонь из камней. Появилась искра - и тут же поглотила все, в том числе и девушку. Зато был плюс - холод сменился теплом, было даже немного жарко. Она летит в какой-то пустоте, даже звезд нету. Парень, лопатка и булыжники отсеялись сами собой, правда, кровь осталась, но тут же появившееся зеркало подсказало: обмазанная кровью девушка выглядит ещё привлекательней. Вдруг - сильнейший удар, хруст позвоночника, секунда дикой боли и...пляж. Берег озера, прозванного в народе Подковой, за соответствующую форму, вытянутую, и с крупным полуостровом, врезающимся в озеро. Жужжание стрекозы, похоже, рассвет. Желание отмыться преследовало рыжую. Ну,а что ей мешало? Разбежавшись, Элениель прыгнула в холодную воду и поплыла. Доплыв до середины, перевернулась на спину. Мутные зеленые глаза смотрели в небо. Какие-то отдаленные фразы, как будто кто-то зовет, толкает её, щекочет. Молнией над тихим озерцом прозвучал предсмертный, животный крик Долгоша, разбитая голова Айвара... Картинки начали сменяться с ужасной скоростью, Элю стало подташнивать, глаза не могли привыкнуть, в конце концов, "слайд-шоу" слилось в одну картинку. Пришло ощущение, будто эта единая картинка преследует рыжую всю жизнь, но она никак не привыкнет. Спасительная остановка - звук лопнувшей лампочки, - и снова погружение в темноту. Смутная речь..."...ополчение даст вам все:...","...Мы обещаем своевременное...". Внезапно-ощущение тепла в животе, у девушки появилось чувство, будто она очень плотно поела жареной картошки с грибами или луком - брюшко было полно, рыжая даже не могла его втянуть. -Эля...Эля, проснись! Мы пришли...! - знакомый голос пытался вернуть её в реальность. Этот кто-то знакомый тряс Элю, темнота медленно растворилась, и перед её глазами возникло помятое лицо Нильса, заросшее щетиной. Почему-то сейчас оно показалось девушке таким милым, таким добрым. Но окончательное возвращение в реальность разрушило эту беглую симпатию к ополченцу. Всех выстроили на площади, по левую руку - солдаты и вольнонаёмные, спиной к забору, по правую же - пленные. Вперед выступил какой-то начальник, может быть даже генерал. -Здравия желаю, уважаемые ополченцы! По собственному желанию, либо по недоразумению, вы оказались в плену. Комиссары наверняка прочищали вам мозги: пинтовцы морят людей голодом! Совсем не кормят! Нет, это не так! Мы заботимся о своих солдатах, а тем более - о пленных. Мы обещаем вам примерные условия содержания, а также своевременную кормежку. Ваши друзья, - генерал указал на вольнонаёмных, - правильно сделали, что поступили к нам на службу. После победы мы распределим их по государственным постам. Вам же предстоит много работы, поэтому вам предлагается пройти в бараки. Как говорится в России, к столу! О, какая же это была давка! Естественно, пинтовцы не накрыли стол более чем на сто человек, но надежда не оставляла голодных ополченцев - а вдруг проявят таки милость? Эля заметила - вольнонаёмных повели в другую сторону, видимо, в столовую с обычными солдатами. Там им дадут еды каждому персонально, не то, что тут. Прошло меньше минуты, а двор перед бараками очистился от людей, остались лишь четверо: Эля, которая несмотря на позывы своего желудка, не пошла - мужики её там просто задавят: и не поест, и погибнет глупо. Ещё остались трое, точнее, двое - солдаты из автобатальона,их товарища ранило во время побега Долгоша, когда очкарик выпустил очередь в толпу. Двое держали носилки, сооруженные из брезента, третий лежал, очевидно, без сознания. О, как же хотелось есть! Но жизнь - то она дороже будет. Вдруг из казармы вышел генерал в сопровождении трех солдат и направился прямо в бараки, остановившись, однако, перед Элей: -Женщина? Как она сюда попала? -Нашли сегодня у дороги, господин подполковник, - всего подполкан, - хмыкнула про себя Эля, - около сгоревшего бронетранспортера, осталась одна из своей части. -Завтра же допросить. Пойдемте, - фальшивый генерал кивнул на бараки. Пинтовцы скрылись в здании. Бежать смысла нет - если что, вольнонаёмные, перед тем, как убить, хорошенько попользуются сочной Элей, причем сполна - женщины в армии редкость. Да и куда бежать? Регулярные части ополченцев сейчас неизвестно где, очевидно, очень далеко, ибо перестрелок не слышно давно. И что же остаётся? Медленно сдыхать в плену? Хотя, скорее всего, её завтра допросят, послезавтра попросят в "прокаженные", и тихонько, на марше каком-нибудь, или просто к оврагу, и пулю в затылок. Вот тебе и вся Эля. Тем временем, из бараков раздалось три или четыре очереди и единичный вскрик. Пленные выбежали во двор, рыжую едва не задавили. Эти ничтожества били себе полные карманы жратвы, все что можно было стащить -стащили, крохоборы-мешочники. Девушку взял за плечо Нильс: -Смотри, я принес еды, - он показал два котелка, - там немного, но тебе должно хватить. Вот ещё что взял! - из непомерного кармана показалась половина батона черного хлеба, - это наш паёк на ближайшие дни! -Вы! Вы не ополченцы! Вы бандиты! - подполковник разразился тирадой, - в давке погибло двадцать три ваших товарища, среди которых, шестнадцать, - шестнадцать! - раненых! Если вы не жалеете даже своих, вам свойственно стадное чувство. Вы необразованное быдло, вся гниль низов страны! Мои бойцы были вынуждены применить оружие и убить семерых зарвавшихся наглецов. Как я, по-вашему, возмещу тридцать пар рабочих рук? Да это ещё притом, что среди вас девчонка! Эти неженки не способны даже лопаты в руках удержать! Я вас всех ненавижу! Старшина!- перед начальником вытянулся стрункой Свен, - я хотел вас наказать за акции с так называемыми "прокаженными", помните? Я снимаю с вас это наказание, и требую не только продолжить расстрелы такого рода, но и увеличить количество с семерых до двенадцати расстреливаемых! Держите этих свиней в ежовых рукавицах, и они начнут работать! Эту рыжую толстую девчонку - допросить, в случае ненужности её - расстрелять, без капли жалости! Выполнять! - генерал нырнул в низкий полковой автомобиль и уехал, обдав солдат пылью. -Да, попали вы, ребята, - посочувствовал пленным вольнонаемный в чистой белой рубашке и костюме. Что удивительно, в его голосе действительно слышалась жалость: что ж вы так проглупили? Эля разглядывала стоящего перед ней плененного - маленького, с клочками волос, окаймляющими его лысину, торчащими во все стороны и напоминавшие венок. Ростом был чуть повыше девушки, одет в китель, смятый и порванный на локте. Чем привлек этот невзрачный мужичок внимание к себе, рыжая не знала. Да, колонна была воистину разношерстна - гражданские, военные, ополченцы, перебежчики, их объединяло лишь одно - на лицах всех читалось равнодушие к своей судьбе. Вроде кормят, и то хорошо. Если не расстреляют - будем работать. Придут свои освобождать - пойдем воевать. Все просто, стадное чувство, смешанное с голодом и безразличием процветало. Тем временем, вперед выступили трое. Первый, который ехал в грузовике с солдатами, оправил воротник куртки и начал: -Значица, слушайте сюда. Сейчас, коль уже закат, работать вы не будете. Завтра с утра все на помывку, сюда приедет армейский генерал-майор, большая шишка. Попробуйте только какой-нибудь финт ушами выкинуть! Форму свою привести в порядок, если совсем рванье - просите у товарищей, зашивайте, в крайнем случае - обращайтесь к моему помощнику Коппелю, - он кивнул на стоящего рядом высокого мужика в такой же куртке, но в старых сапогах. Похоже, это был шестерка у вольнонаёмных, который мелкими услугами и доносами добился расположения начальства. Коппель зарос - щетина, волосы до плеч, похоже, этот сдался в плен ещё в начале войны, - а сейчас - в ангар, у вас осталось полтора часа до отбоя, из здания выходить запрещено, каждый, кто выйдет, будет немедленно расстрелян! Туалет располагается в пристройке. А теперь вперед! Из домика охраны слышалась гармонь, вольнонаёмные напевали всю ту же песню "...А ну-ка парень подними повыше ворот...". Видимо, среди них было немало уголовников - девушка слышала такую песню впервые. -Как ты умудрилась уснуть по пути? - удивлялся Нильс, когда они шли в ангар, - ведь вроде бы была голодна, а с голоду не то, что уснуть... Я тебя на руках донес сюда, - Сильный, однако, отметила рыжая. Весила она немало, поднять мог не каждый мужчина, - крысы просили отдать тебя им. Правильно, женщин-то они увидят нескоро. Интересно, а на чем мы будем спать? Прямо на полу? Как-то по-скотски. Ну да ладно, мне наконец-то дадут одежду, а то этот мешок очень неудобный. Я бы попросил у тебя шинель, но она мне мала. Похоже, завтра кого-то расстреляют, госбезопасников, наверно. Интересно, почему побежали только трое, а не все разом? Испугались? Надо было и нам с тобой рывать. Скатились бы в низину, притворились бы мертвыми, и все. Я слышал, наши не так далеко, дойти можно, или угнали бы у этих бронеавтомобиль или мотоцикл. Да, тяжело выходит. Ангар был обшарпан изнутри, в полу виднелись следы ножек шкафов - видимо, тут раньше была мастерская. Эля и Нильс выбрали себе место в углу, девушка сняла шинель, расстелила её на полу. Черт, она и забыла про рубаху! Ну и где теперь достать пояс? Попросить у охранников? Не дадут. Веревки тут тоже не наблюдается. Ну не ходить же Арлекином! -Эй-эй-эй! А вы слышали новость? Айвар, охранник, его хозяин забрал! Ха-ха-ха! - раздался откуда-то знакомый уже голос Бурлака, - а эти, госбезопасники, их хозяева пожалели, ха-ха! Они очень рады, ура хозяевам! Да помилуют они нас! Ха-ха! - дальнейшая его речь была не понятна, напоминала набор звуков, чем - то похоже на ржание коня и мяуканье кошки одновременно. Он снял с себя пояс и кинул в угол,прямо в руки Эли. Вот удача! Теперь совсем другое дело. -Ты же хотела есть, верно? - ополченец поставил на шинель один полупустой котелок с макаронами с мясом. О, рыжая с самого детства так сытно не ела! Хотя казалось бы, набор был не очень - третьесортные макароны и куски непонятного мяса, напоминавшего конину. Видно, сейчас Эля напоминала свинью - чавкала она так, что слышала сама, маленькая, полненькая, на коротких ножках. Но никто не смеялся, большинство занималось тем же самым - жадно ело, работать, как догадывались все, придется много. Наконец, котелок опустошен. Элениель, убрав прядку рыжих волос за ухо, вспомнила, точнее, почувствовала - лицо покрыто коркой запекшейся крови. Ладно, это потом. Очень хотелось пить. -Нильс! - ополченец вздрогнул, услышав в первый раз голос девушки - вроде бы мягкий, вкрадчивый, но с хрипотцой, - у тебя есть вода? -Нет, но могу попросить, - он тронул за руку лысого пленного, которого рыжая так внимательно рассматривала, - Мартин, вода есть? -Только спирт разбавленный, - мотнув маленькой лысой головой, Мартин протянул Нильсу флягу. -Пойдёт? Альтернативы нет, крепче спать буду, решила девушка и сделала три глотка из фляги. Горячая струя понеслась по организму и остановилась в желудке, не очень приятный привкус спирта. -Спасибо, - рыжая оторвала от полбатона черного кусок и начала усердно жевать. Привкус исчез, стало несколько теплее. Девушка потянулась, встряхнула шинель и легла спать. Нильс, заметив, протянул ей мешок с соломой, видимо, найденный здесь же. Эля, едва заметно кивнув головой, зевнула и улеглась. Сон сегодня не шел. Для вида она полежала около двух часов, потом легла на спину, открыв глаза и разглядывая потолок. Слышался чей-то тихий разговор, похоже, госбезопасники обсуждали прошедший день. Вдруг девушка заметила нечто серое, висевшее на уровне потолка, длинное и странное. Видимо, в ангаре раньше был второй этаж - виднелось верхнее окно, куски стекла, оставшиеся в раме, похоже, чья-то винтовка и какое-то снаряжение. Странно, неужели тут сражались ополченцы - цвет снаряжения пинтовцев был другой, да и винтовки они давно не использовали. А что же висит под потолком? Чучело. Чучело, наряженное в генеральскую форму, из головы торчали не то штыки, не то просто арматура. Была бы лестница, можно было бы вытащить... Айвар погиб. Значит, КПД Долгоша и того очкарика не равно нулю, задумалась девушка, трое убили четверых. Возможно, если нас освободят, их наградят посмертно. Но это девушку мало беспокоило - в мешке здоровяка остались сухпайки. Как говорил Нильс, месячный запас. Если правильно питаться, то можно и на два растянуть - армейские сухпайки комплектовали очень хорошо, чтобы солдат был всегда сыт. Эх, еда-еда. Хоть рыжая и съела половину котелка макарон с мясом, она была все равно голодна. Что там в кармане рубашки? Эля извлекла из кармана несколько монеток, одну купюру и чью-то фотографию. Пересчитала, итого - одиннадцать евро. Неплохо, надо оставить. На обороте фотографии было написано:"На добрую память любимому сыночку". Тьфу, слащаво, поморщилась девушка и выкинула фотографию. Ладно, деньги могут пригодиться, можно будет что-нибудь купить у вольнонаёмных. А где-то вдалеке грохочет фронт, километров пятьдесят-семьдесят, не меньше. Сейчас бы бронемашину, и можно было текать. Эти мысли усыпили Элениель. Разбудили её Свен и Коппель. -Вставай, на допрос, - шестерка дыхнул на неё крепким винным перегаром и смесью пота и какого-то дешевого парфюма, который, очевидно, хитроумные пинтовцы сбагрили вольнонаёмным, и рванул девушку за левую руку. От неожиданности рыжая чуть было не потеряла равновесие. На улице были сумерки, вдали горел рассвет, отражаясь первыми лучами от...брони танков! Очевидно, солдаты успели пригнать два пулеметных танка ночью. Сейчас же вся бронетехника лагеря стояла в ряд - два танка, несколько бронеавтомобилей, какие-то тягачи и прочая обслуживающая техника. На бараке, где ещё вчера "щедрые" пинтовцы раздавали еду голодным пленным, висела табличка "Комендант лагеря". Эля обратила внимание на разницу выражений лиц своих конвоиров: под холодной решимостью и безразличием Свена пряталась грусть и скорбь,очевидно, по павшему Айвару. Коппель же выглядел самонадеянно:выпал шанс покрасоваться перед генералом. Дали бы хоть умыться, подумала девушка и провела по своему лицу ладонью. Сбежать было невозможно: на ремне за плечом у вольнонаёмного висел автомат,вряд ли пустой, у Свена была открыта кобура, виднелась рукоять пистолета. Хм, вырвать пистолет у солдата, оглушить ударом и выстрелить в Коппеля, потом рвануть к воротам и бежать? Не вариант, в здании, скорее всего, сидели солдаты, и не с пустыми руками, выстрел услышат всяко. Да и вольнонаёмный на тормоза не похож, автомат заряжен, скинул с плеча, зажал курок, и все - Элениель на дороге в Царствие Небесное. Да,рыжая оказалась права, около дверей стояли двое вольнонаёмных, с автоматами за плечами. Свен толкнул плечом дверь, и девушка увидела комнатку коменданта: бараком это было назвать сложно, в левом углу, почти у окна, стоял стол, обтянутый зеленой материей, лампа, стопка дел - очевидно, досье на пленных, - набор ручек, чистый лист бумаги. Справа стоял ещё один стол - без зеленой материи, с обшарпанной лампой, стопкой бумаги и ручкой. За ним сидел главный из вольнонаёмных. Свен снял кепку, повесил её на вешалку, пригладил блондинистые волосы рукой и сел за стол с материей, сделав пригласительный жест для девушки. -Так, - начал было солдат, но почему-то замолчал ещё на полторы минуты. Он достал из одной папки лист, прочитал, посмотрел на рыжую, затем на лист, снова на девушку и снова на лист, - Так. Сейчас я зачитаю вам это досье, подтвердите правильность. Элениель Раутерати, эстонка, родилась .. ...я 19.., уроженка города N, из рабочих, по образованию, - Свен закашлялся и снова зачем-то пригладил волосы, - записалась в ополчение .. ..я 20.., служила медсестрой на бронеавтомобиле вида KSJ-1M, курс молодого бойца "Выстрел" прошла, все верно? Элениель кивнула. Информация была более чем исчерпывающая, и, если верить Нильсу, её должны в ближайшее время расстрелять. Или сделать игрушкой для солдат. Ни первый, ни второй исход не устраивал рыжую, нужно было что-нибудь придумать. Наврать солдату об убитом радисте? Глупо, хотя он действительно убит. Банальным допросом можно выяснить незнание шифровых систем и прочих премудростей. Больше правдоподобного вранья Элина голова придумать не могла. А жизнь то спасать надо. За окном раздавался топот сапог, похоже, пленных вели мыться. Солнце уже встало,его лучи пробивались через открытое окно комендантской. -Насколько я помню, к нам вы попали с разбитого бронеавтомобиля. Вы имели отношение к радиопередачам, возможно, что-то запомнили? Или знаете местонахождение важных документов? - Свен, видимо, поняв, что от девушки ничего просто так не добиться, отошел к окну, - ладно. В роли рабочего использоваться ты не можешь, никакой ценной информации ты не несешь. Но, так уж и быть, этот день ты поживешь, ибо сегодня приезжает генерал. Сейчас подумаем, что же делать с тобой, с мужиками мыться я тебя не отправлю. В принципе, есть душевая кабинка Айвара. Эх, Айвар-Айвар... Лучше ты вчера его пристрелила, - солдат вынул пистолет из кобуры, постучал рукоятью по столу. А тем временем топот замолк, видимо, построение. -Коппель, отведите её в душевую Айвара, - комендант взмахнул рукой, - на помывку у тебя двадцать минут, должно хватить, потом придумаю, куда тебя девать. Путь из комендантской до душевой казался очень долгим. Шли через арку из деревьев, сбоку кустарник. Может, нырнуть в него и бежать? Нет, Коппель спокойно мог расстрелять девушку, или, того хуже, двинуть ей прикладом по затылку и благополучно совершить своё грязное дело. Тем более, это были кусты роз, так что падение будет явно не мягким. Тяжело идти под дулом автомата, каждую секунду ожидая смерти, да ещё и чувствовать на себе сальные взгляды вольнонаёмного. И вдруг - звук выстрела. Девушка внутренне сжалась, хоть и не почувствовала боли. Ещё один выстрел, и снова нету боли. Неужели смерть безболезненна? Не может быть, и смерть вчерашних беглецов была тому доказательством - крики, кровь. -Внимание! Вы захвачены 1 Ударной Армией Ополчения, всем немедленно сложить оружие, в противном случае открываем огонь из всех орудий! - в унисон этому объявлению раздалась пулеметная очередь, длинная, похоже, стреляли поверх голов. -Так, толстуха, сиди, не шевелись, попытаешься когти рвать - пули не пожалею, - Коппель вдруг погладил Элю по голове, - а потом повеселимся, хорошо? - вольнонаёмный скрылся в зарослях. Рыжей ни в коем разе не желалось "веселиться" с этим уродливым маргиналом, и она, присев на корточки, ползла под кустами. Несколько шипов оцарапало ей щёку, потекла кровь. Поверх засохшей крови. Чужой крови. В центре двора, на броневике, как в своё время какой-то революционер или кто-то ещё, Эля не помнила точно фамилию и род занятий, стояли шестеро, в центре старик-госбезопасник, который просил девушку вчера раздеться. Он стоял с рупором в одной руке и автоматом в другой, окружавшие его трое госбезопасников и двое из других пленных стояли, направив автоматы в разные стороны, но таким образом, что все солдаты и вольнонаёмные оказались под прицелом. Остальные пленные стояли шеренгой. Элениель отметила две вещи: среди пленных она не заметила Нильса и автобатовцев, и все вольнонаёмные, за исключением крадущегося Коппеля, были без оружия, если верить памяти девушки, то их автоматы оказались у пленных. Похоже, два танка также были под контролем восставших: они не стояли в колонне, дула пулеметов слегка двигались. Если сейчас пинтовцы попытаются убить госбезопасников, их тут же превратят в решето пулеметчики. Что делать? Бежать? В одиночку? Тяжело и нелогично, поймать легче. Эх, умела бы она водить бронеавтомобиль, можно было бы тихонько подползти, открыть дверь, завести мотор и уехать внаглую. Правда, скорее всего, это бы отвлекло восставших и дало бы возможность пинтовцам без особого труда их перестрелять, но это волновало бы Элю меньше всего. А может, рискнуть? Девушка, оглядываясь по сторонам, подползла к бронеавтомобилям, похоже, незамеченной, по крайней мере, внимания на неё никто не обратил. Внезапно, она заметила три фигуры за соседним бронетранспортером, лица их были не видны, виднелся лишь край мешка. Очень знакомого мешка. Когда же она заметила маленькую голову с торчащими из-за ушей волосами и ствол винтовки, все стало на свои места: хитрый Нильс, прихватив Мартина и, похоже, ещё кого-то решил хитрым способом сбежать, пока госбезопасники бунтуют. Как бы обозначить своё присутствие? Крикнуть? Пинтовцы заметят, да ещё госбезопасники отвлекутся, Коппель вооружен, гибель Эли, Нильса и остальных гарантирована. В большой палец ноги воткнулся острый камень. Очень вовремя! Стоп, камень! Девушка подняла его и бросила в корпус машины. Мартин, стоящий впереди, дернулся, чуть не стрельнул, его остановил Нильс: -Эля, беги сюда! Девушка промелькнула тенью между двумя машинами. Её заметил лишь один пленный, какой-то израненный ополченец в каске, сделал удивленный взгляд, но рыжая жестами показала: спокойно, оставайтесь на месте, мы вас не бросим. Естественно, это было ложью:кто будет их спасать? Даже если ребята залезут в бронеавтомобиль, зарядят пулемет и расстреляют пинтовцев, шансы сбежать все равно был мал: на этом бронеавтомобиле стоял на редкость шумный пулемет, Эля знала это по своему опыту, и звук его был слышен за километр, да ещё какой звук! Появлялось ощущение, будто это не единичное оружие стреляет, а целый батальон таких. Окрестные гарнизоны всяко услышат, да ещё сейчас генерал со свитой едет, там минимум четыре мотоцикла сопровождения. Да и куда двинешь с такой толпой людей? На всю находящуюся здесь технику топлива не хватит, даже если бронеавтомобиль изнутри полностью набит запасными канистрами с бензином. Тишину разорвал какой-то веселый мотив, очевидно, давнишний, из никогда не виданной Элей страны СССР. "Здравствуй город Магадан, и речка Магаданка...". -Танцуй, тварь! - видимо, у главного бунтовщика поехала крыша, и он зачем-то заставил Свена танцевать, стреляя ему под ноги. -Надо бежать, чем скорее, тем лучше, - озвучил общую мысль Мартин, подался чуть вперед и открыл дверь бронемашины, - залезайте, скорее! Лембит, не заводи машину сразу, чуть-чуть подождём! Никакого шума, внутри до старта ничего не трогать! Девушка оказалась первой внутри. Типичная обстановка для бронеавтомобиля: ящики с пулеметными лентами, чайник на крюке, куртка водителя на сиденье, плакат-календарь с какой-то актрисой, в общем, как всегда:танкисты пытались сделать из своего боевого аппарата дом на колесах, особо придирчивые командиры требовали этот скарб выбросить. -Смотрите, винтовка! - Мартин выудил из-под сиденья СКС - верного слугу всех ополченцев, - заряжен, три патрона, есть штык-нож. У меня оружие уже есть, Нильс, лови винтовку, Лембит, тебе штык-нож. -А мне?-вопросила девушка, едва не взвизгнув от возмущения. Удивительно выходит! Если что, она останется без оружия, и никто не поможет. -Тише ты! - Нильс махнул рукой, - ты же вроде и стрелять то не умеешь. Рыжая вспомнила: она же поддерживает легенду о случайно попавшей в жерло войны девчушке, которая оружие -то в руках только на полигоне держала. Ладно, пусть так. Надо будет раздобыть себе пистолет, чтобы иметь возможность отстреливать яйца всяким уродам, которые покусятся на её жизнь. -Можем на несколько минут расслабиться, только не шумите. Еда под брезентом, - кивнул автобатовец Лембит и прильнул к смотровой щели. Еда это очень кстати!Похоже, путь им предстоял неблизкий, подкрепиться очень кстати. Под брезентом оказались три котелка с мясным супом, холодным, но все же вкусным, фляга воды. Взяв ложку, рыжая и ополченец стали есть, Нильс подал полубатон черного хлеба, который он очень кстати прихватил с собой. Эля не чувствовала вкуса супа, она просто ела, поглощала, ибо на вкус сейчас было плевать - главное выбраться, а там можно будет и стол накрыть, наесться досыта. Все звуки доносились до Элениель как будто откуда-то далеко, ей было просто хорошо. От тепла внутри, от ощущения наполнения желудка полноценной, наконец ,едой. От того, что она сейчас не стоит в колонне с этим послушным стадом и не "веселится" с кустах с Коппелем. От того, что она вообще жива, а не лежит у сгоревшего бронеавтомобиля со своими неудачливыми сослуживцами. Блаженную тишину прервала речь главаря восставших: -Сейчас вы, как ни в чем ни бывало, принимаете генерала. Обещаем, если все проделаете чисто, не будет ни единой жертвы со вашей стороны. Не буду вам клясться и рожки автоматом к вашим ногам, это глупо. Это должны сделать вы. Повторяю ещё раз: просто выньте магазины из своего оружия, бросьте на землю и жертв не будет! Мы хотим уйти, тихо и мирно. Хотя, на самом деле, я вас обманул: будут лишь две жертвы, - главарь передернул затвор автомата, - но эти жертвы оправданны, это месть за наших товарищей, погибших вчера. Кару уже понёс один из уродов, Айвар, -в этот момент рыжая, наблюдавшая за происходящим через смотровую щель, была уверена: Свен готов порвать старика в клочья за такие слова в адрес погибшего товарища, но, видимо, комендант сдерживал эмоции, дабы раньше времени не присоединиться к Айвару по его пути в Царствие Небесное, - будут расстреляны старшина, по совместительству, комендант Свен и глава так называемых "вольнонаёмных", а на самом деле - трусливых крыс Алев. Их кровь заслуженна, ведь эти сволочи убили Долгоша, Ютса и Вели, которые попытались сбежать, хотя, как вы все помните, - старик кивнул на пленных, - что нам было обещано не стрелять по бегущим. Понимаю, это бред. Но кровь за кровь! -Черт, знать бы точно, сколько Лео будет толкать свою речевку. Ишь, смотри, как сжался этот Алев, крыса пинтовская! - Мартин, видимо, не в силах совладать с чувствами, ударил по ящику около руля, где находился заботливо оставленный солдатами Пинта радиоприемник. "A-well-a bird, bird, bird, the bird is the word", девушка узнала эту песню, под неё она прожигала свою жизнь на все различных дискотеках буквально несколько лет назад, правда, с кем конкретно она это делала, рыжая не вспомнила, то ли кавалер был тусклый, то ли их было несколько. А музыка-то была весьма активная - недаром крутили в клубах. Госбезопасники обернулись, Коппель, прятавшийся за мотоциклом, рванул вперед, пинтовцы резко схватили автоматы. -Заводи! - Мартин схватил свою винтовку и запрыгнул в башню бронеавтомобиля. Лембит сел за рычаги. Машина завелась с пол-оборота. Тем временем, пинтовцы открыли стрельбу, двое из стоявших на броневике упали замертво, остальные успели спрыгнуть. Старика-главаря короткой очередью срезал Коппель, трое оставшихся мятежников залезли в броневик. В этот же миг люки танков открылись и оттуда вылетели...трупы двух автобатовцев с перерезанными горлами, видимо, пинтовцы каким -то образом смогли залезть в танк и убить восставших. Пленные, не зная, что делать и куда бежать, рассеялись: по ним зачем-то короткой очередью пальнули из танка, убитыми оказались трое или четверо из толпы, остальные залегли. Коппель пытался простучать броню укрытия госбезопасников, но, увидев безрезультатность своих действий, просто швырнул гранату, раздался сдавленный крик. С восставшими было покончено, нужно уезжать, чем быстрее, тем лучше. Об пол бронемашины ударилась прикладом винтовка Мартина, видимо, он её случайно уронил. Девушка, ведомая непонятным желанием, схватила оружие, открыла затвор, и, убедившись в наличии патрона, начала целиться. Внезапно она ощутила страстное желание убить Коппеля. Нет, это была не патриотическая ненависть к предателю родины и народа, желание убить. Посмотреть, как он схватится за раненую часть тела и завалится набок, мёртвым, но ещё теплым. Если бы она была один на один с вольнонаёмным, она бы не сдержалась и разделась бы, а потом, отсвечивая всей красотой своего тела, подошла бы к умирающему предателю и поцеловала бы его. Ещё. И ещё. Плевать, что он уже умер. Главное, этот урод получит своё. Пусть уже неживым, но получит. Возбуждать трупы у Элениель не получалось, но обласкать мертвого - это можно. А потом облизать кровь с его раны, сглотнуть, ощущая, как чужая кровь, вперемешку со слюной уходит вовнутрь её, и остаётся там навсегда. Она становится с уже холодным Коппелем единым целым, они лежат в обнимку. Эля берет булыжник и начинает бить по лицу вольнонаёмного. Удар, ещё удар. И снова - чужая кровь на её лице, груди, как буквально день назад... Из мыслей девушку вывел толчок:машина тронулась. Элениель спохватилась:а как же Коппель? Она вскинула винтовку, хорошенько прицелилась, буквально секунду помедлила и нажала на курок, грохнул выстрел, как будто стрельнули из артиллерийского орудия. Вольнонаёмный открыл рот в немом крике и завалился набок. Девушка рванулась вперед, но ударилась грудью о стальную лобовую часть бронеавтомобиля: от недавней мечты её отделяло всего то пятнадцать-восемнадцать миллиметров брони. Тем временем, машина повернула, и, помедлив несколько секунд, на медленном ходу двинула вперед. Эля припала к задней смотровой щели: вслед за уезжающей бронемашиной рвануло десятка два пленных, в глазах самого первого из них, того, в каске, читалось желание выжить. Выжить в этой адской мясорубке. В уезжающей бронемашине стального цвета эти люди увидели луч света сквозь тучи, тоненькую ниточку, при помощи которой можно выбраться отсюда, из этого плена, дальше воевать, и, если повезет, вернуться домой. Осознавали эти пленные, что их, буквально через несколько секунд, может скосить, как рожь в поле, танковый пулемет? Скорее всего нет, адреналин захлестнул им мозг. И действительно, Эля угадала судьбу большинства: из левого танка по ним чирканула пулеметная очередь, длинная и раскатистая, прервавшаяся громким щелчком затвора: закончилась пулеметная лента. Почему не стрелял второй пулемет, девушка не знала. Выжили шестеро пленных, можно сказать, избранных. Остальные же, то самое послушное стадо, бросилось громить пинтовцев. Уж во что бы рыжая не поверила, так в боеспособность этих маргиналов! Всей драки она не видела, судила лишь по боевым крикам. Тем временем, двое из бежавших были уже внутри, тот самый ополченец в каске и боец в изорванной одежде, висевшей на ней клочьями. Бронеавтомобиль протаранил ворота и начал поворачивать на дорогу. Пинтовцы открыли стрельбу, в этот раз из двух пулеметов. Оставшиеся четверо ополченцев в ту же секунду пали смертью храбрых, стали из сознательных существ просто кусками мяса, напитанными свинцом. -Вот твари! - Нильс со злобой ударил по двери бронемашины, - всех порешали. Надо вернуться за остальными, у нас пулемет! - вспыльчивого ополченца остановил более рассудительный Мартин: -Не стоит, всех не увезем, да и не все поедут, - Элениель мысленно поддержала его высказывание, однако выразить это не решилась. Бронеавтомобиль выехал на дорогу, Лембит переключил на третью передачу, и машина помчалась. Они сбежали! Дерзкий план удался! Радость девушки омрачило звяканье пуль по броне автомобиля: за беглецами был хвост, два мотоцикла и броневик, тот самый, на котором ещё пятнадцать минут стояли бунтовщики. На мотоцикле стоял мелкокалиберный пулемет, стрелок, вольнонаёмный в белой рубашке и пиджаке, надеялся сквозь смотровые щели выцепить водителя. Да, возможность такая была: Лембит был на прямой линии прострела. Спасенный в каске, видимо, тоже понял это, снял свой головной убор и нахлобучил на голову водителя, тот кивнул. Мартин спустился вниз: -Пулемет рабочий, открывайте ящики, - Нильс откинул крышку, первый ящик оказался пустой, - пустые ящики выбрасываем! Второй, третий... Лишь в четвертом оказался обрывок ленты, 17 патронов. Да, не настреляешься, ухмыльнулась девушка, чтобы срезать сзади идущих точно не хватит. Тем более, тут должен ехать генерал, а с ним охрана...В общем, без помощи чего-то хитрого живыми уйти не удастся. Да ещё и Мартин винтовку забрал, очень некстати. Видел бы он, как рыжая завалила этого Коппеля! Тем временем, Лембит пытался маневрировать: всю машину качало, как корабль в шторм, открылась правая дверь, и, когда машина подпрыгнула на очередной кочке, котелок с супом выпал. Эля жадно сглотнула слюну. Пропала еда! Мартин через смотровую щель стрелял по преследовавшим. Первый выстрел - водитель один из мотоциклов уронил голову, сам агрегат повело вправо, и он улетел в кювет, увлекая за собой пытающегося выбраться стрелка. Следующая пуля звякнула о броневик. -Мартин, бесполезно!-выкрикнул Нильс и замер у передней смотровой щели с открытым ртом - подбежавшая Элениель увидела два мотоцикла, едущих на встречу, по центру - штабная машина. Чёрт, сам генерал! Ополченец принял правильное решение, - Лембит, сворачивай вправо! - бронеавтомобиль слетел на просёлочную дорогу, едва не перевернувшись набок, - Мартин, заряжай пулемет! - снова оружие в руках девушки. Она отключила надоевший всем радиоприёмник, из которого шла музыка всю погоню,а в самом конце - какие-то местные новости. Эта дорога была смутно знакома Элениель: здесь был большой круг и выход обратно на большую дорогу, метров через пятьсот. Нильс, видимо, был лучше осведомлен о местных дорогах, поэтому приказал водителю: -Езжай по дороге, метров через сто пятьдесят сверни налево и прямо, потом ещё раз налево, запомнил? - Лембит кивнул. Если бы Эля не знала, откуда сейчас сбежали эти ребята, она бы приняла из за экипаж этой бронемашины: действовали слаженно, Нильс командовал толково, пулемет был наготове. Рыжая взяла флягу, отлила себе на ладонь немного воды и, наконец, умылась. Похоже, вода была родниковая, стало свежо. Поворот налево. Основная задача сбежавших- убить генерала. Любой ценой. По обрывкам вчерашней болтовни девушка поняла, что генерал - большая шишка, хороший друг самого Пинта. Если такого убить, ребятам простят все грехи: и плен, и отказ от помощи восставшим, и тех оставленных пленных, которые, возможно, ещё дрались. Идей у Эли было лишь две: либо втараниться в штабную машину, но гибель генерала негарантированна, или выйти из машины на поиски большого начальника, но это, с большим шансом закончится гибелью: оружие-то у пинтовцев тоже есть. Девушка решила быстро перекусить, рывком откинула брезент и увидела рядом со вторым котелком ещё одну винтовку! Ополченец в рванье увидел это, взял винтовку, отвел затвор: -Один патрон, - с этими словами он вручил девушке отсоединенный шестигранный штык, своему товарищу - запасной штык-нож, прикрепленный запасливым хозяином к прикладу винтовки. Ну это тебе не автомат, подумала рыжая, но все же оружие. Нильс сбросил с себя мешок, надел на себя куртку водителя, висевшую на сидении, огляделся и скомандовал: -Всем приготовиться, выезжаем на трассу! Мартин, готовься! - лысый ополченец кивнул, спустил свою винтовку вниз. Нильс прицелился в центр смотровой щели, слева встал оборванец, справа - его товарищ, подхвативший винтовку Мартина. Девушка прислонилась к стене, готовая, если что, выпрыгнуть из бронемашины и зарезать генерала. Итак, лихой поворот и...прямо через несколько метров стояла машина начальника, сам он садился в автомобиль. Прозвучало два выстрела. Мимо. Бронеавтомобиль втаранился в штабную машину, раздался сдавленный крик: похоже, ребята раздавили начальника! И тут - треск, лязг. Девушка прильнула к боковой смотровой щели и оцепенела: у них сбиты обе гусеницы. Движение дальше было невозможно. Ребята оказались, по сути дела, в железном гробу. Выхода не было. Неразборчивая речь, из смятой машины с трудом вылезает...генерал, раненый, но живой! Начальник, зажав левой рукой плечо, двигался вперед, держа в правой руке пистолет. Ему на помощь попытался придти солдат, однако тут же был застрелен Мартином. Что делать, девушка не находила себе места, но вдруг её осенило - пулемет! Мартин здесь, на пулемете никого нет. Броня башни даже не противопульная, так, для виду, поэтому риск поймать пулю в голову велик. Ну и ладно. Все равно, до своих бы они не добрались, а так смерть не животным в плену, а героическая. Девушка поднялась в башню. Пулемет заряжен. В её распоряжении-17 патронов. На убийство генерала плюс одного двух солдат. Эля взглянула назад и обомлела: сюда ехали ещё пять мотоциклов! Все, они пропали. Ладно, сосредоточимся. Вот генерал, его уводит куда-то Свен. Прицелилась. Помедлила секунду. Девушка дрожащим пальцем зажала курок, обрывок ленты заёрзал. Свен упал наземь, взмахнув руками, и накрыл своим телом генерала. -Ты что делаешь, девчонка? - снизу её за ноги дёрнул оборванец, дуло пулемета увело вверх, одна пуля улетела в небо, - ребята, эта дура потратила все наши патроны! Чем мы теперь стрелять будем! Тьфу, рыжая идиотка, ты чем думала? Зачем на войну шла? Начальникам давать? А? - дверь бронеавтомобиля открылась, и оборванец упал, скошенный короткой очередью. Нильс резким движением захлопнул дверь. Мартин подбежал к телу ополченца: -Еле дышит, не жилец, - девушка присела на корточки, пригладила умирающему волосы. Его последними словами стали обвинения в адрес рыжей. Ей было все равно, что он сказал. Теперь, когда их стало меньше, гибель все ближе. Мартин, повесив винтовку на плечо, полез в башню, Нильс и спасенный ополченец отстреливали пинтовцев через переднюю щель, но они все не убывали: похоже, своим побегом компаньоны взбаламутили все близлежащие гарнизоны. Починить гусеницы не представлялось возможным. Наверх, в башню, полезли четверо солдат. Эля, не целясь, выстрелила из винтовки погибшего оборванца, пинтовец, захрипев, схватился за горло и упал наземь. Краткой очередью простучал пулемет, видимо, патронов осталось совсем мало, ещё один противник рухнул замертво. И тишина. Внезапно. Стрельба прекратилась. Подтягивают резервы? Убирают раненых? Сбежавшие, воспользовавшись, затишьем, проверили наличие боеприпасов: -По нулям, - спасенный бросил свою винтовку. -Один патрон, - мрачно отрапортовал Нильс. -На пулемете по нулям, в винтовке два патрона, - Мартин покачал головой. Нильс открыл дверь и прошептал: -Тихо выходим, скатываемся в кювет, затем - в лес, рывком, здесь долго не продержимся, Эля, ты первая. -Да, так долго не продержимся, ещё и ехать не... - вдруг люк башни открылся и лысого ополченца схватил за горло пинтовец, в руке которого блеснуло лезвие штык-ножа. Ещё секунда - и...Прямо в рыжую голову нападавшего выстрелил Нильс. Лезвие упало на пол, противник, обмякнув, упал внутрь башни, на пол скатился Мартин. Ещё один пинтовец, сидевший рядом с башней, решил не медлить и кинул гранату. Только в последний момент девушка увидела, что на поясе убитого висела ещё граната. И тут же выпрыгнула наружу. Вслед её грохнул взрыв, волной рыжую оглушило, она потеряла сознание на доли секунд, очнувшись, зайцем рванула в лес. Сейчас Элениель было плевать на оставшихся внутри машины. Главное - сохранить свою жизнь, всеми правдами и неправдами. Она даже не захватила с собой оружие, не считая шестигранного штыка врученного ей ныне покойным оборванцем. Этого леса она не знала, поэтому бежала в совершенно случайном направлении. Сзади слышались шаги минимум троих людей - её преследовали. Можно было с размаху кинуть в них штык - не факт, что попадет, и тогда рыжая лишится единственного оружия. Что делать? Пока она петляет вдоль берез, её товарищей убивают, ну и пусть. Только как теперь она доберется до своих? Если с небольшой группой бойцов шанс выйти у неё был, хоть и малый, то сейчас - по нулям. Сейчас её скрутят и отправят обратно в лагерь, где новый начальник, - а Свена она, похоже, таки убила, - ей спуску не даст, сразу расстреляет. Тем более, начальник вольнонаёмных, как его, Алев, что ли, вроде бы жив, поэтому спокойного пленения ей никто не даст. Даже если сейчас она оторвется от преследования, куда ей податься? До своих далековато, придется осесть в какой-нибудь деревеньке и ждать. В партизаны её никто не возьмёт, ибо партизанствуют сугубо мужики, женщин, в лучшем случае, на постирушки. Как её вообще взяли в ополчение? Низкорослую рыжую толстую девицу в кожаной куртке, берете а-ля Эрнесто Че Гевара и пламенным взглядом революционера, смотрящую на мир сквозь оправу очков, которая рвалась мочить врагов из пулемета. Был, правда, ещё вариант пробираться до родных мест, но он не котировался: до места рождения Эли здесь было далеко, этот городишко сейчас находился в тылу Ополчения. Тем временем, тем временем количество преследующих, почему-то, уменьшилось: теперь преследовали двое. Черт, захватила бы она с собой винтовку, был бы шанс отстреляться, а сейчас... Подкараулить кого -то из преследователей за деревом, зарезать, взять его оружие, убить второго. Не факт, что у них вообще было оружие, тем более кругом одни осинки да березки - девушке с её фигурой ни за что не спрятаться. Дыхание сбилось, Элениель стала задыхаться, перестала следить за дорогой. Неосторожный поворот - и девушка уже кубарем катится вниз по склону. Высота небольшая, но разодрать локти и коленки, а также покрыть очередным слоем пыли многострадальную шинель рыжая смогла. Не отлеживаясь ни секунды, она рванула вперед, снова петляя между деревьев. Над головой бахнул выстрел, пуля срезала ветку дуба. Пробежав ещё несколько метров, девушка обнаружила дом. Вот её спасение! Снеся калитку и пролетев крыльцо, девушка дернула дверь на себя. Это оказался не дом, а какая-то контора, где, похоже, недавно был бой: в кресле, уронив простреленную голову на стол, сидел седовласый усатый начальник в синем кителе, даже не замаранном кровью. Рядом валялся пистолет без обоймы, окно за креслом разбито. Сбоку, около книжного шкафа, прислонившись к стене полусидел, опустив руки, боец в залитой кровью рубашке и покрытым грязной коркой лицом, поодаль лежал автомат с расколотым прикладом, девушка схватилась за оружие, отвела затвор. Пусто! Справа лежало чьё-то тело. Лицо было разбито и изуродовано, рубаха была разорвана по центру на две половины, отсутствовали рукава, напоминало жилетку. Оружие этого погибшего было без магазина, да ещё и с разбитой затворной рамой. Бой здесь был недавно, или вчера вечером, или сегодня утром: трупы не начали разлагаться, да и раны на телах выглядели свежими. Спрятаться можно было лишь в одном месте - несгораемом шкафу. Девушка рванула дверь, шкаф закрыт. Искать не было времени, во дворике уже был слышен топот сапог преследующих, рыжая залезла под стол, благо, доска спереди почти целиком закрывала её. Итак, в контору вошли трое, и тут же девушка по голосу узнала Коппеля. Как так? Ведь она его убила! Видимо, случилось чудо для вольнонаёмного, и девушка промахнулась. С ним был Алев и ещё кто-то. -Да, славно тут поработали товарищи пинтовцы, - Коппель схватил тело начальника конторы за голову, рванул за волосы, покойник упал, обернувшись лицом к Эле. Её сковал животный ужас: она ощутила неизгладимую вину перед погибшим, как будто дочь, не оправдавшая надежд отца. Или как будто она сама и убила этого человека. Элениель с трудом сдерживала визг и истерику. Ей уже доводилось видеть трупы, и не один, но этот... -Туки-туки, шмара, - улыбнувшись, Алев рванул девушку за руку. Началась истерика, громкая, с визгом. Как говорится, прорвало. -Ну что ж, теперь - то мы с тобой разберемся. Словет! - предатель в теперь уже не совсем чистой рубашке обернулся, - держи дверь, Коппель, рви на ней шмотки. А ты терпи, сейчас тебе будет хорошо, - глава вольнонаёмных скинул с себя куртку, обнажившись по пояс. Пахнуло потом и тем самым дешевым одеколоном. Девушка спрятала штык в рукав, высунув лишь острый конец. Похоже, биться придется до конца, живой и целой девушке из этой конторы уже вряд ли выйти. Слезы затмили взгляд: она видела Алева через мутноватую пленку. Глава вольнонаёмных, оттолкнув замешкавшегося Коппеля, рванул на девушке рубаху, разорвав почти до живота. Мерзкие ручищи стали нагло, по-хозяйски мять грудь Элениель. Удивительно, но та ничего не пыталась предпринять, лишь рыдала. Безостановочно, от безысходности. Единственные люди, от которых рыжая могла ждать спасения-Нильс и Мартин-скорее всего, уже погибли, гранаты у пинтовцев очень сильные. Ополчение далеко. Единственная, кто может спасти девушку - она сама. Там временем, на пол упала шинель, затем спали штаны. Сейчас Алев начнет своё грязное дело. Если её вернут в лагерь, все равно расстреляют, терять нечего. Эля замахнулась и ударила предателя в живот штыком. Ещё раз. И ещё. Лицо вольнонаёмного вытянулось, он замотал головой, упал на колени, схватившись за живот. В глазах была мука, мука умирающего. Видимо, Алев не мог поверить, что его убила какая-то нагловатая девчонка. Что ещё более удивительно - ни Коппель, ни Словет не кинулись на девушку, желая растерзать её за смерть товарища. Коппель молча снял с плеча автомат главного предателя, передернул затвор и выстрелил двумя короткими очередями. Алев дёрнулся, издал крик, даже нет, рык и упал набок. Из-под него потекла кровь. Коппель приложил два пальца к шее своего бывшего начальника и кивнул:готов. Неужели в предателе проснулось что-то человеческое, и он решил спасти девушку от разъяренного насильника? Тогда почему он не трогает Словета? В сговоре? Неужели на самом деле этот малоприятный мужичина - тайный агент Ополчения? От таких мыслей у девушки стало тепло внутри: мир не без добрых людей. Наверно, она знают, как сбежать отсюда? -Отдай штык, - прохрипел Коппель, и девушка почему-то беспрекословно подчинилась, бросив железяку на пол. -Вот и хорошо. От этой твари, - вольнонаёмный пнул труп ногой, - мы хотели избавиться давно, много петушился. Что ж ты сбежала сегодня? Я говорил тебе, сиди на месте. Не бойся, в этот раз все будет гораздо мирнее, - он страстно поцеловал девушку, прижав её к себе. Рыжая била маленькими кулачками по спине ловкого обманщика. Хотя, почему обманщика? Он же не рассказывал ей сказку о своей особой миссии, он просто завалил своего начальника. Чтоб не мешался. Видно, очень хотелось маргиналу отведать свежей девчатинки, даже оружие бросил. Вдали слышны крики, выстрелы...Теперь точно. Последняя надежда Эли лопнула - выстрелили три раза, это были выжившие беглецы, и с ними решили не церемониться. Коппель расскажет благостную легенду: решил-де начальник позабавляться, заперся, а она его прирезала, дострелила. И тогда точно расстрел. Никто из той безлюдной толпы - если из неё вообще кто-то остался жив, - не защитит девушку. Все, теперь точно конец. -Словет, пойди проверь, что там, - Коппель оторвался от девушки, кивнув напарнику на дверь. Тот успел распахнуть дверь, далёкий хлопок - и больше нет Словета. -Чёрт, неужели? - вопрос повис в воздухе, вольнонаёмный схватил автоматы лежавшие на полу, бросил к ногам покойных охранников конторы, - ударь меня. Что стоишь... - удар в нос получился хорошим. Смачный хруст, возможно, сломала, хладнокровно думала девушка, поглаживая правый кулачок. -Ну кто так бьёт, я имел ввиду легонько, - топот сапог, вовнутрь ворвались пятеро: четверо ополченцев с трофейными автоматами наизготовку и начальник в фуражке цвета хаки и эмблемой ополчения. -Командир батальона Карелсон, 2 Ударная Армия Ополчения, ваши документы! - у девушки на минуту помутился рассудок: наши! Спустя секунду рыжая вспомнила:на ней из одежды только разорванная рубашка. Стыдливо краснея, Эля накинула на себя шинель. Командир, критично оглядев Коппеля и девушку, приказал идти за ним. Чуть поодаль отсюда, оказывается, была деревня - почти мертвая, из населения - дед да бабка, лет 60-70, судя по словам ополченцев, неделю назад отсюда забрали всех молодых, в армию. Стариков тут не было - лет десять назад здесь было такое же запустение, а потом сюда привезли двадцать детдомовцев, из старого, коренного населения тут только эти дед с бабкой. Теперь тут будет квартироваться пулеметный батальон. Около половины состава сейчас зачищало окрестности от оставшихся пинтовцев и вольнонаёмных. Кстати, о вольнонаёмных - почему Коппеля не расстреляли на месте? Приняли за обычного солдата? Похоже, это так: свою куртку привилегированного он потерял, нынешняя одежда - рваная форма ополченца,стоптанные сапоги. Похож. - Мы видели, какой вы сюрприз устроили генералу на дороге. Да, отпировал господин генерал - майор, - Карелсон усмехнулся, - как вам это удалось? Потерять всего одного, и благополучно положить взвод пинтовцев, да ещё плюс человек пять предателей? Удивительно. Видимо, - комбат посмотрел на Элю, - о тебе твердили те трое. -Какие трое? - похоже, Элениель привязалась к Нильсу и Мартину, даже к Лембиту - их судьба действительно беспокоила её. -Мы из покорёженного бронеавтомобиля четверых достали. Один при смерти, трое более-менее. Они все твердили о рыжей какой-то, которая с ними была. Все сейчас в деревне, в крайней избе, сходи, проведай боевых товарищей. А вы то кто будете? - разговор командира с вольнонаёмным девушка не слышала - она со всех ног побежала к избе где находились её друзья, чуть было не врезалась в бревенчатую стену - спуск почти отвесный. Прижалась лицом к стеклу и улыбнулась: маленькая, лысая голова с торчащими из-за ушей волосами. Мартин! -Милости прошу к нашему шалашу! Откуда вы в наших краях? Ха-ха, я вас узнал! - голос показался знакомым. Действительно, из-за угла выпрыгнул Бурлак, с перебинтованной головой, - хе-хе, мадам, все наши там, в избе, там, остатки, недоскрёбки! - сумасшедший заверещал и побежал дальше. Девушка, не постучавшись, тихо отворила дверь. На скамейке сидели пятеро: Нильс, Мартин, Лембит и ещё двое, в одном из них девушка узнала госбезопасника, который стоял на броневике, и ещё один пленный, которого она видела в толпе. -Когда вы уехали, половина пинтовцев в погоню поехали, - рассказывал пленный из толпы, - а оставшиеся начали режим восстанавливать, мол, генерал едет, плевать на сбежавших, их все равно убьют. Несколько человек для вида расстреляли, мы как-то озлобились на них. Первым булыжник в солдата Бурлак кинул, кстати, попал, раскроил голову, как этому, как его, - он защёлкал пальцами, - Айвару, вот. Ну там какой-то сержант пальнул очередью по толпе, мы кааак набросились на него. Драка была хорошая, как на Майдане зимой тринадцатого года, булыжниками кидались, били, кому везло - хватали у мёртвых автоматы, стреляли... Семеро наших в танки полезли, там гадов зарезали, с горем пополам, пытались нам помочь - так у пулеметов лент не оказалось, а потом ещё выяснили, что двигатели кто-то запорол. Когда охрану перебили, посчитались, двадцать восемь на ногах, пятеро тяжёлых. Там гарнизон соседний подтянулся, ну мы залезли в транспортёры, плохонькую оборону организовали, тоже уехать хотели, оказалось - весь запас топлива в вашей бронемашине был, да ещё по чуточке в танках. Сливать из танков не было времени, устроили подобие ДОТов - там же тоже пулеметы были, да припасы малёхо. В общем, к приходу основных сил нас человек десять на ногах осталось, сейчас, покуда догоняли пинтовцев, да покуда нечисть по лесам добивали - и остаток погиб. Из наших, кто на ногах, остались я, Валдис - рассказчик указал на госбезопасника, - да Бурлак, его пуля легонько цепанула. Лео, который бунтовал, умер когда мы ещё охрану добивали, остальных, кто дотянул-трое или четверо- сейчас в госпиталь отправили. Вот так-то. Говорят, к медалям всех представим, в долгу не останемся, сильно помогли, - только сейчас Нильс заметил девушку, стоявшую, оперевшись на дверной косяк. -Жива! - вскрикнули сбежавшие хором, подошли к рыжей. -Ну что? Где Алев? - Мартина перебил Нильс: - а Коппель -то? Коппель? -Убила, - Элениель смотрела с одну точку, не в силах понять все произошедшее сегодня. Их спасли. Теперь все не так плачевно, имеется неплохой шанс на кормежку и мытье. Положение ополченцев в стране было явно шаткое, но раз в сто тверже, нежели было бы положение четверых плутающих по леса беглецов, - как вы выжили? Две гранаты, КПД стопроцентное. -Броня защитила, - пояснил Лембит, - мы залегли, на ногах остался только этот, который мне каску дал. Его и покалечило, по моему, семь или восемь осколочных, его при смерти вытаскивали. -Сейчас у нас проверят документы, выдадут форму, и мы снова в регулярном Ополчении, - дополнил выживший пленный,-надеюсь, вольнонаёмные заплатят по счетам, - он сплюнул в медный таз, стоявший неподалёку. В избу вошёл Карелсон. -Итак, новоприбывшие. Документы будьте добры, - Мартин и Нильс протянули комбату красные книжицы, - а остальные? Элины документы остались в рваной тужурке, что у сгоревшего бронеавтомобиля. Возвращаться нельзя. Ну и ладно, восстановят по лагерным делам. -А сейчас всем по шоколадке! - движением фокусника комбат выудил из кармана шесть шоколадок. Белая плитка - любимый Элин вид шоколада. А ещё, если верить Карелсону, через часик ждут макароны по-флотски. Как до войны, только газировки не хватает. Раньше Эля любила выйти из дома часов так в семь, купить предварительно газировки - алкоголь девушка потребляла или по большим праздникам, или в хорошей компании, - сесть на скамейку и наблюдать, как оживают улицы, торопятся люди, ездят автобусы. Недосып давал о себе знать - бывало, разомлев, девушка дремала на скамейке, выпятив брюшко. Ограбления она не боялась - в кармане лежал небольшой ножик, напоминавший столовый, для чистки лука или картошки, и, если что, Эля была готова пустить его в ход. Потом наступала дневная жизнь - учёба, куча ненужных данных, невкусная еда в столовой, словом, тоска зеленая. Вечер тоже не нёс ничего хорошего - по местному телевидению крутили то бестолковые новости, то какую - то ужасную музыку, иногда классическую. Нет, рыжей нравилась тяжёлая музыка, Rammstein, например. Вернуть бы то золотое время. Элениель содрогнулась:воспоминания о старом обычно были своеобразными предвестниками беды. Хотя, существует простая формула - не думать о плохом. Тем временем, по деревне разнёсся металлический звук и голос повара: -Обед! Девушка, получив на кухне свою порцию, присела рядом с товарищами по несчастью - около опушки, на поваленном дереве. Обычно за едой шли интересные разговоры, сейчас же - молчание, глухое и тягостное, как затишье перед бурей. Как Эля слышала из своей жизни до плена, солдат кормят сытно лишь перед наступлением. Куда наступать?Фактически, в их положении возможно лишь отступать, впереди ждали укрепления пинтовцев - линия ДОТов, пулеметы, артиллерия. Наступление в лоб - смерти подобно. Отступать - отдать врагу все отвоеванное кровью ополченцев. Ни первый, ни второй вариант не подходил, выгоды по нулям. Можно было, правда, окопаться здесь, но есть ли смысл? Это Эле было уже неизвестно, над этим должен был ломать голову Карелсон. Интересно, Коппель ещё жив? Ведь его план легко раскусить - достаточно опросить выживших, и все - нет больше предателя. Кстати, что удивительно, из вольнонаёмных выжил, похоже, только Коппель, оказался самым хитрым, несмотря на невысокий чин. Ладно, бог с ним. Что комбат планирует делать с рыжей? Дать ей винтовку и отправить воевать с остальными? Отправить в тыл? Водить за собой в роли медсестры? В штаб? Много вариаций, голова кружится, неизвестно, к чему готовиться. Главное - у своих. Сейчас проверят по картотеке, выдадут документы, форму, нижнее бельё, наконец-то очки, которые девушка потеряла очень давно, возможно, оружие, личное, во всяком случае, точно. Потом мытьё, Элениель приведет себя в нормальный вид, возможно, даже вернётся её пылающий взгляд революционера, не то, что сейчас - блеклые зеленые глазки с полубезумным отблеском. -Вот, смотрите, сидят, едят, крысы-предатели! - из размышлений Элю вырвал крик ополченца. О чём он? К обедающим быстрыми шагами приближался...Коппель, живой и здоровый! -Ты же говорила, что убила его? - вопросил Мартин. -Вот они, единственные выжившие. Меня сдали, мрази, а сами давай выслуживаться! - распинался предатель, -а вон та, рыжая толстуха, стерва, за главную у них! Правду говорю, братцы, бей их, братцы! - и толпа, пусть и небольшая, разорвала бы и Элю, и остальных, если бы всех сидевших не закрыли собой Нильс, Мартин и освобожденный пленный. Винтовки их были направлены прямо в голову Коппелю, поэтому вольнонаёмный слегка сник. Крыса на нас все грехи захотела скинуть, кулачки девушки сжались сами собой. -Если я предательница, - Элениель выдержала полуминутную паузу, - тогда давай самый честный суд - драка. -Без вопросов, - Коппель вынул из голенища сапога нож. Такого рыжая предусмотреть не могла. Шестигранный штык остался в той конторе. Выручил Лембит - открыл чехол на поясе и кинул рукоятку Эле. Она разложила нож и разочаровалась - перочинный, а у вольнонаёмного полноценный, с широким лезвием. Что же, бить надо туда, куда он меньше всего ожидает, додумать девушка не успела, Коппель рванулся вперед и попытался сделать удар в живот, но промахнулся, лезвие лишь чуточку поцарапало кожу. Действовать Эле надо было быстро, реакция - главное. Удар в лицо - неудача, лишь распорола кожу на лбу, вольнонаёмный, перекидывая нож из руки в руку, крутился вокруг девушки, как дерущийся кот. Надо собраться, вспомнить:ведь как - то она зарезала Алева, там, в конторе, где он и лежит сейчас, преданный своими товарищами. Хотя нет, там то всё просто было - начальник и не ожидал нападения, а она просто ударила, особо не изловчаясь. Следующий удар Коппеля чуть не стал для девушки последним - явно предатель целил в глаз, но лишь оцарапал висок. Ладно, безумие. Серия быстрых ударов, видимо, не нанесла серьёзного урона, максимум пропорола палец. Предатель внезапно рванул за спину девушки, схватил её за горло, и уже занёс руку. -Молись, шваль! - Идеальный манёвр, за исключением одного: соперник по сути дела открыл своё слабое место - живот. Да и пафосные фразы в драке почти всегда лишние. Была бы у Коппеля реакция - рыжая бы уже хрипела в луже крови. Но... Девушка, сначала не очень сильно, ударила лезвием в живот. Вольнонаёмный закричал и попытался одним движением перечеркнуть победу Эли, удар, который по идее должен был перерезать глотку, прошёл в миллиметре. Удар, ещё. Коппель выронил нож, расслабил хватку и упал на землю. Смерть вольнонаёмного - дело ближайшего времени, но Элениель помнила , как ещё утром предатель должен был быть мёртвым, поэтому решила закрепить успех, однако в последний момент передумала: Коппель умирал. Пусть хоть умрёт достойно. Последняя судорога схватила его. -А-тя-тя... - Коппель откашлялся, сплюнул кровь. Тело расслабилось, голова откинулась назад, подбежавший ополченец приложил ухо к груди: -Готов, - освобожденные пленные даже не сдвинулись с места. -Вот, поножовщину устроили... - послышался чей-то визгливый голос - очевидно, кто-то из ополченцев побежал докладывать к Карелсону. Действие правильное, если бы оно было совершено минут на пять раньше, когда Эля вызвала ныне покойного на драку. Комбат прибежал, оглядел место происшествия, девушку, которая забыла даже нож выкинуть, покачал головой: -Дура ты. Честное слово. Ты и ты - охраняйте её, чтоб не сбежала, - комбат отдал приказ ополченцам и ушёл, видимо, в штаб. Вернулся он уже в сопровождении ещё одного командира, но в синем кителе. -Так, вы оба в грузовик, сопровождаете, обратно вас отвезут. А ты... Поблажек не жди, - Карелсон покачал головой, подошёл к трупу и закрыл ему глаза. Слева и справа от девушки встали два ополченца, видимо, братья, больно уж похожи. Первый залез в кузов, подал руку девушке, затем второй. Машина тронулась. Вслед побежали лишь Мартин и Нильс. -Эля, не сдавайся! Мы найдём тебя, - впрочем, последнее он сказал не очень уверенно. А тем временем военный грузовик уносил девушку в неизвестность.