письмо для панночки (предыстория) или, а напоследок я скажу...

Увы, спокойствие в Запорожской Сечи длилось недолго. Рано утром в Запорожскую Сечь прибежал человек, в разорванной рубахе, на которой было несколько капель крови. Посмотрев на казаков, он вдруг сказал им: - А слыхали ли вы, какое злодеяние на Украине-матушке делается? - Нет, не слыхали! А шо ж? – Послышалось сразу несколько голосов. - Ляхи совсем украинцев не уважают! Как к скоту какому к нам относятся. Знай себе разъезжают в таратайке, да не на лошадях, они, чертовы дети, живых людей вместо лошадей запрягают и их кнутом бьют. Называют нас по-разному, только не по-доброму. - Ужас! Совсем страх потеряли, недоверки поганые! – Бурно удивлялись казаки. - Я слыхал, что вы кошевого выбираете нового. Тарас, – обратился он вдруг к Бульбе. Тарас вышел вперед. Увидев его угрюмое лицо, человек замогильным не предвещающем ничего хорошего голосом произнес: - Тарас, а ведь жены-то у тебя больше нет. Ляхи виноваты. Да расступитесь вы, дайте ему жену свою увидеть! Казаки расступились. По дороге несли труп, женщины примерно пятидесяти лет. Что удивительно, женщина не была жестоко искалечена, на сухощавом теле зияли только два глубоких рубца: один на шее, другой - под ребрами. Ляхи никогда не истязали своих жертв, в налете их интересовала только добыча. Тарас стоял спокойно, лишь стальные серые глаза полковника потерянно бегали от тела к небу, в его синюю пустоту, но он старался не показывать своего страха. Остап стоял с угрюмым лицом и свои глаза, с которых едва не текли слезы, старался никому не показывать. Андрий своего бурного, внезапно нахлынувшего всепоглощающего горя не скрывал, наоборот ему хотелось закричать, броситься рядом к матери, но Остап сжал его руку и Андрий остался стоять в толпе пораженных казаков, которыми уже овладела жажда мщения. «Шутка ли, убили родную мать! Ну, ляхи, держитесь! - Молодым казаком овладел боевой пыл. Но тут же в нем всколыхнулось другое чувство, перед глазами встало лицо возлюбленной. - Ну почему же прекрасная девушка – полячка? За что, за какие грехи, Господи?! Значит, мне теперь ее ненавидеть, коль ее соотечественники убили мю мать, коль они - гроза моих родных и друзей?! - Отчаяние отразилось на выразительном лице Андрия, но вдруг его сознание озарила стремительная и неожиданная, словно молния, мысль. - Нет! Не должен! Они убили. Невиновна она. Но мы идем войной на Польшу. На всю. Сжечь, истребить без разбора людей, которые даже не поймут, за что. Вот он - главный корень бесконечности этой вражды! Никто не думает о том, кто виноват! Если отряд вольных шляхтичей разорит хутор, мы идем войной, убиваем невиновных, хотя по таким вопросам можно обращаться к королю, я слышал о таком способе!» - Мятежные мысли с быстротой ветра пронеслись в его голове, и он, наконец, обратил внимание на своих. - Пусть кошевой решает, как поляков усмирить, – послышалось из толпы запорожцев. А новый гетман и сам не знал, что сказать. Но вдруг в нем проснулась необыкновенная решимость, и он поднялся, сказав твердым голосом: - Объявляем войну полякам! - Решение гетмана все поддержали. И скоро толпа разъяренных запорожцев уже готовилась к войне. Мишенью избрали город Дубно, но не потому, что его жители или Воевода наносили какие-то обиды, но потому, что открывалась прекрасная возможность поживиться богатствами панов. Но город оказался непокорным, и пришлось начинать долгую изнурительную осаду. Андрий, уже осознавши бессмысленность и неправоту осады, когда его не видели, всегда шел в город, к своей прекрасной полячке. Так и в этот раз. Андрия встретила татарка, что была ее служанкой. Она незаметно вела его в комнату полячки, где та, ужасно страдающая от голода, ожидала его. "Война лишила людей крова и еды! И ни за что. Умирают мирные, женщины, дети. Просто ляхи. Просто католики. И только в этом причина!" - Мысли Андрия прервало его появление в комнате панночки. Она, увидев его, в одно мгновение оказалась рядом и обвила его шею своими тонкими, белыми как снег руками. По благородно бледным щекам потекли слезы безнадежности, дочь воеводы знала, что коснувшись ядра высшего счастья, они оба сгорят. "Зачем же, зачем, ты летишь, словно мотылек на огонь...?" - только вертелось у нее в голове, и она не слушала уже нежных утешений Андрия, взволнованного ее слезами. - Тише, тише... - шептал он. - Все будет хорошо, вот увидишь! А пока, поешь, я хлеба принес, - на этих словах он протянул ей золотистый каравай. О, как она была счастлива! Как сверкали ее прекрасные глаза, из которых только что лили слезы. Она была похожа на радугу, озарившую небосклон после дождя. - Совсем ты о себе не думаешь. Ты можешь мне говорить разное, но знаю я, что нельзя тебе меня любить, что ненавидеть ты меня должен... - она смолкла, остановив на любимом полный горечи взгляд. - Ненавидеть? - вспыхнул Андрий. - Нет! Нельзя! Жизни мне нет без твоих очей, без твоего лица, без твоих речей! - Постой! - прервала она его пылкие излияния. - Ты Отчизне своей служить должен, там ты рожден, там твое место. Молодой запорожец заглянул ей в глаза. Его взгляд прожигал насквозь, он был преисполнен глубокой решимости, словно вот-вот должен был сделать решающий выбор. Андрий был своеволен и считал, что выбор есть его право. - А что мне Родина? Украйна - не моя Родина, не там я должен был родиться. Рождения распределяет судьба, а Родину находит только душа. Только там, где твое сердце, где твоя родная звезда, там твоя Родина, - он перевел дух и, взяв ее за руку, продолжил. - Вот она - моя Родина. В коридоре послышались шаги. Разволновавшаяся панночка вырвалась и зашептала: - Идут, любовь моя. Уходи, может, потом еще свидимся. - Я письмо тебе напишу! Жди его, жди! Там, в письме все будет сказано! - Андрий стремительно скрылся, проведенный долгим взглядом полячки. В осажденный казаками город, Андрий пришел уже тогда, когда почти все спали, лишь где-то вдалеке были слышны крики каких-то пьяных казаков. Он постарался как можно незаметнее, пройти в избу, а в избе приступил к письму. Ждать больше нельзя было! Нельзя было допустить, чтобы письмо не дошло или полячку убили бы! Ужасно было осознавать, что казак идет против своей родины, но Андрием повелевала любовь и сердце. Хотя, что такое Родина? Ведь Родину одна только душа и одно только сердце отыщут. Для Андрия Родина была тем местом, что выбрало сердце и куда тянется душа. Андрия никто не видел, никто кроме Остапа. Остап, услышав тихие шаги, стал тихонько наблюдать за ними. Остап знал про письмо, но решил ничего не решать, так как думал, что Андрий не пойдет дальше положенного. Андрий ничего не заметив, спрятал письмо и лег спать, с чувством огромного беспокойства. «Прекрасная моя! Моя любовь, именно вы моя Родина! Душа моя родная, никому я вас обидеть не дам!» - Думал он, закрывая свои прекрасные глаза. В городе все уснуло, но с некоторым беспокойством.