Свобода...

POV Панси Обычно З.О.Т.И. профессор Брайт вел у нас совместно с когтевранцами по средам. И в это же время Гриффиндор изучал вместе с пуффендуйцами Историю Магии. Но на этой неделе у нас был сюрприз. В классе З.О.Т.И.: на третьем этаже, за партами, перед профессором Брайтом сидели Слизерин и Гриффиндор… Атмосфера, мягко говоря, была напряженная. Данная перестановка в расписании была предусмотрена в связи со скорым отъездом профессора на короткий промежуток времени по неотложным делам. «Это временно.» — сказал Брайт нам в начале занятия. Только жизненная практика говорит о том, что все временное позже становится постоянным. И если это так и будет, то нас ожидают совместные занятия не один раз в неделю, как это было раньше, а все два. Не мне бы сейчас жаловаться на совместный урок со львами, но эта энергетика в классе чувствовалась абсолютно каждым в помещении. И так, бывало только тут, на уроке по Защите от Темных Искусств… и только с нами. В Хогвартсе еще со времен основания школы существовало это противостояние Слизерина и Гриффиндора, и если по началу это можно было просто назвать «разошлись во мнении», то постепенно эта фраза стала обзаводится разными событиями: войнами, конфликтами между волшебниками и магглами, смертями. Поэтому это стало привычно… Гриффиндор всегда во всех бедах обвинял нас. Мы же не уступали, и не давали им возможности думать о нас иначе, только подпитывая дурную репутацию провокациями. Отчасти это было глупо. Отчасти, вполне обосновано, с теми реалиями, которые мы имеем сейчас: напряженная обстановка в волшебном мире, состояние на грани начала военного конфликта между «предателями крови», магглорожденными и нами… чистокровными волшебниками. Чистая кровь. Род Паркинсон входит в «Справочник чистокровных волшебников», который предположительно был составлен одним из предков Нотта. Я сидела почти в самом конце класса за партой вместе с Дафной Гринграсс и как раз нашла взглядом Теодора, который делил место вместе с Флинтом на несколько парт впереди соседнего ряда. Когда ему задавали вопрос насколько это является правдой, он всегда отшучивался или молчал. Тео отличался от всех слизеринцев. И не только тем, что воспитывался он отцом, состоящим в числе Пожирателей смерти. Не только тем, что Миссис Нотт умерла вскоре после рождения сына. Нет. Он отличался тем, что несмотря на все это, он был крайне положительным и добрым. Да. Конечно, он пошлый, юмор у него ниже пояса. Но он знал цену любви, поэтому встречался с Катрин уже два года. Он очень отзывчивый, и ценит элементарную доброту и нежность. Пожалуй, это он нашел в своей пуффендуйке. И он терпеть не мог обсуждать будущее… Наверное, потому что ему также страшно, как и мне. Страшно подумать, что будет, и к чему нас приведет жизнь. Состав Пожирателей смерти мне был известен. Не весь, конечно, но о большинстве я знала. Отец мне рассказал. Он не был в их рядах, но вел тесную дружбу со многими, чтобы меня пристроить в их группировку. «Это большая честь, Панси.» Только Драко говорит, что это не так. Я посмотрела на друга, который сидел спереди нас с Дафной. Сидел ровно, сохраняя осанку, большим пальцем правой руки поглаживал одну из страниц учебника, слушая Забини, тихо говорящего ему что-то. Отец не любил Малфоев. И никогда не одобрял мою дружбу с Драко. «Малфои не те, за кого выдают себя. Конечно, они входят в «Священные двадцать восемь», но, как по мне, они просто купили себе место там. Ты так их защищаешь, но что ты знаешь о них? Ты в курсе, что раньше Малфои водились с королевской знатью и, несмотря на свои же заявления о превосходстве волшебников, с большим энтузиазмом заискивали перед богатыми и властными магглами? И до введения Статута о секретности были вхожи во многие маггловские круги. Да, знатные и богатые, но маггловские, Панси. Ты вот знала, что Люциус Малфой Первый вообще был претендентом на руку Елизаветы Первой? И как только приняли Статут о секретности, Малфои так резко переобулись, порвав все связи с магглами, что потом ходили и заверяли, будто никогда с ними и не общались вовсе. Они лживые и алчные, доченька. Малфои там, где деньги и власть. И плевать они хотели на чистоту крови. Если придет время грязнокровок, они будут с ними. Придет время таких, как мы, Панси… они будут с нами.» Я знала, что Драко был в какой-то степени двойственным. И была в курсе о его некоторых похождениях по грязнокровкам. «Я просто их унижаю.» — так он сказал мне, когда я, в-первые, узнала, что он переспал с одной из них. Он не встречался ни с кем. Так. В конце четвертого курса попробовал все-таки завести серьезные отношения с Асторией, но ничего у них путного не вышло. Кажется, их хватило на три месяца, а потом у него начались проблемы, и он просто отдалил ее от себя. Правда порой мне казалось, что она еще не остыла к нему. Слишком много лишних взглядов и глупых поводов завязать разговор. Профессор уже несколько минут рассказывал нам что-то, но я никак не могла вникнуть в его слова. Он говорил и говорил, а мои мысли были не тут. Я погрязла в словах отца и в чистоте крови. Когда мне было тринадцать, я случайным образом поймала отца с любовницей. Он тогда меня не заметил, но я видела их. Она была тогда ещё студенткой Шармбатона. Эта их форма… Поэтому, когда на четвертом курсе к нам приехали эти девицы, меня выворачивало… Той ночью мать не ночевала дома, она осталась у бабушки в поместье. Я не захотела уезжать. Ведь знала, что отец в скором времени пойдет к Малфоям, и я рвалась с ним. Мне элементарно хотелось поговорить с папой тогда, у нас бывали вечера, когда он сидел у камина, а я прибегала к нему, садилась рядом и слушала его. Вот и в тот раз я подумывала также поступить вместо того, чтобы ворочаться в постели без сна. Правда, когда я спустилась вниз, то услышала сбивчивое дыхание, шлепки и стоны. Тихо подкралась к проходу в гостиную и в полумраке увидела ее. С задранным шелковым платьем голубого цвета, стоя раком, упираясь грудью и лицом в наш большой дубовый стол, а отец сзади. Вдалбливался в эту французскую блядь. Она только приехала, ведь чемоданы стояли у дивана. Белокурая с длинными волосами, с заколкой в волосах, украшенная бирюзовыми камнями. Такая красивая заколка, на такой блядской девке. Я убежала к себе в комнату, закрылась и не разговаривала с отцом после этого две недели. А в начале этого года, когда мы гуляли по магическому Лондону и присматривали мне новое платье, мы наткнулись на неё в одном из магазинов. Я узнала ее по этой заколке, по волосам… как же она заглядывала в рот отцу. А он познакомил ее с матерью, представил коллегой по работе, словно, она помогала ему с несколькими проектами. «Алэйна Дюран» Она мило представилась мне, я также улыбнулась ей. Эта мразь стояла и хвалила мамин наряд, пока отец впивался взглядом в неё, пялился на ноги… Мама, ничего не подозревая, любезничала с ней. Знала бы она, кто эта женщина… Так тошно. Но стало ещё хуже, когда к ней подошла ее подруга с ребёнком. Мальчик. Примерно четырёх лет. Отец, увидев его, моментально расплылся в широкой улыбке, которой так редко улыбался мне или маме. Плюнул на все приличия и нравы, присев перед ним на корточки. «Какой же у тебя красивый сын, Алэйна» Похоже он хотел сказать наш сын. Я думала меня стошнит прямо там, при всех. Поэтому поспешно извинилась, учтиво улыбнувшись всем, и покинула их. Только оказавшись на улице, рванула в неизвестном направлении, пытаясь сдержать позывы. Стараясь не выплюнуть свой желудок прямо посреди народа. Ведь здесь даже идиоту ясно будет. Это его сын. Мой брат. Именно после этого инцидента я не могу избавиться от мысли, что я не так важна для него. Что он готов пожертвовать мною ради эксперимента с Пожирателями, ведь не велика потеря. У него есть сын. Мальчик, который продолжит его род, чистокровностью которым так гордится. Это больно. Так сильно больно. В такие моменты рушится мир, а ты смотришь на это и не знаешь, что делать и как с этим быть. — Что ж, давайте тогда поговорим о дементорах. — голос профессора вырвал мое сознание из воспоминаний, вынуждая приковать взгляд к нему, — Кто мне расскажет о них, но только кратко? Поднятая рука Грейнджер была для всех привычна уже давным давно. Но от Драко явно не ожидали желания высказаться. Профессор дал ему слово и тело заледенело, как только я услышала голос друга. — Дементоры — это существа, питающиеся эмоциями человека, преимущественно светлыми. Опасны тем, что они высасывают душу, примыкая ко рту. Обитают среди тьмы и гнили. После «Поцелуя Дементора», человек превращается в живую оболочку без намёка на разум. Какое-то время в классе стояла полная тишина, все так и бросали косые взгляды на него, ведь каждый был в курсе об участи его отца… а я хотела схватить Драко за руку. И увести его. Далеко. Туда, где нет этих боязливых, осуждающих и пренебрежительных взглядов. После «Поцелуя Дементора» Люциус Малфой умер от рук сокамерника… тот задушил его ночью, пока Малфой старший бессмысленно пялился в стену. Он даже и сопротивляться не стал, поскольку и человеком уже не был. Что чувствовал Драко можно было представить, но понять его вряд ли кто-то мог. — Замечательно, мистер Малфой. Спасибо за краткий, но всеохватывающий ответ. — наконец прервал тишину профессор. — Таким образом, дементоры-явно неприятные существа. Но и от них есть защита. Вы должны были изучать заклинание «Экспекто Патронум». Поднимете руки те, кто умеет с ним работать. Я наблюдала за тем, как немалая доля гриффиндорцев подняла руки вверх, когда на Слизерине это были лишь единицы. Но больше всего меня поразила рука Забини. Когда это он научился этому заклинанию? Ведь Амбридж больше любила теорию, а не практику. Хмурясь и впиваясь в затылок чернокожего друга, я уловила дальнейшие слова профессора: — Не так все плохо. — он потер ладони — Я хочу научить вас всех этому заклинанию. И неважно кем вы станете в будущем. Вы не утратите это заклинание, если не похороните в себе доброту. Вы знаете, что темные волшебники не способны воспроизвести Патронус? — класс покивал профессору на этот вопрос.- Но я скажу вам, что это не так. И Темный волшебник сможет вызвать Патронуса. Главное хранить в своем сердце место для него. — Но профессор, — голос Грейнджер рассек воздух помещения, натягивая напряжение на каждого еще больше. — Как это, вообще, возможно? Ведь для Патронуса, нужны самые светлые и добрые чувства. А Темный маг вряд ли имеет хоть мельчайшую крупинку доброты. — Это не так. — Брайт смотрел на нее с легкой улыбкой на лице. — Я сам -мракоборец. И видел много разных случаев и магов. Поймите одно. Защита от Темных Искусств —это дисциплина не только обучающая вас разными заклинаниями и дающая характеристику злу. Это еще и психология и умение чувствовать каждого энергетически. Вот кто мне скажет сейчас, чем маги отличаются от магглорожденных и магглов? Кто даст мне правильный ответ, я зачту прям сразу двадцать баллов. Я ухмыльнулась, прищурившись и наблюдая за Грейнджер. Ведь этот вызов брошен для нее. Она должна убедить весь класс, представляя всех грязнокровок. Что ты скажешь и сделаешь? — Все просто. — продолжила говорить Грейнджер — Маггл —это человек, не обладающий магическими способностями. А отличий от магов и магглорожденных, собственно и нет, кроме как в родителях. Профессор все с той же улыбкой смотрел на нее и задал очередной вопрос. — Тогда откуда берутся магглорожденные? Если у магглов и намека нет на магические способности? — Есть теория, что магглорожденные волшебники появляются через несколько поколений в семьях тех магглов, в браке которых один из пары был сквибом. Она держала голос, но спина ее выдавала — была напряженная. Ей неловко. Ведь все смотрят на нее и профессора, словно выжидая момента, чтобы напасть. Я взглянула на Драко, но он лишь молча наблюдал с серьезным выражением лица. — А вот и еще одно определение. Сквиб. Почему есть вообще такой феномен в магическом мире? И ребенок волшебников, даже чистокровных, может потерять магию? Вопросов много. Теорий тоже. Ваш ответ, мисс Грейнджер хорош. Но не совсем истинный. — Дело в мироощущении. — послышался голос из аудитории. Я повернула голову и увидела Долгопупса. Да ладно, неряха подал голос? — Продолжайте. — проговорил профессор. Все теперь уставились на самого неудачливого и тупого гриффиндорца, наверное, за всю историю школы. — Магглы и волшебники от того и живут в разных мирах, потому что у нас разное восприятие мира. — он немного помялся под пристальными взглядами сокурсников, но все-таки продолжил — Волшебник чувствует мир. Осязает его энергетически, ловит потоки вселенной и связь с каждым живым существом, а порой и не существом. Ведь магия, энергетика есть и в камнях и в земле. Мы сами тоже представляем этот поток. Отсюда и рождается магия. Мы пропитаны магической энергетикой. Магглы же по-другому воспринимают мир. Они больше думают, анализируют и плохо чувствуют мир, тем самым постоянно вредят ему. Отсюда и конфликт между волшебниками и магглами. А магглорожденные, пример того, что и среди магглов могут появиться люди, не принадлежащие их миру, а только нашему. Тоже самое и со сквибами. Просто волшебник теряет это мироощущение, и как бы ты не старался его вернуть, что-то в жизни постоянно происходит, что забирает все это мировосприятие. Что? Откуда это в нем? — Бинго. Двадцать баллов Гриффиндору. Я фыркнула, надменно закатив глаза, но чувствовала. Чувствовала, что происходит сейчас что-то такое, что начинает объединять нас всех тут, в аудитории. Будто я сейчас находила ответы на вечные вопросы взрослых. Вечные вопросы каждого из нас. — А теперь вернемся к Вам, мисс Грейнджер и Темным магам. У каждого существа и мага есть энергетический посыл. И у каждого он разный: будь то злость, агрессия, жажда крови и убийства. Поверьте. Моя практика показывает мне, что даже в самом ужасном волшебнике есть добро. Просто оно спрятано глубоко от ваших глаз, а часто такое бывает, что и от его собственных тоже. Это не значит, что вы должны его переучивать и выводить на правильный путь. Он негодяй? Значит его надо ликвидировать, изолировать, согнать. Всех не поменяешь и не переучишь. Они хотят видеть мир так, чувствовать его так? Пожалуйста. Но сиди и воспринимай его так в Азкабане. Вот вам новый мир из черни. Чем не радость? На лицах некоторых студентов появились легкие улыбки. Я взглянула на Драко. Он прислонил кулак к губам и пристально наблюдал за каждым сидящим в классе. Что он думает об этом? Он согласен? Он зол? Что с ним? Что он прячет под маской безразличия? Скажи мне, Драко. А ты, Поттер? Я посмотрела на него. Гриффиндорец ерошил волосы, проедая взглядом профессора. Ощущалось в его взгляде недоверие и сомнение. Будто он не согласен. — Я верю в это, профессор. — не унималась Грейнджер — Я верю, что даже в самом противном мальчишке есть добро, и он «шкодничает» потому что просто хочет любви. Я верю, что он исправится и поймет, ощутит, почувствует, что не этого хочет на самом деле. И так с каждым. — Хм. — послышалось от Драко. Он не поменял позы, но слегка улыбался. О да, Драко. Меня тоже смешит их сопливая наивность. — Но так не со всеми магами, в конце концов лишь единицы это понимают, а остальные… — А остальные теряют рассудок, так и не находят в себе этого добра и гниют. — подхватил фразу профессор. — Да. Это просто жизнь и это надо понимать и принимать. Как принимать тот факт, что все мы однажды умрем, что этот урок закончится, что вы — выпускники… Я все это вам сейчас говорю, чтобы вы поняли для себя одну вещь. Ваша энергетика принимает тот окрас, который вы сами себе задаете. Кем вы станете и умрете, это только ваше дело. И если Темный маг не может выудить счастливые воспоминания, это еще не значит, что он не способен призвать Патронус. Вы даже не представляете, как многое зависит от вас самих, а не от обстоятельств на которые всегда всё так любят валить. Он прав. Это все понимали. Поэтому сейчас молча сидели и смотрели на профессора с восторгом. А заядлые задиры просто молчали. Все зависит от нас. Если Поттер сбежал от меня после того, что между нами было. Это не что иное, как его трусость. Неумение принимать свои чувства, которые родились в этом году. И это просто факт, который надо понимать и принимать. Я моргнула, чуть вздрогнув, когда раздался звон колокола. — Я хочу, чтобы вы все написали свой список счастливых воспоминаний. Сели в тишине или с близкими друзьями и написали его. Вспомните все, что было в вашей жизни. Хорошо? — Да, профессор. — хором отозвались студенты, поднимаясь и собирая вещи. Драко даже не стал все укладывать в сумку, просто сгреб свои вещи руками и направился к выходу. Чего так резко? — Драко. Он остановился, повернувшись ко мне. На лице ни одной эмоции, пальцы сжаты, крепко держит вещи и молча ждет продолжения…что с ним? — Ты куда? — неуверенно спросила я. Его правая бровь поднята вверх, а на губах заиграла ухмылка. — На обед. Еще глупые вопросы будут? Злит. Я лишь фыркнула и отвернулась от него, укладывая вещи в свою сумку. Надоело. Мне нужно сейчас с кем-то обсудить то, что сказал профессор. Переварить это. Понять. А он, как обычно, не может понять, что мне это необходимо. Бесчувственное чудовище. Пусть катится на все четыре стороны. И без него справлюсь. Запихивая вещи в сумку, я услышала голос Поттера и подняла взгляд. — Профессор, у меня вопрос по поводу последних боев на арене и дальнейшем соревновании между факультетами. — Пэнс, — чья-то рука легла мне на плечо, и я посмотрела на Дафну, отвлекаясь от разговора профессора и гриффиндорца. — Ты на обед то идешь? — Да. — улыбнулась я ей. — У профессора кое-что спрошу и прибегу. Ты иди. Она лишь с улыбкой кивнула мне и ушла, пока я делала вид, что раскладываю вещи в сумке. Профессор с Поттером что-то не долго обсуждали. Аудитория тем временем успела опустеть. Брайт ушел к себе в каморку, а Поттер развернулся к выходу и столкнулся взглядом со мной. Трус. Ты чертов трус, Поттер. Я злилась. На себя, потому что не могла понять до конца: то ли я зла на него за это все и желала уйти и не видеть его, то ли хотела остаться тут с ним и поговорить. Выяснить отношения наши. Я злилась. На него: потому что он вел себя, как кретин. Поттер не стал уходить. Просто молча стоял и смотрел на меня, впивающуюся в него взглядом с опущенными руками в сумку. — Что, Паркинсон? Сравниваешь кто из нас симпатичнее? Я нахмурилась. Что он несет? — Так ты определилась? — я и забыла, что он может так язвить — Тебе все же больше нравятся темненькие в очках или светленькие моральные уроды? Хах. Я ухмыльнулась. Кажется, мы это проходили? Сознание нарисовало картину из моих воспоминаний. В голове выстроились зеленые травянистые коридоры, которые расположены по пути на Травологию. Он тогда намекнул, что я шалава. «Своих клиентов». Так он тогда сказал мне… Держись, Панси. Не психуй. Не срывайся только. Самообладание. Где ты? Здесь? Пальцы нашли на дне сумки волшебную палочку… — Или ты задумалась о том, кто из нас лучше в постели? — он стоял от меня на расстоянии трех парт. Но я видела, как он смотрит. С укором, со злостью. И это не могло не вызывать ответных чувств. Я хотела прибить его. Кинуть в него заклинание, покалечить за этот грязный язык. Стоит тут и оскорбляет меня. И это парень? Так должен себя вести мужчина после ночи с девушкой? Какого Салазара ты обращаешься со мной, как со шлюхой? — А тут думать не надо. У светленьких, как показала практика, член больше будет. И пользуются они им искуснее. Я натянула самую широкую улыбку на лицо и смотрела ему в глаза. Раз ты так преподносишь это, то я укушу тебя не чуть не меньше. И плевать, что реветь хочется от такой жестокости. — И какого лешего я подумал, что слухи о тебе неправда? — процедил он. Мотнул головой, собираясь уйти из кабинета, оставив это безумие тут. Свалить все это на меня одну. И что? Вот так вот все должно оборваться? Вот так я ему нравлюсь, что он даже и бороться не хочет? — Ты сопляк и трус, Поттер. — в спину. Ему. Со слезами на глазах. А он остановился у двери, стоя спиной ко мне. И молчал. Молчал и ничего не говорил. Это так бесило меня. Обжигающая злость, проскользнувшая по всему телу побудила мою руку вытащить волшебную палочку из сумки и кинуть в него «Флипендо» за секунду до его выхода из кабинета. Прозрачный поток воздуха толкнул его в спину и он навалился на дверь, затем падая на пол коридора. — Какого хрена?! — выпалил он, поднимая упавшие очки. — Трус! — крикнула я еще раз, когда он уже встал и обернулся, чтобы посмотреть на меня со злостью. — Мне стыдно за тебя! — я нашла взглядом стопку книг. — «Ваддивази». — и направила их на Поттера. — Паркинсон! Успокойся! — успел он выкрикнуть и спрятаться за стеной, пока слезы мне застилали глаза, а книги вылетели ровным рядом в коридор замка. Как жаль, что они не прилетели этим рядом в его голову. Не вышибли всю гадость из его мозгов. Втянув воздуха в легкие побольше, я закинула сумку на плечо и быстро направилась к выходу, сжимая палочку в руках. — Что за шум? — послышался голос профессора позади, когда я уже вышла в убогий коридор. Но тут меня схватили за руку, в которой я держала палочку. Пальцы сильно сжали мое запястье, отчего я пискнула от боли. — Мне больно! — Тихо. — шикнул на меня Поттер и потянул подальше от кабинета по Защите от Темных Искусств. — Не кричи. Надо сваливать отсюда. Держа меня за руку, он побежал в сторону ближайшего пустого кабинета и, открыв его, толкнул в него меня. Я дышала глубоко, еле удержалась на ногах и бегло окинула взглядом чистый, пустой кабинет. Тут же посмотрела в сторону гриффиндорца, который стоял теперь передо мной, выражая все недоумение своим взглядом, мимикой. — Со спины? Серьезно? — выдохнул он. Злишь! — Ты заслужил! — недовольство распирало меня, сердце стучало, как больное. Я злилась и чувствовала непреодолимое желание убить его и нежно коснуться одновременно. Это так мучает, что хочется проткнуть себя чем-нибудь. Просто причинить адскую боль. — Чем это?! — Своими словами! Ты меня шлюхой выставить хочешь. Он тяжело вздохнул. — Да меня достало! Слышишь? Достал твой Малфой, которого ты облизать готова просто. Спишь со мной? А потом милуешься с ним? Ты на себя со стороны взгляни! Что?! — Да кто когда миловался?! Он мой друг! Да и не тебе мне кидать претензии! Сам со своей грязнокровкой носишься везде! — Закрой рот! Не смей так говорить о ней! — рявкнул он. А мне больно! Больно слышать это до звона в ушах. Я и сама не заметила, как снова подняла руку с волшебной палочкой. Но он оказался быстрее и успел схватить меня за запястье, став теперь ближе. Нарушая все расстояния, разделяющие нас. Смотрел так хлестко, будто бил розгами мое сердце, а все из-за этой тощей мымры! — Конечно, как же ты без своей Гермионы. — выплюнула ее имя с презрением ему в лицо. — А ты без своего Малфоя. — не менее жестко. — Ты хотела переспать с Избранным? Получила? Вот теперь иди дальше к своему хорьку и лобызайтесь хоть направо и налево. Какого тролля он несет эту чушь?! Почему он зациклился на нем?! — Да, Гарри! — он едва дернулся, моргнув несколько раз — Ты достал меня! Нет у меня ничего с ним! Он просто близкий друг! И отпусти мою руку уже, мне больно! Ты совсем совесть потерял! Трахнул меня, а теперь еще обвиняешь в чем-то! Ты кретин! Неуч! Упырь, который перепугал меня до смерти! Меня распирает, и я не могу закрыть свой рот. Потому что душа просто была сжата. Будто Дьявольски силки обвили все нутро. Слова его превратились в режущие заклинания, и я не готова это выдержать. Не готова я к такому. Не готова… Он часто дышал, медленно отпуская мою руку. — Почему я должен тебе верить? — он внимательно смотрел на меня, пока я собиралась с мыслями и хотела успокоиться. Только с ним это невозможно. — Тебе не кажется, что это мой вопрос? Я просто дружу с Малфоем. Он мне, как брат. Но я не сплю с ним! — Да. Только в сексе он получше будет, да? — скорчил он гримасу отвращения. — Нет! Я не знаю какой он в постели. — пальцы сами разжали волшебную палочку, а руки потянулись к нему, касаясь шеи, сопровожденные глухим звуком упавшей волшебной палочки. Он дернулся, отстраняясь от рук. Тем самым делая мне еще больнее. Хотя куда еще… — Знаешь, я никогда не понимала вашу с ним вражду. Чего вы так взъелись друг на друга? — Да потому что он — урод. Да такой, каких еще поискать надо. — в его глазах пылала злость, гнев разжигал в нем все самое отвратительное. И тут пришло оно. Это желание поставить его на место. Чтобы этот упертый мальчишка понял свою твердолобость…признал свои ошибки. — А он должен сюсюкаться что ли с тобой? — ухмыльнувшись ему. — Ты портишь себя им. Паркинсон, он загонит тебя в могилу, да еще и испортит. Уходи от него, пока он не запоганил тебе твою душу. В нем нет ничего хорошего. Он — это одна гниль. — Да что ты знаешь о нем? — почему-то тихо произнесла. Шок от его слов просто поглотил весь звук моего голоса. Почему он говорит такие жестокие слова? — Да этому ублюдку плевать на все и всех. — хмурился он, не двигаясь с места. — Откуда ты это взял? Вы ведь должны, наоборот, понимать друг друга, потому что похожи с ним! — бессилие. — Я?! Похож с Малфоем?! Чем это? — фыркнул, скрестив руки на груди. — Он тоже без родителей! У него тоже нет семьи. — Да! Только вот я никогда не знал своих родителей! А этот говнюк хотя бы прожил с ними какое-то время, не ему на это бить. И ему не понять меня и мою боль! Тишина. Ты тупой? Почему ты не хочешь ничего видеть вокруг себя… Он тяжело дышал, смотрел со злостью и легким непониманием, почему я замолчала. — Знаешь — я тяжело вздохнула. — Можешь убить меня после этих слов. Но ты и твоя ситуация с родителями полная ерунда по сравнению с его бедой. Может быть, ты пошевелишь остатками своих мозгов и подумаешь? Ты никогда и не видел их, только слышал и видел на колдографиях. А он жил с ними. Знал их, видел каждый день. Он прочувствовал, что такое родители. А потом у него это все забрали. И что по-твоему хуже? Ты? Который никогда не знал, что такое родительская любовь? Или он, познавший что это такое и потерявший это. Ты хотя бы понятия не имеешь, что такое жить настоящей семьей. Поттер сжал кулаки, видимо, раздирая меня в мыслях. — Идиот ты, Поттер. Аж мерзко. И я, действительно, это чувствовала. Почему-то мне стало отвратительно. Смотрела на него и чувствовала подступающую тошноту. Будто передо мной гадкая слизь с запахом гнили. Надо уйти. Иначе я буду тут полоскать пол до самого утра следующего дня. Я поспешно подняла свою волшебную палочку и вышла из кабинета. Поттер так и остался стоять там, как статуя. Но сейчас мне стало легче. Легче, когда я ушла подальше от него. Слишком сильно он меня разочаровал. «Полукровки». — раздался голос Забини в моей голове, пока я шла к Большому Залу. В сознании всплыл наш внутренний дворик, в котором гуляли я, Блейз и Драко в прошлом году. «Нет никого хуже полукровок.» — Забини шел посередине, разделяя меня и Драко. Я смотрела тогда на его профиль и спросила почему он так считает. Черные, как смоль, глаза тогда взглянули на меня, проникая в самые отдаленные закоулки сознания и выжигали каждое слово. «Полукровки — это худшее, что могло быть с волшебным миром. Даже магглорожденные не такая беда для нас. Потому что они хотя бы точно понимают кто они и чего хотят. А Полукровка это половина. У них всегда слишком развитый комплекс неполноценности, но если у магглорожденных духу не всегда хватает на изменения, то у полукровок есть другая сторона. Та чистокровная, которая побуждает их творить не пойми что. Возьми того же Темного Лорда. Не что иное, как закомплексованная истеричная полукровка, которая нихрена не нашла своего места в этом мире. Вот кто он, на самом деле. Гадит, чтобы всем было также паршиво, как и ему. Пообщайся с полукровками и ты поймешь, что у всех у них такая проблема». Как ты прав, Блейз. Отчасти из-за этого я никогда не хотела думать, что Поттер — полукровка. Отчасти из-за того, что среди чистокровных ходили слухи, будто Лили Эванс была чистокровной волшебницей, просто подкидышем, как и ее сын позже. Я всегда хотела верить в это. И всегда говорила, что Поттер, на самом деле, чистокровный. Но он-полукровка. И сейчас я убедилась в этом…