Искусство быть.

Это не было удивлённым вскриком, восторженным воплем, укоризненным внушением. На самом деле Аллен шептал. Шептал со смирением и осторожностью: — Учитель! И в ответ получил лишь колючий взгляд. — Нас никто не слышит, — с лёгким раздражением, так же тихо сообщил Аллен, осторожно останавливаясь возле мужчины, в котором опознал учителя. Блин. А кто он вообще? Уолкер пригляделся, пытаясь понять, под чью личность сегодня Мариан Кросс спрятал себя и нормально ли им будет болтать. Кто-то не слишком высокородный, но приглашённый на данный ужин. А Аллен думал отдохнуть, поскучать! От чего отдыхать, казалось бы? Вот только нервное напряжение последние дни давило к земле, не то собираясь похоронить, не то превратить в кровавый блин. После всех этих смертей он, кажется, начал погружаться в депрессию – плохой знак. Чёрт возьми, он пил и проболтался Тики! И похолодел, понимая, что волосы встают дыбом. Учитель ведь ничего не мог знать об этом? Ни к чему ему знать! Да Аллена закопают живьём, проверяя живучесть, если Кросс узнает! Лучше бы ему вообще не пересекаться с новыми опекунами Аллена. Пусть держится подальше и не вызывал лишних вопросов. Аллен ведь должен играть мирного тихого мальчика. Домашнего мальчика. А пока он как на привязи отправился за Кроссом к креслам, не в углу, а в центре, поближе к камину. Мариан Кросс никогда не скрывался, скрываясь, как бы нелепо это не звучало. Наконец он уселся, наблюдая за тем, как с удобством устраивается учитель, что сейчас был брюнетом с короткими волосами, усиками и небольшим животом. И гораздо ниже реального Кросса, но всё равно Аллен не мог смотреть на этого мужчину не как на своего учителя. Опознал один разок, и теперь никак не может избавиться от параноидального ожидания, будто в любой момент начнут его отчитывать и мучить. А казалась бы… — Какого хрена? — зашипел Аллен. — Я не могу навестить тебя? — Вы… — слов не хватало, чтобы выразить всю ширину и высоту его возмущения. — Вы солгали мне, Уч…. Кто вы сейчас? — Презрительно оглядел Кросса Уолкер, продолжая недоумевать, чьё обличье он принял. — Тот, кем вы выступаете… — Ты сомневаешься в моём профессионализме? — Вы хороните живых – вот в чём вы действительно профессионал! — попытался надавить на значимое Аллен, оглядываясь и пытаясь найти хоть что-то, что займёт его. Что поможет отвлечься и не злиться так сильно. Обратил взгляд к незашторенным окнам, за которыми тарабанил дождь – основной виновник того, что так много гостей остались на ночь. Уолкер ненавидел непогоду, влияющую на их решения, и мог бы всё же отправиться домой, однако предпочёл остаться наедине с самим собой. И только. Тупица. Сейчас ему не стоило оставаться одному и тем более не занятым. — Маленькое милое хобби. Люблю всю эту кладбищенскую атрибутику, — рассмеялся Кросс. — Учитель, если бы я сразу узнал правду о… — Аллен дико оглянулся, — о нём, о том, что он может быть жив… — Ты бы сразу метнулся спасать? И куда? И что продумав? Прямо на Ноев и акума, что ещё рыскали вокруг? Да в ту пору они сами прилагали все усилия к созданию видимости побега и смерти! И ты что? Поднял бы лишний шум, точно не зная даже, где они? Кинулся специально в объятия врагам? Жизнь вдруг не мила стала? — Но они не справились сами. И с самого начала всё предвещало именно такое развитие! Мне удалось его… — Но ты сделал это позже! — Если бы, — Аллен снова оглянулся, недоумевая. Нет, конечно же, Кросс что-то сделал для защиты их разговора. Но юноше хотелось быть уверенным, и он не мог ничего ощутить. Хотя сам владел парой подобных трюков. — Если бы я не столкнулся с Генералом Найн, даже не узнал бы ничего, понимаете? Понятия не имел, что ему нужна помощь... — На тот момент мы полагали, что именно Клауд проверит их, — отмахнулся Кросс. — И как получилось? — Ты вовремя подоспел. Как всегда! Бесящая невозмутимость! Чего бы не случилось, каким бы чудом не удалось вывернуться из полного дерьма, этот человек умудряется вести себя так, словно всё шло ровно по его плану! И то ли он такой бывалый, то ли ещё что-то, но относится к человеческим жизням без какого-либо уважения. Не странно, конечно. Аллен и сам некоторые жизни не ценил. Но вот так честно и откровенно плевать на тех, кто сражается с ним же? — Вовремя? Моя задержка наверняка стоила кому-то жизни! — Аллен старался не задумываться об этом. И всегда можно было валить вину как раз на Мариана. Но всё равно как-то неуютно себя чувствовал. — Сейчас такие дни, что далеко не каждая жизнь стоит одинаково, тупица! Выброси тупые байки, что сочиняют люди попроще и те, кто желает такими казаться. И жизнь Аллена ценилась как одна из самых дорогих, это тоже было ему известно. Только он понятия не имел, почему. — В тот день я мог наломать дров, если бы узнал правду, так? А сообщить что, почему и как вы не могли? — Ты был в состоянии невозможности усвоения информации. Тем более такой важной, от которой, как ты уже заметил, зависели жизни. В итоге ты неплохо справился. Поздравляю. — Ну спасибо, — похвала от Учителя была большой редкостью, но Аллен чувствовал себя обиженным. — Ты же… — Кросс вдруг оказался совсем близко, бесшумно наклонившись к юноше, — не наломал дров после того сообщения, не так ли? Дерево под его левой треснуло. — Уже ломаешь? — Учитель, я вас сейчас убью! В тот раз вы накормили меня ложью, ничего не объяснили, даже… — Ну о том, что Кросс не рассказал подробности смерти Маны, удивляться не приходилось. Тут всё логично. Уолкер сам до сих пор не определился, желает знать правду или же нет. — Ничего не сказали! Не удивительно, что следующие дни я был сам не свой. И заболел. — Заболел? — а вот теперь в голове Кросса настоящая заинтересованность и удивление. — Иногда я болею, — сердито ответил Аллен. — Я человек! Учитель отвернулся, крепко задумываясь. Аллен продолжал скрести треснувший подлокотник. Неловко получилось, но вряд ли кто-то, заметив, подумает на гостей. Страшно подумать, чем надо заниматься на этой ручке, чтобы так её сломать. Но, очевидно, мысли юноши поплыли в свободное плаванье, ведомые самыми отвратительными течениями. И одно из них было тёмным. — Учитель, вы понимаете, что в один день сообщили мне о смерти двух людей, что были для меня… — Аллен мотнул головой, до крови прикусывая губу, — как же нелегко было говорить о таких вещах! — Вы понимаете, что могло произойти со мной? — Я только спросил о последствиях, тупица! Конечно я понимал! — А я был при новых опекунах! — Кстати, как они? О нет, Аллен не собирался говорить о Тики! Ни сейчас, ни когда-либо! И не только из-за собственной слабости и провала! — Никак! Да эта болезнь стала моим спасением! Подумать только! На неё можно было списать что угодно! — Ты мог ходить понурым и оттого, что у тебя погибли родители, что такого? — невозмутимо спросил Кросс, в очередной раз возрождая в Аллене желание разодрать ему лицо. Активировать чистую силу, вонзиться когтями и драть до тех пор, пока не докопается до настоящего Кросса! Никогда ещё Аллен не чувствовал себя настолько неуютно в присутствии Учителя! Никогда ещё желание заехать по наглой роже не было столь… Рожа, жаль, выглядит не той, иначе он уже бы сорвался. — Хорошо. Отлично. Вы всегда играете с нами… — Чем и живу. — Ага. Я бы предпочёл, чтобы вы так над Ноями издевались, вообще-то… — Вроде того первого, с которым ты познакомился? — глотая вино, осведомился Кросс. — Вроде того! — ожесточённо подтвердил Аллен, уверяя себя в необходимости на время похоронить подозрения. А ведь Кросс мог бы проверить эту семейку быстрее, разузнав есть там Нои или же всё чисто! Мог ведь? Нет. Кросс, конечно, силён и умён, но всё равно не обладает такими способностями. Аллен как-то слышал, что с определением и нахождением Ноев у него тоже туго. Да и наверняка уже проглядел информацию на новую семью Аллена, так же как и дядя. — А что плохого было бы в том, что я сорвался на помощь дяде? Может быть, мне удалось бы сделать всё тихо? — всё же недавние события не отпускали. Он всё пытался отыскать альтернативный путь. — Какая разница? Оно уже прошло. Так что судить теперь? Кросс почти процитировал слова Маны. И сделал это – Аллен по глазам видел — совершенно осознано. — И о смерти опять. Жалеешь всяких. Что миру с того что ты пожалел? — Учитель… — Нет-нет-нет! Серьёзно вложенная в голову мысль, будто смерть каждого одинакова по природе и сути, это кое-что от Умилитас. — Да ну нах… Оуч! — Чтоб я от тебя такого не слышал. — Я вас цитирую. — Значит предупреждай, перед тем как начинаешь, — невозмутимо откинулся на спинку Кросс. — А то выдумывает тут всякое. Знаешь, как бывает в хороших, героических историях? В современных раньше толку было больше, но сейчас бывает такое, представь: есть зло, что собирается уничтожить... скажем… всех детей страны. И овладело оно телом одной девочки из компании спасителей. Что-то вроде. Из компании тех, кто докопались до истины. И, разумеется, один, представляя, какова опасность, взводит курок, собирается стрелять, уничтожить, пока есть возможность; последние минуты слабости монстра иссякают. Но есть и другие. Или хоть один другой. Что выскочит вперёд и заорёт, что нельзя это делать. Позовёт это дитя, закричит, что она может сопротивляться, они могут изгнать демона. И так и выходит. Чуть не выстрелившего останавливают. Девочку спасают и всех детей тоже. Ура! И тот, кто хотел стрелять, для большинства становится монстром. Он хотел убить ребёнка. Не хотел? Но хотел же! Вы что? Какая разница, о чём он думал? — Благие намерения не оправдание, — кивнул Аллен, серьёзно вслушивающийся в рассказ. — Да. Но проблема в том, что в реальности так бывает гораздо реже. В реальности демон вырастает. Разметает на запчасти команду и сжирает всех детей города. — Это по мотивам реальной сказки? — Аллен такого не припоминал. — А если бы выстрел все же произошел? Многие были бы спасены. Однако произойди это на глазах команды и семьи ребенка, человека непременно бы осудили, даже зная мотивы. И так тоже бывает. Чтобы выигрывать войну, нужно уметь жертвовать. Жертвовать вопреки всему. И подавать эти жертвы нужно правильно. Тогда они будут считаться необходимыми, правильными, неизбежными. Ни один шулер не должен знать, что за карты у тебя в рукаве. В наших рукавах есть Джокер, и это ты. Тот, кто при должном подходе может стать спасением и погибелью. Для всех и каждого. И я знаю, сложно понять то, о чём тебе не так уж часто говорят, но когда в итоге мы объясним… Есть знания, что на данном этапе просто сожрут твой мозг. Опасные знания. Неготовых к таким познаниям они просто выжгут изнутри. Если бы ты поступил так, считаешь нужным, испортил бы всё, что для тебя было построено. Думаешь, это так просто, — вырастить мальца в наших условиях, что не будет ни с чем подозрительным связан и сможет легко передвигаться по странам официально и при надлежащем статусе? Я уж не говорю, что тогда ты исчез бы. А знаешь, как сейчас реагируют на пропавших без вести? Особенно тех, у кого родственники пропадают? Попытался бы вернуться – линчевали бы. Попытался бы скрыться — всё равно стал звездой. Более того, твоё прошлое перекопали бы, обнаружили тщательно скрытую истину, и труд всех этих лет отправился в полёт до выгребной ямы. — То есть последствия касаются не только меня и вы предлагаете мне смириться? — Когда-то ты сам не хотел знать. Твой эпический побег... — Учитель, не надо! — Зато чистая сила зашевелилась как следует, — Мариан усмехнулся, припоминая как раз тот случай, когда преждевременно похоронил мальчишку. — Я действительно полезен там, где я есть? Признаю, порой через меня даже какие-то странные манипуляции проходили, но всё равно подготовить к чему-то вы могли бы меня в другом месте и другим образом. Разве так сложно найти верного вам человека? — Ты смеёшься? — Да соблазните любую и вперёд! Кросс же знаменит своими любовными чарами! Многие, кто знали его историю получше, и впрямь считали, будто во всём виновата магия. Но, по мнению Аллена, дамы просто любили таких ублюдков. Льстивых, где надо, грубых и непримиримых, если понадобится. Ну и внешность у Кросса была яркая и сексуальная, что уж спорить? И голос. Не то чтобы Аллен когда-либо рассматривал Учителя с этой позиции, но порой задумывался, как и многие вокруг, как иметь такой же успех у женщин. Слишком поздно пришло понимание, что как-то некогда Аллену, да и не хочется особенно. — Что, тоже невыполнимое предложение? — Учитель подозрительно долго молчал. — Дошло? — А что такого… Ай! Его ударили книгой по голове. — Ну раз нельзя, но всё равно странно! И вообще, зачем вы меня нашли? — наконец нашёл правильный вопрос юноша. — Не просто так ведь припёрлись? Или вы здесь случайно, проездом? Не то чтобы Аллен верил в случайности, когда речь шла о столь хитром и коварном создании, как его учитель, но подстраховаться-то надо! А то опять обвинят в предвзятости и плоском мышлении! — Ты желал деятельности, не так ли? А вот теперь разговор перешёл в подозрительный и опасный режим — без правильных ответов. Даже молчание будет повёрнуто против Аллена. Он слишком хорошо знает этот тон Кросса, даже если прямо сейчас его голос противный, хриплый, но интонации и выражение остались теми же. Аллен слишком хорошо играл в покер, чтобы позориться и не замечать детали в том, кого знает так давно. — И всё ещё не понял, почему не могли найти кого-то, кроме меня! — Почему не тебя? — Потому что я способен на большее с тем, что я имею! — Да. Способность умереть на первой же кочке имеется. Аллен отвернулся, не собираясь продолжать никому не нужный спор. Наткнулся на спускающуюся по лестнице даму, нежно воркующую с тем, кто точно не был её мужем. Вроде ничего особенного, да и не факт, что что-то могло произойти, обычный разговор. Возможно, даже сам муж приказал быть предельно вежливой и любезной с этим типом. Но противно. Он передумал. Больше не желал находиться здесь. Лучше дома. За пару стен от Тики. Только Тики там не было. — Так что за дело? — А чем ты сейчас занят? Так, ему что-то назначали, а он не заметил?? — О чём вы? — О том, чем ты должен заниматься сейчас! О партитуре. Играешь её? Разгадал мелодию? — Нет. А я что, способен? — важно осведомился Аллен, тут же вскрикнув, попытался отскочить. Не сумел, так как Учитель с силой надавил ему на ногу. Только зашипел от боли и злости. — Сядь и не истери, словно дитя сопливое! — Кросс схватил Уолкера за шиворот и притянул к себе, заставляя снова сесть рядом. Со стороны это могло бы выглядеть странно. Но уж слишком безлюдно стало в зале в этот час. Особенно когда хозяин удалился с друзьями в бильярдную, а остальная часть компании тихо беседовала между собой в соседней комнате. Кросс, попивающий как обычно дорогое вино (как при таких неизменных повадках его до сих пор ни разу не раскрыли?), и вовсе выглядел так, словно каждый день Уолкера отчитывал. Кто бы мимо прошёл, не задумался бы, какого чёрта эти двое общаются так экспрессивно. Впрочем, злым выглядел только выдающий их Аллен, что попытался тут же привести себя в порядок, успокоиться, пригладить одежду, натыкаясь на спрятанный под слоями кулон. — Тебе бы дали её, если бы ты не мог? — продолжил Кросс. — Откуда мне знать? Может я должен хранить Тима с информацией! — Которую он так просто всем показывает? Тебе ведь говорили играть! — Я играл! — возмутился Аллен — ведь и впрямь пытался на протяжении многих лет. — Не получается, а в последний раз и так в разы хуже чем обычно! — Значит, плохо играл! Спрашиваешь, что делать и почему никуда тебя не зовут? Да потому что ты действительно важен, идиот! И другого такого мы не найдём! И дело не в Тиме и том, что он хранит, а в тебе и твоих способностях! Ты же играешь некоторые моменты из мелодии? Не можешь расшифровать лишь всю разом? Другие и с парой символов никогда не разобрались бы! Ты тот, для кого она создана! Тебя сделали тем, кто способен её читать! — То есть она действительно важна? — Зашифрованная мелодия – ключ к управлению Ковчегом!! — прорычал Кросс. Смотрелось смешно и жутко. У этого парня были жёлтые, безобразные зубы. Как Мариан Кросс вообще решался влезать в такие ужасные и грязные шкуры? — Что такое Ковчег? Аллен слышал раньше редкие упоминания. И предполагал, что Ковчег связан с Четырнадцатым и какой-то странной историей. Но ничего большего. Так что же? Что же, чёрт возьми, это значит? — Кое-что очень важное и ценное. И немаленькое. — Ага. Всем тварям по парам из этой оперы? — Кто знает? — выдыхая дым, деловито пробормотал Кросс, так не похожий на себя и всё же слишком уж узнаваемый. — Хорошо. Ковчег. Очевидно, я пойму, когда доберусь до него. А я тот, кто может управлять им с помощью мелодии, зашифрованной в партитуре, спрятанной в Тиме? — Да! — кратко выдохнул Кросс. Аллен обессилено откинулся, щипая запястье. Мир оставался реальным, а действия его привели к простой, болезненной реакции. Ничего нового. Он вдохнул. Выдохнул. Хотел спросить, серьёзен ли Кросс, но лишь взглянул и понял – пощады ждать не приходится. Да, учитель совершенно серьёзен и ждёт адекватной реакции. Удивительная выдержка! — Почему мне не рассказывали раньше? — Раньше это когда? Когда вручили голема, к примеру? Чтобы ты, ребёнок, разболтал кому-нибудь? — Я бы понял!.. — Помню, даже с партитурой и Тимом, о котором нельзя говорить, была пара историй. — Я рассказал родителям! Это был особый знак доверия! И вообще можно было затем придумать что-то более интересное, чем подсунуть Тима кулоном сестре и предложить подарить! Аллена до сих пор возмущало, каким идиотом он чувствовал себя, принимая такой подарок. А уж потом, когда Тим чуть при всех крылья не распустил, и вовсе ситуация не из лучших получилась! Если уж на чью-то неосторожность жаловаться – так на Тима! — Ты был ребёнком, всегда оставался риск. Аллен кивнул. В общем, он был согласен. И сам понимал, если даже сейчас умудрился учудить с Тики. Кстати о Тики — Аллен так беззаботно о нём размышлял, строил планы, но если у Учителя есть задание, не перевернёт ли оно всю жизнь? Даже если они попытаются быть скрытными – какова возможность успешного исполнения? — Не знаете, Граф там ко мне присматриваться не начал? — Не живу в его берлоге. Но вроде нет. — Кросс одобрительно кивнул. Наконец-то Аллен стал интересоваться чем-то толковым. — Ладно, значит, скоро будет что-то связанное с Ковчегом? — В основном ждём тебя. — И мне нужно расшифровать партитуру? Если бы это ещё было попроще! — Ты тупо вбил в голову, будто партитура тебе никогда не дастся и ты не тот, кто должен её расшифровать? — уже куда спокойней спросил Кросс. И теперь вид у него был таинственный и покровительствующий. — С самого начала, получив партитуру, ты уверил себя, будто она – чужая. А она оставлена тебе. — Четырнадцатым? Теперь оглянулся Кросс. — Да, — и продолжил, как ни в чём ни бывало, — а значит, основная причина всех твоих проблем – тупое самовнушение. Чтобы чувствовать эту мелодию, надо действительно желать этого. И верить. — Магия? — с тусклой улыбкой уточнил Аллен, поражаясь настрою Учителя. Но тот собирался подтолкнуть Уолкера в нужную сторону. Внушить необходимость. Научить верить в собственные силы. К сожалению, привычный подход здесь бы не подошёл. Но Мариан Кросс умел прогибаться под обстоятельства. А затем в отместку прогибать в тридцать раз ниже обстоятельства и всех, кто за ними стоит. — И она тоже. Но куда более странная, чем та, которой пользовался Кросс. — Как я туда отправлюсь, когда завершу с партитурой? Что-то внутри умоляло рассказать правду Тики, но Аллен задавил этот слабый писк. — О том не волнуйся… — Дорогой? — раздался глубокий голос прямо за Алленом, и юноша удивлённо оглянулся, привставая с месте. За ним стояла высокая, очаровательная дама. — Надеюсь, я не помешала вашей беседе? — О нет, Дебора, мы уже как раз заканчивали разговор. Лорд Уолкер, вы уже знакомы с моей супругой Деборой? Аллен, запнувшись, пробормотал отрицательный ответ, как он счастлив знакомству, и поцеловал руку леди. В то время как Кросс продолжал вещать жёнушке о том, как он год назад познакомился с родителями Аллена и теперь, когда юноша прибыл только недавно к ним в город и страну, мог поинтересоваться новостями с родины из первых рук. Как всегда продуманная история. И совсем не удивительно, что такая шкура. Его Учитель всегда остаётся самим собой – невыносимым бабником!!