"Flowering Paradise..." («Цветущий Рай»)

Эйден в течение 10 минут оказался возле ворот своего дома. Навстречу его машине вышло два рослых мужчины, одетых в черные костюмы, – телохранители брюнета. Он подал одному из них знак, и тот скрылся за калиткой дома. Через минуту ворота были открыты, а машина Эйдена незамедлительно проехала во двор дома. Брюнет вышел из машины и кинул ключи в руки подошедшему второму охраннику, чтобы ты тот завез машину в гараж, а сам тем временем двинулся к двери стоящего напротив него солидных размеров дома. Абсолютно весь участок, учитывая и расположенный на нем дом, так и веял наличием богатого хозяина: все было расставлено аккуратно, со вкусом и заметными очерками эстетики. Однако, казалось, словно не дом занимает главное место в жизни владельца, а сад, расположенный слева от хором. В нем было множество разных трав, цветов, кустов и деревьев, причем великолепно ухоженных. Недалеко от деревянной качели, расположенной в саду, находился искусственный, небольших размеров водопад, а рядом с ним множество прелестных фигурок. Вокруг же водопада были посажены маленькие фиолетовые цветочки – фиалки. Весь сад был усыпан поразительным разнообразием запахов: начиная от кисло-сладких, заканчивая горьковатыми с легким оттенком кислинки. Но что самое поразительное было в этом саду – необычайно плавный переход из сада в дом, а именно: сад заканчивался небольшими клумбами с ромашками и астрами, за которыми незаметно тянулся плющ, покрывающий всю левую сторону дома, и, казалось, словно дом и сад были единым целым. Сам же дом, покрытый плющом, был шоколадно-бежевого цвета с большим количеством окон, которые были полуовальной формы. Дверь, ведущая в этот дом, была немного более темного цвета, нежели стены, однако форма сохранила идентичность окон. В эту самую дверь и вошел Эйден. Он нервно плюхнулся на диван, находящийся в гостиной, и закрыл глаза. У него до сих пор дрожали руки от того, что произошло с ним совсем недавно. Голова жутко болела, а в горле, словно ком встал. Он глубоко вздохнул, будто для него это был глоток спасения, и медленно открыл глаза. Яркий свет от люстры ударил ему в глаза, и брюнет прикрыл их слегка левой рукой. Он покосил свой взгляд на пианино, расположенное возле окна. Сам он не умел играть, но его мама всегда уличала ему минутку, когда чувствовала себя более-менее нормально, и играла на пианино различные мелодии. Однако самое поразительное для него было то, что она никогда не играла одну мелодию дважды. Брюнета поражало, как его мама может запомнить столько симфоний. Он купил это пианино сразу же, как построил этот дом. И теперь всегда, как ему становится тяжело на душе, Эйден все время садится за стул возле пианино и просто смотрит на него, изредка водя по нему пальцами и перебирая клавиши не впопад. Сейчас он по той же причине направился к пианино и сел возле него. - Странно как-то, неужели мне действительно никогда не быть счастливым... - с иронией прошептал брюнет и положил голову на руку, которая лежала на крышке, прикрывающей клавиши пианино. Он, наверное, и сидел бы так еще очень долго, если бы не звонок телефона, разрывающий карман. Эйден нехотя достал телефон и целую минуту просто пялился на экран, словно не понимая, что происходит. Опомнился он только тогда, когда звонящий сбросил. Брюнет снял экран блокировки и набрал неизвестный номер. Какое-то время шли простые гудки, но потом неизвестный поднял трубку и ответил неуверенным голосом: - Господин Форд, это вы? - Кто со мной разговаривает? - Это я, Джордж, телохранитель вашего отца, сэр, - уже с более уверенным голосом произнес охранник. - И что же ты хотел, Джордж? Ты знаешь, что я хорошо к тебе отношусь, потому что ты не виноват, что работаешь на него. Однако неужели мой отец настолько меня презирает, что сам лично мне позвонить уже не может – лишь с помощью посредника? – с яростью накинулся на телохранителя Эйден. - Я звоню вам не по просьбе вашего отца, господин Форд. - А зачем же тогда ты мне звонишь? – с подозрением спросил брюнет. - Я звоню насчет вашей матери, сэр. - Что...да ты смеешься, Джордж. Или поиздеваться надо мной решил?! Что ты знаешь обо мне и моей матери, чтобы вот так запросто сметь звонить мне и заводить про нее разговор! – чуть ли не в бешенстве прохрипел Эйден. - Я никоим образом не намеревался задеть ваши чувства, уверяю. Сэр, я не могу долго разговаривать с вами, поскольку ваш отец начал подозревать что-то, но нам нужно срочно встретиться с вами, если вы хотите вернуть свою мать. - Джордж...ты что-то знаешь о местоположении моей мамы? – чуть ли не с мольбой произнес брюнет. - Да, господин Форд, и поэтому давайте встретимся в месте, где никто ничего не заподозрит. - Мой дом – самое безопасное место на данный момент. Я беспрекословно доверяю своим подчиненным, поэтому подъезжай ко мне, как только сможешь. - Тогда через полчаса я буду уже у вас, сэр. - Хорошо, спасибо, Джордж...Большое спасибо... - Не благодарите, господин Форд: это моя работа. - И да, Джордж, называй меня просто Эйден, ладно? - Да... Эйден, до встречи. – С этими слова охранник положил трубку. Брюнет в какой-то прострации положил телефон в карман штанов, после чего долго смотрел в одну точку, словно стараясь прожечь там дыру. Он до сих пор не мог поверить, что скоро, возможно, сможет забрать свою маму и Эвелин с Биллом и уехать далеко-далеко отсюда. Внутри него смешались все чувства, пережитые за сегодня. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя и окинул всю комнату взглядом. Его поразил тот факт, что он никогда не замечал, что находится в его доме, кроме пианино, конечно. На первом этаже все было таким просторным и светлым, но это все сделано, словно не для него, словно это он сделал для кого-то в надежде, что этот некто когда-нибудь увидит все это. «Неужели, я сам, не подозревая, построил этот дом для моей мамы, а не для себя?» - пульсируя, раздалось у брюнета в голове. И действительно, он практически ничем этим не пользовался, и дом сохранил свою прекрасную атмосферу покоя и уюта только благодаря его горничным. Эйден никогда не замечал, как они работают, да и их он тоже никогда не замечал, хоть и знал, что они работают у него. И только сейчас, спустя столько лет, он увидел, как сильно они для него старались, будто пытались заменить ему маму, словно хотели его оградить от всего пошлого и мерзкого, происходящего за пределами этого дома. Абсолютно все вещи были расположены в некой гармонии друг с другом, с людьми. Диван, расположенный в центре, необыкновенно хорошо гармонировал с небольшим столиком, на котором стояла ваза с подсолнухами, и двумя небольшими креслами, обставленными по двум бокам от этого дивана. Все стены были увешаны картинами на самые разные тематики: начиная от марины, заканчивая изображением различных лесных пейзажей. Сами же стены были нежно-бежевого оттенка, и именно поэтому весь дом казался таким просторным и уютным. Само же пианино, описанное ранее, было словно квинтэссенцией всего этого дома, как, например, сад – квинтэссенция всего двора. Вообще, казалось, что весь дом – зеркальное отражение души хозяина. Все в нем кажется таким хрупким и ранимым, однако, не смотря на все на это, оно до сих пор сохранило свой сияющий свет. Таким был и наш владелец дома. Сам не подозревая, он воссоздал свою копию души, которая была воплощена в этом доме. Наверное, именно поэтому он считал, что это самое безопасное место для него. Все здесь любили его, потому что он был, на удивление, очень заботливым и добрым хозяином. Никто в этом доме в жизни не видел, чтобы он оскорбил своего подчиненного или хоть как-то унизил его. Со всем рабочим персоналом он общался, словно они были скорее хорошими друзьями, чем хозяин – подчиненный. Однажды даже был такой случай, который навсегда покорил сердца его работников. У одной из его горничных тяжело заболел отец, которому требовалась немедленная госпитализация и хороший уход, а, как известно, такое внимание врачей стоит отнюдь не копейки. У этой девушки таких денег не было, и она не знала, что ей делать, поскольку ее семья не обладала какими-то драгоценностями, а мать была всего лишь продавцом в цветочном магазине. Как-то раз она не выдержала и рассказала все другим горничным (их было еще двое), надеясь, что они хоть что-то посоветуют ей. Именно в этот самый момент мимо проходил хозяин дома и случайно заслышал всю эту историю, сам немного поразившись, что какая-то операция так дорого стоит. В этот же день он объявил, что выдаст всем зарплату пораньше за их потрясающие старания в работе, и когда очередь дошла до той бедной девушки, то он протянул ей толстый конверт с деньгами, при этом сказав лишь: - Передавай отцу, что мы все за него волнуемся. – С этими словами он улыбнулся ей и поднялся в свой кабинет. После этого поступка все возгордились своим хозяином, абсолютно все, даже пожилой водитель Томм, который вечно ворчал, что господин ему недоплачивает и постоянно подшучивает над ним по поводу его подозрительной ковбойской шляпы. Именно за его доброту ему и были так преданы все в этом доме. Вот именно поэтому он был безотказно уверен, что никто его не предаст здесь и всегда поможет в трудную для него минуту. И это было правдой. Эйден посмотрел на часы – полчаса почти прошло, пока он забылся в своих мыслях. Он посмотрел еще раз на пианино, проведя по нему рукой, и направился к двери в сад, поскольку решил, что лучше поговорить с Джорджем именно там. Брюнет вышел на улицу и приветливо кивнул рядом стоящему охраннику, который с пристальным взглядом что-то рассматривал вдали. - Господин, кажется, кто-то подъехал, что прикажите сделать? - Впустите и проведите его в мой сад. И да, Макс, заприте попрочнее ворота, а также обойдите всю нашу территорию внутри и снаружи, позже доложите мне о ситуации в целом. – Отдал приказания хозяин своему подчиненному. - Будет выполнено, господин Форд. – С этими словами Макс ушел в сторону ворот, а сам Эйден направился к беседке в саду. Только он успел сесть в беседке, как одна из его горничных Сара принесла поднос с чаем и разнообразными угощениями. Эйден ласково улыбнулся и от всей души поблагодарил девушку, на что та смущенно кивнула и быстро направилась обратно в дом. Брюнет провел ее взглядом и начал искать Джорджа с Максом: они незамедлительно показались возле беседки. Телохранитель отца казался чрезвычайно чем-то озабоченным и с опаской оглядывался по сторонам, словно выискивая людей его хозяина Элмера. Брюнета тоже волновало, нет ли за ними слежки, поскольку его отец был способен на все. Два мужчины вошли в беседку и подошли к Эйдену. Макс поклонился хозяину и удалился, а Джордж, не долго думая, сел напротив брюнета. - Добрый день, сэр. Я хочу как можно быстрее закончить этот разговор, сразу рассказав вам, где ваш отец держит вашу мать. – Начал мужчина напротив Эйдена. - Я с нетерпением жду вашего рассказа, Джордж. Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарен, что ты пошел на такое ради того, чтобы помочь мне. Уверяю, я в долгу не останусь и позабочусь о твоей безопасности в дальнейшем. - Вы не волнуйтесь, о себе я как-нибудь позабочусь и сам. А теперь внимательно слушайте, ваш отец, на самом деле, держит вашу мать не в дорогой швейцарской клинике, как он вам рассказывал. Клиника, в которой лежит ваша мама, находится в нашем городе. Она считается частной клиникой с высококвалифицированными специалистами в плане болезни вашей матери. Собственно говоря, это больница на подобного рода заболеваниях и специализируется. Эта клиника имеет свое название: «Еternity». Вы, скорее всего, уже поняли, о каком месте я вам сейчас рассказываю. Она находится в нескольких кварталах от этого дома. - Джордж, ты хочешь сказать, что все это время она была у меня под носом...Как это возможно... Это бред... - Брюнету было тяжело говорить: шок, нахлынувший на него неистовой волной, не позволял продохнуть, и ему стало тяжело дышать, а голова закружилась. Он в недоумении смотрел на охранника и не мог поверить во все, что только что услышал собственными ушами. - Эйден, вам плохо? Вы странно выглядите. – В волнении произнес Джордж. Брюнет жалко скривил уголки губ в смутную улыбку и потупил свой взгляд куда-то вдаль. Ему было так тяжело принять то, что он столько лет проходил мимо этой клиники и никогда не задумывался над малейшей вероятность того, что там уже который год лежит его бедная мать. «Господи, если ты действительно существуешь, то ответь мне, какого хрена я?! Почему именно моя мама должна умереть в мучениях, почему, мать твою! Ответь, если ты есть!» - оглушающим звоном пронеслось у Эйдена в голове. Он вскинул глаза в небо, взмолившись и надеясь высмотреть хоть какой-то знак, но увидел лишь разорванные кусками облака, между которыми изредка проглядывала глубокая синяя гладь. Парень в отчаянии прикрыл глаза руками. Сильные прерывистые стоны вырвались из груди его. Столько ужасного свалилось на него за все эти года мучения. Он так долго терпел и не показывал слабость, но девушка, разглядевшая в нем его истинную сущность, и мама, которая всегда любила своего единственного сына, сломили его непробиваемую броню. И теперь он рыдал, как маленький мальчик, у которого отобрали все игрушки. Эйден задыхался и пытался откашляться от нахлынувшей бури эмоций. Таким беспомощным и одиноким его еще никогда никто не видел. Джордж сидел в остолбенении, не в силах выдавить из себя ни слова, ни движения. На его всхлипы и рыдания сбежались все, кто был поблизости и заслышал этот своеобразный крик о помощи. Они, как и Джордж, стояли в ступоре, не имея понятия, как им поступить, поэтому просто молчали в оцепенении. Несколько минут выплескивания эмоций парня продолжались, пока он не опомнился, что его ждет Эвелин и его мама. Эйден собрался с силами и начал глубоко дышать, чтобы скорее успокоиться. Все, чтобы не смущать молодого хозяина, наскоро разошлись по своим местам, а сам Джордж уже стоял возле ворот, махая на прощание рукой брюнету. Эйден улыбнулся, как мог, и бодро помахал рукой в ответ. Брюнет, выйдя из калитки, приказал одному из своих подчиненных проводить их гостя, а другому, чтобы тот выгнал машину из гаража. По дороге к гаражу он наткнулся на Томма, который подозрительно смотрел на господина, выглядывая из-под своей огромной газеты, которую он вечно таскал с собою повсюду. Эйден кивнул ему головой и улыбнулся, ожидая, что тот хоть что-то ему ответит. Однако старый водитель просто сделал вид, что не увидел его и уткнулся в газету всем своим лицом, что-то ворча про зарплату. Брюнета немного развеселило это, и он быстро уселся в подвезенную к нему машину. Эйден поблагодарил охранника и попросил, чтобы тот пошел открывать ворота, на что последний шустро направился выполнять просьбу своего молодого господина. Теперь Эйден думал только об одном: жизнь его любимых теперь только в его руках, и лишь он может вытащить их из этой пропасти на свет.