Внуши мне быть счастливой

Как ни хотел Шехзаде Баязид отпускать свою жену от себя, как ни уговаривал её остаться еще хоть чуть-чуть, Пелин все же покинула его, пообещав прийти вечером. Спешно накинув платье, в котором она пришла к нему, султанша устало поплелась в свои покои. Она не выходила из комнаты мужа три дня, и это должно вбить в разумы глупых девиц, что отныне у Баязида лишь одна любимая женщина. Пелин вышла в гарем, где евнухи тут же закричали имя госпожи, а девушки выстроились в два ряда, не смея поднять головы, но в душе каждая мечтала хоть на минуту оказаться на месте хасеки. Принцесса медленно прошла по «живому» коридору, осматривая наложниц. Если бы только была её воля, она бы распустила всех этих девиц, чтобы у мужа не было соблазна, позвать к себе кого-то. - Госпожа, - послышался голос и толпы. Пелин занервничала и обернулась, ища глазами незнакомку, которая посмела ей что-то сказать. Гюльфем, которая шла за Пелин, мигом шикнула на рабыню, но та не хотела отступать и даже вышла вперед, чтобы все увидели её. Незнакомке на вид было лет семнадцать, густые черные волосы и пронзительные черные глаза создавали впечатление, что она похожа на ворона, который вот-вот вцепится в свою добычу. - Госпожа, а вы теперь всегда будете с Шехзаде? Неужели, больше ни одна девушка не сможет попасть к нему в покои? Зачем тогда надобность в гареме, если вы и близко никого не подпустите к покоям Шехзаде? – выговорила нахалка, ухмыляясь и обращаясь к другим девушкам. Те начали перешептываться и даже соглашались с мнением девушки. - А тебя разве манерам не учили, хатун? – изрекла Пелин, подходя ближе и сложив руки в аристократическом знаке. – Перед тобой не рабыня, которая хасеки стала, а настоящая госпожа с рождения. Да, отныне я управляю гаремом Шехзаде Баязида и лично буду смотреть, кто заходит и выходит из его покоев, я каждую, кто войдет туда, задушу собственными руками. А дела гарема вас не касаются, ваше дело сидеть тихо и ждать своей участи. - Кто ж виноват, что вы родились госпожой, а мы – простыми девушками? – не унималась черноволосая. – Если ты – султанша, то тебе все почести и богатства, а нам – грязь и уборка? Пелин отвесила нахалке пощечину, отчего та быстро схватилась за горящую щеку и упала на пол. - Гюльфем-калфа, пусть это нахалку в темнице запрут, неделю без пищи и воды просидит, может, подумает над своим поведением. А вы все, знайте, что отныне никто без моего ведома в покои шехзаде не войдет. Пусть то, что случится с этой девушкой, станет уроком для вас. Живо за работу! Покинув спешно гарем, Пелин на минуту остановилась, переводя дух. Неужели, это была она? Она никогда не кричала ни на кого, не была такой жестокой. Что ею двигало? Любовь. Только любовь, которую Пелин не собиралась отдавать никому. Гюльфем быстро вышла из гарема и застала госпожу у холодной стены. - Султанша, вам плохо? – спросила калфа. - Нет. - Хорошо вы им мозги промыли, теперь сидят как мышки в углах, эту хатун я накажу, как следует. Идите, отдыхайте. Вы все правильно сделали. - Гюльфем, неужели, это я была? Я не узнаю себя, не понимаю, зачем так делаю? Прошу тебя, если действительно кто-то в покои шехзаде войдет, сообщи мне немедленно. И не смей сама никого посылать к нему. - Как прикажите, султанша. Не беспокойтесь. Пелин улыбнулась и прошествовала по каменному пути в свои покои. Скинув грязное платье, она велела приготовить хамам и заварить успокаивающего настоя. Голова моментально разболелась от собственного крика и осознания того, что она сделала. Эту девушку ей было очень жаль, но никто не посмеет говорить с ней на «ты». *** Шехзаде Баязид одевал свой кафтан в покоях и умывался, как в дверь постучали. Стражник возвестил о том, что пожаловала Рана-хатун. Усмехнувшись тому, что давно уже не видел свою фаворитку, которая приходит лишь тогда, когда что-то нужно ей самой, шехзаде позволил её войти. Облаченная в кружевное белое платье и полупрозрачный белый платок, Рана с улыбкой на устах вошла в покои, но увидев мрачный взгляд любимого, тут же загрустила. Черные струящиеся волосы легко спадали с плеч и едва касались подросшего живота. - Рана, - шехзаде словно забыл, как её зовут, - что тебя привело ко мне? - Я подумала, может, мы позавтракаем вместе. Очень давно мы с вами не беседовали и не гуляли, - фаворитка медленно приблизилась к Баязиду. - Я спешу на совет, Рана. Поговорим позже. - Шехзаде, что вас тревожит? Вы же можете мне рассказать все? - девушка не отступала, хотя с каждой секундой эта беседа была похожа на поражение. - Рана, я приказываю тебе уйти. - Тогда позвольте мне прийти вечером? – взмолилась девушка. - Нет. - Вы будете с этой Пелин… - Что ты такое говоришь? Как смеешь так говорить о жене шехзаде? Рана, я тебя не узнаю. - Вы забыли меня ради этой принцессы, которая приехала из дальней страны, которая не любит вас. А я люблю, я всем сердцем и душой принадлежу лишь вам, я хочу, чтобы наш ребенок рос здоровым, чтобы вы всегда были со мной. Баязид спешно обошел фаворитку и вышел из покоев, а Рана обреченно упала на колени и заплакала, начиная бить кулаками расписной ковер в комнате. Слезы лились ручьем, не переставая, перед глазами девушки появилась белая пелена, которая застилала весь взор перед Раной. Она неожиданно упала на пол, слыша лишь то, как стражники зовут лекарей. *** Небольшой кортеж, состоящий из кареты, охраны и самого всадника – Шехзаде Мустафы, направлялся по лесной дороге, которая вела в Кютахью. Сам Мустафа был крайне осмотрительным и несколько раз останавливал лошадей и посылал вперед разведчиков. Он опасался за жизнь своей жены и маленького сына, которые находились в карете. Михринниса в дорожных одеяниях темно-синего цвета и собранным на затылке темными волосами сидела в дорогой карете, поглаживая Мехмета по голове. - Мама, а куда же мы едем? – наивно спросил мальчик, посмотрев на мать карими глазами, как у Мустафы. - Мы едем в Кютахью, - улыбчиво ответила Нисса, - к твоему дяде, Шехзаде Баязиду, и его жене, Хасеки Пелин Султан. - А почему мы не взяли с собой Нергисшах, она очень хотела поехать, а мне будет грустно без нее. - Видишь ли, сынок, мы едем туда тайно, никто не знает. Но ты никому не говори, это будет наш маленький секрет. Мальчик улыбнулся и уснул на плече у матери. Нисса сама боролась со страхом, ведь пока об их тайном никахе с Мустафой знал лишь Баязид, наверняка он рассказал все Пелин. Поэтому султанша сама хотела увидеть, что это за человек и можно ли ей доверять. *** Придя после хамама, который на время успокоил Пелин, султанша присела на тахту и начала расчесывать свои волосы. В дверь постучали, и после одобрительного возгласа Пелин, вошла Гюльфем-калфа. - Госпожа. - Что ты хотела, Гюльфем? – спросила Пелин Султан. - Шехзаде Баязид сообщил мне, что к нам едут Шехзаде Мустафа и Михринниса Султан с маленьким Шехзаде Мехметом. Они пожелали погостить в Кютахье, - отчеканила калфа. - Это хорошо. Приготовь для Шехзаде и Михриннисы Султан самые лучшие покои и скажи девушкам, чтобы рты не разевали на Шехзаде. - Есть еще кое-что, госпожа. Рана-хатун сегодня пошла к Шехзаде… Но он не принял её, она устроила истерику и потеряла сознание в результате чего случился выкидыш. Пелин ахнула и бросила расческу. Резко развернувшись к калфе, она удостоверилась по ее взгляду, что та не шутит. Сразу заела совесть, словно это она сама довела эту девушку до выкидыша. - Баязид знает? – прошептала султанша, калфа отрицательно покачала головой. – Девушку отстранят? - По всем гаремным законам она должна будет уехать в старый дворец и более не видеться с Шехзаде. - Это моя вина… - Султанша, не расстраивайтесь. Вы-то тут причем? Рана сама понесла наказание за свое поведение. - А та хатун, которую я приказала в темницу бросить, как она? – спросила Пелин, вставая с тахты. - Сидит, слова не молвит. Уже поняла свое поведение. - И все же выпустите её через два дня, неделя это много. Гюльфем поклонилась и вышла из покоев госпожи, оставив тут в раздумьях. Пелин действительно начала понимать, что становилась жестокой и холодной султаншей. Неужели, это с ней делает любовь, которую она всеми силами старается удержать. Если это так, то страдают невинные… Отступать некуда, Пелин с каждой минутой все больше и больше влюблялась в Баязида и не собиралась отпускать его от себя. Если такова воля Аллаха, то значит, так должно быть. *** На каменной тропинке стояли Шехзаде Баязид и Пелин Султан в ожидании Мустафы и его жены. Пелин, наскоро высушившая свои волосы, была одета в роскошное шелковое платье синего цвета с кафтаном поверх него, который был расписан золотыми нитями. Волосы локонами спадали с плеч, в них была вплетена диадема с синими агатами. - Баязид, а ты видел Михриннису Султан? – вдруг спросила Пелин у мужа. - Да. Их с Мустафой связывает огромный секрет, они тайно совершили никах, - ответил Шехзаде. - Я уже поняла это. Они ведь едут с маленьким сыном. - Пелин, то, что я рассказал тебе, не должно выйти из этого дворца. - Я понимаю, не волнуйся так, - султанша улыбнулась, и Шехзаде успокоился. - Жду тебя сегодня вечером, - коротко бросил он. Наконец, кортеж подъехал, и Мустафа слез с коня, подходя к брату. Шехзаде обнялись после долгой разлуки. - Мустафа, добро пожаловать! – сказал Баязид. - Спасибо, брат. Пелин Султан, - Мустафа поприветствовал девушку, та поклонилась и улыбнулась. - Шехзаде, с нашей последней встречи я более на лошадях не катаюсь, - хихикнула султанша. Из кареты вышла Михринниса за руку с маленьким Мехметом. Тот незамедлительно бросился на руки к дяде. - Шехзаде, - Михринниса поприветствовала Баязида, - Султанша. - Рада знакомству, Михринниса Султан. Прошу, зовите просто Пелин. Госпожа улыбнулась, а Баязид предложил всем наконец войти во дворец и отдохнуть. Пелин долго молчала, не решаясь заговорить с Михриннисой, которая тоже отчего-то побаивалась госпожу, настоящую хасеки шехзаде.