Трону дланью святые курганы, Слово молвив на священной земле: «Спите крепко, уснувшие рано. Мы победим во священной войне!» Голые рощи от пасти огня, Цепи врага сковали свободу. Черные пятна средь бела дня Вновь омоет восстание Рода! Молви ты гласом, дитя поднебесья, К небу вздымай ты скрещенье мечей. Кровью свободы отныне напейся, Трон избавляя от вражьих цепей!
АРКОНА
— Лучники на изготовку! — громовой голос Кармен разорвал ночную тишину. Звуки натягиваемой тетивы примешались к нему. Марисса стояла рядом с этой воинственной женщиной, наблюдая за всеми ее действиями, набираясь опыта. Эта железная леди без труда управляла флагманом, командуя эскадрой. Она оглянулась. На «Нежной Деве» Мануэль дал аналогичный приказ. — Пли!. Небо озарилось тысячей горящих стрел, устремленных за стены города. Одновременно с эти грохнули баллисты и катапульты, установленные на земле. С палубы ей было прекрасно видно, какие разрушения и массовую смерть сулили людям, прячущимся в застенках города, эти осадные орудия. Вторая колонна мечников, прикрываясь щитами от града стрел неприятеля, двинулась к городским воротам, таща за собой таран. Сердце Мариссы тревожно билось. В это время Пабло должен был командовать штурмом северного бастиона. Кармен говорила, что ему ничего не грозит, если он не будет высовываться, но она знала своего мужа. Вероятнее всего, он будет в самой гуще событий, пытаясь доказать всем свою отвагу. Кавалерия лорда Ривароллы подоспела только к началу битвы, он выступал во главе тяжелой конницы. Авангард короля Дуноффа занял восточную сторону побережья, первым начав осаду города. На расстоянии полуметра друг от друга, воины собирали требушеты и заряжали баллисты крупными камнями. Мечники закрепляли острый бронзовый наконечник к тарану, которым намеревались пробить главные городские ворота. Ниже по течению высадилась армия копейщиков, которых привела с собой леди Митре, которая неожиданно для всех встала на сторону Пабло. Стоя рядом с Горгоной, Марисса чувствовала жар от горящих углей, там где лучники зажигали свои стрелы. Пот градом катился с ее лица. Она наблюдала, как люди на стенах, похожие на маленьких игрушечных человечков, нацеливают на них свои луки. Воздух, словно нож масло, разрезал свист. Конные и пешие воины подняли щиты, плотно сомкнув при этом ряды, защищаясь от стрел. До корабля они не долетали, только пару раз она слышала плеск воды где-то рядом с собой, но сомневалась, что здесь стрелы противника могут их достать. Лучники на городских башнях были оснащены простыми прямыми луками. Из них было удобно стрелять по врагам, подступающим к стенам, но никак не по морскому флоту. В отличие от них, Мануэль вооружил своих людей тяжелыми, осадными, составными луками, сделанными из сухожилий дерева и рога. Они могли стрелять на дальнее расстояния и имели огромную пробивную силу. Флот, под командованием Мануэля и Кармен, разделился на семь линий, каждая из которых имела свою функцию. При этом тяжелое галеоны Мануэль выставил полумесяцем, на случай, если враг решит ударить их с сзади. - Заряжай, — громыхнула Кармен и лучники вновь подожгли кончики своих губительный стрел. — На изготовку. Пли! Короткая вспышки в небе, и стрелы исчезли за городскими стенами. До них доносились панические крики людей, горящих заживо. -«Видишь ли ты, Хавьер, что происходит в городе? Или ты засел за крепкими стенами замка и зажимаешь уши, чтобы не слышать пронзительных криков людей, умирающих за тебя?» — подумала Марисса, глядя, как горит столица. Вторая колонна мечников, под командованием лорда Арегги, начали крепить к стенам замка огромные лестницы, высотой не менее тридцати футов. Восточную сторону стены штурмовало войско короля Дуноффа. Артиллерия лорда Фернандеса пробила брешь в городской стене, и солдаты стройным потоком хлынули внутрь. На стенах укрепленных башен уже шла жаркая битва, городские защитники во что бы то ни стало пытались сопротивляться. Со всех кораблей началась высадка пиратов, спешащих на подмогу второй колонне. Оглушительные треск ломающихся ворот оповестил всех, что вход был открыт. Корсары разделились на два батальона. Первые штурмовали траншейный кавальер, а вторые анфилировали западный берег, преграждая пути к бегству. — Мне нужно к Пабло, — Марисса пыталась перекричать шум битвы, но ее голос тонул в хаосе звуков. — Никуда ты не пойдешь. Принц вверил тебя под мою опеку, — твердо заявила Кармен, а Мия крепко вцепилась сестре в руку. — Прошу, не бросай меня! С тобой я чувствую себя уверенней! — Но его могут убить! — вскричала Марисса, вырывая руку. — Тебя тоже, если ты кинешься в это месиво. Живот сводило неприятными предчувствиями, но Кармен была права. На берегу, за стенами, на стенах, даже на нескольких кораблях шла битва. Красное марево горящего города отражалось в море. Отовсюду доносились крики, полные боли и страданий. Понемногу городские войска были вытеснены с верхов и начали отступать вглубь города, при этом оказывая ожесточенное сопротивление. Простолюдины пытались бежать под защиту стен королевского замка, но Хавьер поднял мост, оставив своих подданных гибнуть у его подножия. — Мы что, будем стоять на палубе, томясь от неведения? — возмутилась Марисса. — А ты хочешь взять в руки меч и кинуться на стену королевского замка, рискуя быть облитой раскаленной смолой? Не глупи, девочка. А ведь ей действительно этого хотелось. Взять меч и вихрем врезаться в толпу, пробивая себе путь к замку. *** Пабло с трудом управлялся со своим жеребцом. Из-за тяжелой кольчуги он стал слишком неуклюж. Лошадей пугали огонь и грохот битвы, поэтому приходилось орудовать мечом, попутно пытаясь успокоить коня. Позади их конницы, выстроенной клином, двигались семнадцать фаланг пехоты, вооруженной длинными копьями и щитами, высотой в человеческий рост. Бастион пал под их натиском, и теперь их войско вихрем ворвалось в осажденный город, смяв несколько шеренг противника. Несмотря на значительный численный перевес свой армии, Пабло все же опасался, что они могут проиграть битву, ведь противник занимал более выгодные позиции. Город полыхал, люди кидались под копыта лошадей, в надежде сбежать с поля битвы, но оказывались зажатыми между двумя армиями. Засмотревшись на хаос, поглотивший Лейнстер, Пабло не заметил возле себя рыцаря, целившегося копьем прямо в сердце принцу. — Берегись! — Франсиско закрыл юношу щитом, при этом открывая себя сопернику. Копье пробило его грудь, и парнишка слетел с седла. В следующую минуту меч Густаво, снес голову этому солдату. — Он умер! — закричал Пабло. Лучший друг его брата исчез под копытами коней. — И ты умрешь, дурак, если не будешь осторожней, — старый вояка указал ему на замок вдалеке. — Осталось совсем немного, постарайся не подохнуть. Меч расколол щит Агиллара пополам, и тот с руганьем отбросил его, с удвоенной яростью наступая на противника. Пабло уже с ног до головы покрывала кровь, но он знал, что это еще не конец. Два полка, по правую руку от него, начали кольцом окружать противников, загоняя их в тупик. Горстка солдат, оставшаяся из нескольких батальонов, была разгромлена полностью. Пот стекал с головы, попадая в глаза, но шлем снимать было слишком рискованно, можно было поймать шальную стрелу или еще что-то похуже. А умирать, когда ты так близко к заветной цели, совсем не хотелось. Вражеское войско сложило свое оружие к его ногам, моля о милости. Оставалось только взять королевский замок, в котором засел Хавьер, надеясь, что толстые стены защитят его от брата. Первую промашку он сделал, положившись на стражу. Едва Пабло подошел к замку, они опустили подъемный мост, позволяя им пройти в наружный двор. Воины Марселя Дуноффа вынесли тараном огромные дубовые двери замка. — За мной! — скомандовал Пабло и ринулся внутрь, выставив перед собой обагренный кровью меч. Марисса видела с корабля, как к ним приближаются всадники, у который на копьях развевался штандарт Пабло. Она знала, что они несли им весть об исходе битвы. Оставалось лишь узнать: какую. — Крепость взята, — доложил Горгоне Лало. — Город пал. *** Хавьер бежал по темным коридорам замка, в надежде уйти от преследования. Тяжелый топот за его спиной становился все ближе, они нагоняли его. Король резко остановился и, обернувшись, обнажил свой меч. Нет, он не сдастся без боя так легко, как Блас и Рэт. Те, едва завидев воинов, наводнивших замок, побросали свое оружие и упали в ноги к принцам. — Сдавайся Хавьер, все кончено, — Пабло и Томас подходили к нему все ближе. С их мечей стекала багровая кровь. — Вы же не убьете меня, о, я знаю это. Честный и праведный Пабло и сопливый Томас, ха! Тоже мне, правители королевства! — Хавьер замахнулся мечом, в надежде задеть хоть кого-то из них, но Пабло смог отразить удар и выбить меч из рук короля. — Связать его, — отдал он приказ ледяным голосом. — Лорд Эстебан, найдите принцессу Пилар, она должна быть где-то на верхних этажах башни. — Ты все равно не причинишь мне вред, — убежденно сказал лже-король, яростно сверкая глазами. — Все изменилось, бастард, — спокойно отозвался Пабло. — Я буду судить тебя за все твои прегрешения перед людьми и богами. — Это мы еще посмотрим, — процедил Хавьер. — Ты украл мою невесту. Мою Мариссу и поплатишься за это. — Она никогда не была твоей. И не стала бы, даже если бы ее повели в цепях к тебе в постель. И чтобы ты знал и даже в своих грязных мечтах не вспоминал ее: она носит моего ребенка. — Ты заделал ей бастарда, — истерично засмеялся Хавьер. — Не бастарда, а законного сына, наследника престола. Мы поженились в море. Эта новость словно оглушила короля. Он перестал сопротивляться и обмяк в руках стражей. Марисса… даже одно это имя вызывало в нем жгучее желание. Сколько раз он, истязая Мию, представлял, что под ним лежит его возлюбленная, отвечая на каждую его ласку. А теперь она полностью принадлежала его брату. Боль, как маленький зверь, впилась в сердце, раздирая его на кусочки, разбрасывая их по мраморному полу. У нее будет ребенок. Маленький, голубоглазый принц, который будет жадно сосать ее прекрасную, упругую грудь, причмокивая от удовольствия. Он поднял на Пабло глаза, затуманенные болью. — Я люблю ее. — Ты никого не любишь, — у принца перекосило лицо от его признания. — Не смей говорить при мне таких слов. — Позволь мне увидеть ее. Прошу, один только раз. — Ты увидишь ее. На суде. Мою жену и бедняжку Мию, они вместе будут свидетельствовать против тебя. Хавьер застонал. Вот значит как. Суд. Он не сопротивлялся, когда стража волокла его по подземелью, не сопротивлялся, когда они закинули его в ту же камеру, где он держал свою жену. Когда стража ушла и свет факелов больше не разгонял густую тьму, он, словно безумец, начал повторять имя Мариссы. До тех пор, пока оно кровавой пеной не запеклось у него на губах. Почему она не стала его женой, как должна была бы? И все было бы по-другому. Не было бы этой войны, и Серхио не пришлось бы устранять. Зачем нужна власть, когда рядом с тобой такая женщина? А теперь его огненная богиня отдается его брату. Горьковато-сладкий смех сорвался с его губ, унося за собой и имя возлюбленной. Хавьер опустился на пол, готовый покориться судьбе. *** — Не желаете ли присесть? — Мануэль галантно подал Мии руку, попутно любуясь ее красотой. Девушка, облаченная в серебристо-белое платье, украшенное жемчугом, была неотразима. Она приняла его жест, позволяя помочь ей присесть на скамейку посреди королевского сада. Когда-то он пылал своим великолепием, но недавняя битва почти полностью уничтожила его. Всюду валялись розы, втоптанные в грязь копытами лошадей, и сожженные остатки прекрасных теплиц. — Они похожи на меня, — произнесла Мия, оглядываясь вокруг. - Они, как и я, когда-то блистали своей красотой, но мужчины уничтожили эти хрупкие растения своими стальными сапогами. Сердце Мануэля разрывалось от жалости к ней. Эта нежная, воздушная красавица выдержала то, что могло сломать даже закаленного в боях воина. После того неудачного поцелуя он понял, что у нее теперь страх перед мужчинами. Но не знал, как помочь ей снять эту обжигающую боль от воспоминаний, до сих пор терзавших по ночам бедную леди. — Меня осмотрел королевский лекарь. Похоже, я понесла от Хавьера, — ее голос звучал ясно-надломленно, как у треснувшего хрустального бокала. — Кровь так и не пошла в назначенный срок. Она закрыла глаза и запрокинула голову, позволяя слезам литься по щекам. Мануэль не перебивал ее, позволяя девушке выплеснуть накопившуюся душевную боль. — Сначала он приходил каждую ночь. Когда он перепивал вина, то связывал мои руки над головой и завязывал мне глаза, — она шумно сглотнула. - Нет, ты не подумай, в такие моменты он был очень нежен и может мне бы понравились эти ласки, не знай, кто на мне лежит, — Мия слукавила, не желая говорить, что несколько раз она даже вскрикнула от наслаждения, чем очень угодила Хавьеру. Она представляла себе лицо Мануэля, думая, что это садовник, представляла, что это он водит губами по ее телу, доводя до исступления. А завязанные глаза помогали ей в этом. — Он был настолько пьян, что на утро ничего не мог вспомнить. Например, как все время твердил имя моей сестры, признаваясь ей в любви. Юноша осторожно взял ее за руку, боясь, что она в ужасе отпрянет от него. Но вопреки его ожиданиям, Мия приняла поддержку, свободной рукой в атласной перчатке утирая бегущие слезы. — Но когда он был трезв или слегка выпивал, все менялось. Он причинял мне такую невыносимую боль… В такие моменты я мечтала, что сама занесу топор над его головой. Его ведь казнят, скажи мне! — Если ты сможешь все рассказать перед людьми, то - да. А если его оправдают, я сам лично его убью, — поклялся принц. — Я не позволю жить этому чудовищу. Девушка слабо улыбнулась ему. — Спасибо. Но только я должна буду это видеть, иначе кошмары будут преследовать меня до конца моих дней. Юноша успокаивающе погладил девушку по руке. — Клянусь тебе в этом. — Скажи, а что мне делать с ребенком? Я никогда не смогу полюбить его. Для меня он всегда будет напоминанием моего позора и моей боли. — Если ты не захочешь оставить его, я заберу его и увезу на остров, найму воспитателей и выращу из этого ребенка настоящего рыцаря, который не будет даже мельком походить на Хавьера. И может однажды, если ты захочешь, то примешь его. — Почему ты так добр со мной? Ведь я натворила столько глупостей. Чуть не разлучила Пабло и Мариссу, доложила о них королю. Я была злобна и заносчива. Многие посчитали бы, что я заслужила такую участь. — Я всегда знал, что ты не такая, какой кажешься на первый взгляд. Просто ты не видела иной жизни. Некому было тебя направить по верному руслу, показать, что есть иные ценности в жизни, кроме золотой короны, — юноша прижал ее к себе. Мия напряглась всем телом, но сопротивляться не стала. — Я никогда не обижу тебя, не причиню тебе вреда. Обещаю, что буду защищать тебя до конца своих дней. До последней капли крови. — Спасибо. Я даже не знаю, что сказать. — Ничего не говори. Просто знай, что зло больше никогда не придет в твой дом. Он чувствовал, как трепетало ее сердце, но не знал от чего. Страх ли то был или радость? Он заглянул в ее глаза, в надежде разглядеть что-то, в этих прекрасных озерах. — Я люблю тебя, — вдруг промолвила она. От неожиданности Мануэль выпустил ее из своего кольца рук, и девушка, осознав что только что сказала, в ужасе бросилась прочь от него.***
Марисса уже три дня пыталась помочь Пабло и Мануэлю устранить последствие штурма, посылая солдат на задания. — Тысяча человек на заделку брешей в стенах, пятьсот человек на копание могил, две тысячи на отстройку зданий. Восемьсот человек на разборку баллист и катапульт. Шестьсот человек на разборку обозов с продуктами. Пятьсот человек на помощь раненым. Двести в кузню, триста на восстановление ворот, — команды, произнесенные звонким голоском, разносились по тронному залу, заполняя его полностью. Отправив воинов наводить порядок на улицах города, Марисса смахнула пот со лба и отправилась в зал советов, где ее уже дожидались Пабло, Мануэль, Густаво, Кармен и еще множество их будущих вассалов. Она уселась на почетное место во главе стола, рядом с мужем. — Начнем! — Мануэль, хмуря лоб, раскатал карту королевства по столу. — Первое, о чем бы я хотел поговорить, это о моем союзе с морскими пиратами. Лорды возмущенно загалдели, но быстро замолкли, когда принц окатил их холодным взглядом. — Сим указом, с этого дня, корсары южного побережья и всего Земноморья, именуются «каперами», — зачитал Томас договор, подписанный Кармен, Мануэлем и Пабло и скрепленный королевской печатью. — И поступают на королевскую службу. Всем корсарам, принявшим участие в военной операции, а так же проживающим на островах Тортю и Эспаньола и всем тем, кто оказывал принцу Мануэлю Бустаманте Первому активное содействие, даровано королевское помилование. На их судах должен будет поднять флаг Лейнстера. Им разрешается «проверять» вражеские военные и торговые корабли, незаконно проникшие в воды, принадлежащие короне. Корсары обязуются принести присягу новому королю Лейнстера и в случае военных действий встать на его сторону. Половина имущества от изъятия переходит в собственность короны. За порядком сдачи налога назначается командующая, Кармен Менендес. Так же, королевским указом, с этого дня она вступает в должность «Главного королевского военачальника по морскому делу». — Неплохой политический ход, — заметил Миранда, и знать согласно закивала. — Государство будет защищено не только королевским флотом, но и лютыми корсарами, это значительно приумножить силу и мощь королевства. Серхио очень боялся растущего влияния морских разбойников. Вы ловко все обыграли, мой принц. Ни одна сторона не останется в обиде. — Я согласна с вами, — проревела своим мощным голосом Кармен. — Так же, за заслуги в военном деле и помощь принцу, Кармен Мендес дарится лордство, замок Харрекс и все земли, принадлежащие ранее Бласу Эредиа, — теперь уже Пабло зачитывал указы. Настало время раздавать награды союзникам. Лорды с жадностью ловили каждое его слово, с надеждой услышать свое имя в списке. — Лорд Риваролла, лорд Арегги, леди Митре, лорд Миранда, лорд Урколло…- список был достаточно длинным. — Все земли и наделы, принадлежащие предателям, королевскому советнику, лорду Лауману, Альсаго, леди Легисамон… — имен предателей тоже хватало. — Их земли, замки и наделы, со всеми доходами, переходят в ваши руки. Густаво Агиллару возвращается титул лорда и все его владения, принадлежащие ему до изгнания. Так же он назначается командующим королевским флотом, а его сын и наследник, Маркос, помощником морского начальника. Гвидо Лассен посвящается в рыцари, и так же ему присваивается титул лорда, а так же земли и замок, находящие к северо-западу от королевства. Юноша горделиво расправил грудь. Наверно, громкое имя для него было лучшей наградой. Имена-титулы-награды — все это заняло целый день. Марисса еле сдерживала зевоту, но она была обязана здесь присутствовать. Оставалось обсудить еще очень немаловажных вопросов. — Пошлите гонца в замок Колуччи, оповестите мою мать о том, что я жива. Пусть немедленно прибудут в столицу, — Марисса даже сама удивилась своему приказному тону. Управлять людьми уже начало входить в ее привычку. — Начинайте допрашивать стражу Хавьера, пусть сознаются во всех своих грехах. Так же заприте в темнице Луз Легисамон. Она созналась в отравлении Марины Колуччи и в том, что ее сестра изготовила яд для короля. — Да, принцесса, — Матиас Миранда склонился перед ней в легком полупоклоне. — Но давайте обсудим главный вопрос: страна осталась без правителя, и церковь уже готовят к церемонии коронации. Вот только на кого надевать корону? — На Мануэля, — уверенно сказала Марисса. Лорд Фернандес тяжело поднялся со своего места. — Не так давно мы с принцем заключили брачный союз. Моя дочь Луна должна по достижению совершеннолетия выйти замуж за принца. Но произошло одно весьма пренеприятнейшее обстоятельство: она сбежала с сыном королевского казначея, служившим кравчим при Серхио, — его щеки пылали от стыда. — К сожалению, договор придется разорвать. У меня есть вторая дочь, но она неполноценна. Губы Мануэля растянулись в радостной улыбке. — Разберемся с этим позже. Милорды и миледи. Я всю свою жизнь провел в море и не знал иной жизни, кроме этой. Вы действительно хотите видеть на троне короля-пирата, умеющего только грабить суда и убивать неприятелей? — Король-воин, это тоже неплохо, — подал голос лорд Риваролла. — И все же, я считаю, что корона должна достаться Пабло. — Полностью соглашусь, — Матиас Миранда, как всегда мудрый и рассудительный, взял слово. — Люди любили короля Родриго, но Серхио убил его и распространил слух по стране, что вы тоже умерли. Это мы знаем, что вы являетесь законным наследником престола. Одно ваше слово, и мы коронуем вас и защитим от тех, кто будет называть вас лже-королем. Но как вы уже заметили, мой принц, Пабло лучше готов к тому, чтобы надеть корону и навести порядок в королевстве. — Есть еще Томас, — Пабло упорно не желал сдаваться. — Томас не может наследовать раньше тебя.Если ты, конечно, не дашь публичное заявление о том, что отказываешься от короны. Средний сын короля Серхио с ужасом оглядел окружающих. — Не надо мне этой короны, я не справлюсь с управлением государством. Вы же знаете это! Пабло, только ты сможешь навести порядок! Дело чуть не дошло до гражданской воны, пока на троне сидел наш отец, а за недолгое правление Хавьера, так и вовсе произошел развал. Пабло поджал губы. Похоже престола ему не избежать. — Я приму решение только после того, как моя Марисса скажет, чего хочет она. — Но я заключил союз с Серхио, — Марсель Дунофф был разгневан. — Моя дочь приехала в ваше королевства, чтобы выйти за вас замуж, а вы женились на другой, нарушив данное слово, тем самым преступив клятву. Пабло гневно сверкнул глазами, и король восточного королевства осекся на полу-слове. — Я давал вам какие-то клятвы и сочетался брачными обетами с вашей дочерью? Я не припомню такого. — Но вы были в курсе, что я с вашим отцом заключил союз. — Против моей воли. Я бы не женился на вашей дочери никогда, как бы меня не принуждали. Еще до заключения союза я сказал отцу, что намерен жениться на леди Спиритто. — Что же теперь делать? — растерялся король. — Я могу предложить заключить новый брачный союз. Мой брат, Томас, тоже королевских кровей. И насколько я понял, принцесса Пилар питает к нему самые нежные чувства. Томас просиял. Марисса давно задумывалась над тем, что между этими двумя существует какая-то связь. — Если моя дочь будет согласна, то я не против, — Дунофф казался довольным. — Так значит вы согласны взойти на престол? Марисса смахнула с лица отрастающие волосы. Руки немного дрожали, ей предстояло решение, самое важное в ее жизни. Она прочистила горло прежде, чем начать речь. — Я прекрасно понимаю, какая ситуация сейчас в королевстве, и знаю, что только Пабло способен ее исправить. Я ненавижу жить в замке, запертая, как птичка в золоченой клетке, мне претит мишура двора. Но жизнь научила меня, что быть эгоисткой хуже всего на свете, поэтому если Пабло возьмет власть в свои руки, я постараюсь оказать ему поддержку и помощь. Пабло влюбленными глазами посмотрел на жену. Если бы все женщины на планете хоть каплю походили на нее, жить было бы куда проще. — Тогда на следующей неделе проведем церемонию коронации. Но есть одно «НО». Вы должны будете повторно сочетаться браком. Люди должны будут увидеть своего короля и знать, что страной правит подлинная королева, а не любовница. Юноша подскочил со своего места, но Марисса опередила его. — Вы знаете, тогда по закону мой ребенок будет объявлен бастардом, а этого я не допущу. — Если мне надо будет выбирать между королевством и Мариссой, я без колебаний выберу ее. Мы заключили брак и есть соответствующие бумаги, подтверждающие его законность. И этому есть множество свидетелей, — поддержал ее Пабло. — Я думаю, мы сможем уладить это дело. — Ребенок? — старая леди Митре скривилась в лице. — Меня это все мало волнует, что будет с моей Фели? Мы, конечно, с покойным королем обговаривали возможность брака между моей внучкой и Томасом, но союз не заключали. Тут вы меня опередили. Я хочу для нее хорошего мужа, богатого и титулованного, не забывайте, что Митре очень древний и очень гордый род. Пабло хлопнул в ладоши. — Лало, подойди ко мне, — юноша, смущаясь и краснея, осторожно придвинулся к принцу. — Этот молодой, но отважный человек, за свои заслуги перед короной получил титул лорда, весьма обширные доходные владения, принадлежащие ранее леди Луз Легисамон. И я хотел ввести его в королевский совет, в качестве нового казначея, но не успел: вы меня перебили. Посмотрите на этого славного рыцаря, он молод, богат, но не имеет опыта ведения хозяйства. Ваша дочь стала бы для него хорошим подспорьем. И думаю, любимой женой. Старая ведьма придирчиво оглядела парня, который стоял багровый от стыда, похвал и собственной неловкости. — Ваша внучка ослепительная девушка, клянусь любить ее всем сердцем, — наконец-то выдавил он. Юноша давно положил глаз на полненькую, но веселую девицу. — Пусть будет так, — наконец кивнула она. — Что вы намерены делать с Хавьером, Рэтом и Бласом? — спросил лорд Эчагуа вопрос, на который не отважились остальные. — Будет публичный суд, где леди Мия Бустаманте выступит главным обвинителем. Только после этого ему будет вынесен приговор. Но первым делом коронация. До этого времени Хавьер будет содержаться под стражей, в той камере, где он держал Мию. Около полуночи Пабло распустил лордов. — А теперь, моя леди, я займусь тобой. Церковь поражала своим богатым убранством. Новый представитель духовенства, в праздничных ризах, уже ждал новых правителей королевства, дабы официально возложить короны на их головы и заключить брак. Тысячи горожан, накормленных и заселенных в новые жилища, отстроенные по приказу новой королевы, во все горло прославляли их, сопровождая Мариссу и Пабло от замка до церкви. Они бросали лепестки роз под копыта их коней. Обряд прошел быстро, Пабло настоял на этом, а после церемонии пир устроили прямо на улице, за церковью, где простолюдины тоже могли отведать царских яств. — За короля и королеву! За королеву Мариссу! За короля Пабло! Да здравствует король! — здравницы неслись со всех уголков королевства. Наконец-то, среди черных и беспросветных дней, наступила светлая полоса. Люди с надеждой взирали на своих новых правителей, которых обожали и боготворили. Многие знали их в лицо, ведь еще давно они любили проезжать по бедным переулкам и общаться с простым народом. В сердцах людей, измученных голодом и войной, появилась новая надежда. — Нет, ну ты только посмотри, — шепнул Пабло жене, указывая на новоявленного лорда Гвидо Ласссена, уже охмуряющего одну из сестер Арегги. — Я думаю, что твой друг сможет везде устроиться, — хохотнула девушка. Глаза юноши сверкнули лукавым огоньком. — Давай сбежим с пира? — Что? Но мы ведь теперь король и королева, нам неприлично вести себя, как подростки. Пабло схватил ее за руку, с веселым смехом увлекая за собой. Пирующая знать оторопела, когда они вскочили на своих белоснежных скакунов и скрылись из вида под улюлюканье горожан. — Что ты делаешь? — Марисса задыхалась от восторга. Ветер свистал в ушах, они мчались с бешеной скоростью, покидая пределы города. — Ты всегда хотела свободы, и я не дам коронам ее ограничить, — кричал Пабло на ходу. В крабовой бухте их уже ждала пришвартованная лодка, оставленная Гвидо. Они переправились на остров, и Пабло отвел ее на берег языческого озера. — Здесь мы поклялись перед взором древних богов, что не покинем друг друга. Я хочу засвидетельствовать им свое почтение. Мы исполнили клятву, — он с легкостью стянул с нее воздушное подвенечное платье. — А нам можно? — с надеждой спросила ныне королева Марисса. — Это не навредит ребенку? — Конечно, нет, да и срок-то не такой большой. Он взял в ладони ее, ставшими такими чувствительными, груди, лаская набухшие соски, заставляя ее тихо постанывать от его прикосновений. Она распустила шнуровку его туники, помогая мужу выскользнуть из нее. Резные лица каменных богов внимательно следили за ними. Пабло положил жену на мягкую траву, попутно лаская самые сокровенные ее места. Марисса выгнулась, что-то бормоча под нос, пока он своими ласками доводил ее до исступления. — Пабло, пожалуйста! Прекрати мучить меня! Она схватила его за место, за которое леди обычно не хватают, и ее нежные руки заскользили по его достоинству, теперь уже беря инициативу в свои руки. — Тебе приятно? — с наивностью в голосе спросила королева, глядя в затуманенные страстью глаза Пабло. — Ты…боже…Ох, Марисса, — Пабло рыкнул, когда она бойким язычком лизнула его грудь, не отнимая рук от промежности. — Леди так… ох.. продолжай. — Скажи мне это, — еле слышно шепнула она. И они оба знали, чего она ждет. — Я люблю тебя, — прорычал Пабло, рывком входя в нее. — Я люблю тебя, — вторила ему Марисса, полностью отдаваясь во власть чувств.***
Кап-Кап — Король-неудачник. Кап-кап — Палач уже точит свой меч. Кап-Кап — Скоро голова Хавьера скатится с плеч. Юноша сжался на кучке старой соломы, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь кромешную тьму. Звонкая песнь насмешливой капели сводила его с ума. Интересно, неужели его жена не слышала этого? Как она выжила в таких условиях? Жаль, она не сгнила заживо. Теперь-то она точно утопит его на суде. В том, что Пабло устроит массовое зрелище, Хавьер не сомневался. Интересно, какой способ он выберет для казни? Повесит его, как простолюдина, или велит палачу отрубить его голову? Впрочем, неважно. Мия как-то выбралась из камеры, значит и он может. В темноте он не раз ощупывал каждый миллиметр шероховатых стен, в надежде отыскать рычаг, который откроет ему путь к свободе. Но все было тщетно. Кап-Кап: Его любимая беременна от брата. Кап-кап: Король самый жалкий. Кап-кап. Он не знал, как это прекратить. Сколько он уже пробыл тут? По его подсчетам прошло больше недели. Его кормили два раза в день, но с ним не разговаривали. Почему Пабло медлит с судом? Чего он выжидает? В кромешной тьме юноша мечтал о рыжих волосах, почти физически ощущая аромат тела Мариссы. Может быть он так и умер бы, с ее образом в мыслях, но тяжелая поступь железных сапог оповестила его о приходе стражей. — Пора отвечать за свои грехи, — копейщики подхватили ослабшего юношу. Свет больно резанул глаза, а из-за того, что его, как мешок с зерном, перекинули через круп лошади, он не понял, куда его везут. А когда увидел, то ярость захлестнула его. Его брат решил из казни сделать народное зрелище. Пабло грамотно выбрал место для суда: турнирное поле, располагавшееся в низине, с покатых верхов представляло собой арену, хорошо просматриваемую со всех сторон. На трибунах уже собрались несколько тысяч зрителей. На помосте восседали Пабло и Марисса, в белоснежных одеждах и с золотыми коронами на головах. Значит, его брата уже провозгласили королем? Рядом, в молчаливом достоинстве, сидела королева-мать Мора. Значит вот чего они ждали. Вызволили Леди Аланис и вдовствующую королеву из заключения, чтобы они тоже дали свои показания против него. Это конец. Надежды на спасение больше нет. Матиас Миранда, в своих черных судейских одеждах, был похож на смерть. На почетных местах на помосте среди присутствующих он узнал принцессу Пилар, а рядом, в короне, был, видимо, ее отец. Томас, Мия, с ненавистью смотревшими на него. За ним, уже на трибунах, сидела знать. А с правой стороны возвышался наспех сколоченный эшафот, где сидел королевский палач, в нетерпеливом ожидании приговора. Стража, рассыпанная по полю, бдила за порядком, успокаивая волнения. На трибунах так же присутствовало множество копейщиков. Их основной задачей было сдержать простолюдинов, если они захотят свершить самосуд. Зрители же, жадные до зрелищ, нетерпеливо галдели, в ожидании действа. Столько событий за короткое время! Смена власти, война, коронация, свадьба, суд и, может быть, еще и казнь! Матиас поднялся со стула. Его голос, словно густой мех, окутал поле, далеко разносимый ветром и отражаемый причудливым эхом. — Хавьер, ныне именуемый Аланис… — гвалт голосов на миг перекрыл все остальные звуки. Страже с трудом удалось утихомирить разбушевавшихся людей. — Сегодня ты предстал перед священным судом Его Величества, короля Пабло Бустаманте, первого носителя этого имени. В судебном процессе вам будут предьявленны обвинения. Несомненно вы натворили много дел. Вы захватили власть, бросив единоутробного брата в темницу, обвинив его в незаконности рождения, и самолично провозгласили себя королем, при этом сами являлись бастардом, о чем были прекрасно осведомлены. Вы оболгали своего брата и пытались заживо сгноить его в темнице. Признаете ли вы свою вину? Признаете ли вы то, что являетесь незаконным плодом греха леди Инесс Аланис и короля Серхио Бустаманте? — Ложь! — яростно вскричал Хавьер, с мольбой глядя на мать. — У вас нет никаких доказательств этому. — Напротив, есть. А у вас их не было, когда вы заключали под стражу принца Томаса. — Мне сказал это отец на смертном одре… — О грехе отцеубийства поговорим потом. Леди Инесс Аланис! — женщина поднялась, готовая отвечать, избегая при этом глядеть на сына. — Правда ли то, что принц Хавьер не является законным наследником престола, будучи незаконнорожденным сыном короля? — Это правда, — женщина всхлипнула. — На протяжение долгого времени я являлась фавориткой короля. Хавьер родился именно от этой связи, но Серхио не захотел выдавать тайну рождения сына. Когда я забеременела, он отправил меня в замок моего мужа, а королеву Мору к ее отцу, за море, когда я родила, он обьявил Хавьера своим законным сыном, — Инесс помолчала, стараясь бороться с наступившими слезами. — Король очень любил его, души в нем не чаял. Он запретил мне и королеве рассказывать о происхождении Хавьера, под страхом смерти. Но сыну он все рассказал. В страхе, что я или вдовствующая королева выдадим его секрет после смерти Серхио, Хавьер сослал нас в монастырь с приказом дать обет молчания на всю жизнь. Королева Мора поднялась и усиленно закивала. — Все сказанное леди Аланис это читая правда. Трибуны взревели. Среди хаотичных выкриков, Хавьер отчетливо слышал одно: Смерть лжекоролю!. Почему он сразу не послушал Рэта и Бласа и не сбежал, когда была возможность? Глупый дурак. Пабло поднял руку, приказывая толпе замолчать, и они, как послушные дети, тут же вновь уселись на свои места. — Виновен! — Матиас сделал пометку в своем длинном свитке. Летописцы усиленно заскрежетали перьями, фиксируя в своих книгах позорное правление короля. — Хавьер Аланис, — глаза Миранды заблестели уничтожающим огнем, — признаетесь ли вы в цареубийстве, так же в отцеубийстве? — Нет! — Хавьер выкрикнул во весь голос, в отчаянной надежде, что никто не сможет подтвердить его вину. — Мерседес Легисамон, — женщина, в старой хламиде, лишенная всех своих земель и титулов, опустилась на колени перед королем. — Ваша милость! Этот ужасный человек заставил мою сестру совершить грех. Угрожая ей расправой, он заставил ее приготовить ему яд под названием «Гнев богов» и с помощью него убить короля Серхио. — Как действует этот яд? — женщина сжалась под взглядом королевского судьи. — Он проникает в кровь сквозь порезы и мелкие деффекты на коже, так же посредством вдыхания. Хавьер рассыпал его по постели короля. Порошок настолько мелкий, что заметить его очень сложно. Он парализует мышцы тела, замедляя кровотечение, отравляя кровь. Вы чувствуете все, можете мыслить, но двигаться или крикнуть вы не можете. Спустя три часа наступает неминуемая смерть. Противоядия против него не существует. — Где ваша сестра? Может ли она подтвердить ваши слова? — Она исчезла. Я не знаю, что с ней. Это чудовище любил насиловать мою сестру по ночам. Однажды она просто не вернулась в свои покои. — Не исчезла, — Миранда обернулся к Хавьеру. — Признаете ли вы, что после убийства отца, в страхе быть раскрытым, вы задушили свою сообщницу? Как же он был глуп? Надо было сразу убирать всех. Луз, ее сестру, стражу, которая избавлялась от тела. Их тоже допросили, и они сознались, выдав его с головой. — Я думаю этого достаточно для приговора, — Миранда развел руками. Пабло, поправив корону, приблизился к брату и взяв из рук судьи пергамент, громко зачитал приговор: — Хавьер Аланис. За преступления совершенные против короны, за убийство короля. За все ваши прегрешения, вы приговариваетесь к смерти. — Нет, Пабло! — юноша упал на колени и протянул к нему руки. — Прошу, смилуйтесь! — солнце обжигало кожу, выжигало глаза. Со всех сторон неслись крики полные злобы, обращенные к нему, к Хавьеру. - Мия, жена моя, прошу, защити меня! — стража подхватила его под подмышки, волоча на эшафот. Мия молчала. Неприкрытая ненависть в ее глазах была для него молчаливым ответом. Стражник кольнул принца копьем под коленку, и он бухнулся на деревянные доски эшафота. Стража скрутила его, фиксируя в нужном положении, наклоняя его голову и обнажая шею. — Марисса, я люблю тебя! — истерично закричал юноша, впиваясь глазами в девушку, чьи рыжие волосы столько времени грезились ему во снах. — Люблю, люблю, люблю! — в его голосе слышалось отчаянное безумие. Она лишь крепче схватила за руку Пабло и прижалась к мужу, не отвечая на мольбы тирана. Силы оставили его, и он обмяк в руках стражей, больше не оказывая сопротивления. Последнее, что он запомнил, перед тем, как меч рассек его шею, это пронзительные черные глаза любимой, смотревшие на него на него с нескрываемым омерзением. Меч со свистом рассек воздух и голова бывшего короля, брызгая кровью скатилась с помоста.***
— Я не отведу глаз, — поклялась самой себе Мия. — Я должна быть уверена в том, что его больше нет. От вида крови, хлынувшей из перерезанных артерий и головы, подкатившейся к ее ногам, Мию замутило, но взгляда она не отвела. Мертвые глаза Хавьера с удивлением смотрели на бывшую жену. — Ты за меня не заступилась? — словно вопрошали они. — Почему ты не сказала судьям, чтобы они меня пощадили? — Ты это заслужил, — прошептала она и на ватных вернулась к Мариссе, стараясь забыть о случившимся. Его больше нет. Некому больше нарушать ее спокойный сон. Как сквозь глухую завесу она услышала приговор, вынесенный для Мерседес Легисамон — казнь через повешение. Поделом ведьме. Жаль, что лорд Колуччи в двух неделях пути от столицы и не увидит, как вздернут отравительницу. Далее судили Рэта, Бласа и семейство Альсаго, принявших сторону бастарда. Пабло обошелся с ними довольно мягко: изгнал из королевства, но казнить их не стал. — Мия! — прекрасный Мануэль, с горящими глазами, приблизился к ней в сопровождении Горгоны. - Мия, позволь поговорить с тобой, хоть сейчас и не время. Через час я отплываю на острова, наводить порядок. Прошу, поплыли со мной! Я покажу тебе, какой бывает жизнь за пределами замка. Ты увидишь дивные места, отойдешь от проблем. Погуляешь по песчаному пляжу Эспаньолы, увидишь, какая жизнь на корабле, глотнешь свободы. — Я не думаю, что беременной женщине стоит путешествовать, — тихо ответила Мия. — Беременной? — Кармен бесцеремонно и грубо помяла ее живот. — А с чего ты решила, что беременна? Девушка густо покраснела. — Я… — Ты какая угодно, но не беременная, уж поверь мне, старой морской волчице. Оставляю вас наедине, обсуждайте свои проблемы. Лицо Мии просветлело. — Как думаешь, она права. — Конечно, — с уверенностью заявил Мануэль. — Она всегда оказывается права. Моя милая леди, так что вы ответите мне? Мия, я так хочу помочь тебе справиться с твоей болью! Позволь мне помочь тебе. Я бы хотел назвать тебя своей женой. Если ты согласишься, то клянусь, я не дотронусь до тебя, пока ты не попросишь. Буду хранить и оберегать от всех бед! Девушка печально покачала головой. — Такая жизнь не для меня. Я люблю пуховые перины, красивые платья…, а жизнь на корабле полна лишений и тягот. Прости, но я не поеду. — Я вернусь к рождению наследника. Кармен говорит, что у Мариссы будет мальчик. А она — никогда не ошибается! Я надеюсь, что однажды услышу от вас, моя красавица, совершенно иной ответ. Юноша приложился губами к ее руке и вскоре скрылся из вида. Наследник престола, сын короля Пабло и королевы Мариссы, возвестил о своем появлении громкими криками, раскатами, прокатившимися по дворцу. Леди Лухан Агиллар, помогавшая принимать роды, вышла из покоев королевы, радостно оповестила собравшихся лордов о том, что у Мариссы родился мальчик. Король тут же ворвался к жене, громко требуя показать ребенка. София тихонько утирала слезы, радуясь счастью, положив голову на плечо мужу. Так появился на свет принц Факундо Бустаманте, первый от этого имени. — Мия, ты согласна быть моей женой? — во второй раз спросил Мануэль возлюбленную, но Мия, чье сердце все еще терзала боль, ответила отказом. И он опять уплыл на острова, пообещав вернуться. *** Пески времени неумолимо засыпали прошлое, притупляя боль от событий, убирая разруху, принесенную войной. И в какой-то момент Мия осознала, что осталась совсем одна. Пабло и Марисса были заняты управлением страной и воспитанием наследника, отец с Софией отбыли в родовое гнездо Колуччи, Фелеситас наводила порядок в новом замке своего мужа, Лало. А Вико, став леди Фуэнтос Эчагуа, мучалась от тошноты, вынашивая ребенка. — Ты только вернись, Мануэль, — прошептала она. — И клянусь, я стану твоей. Но он так и не вернулся.***
Вместо эпилога
Наши дни. Сонные четверокурсники, зевая во весь рот, дружно молили Хильду отменить урок истории. — Нет, сегодня очень важный урок, — не сгибалась под их напором учительница. — Был найден ветхий манускрипт с записями древнего короля Аргентины. Он повествует о ваших предках. Может один из ваших пра-пра-пра..... дедушек или бабушек был правителем Аргентины в древние века. — Что за чушь? — фыркнула девушка, тряхнув рыжими волосами. — Конечно, — поддел ее блондин, — все твои предки были стриптизершами, скакали по сцене, разодетые в перья. — Захлопни пасть, урод, а у твоих были длинные хвосты. И они сидели на деревьях и искали блох друг у друга. Хотя с этого времени мало что изменилось. Их перебранку, которая могла длиться целую вечность, прервала Хильда. — Этот манускрипт, дневник одного из королей, Факундо первого, поэтому помолчите и послушайте, что он пишет: Сегодня двенадцатое ноября девятьсот тридцать седьмого года. Меня зовут Факундо Бустаманте Первый. И сегодня меня короновали на царство. Я не скажу, что мой отец был хорошим и великим королем, хотя многие считают и так. Все дело в том, что он много времени проводил в море, с моей матерью. Началось все с того, что юный принц Ману, два раза предлагавший замужество моей тетке, на третий год не вернулся. Девушка была убита горем, и король с королевой снарядили экспедицию, чтобы найти его, оставив правление на первого королевского советника, Матиаса Миранду. И они нашли его. Вернули в замок, прямо в ласковые обьятья моей тетки, которая вскоре родила ему двух замечательных близнецов, ставшими моими преданными друзьями. Хотя я наверно придираюсь к ним. Мою мать все называли великой женщиной, она твердой рукой правила своими подданными и вассалами. Они с отцом за пару лет навели порядок в королевстве, что так и не удалось сделать прошлым королям. Но их любовь к свободе преобладала над всем, и иногда они по полгода пропадали в море, вверив страну в твердые руки Миранды и великолепного королевского совета. Часто они брали и меня в свои путешествия. Я никогда не забуду дней, проведенных на Эспаньоле, там, где я бегал со своими сестрами, зарываясь в горячий, золотой песок. Благодаря союзу с корсарами, все их правление обошлось без войн, ведь, кто осмелится напасть на королевство с таким колоссальным флотом и огромной армией? Поэтому они могли себе позволить спокойно плавать в земноморских водах. Первого ноября девятьсот тридцать седьмого года, в возрасте семидесяти восьми лет, почил мой благословенный отец. До самой смерти он не разлучался с матерью, и даже на смертном одре он держал ее за руку, сказав напоследок: - Мне пора отбывать, любовь моя. Но знай, в новой жизни, я обязательно найду тебя. И я даже знаю, какой она будет, я видел эту жизнь во сне. Мы никогда не разлучимся с тобой. И языческие боги тому свидетели. А на следующий день, мирно, во сне, с улыбкой на устах, умерла и моя мать. Они оставили мне процветающее королевство, двух красавиц сестер и брата, который присоединился к капперам, желая защищать границы ныне моего королевства. Я навсегда запомню моих родителей такими, какими они всегда были. В горе и радости, в любой точке земли, будь то корабль или королевский прием, они всегда держались за руки, щедро даря свою любовь друг другу, вместе преодолевая все преграды. И сегодня, надев на себя корону, я клянусь верой и правдой служить своему государству, во имя своих великих родителей… Хильда смахнула с лица слезу. — На сегодня урок закончен, — промолвила она и вышла из класса. Довольные ученики ринулись, кто куда. Марисса и Пабло больно столкнулись друг с другом, не уместившись вдвоем в проеме. Обычно они бы начали сыпать обвинениями, но не сегодня. Этот отрывок какой-то невероятной чарующей истории что-то пробудил в их сердцах. — Пабло…я.... — Марисса не знала, что сказать своему врагу. Но враг ли он был ей на самом-то деле? Парень порывисто прижал ее к себе и впился в ее губы, и она ответила ему со всей страстью, на которую была способна. Он тот, кого она искала всю жизнь, только главное не упустить этот момент, ведь и у них может быть что-то подобное, как у этих королей, до старости сохранивших свою любовь. Видимо Пабло чувствовал что-то подобное, потому что его слова сразили ее наповал. — Я люблю тебя, — его голос обдавал ее страстью и желанием. — Люблю и хочу, чтобы мы начали все сначала. Глаза, цвета ясного неба, смотрели на нее так искренне, что она поверила ему. — Скажи мне это, — прошептал он, с надеждой. — Я люблю тебя! — она знала, не скажи она этих слов, эта сказка закончится. — Люблю больше всего на свете! Они обнимали друг друга так крепко, как только могли, боясь, что если разомкнут обьятия, то их разлучат. И они знали, они чувствовали, что этот отрывок из манускрипта имел какое-то отношение к ним. — Ты сдержал свое слово, — вырвалось у Мариссы. — Ты нашел меня. — А как же иначе? — спросил он, приникая к ее губам поцелуем. Они долго так стояли, не в силах оторваться друг от друга, проносясь сквозь времена и изредка в их памяти вспыхивали воспоминания какой-то совершенно иной жизни, но в которой они были счастливы, так же как и сейчас. А в древней роще, у давно забытого озера, улыбались поросшие мхом, почти ушедшие под воду древние боги, радуясь, что любящие сердца вновь нашли друг друга, пройдя сквозь множество эпох. И так будет всегда.Конец