Считай до пяти и беги

      В Вашингтон я въехала с открытыми окнами. На улице было очень знойно, мне хотелось глотнуть воды, но я не могла оторвать взгляд от этого прекрасного города. Солнце слепило мне глаза, но я продолжала с восторгом осматривать улицы мегаполиса, напрочь позабыв о пробке машин, которая растянулась на пару километров.       Было градусов тридцать по Цельсию и многие водители вытряхнулись со своих авто, разминая ноги, и недовольно смотря куда-то вдаль. Я не могла поверить, что остаются считанные мили, и я окажусь в самом центре Вашингтона, где люди вечно торопятся и живут, расписав все свои минуты. Наконец, ряд из машин пошевелился, проехав пару десятков метров и снова встал. Я обреченно положила голову на руль, закрывая глаза. В салоне невыносимо душно, три бутылки воды валяются рядом с сиденьем, незакрытые и совершенно пустые. По радио играет какая-то песня в стиле инди-рок группы восьмидесятых годов, разбавляя мое напряжение. Я стучу пальцами в такт музыке, все также закрыв глаза.       До четырнадцати лет я ездила в Вашингтон один раз в год на две недели к моему отцу. Он был заядлым рыбаком и офицером полиции, поэтому мы часто проводили эти дни на берегу реки Потомак, ловя рыбу, или же каждый вечер поедали порцию фаст-фуда в местной забегаловке рядом с нашим домом. Отец рассказывал мне о своих полицейских делах, осведомляя о всяких преступлениях и также преступниках. Когда я стала взрослее, брал меня с собой патрулировать округ и задерживать мелких воришек. Так что с детства я увлечена этой деятельностью.       Сама я приехала из штата Виргиния, маленького городка Роанок. Его численность не превышает и ста тысяч человек. Всегда пасмурный и унылый город, наводящий какую-то жуть. Отец сбежал из него в поисках новой жизни, узнав, что мать нашла кого-то на стороне. Он и меня пытался прихватить с собой, но она вцепилась в меня всем телом, оставив гнить в этом городе заживо.       Но мой отец умер пять лет назад, и для меня это было жестокой депрессией и горечью. Я посмертно обвиняла мать в его смерти, не выходила из комнаты в течение трех месяцев, после чего меня выгнали из школы за непосещение. Но все-таки окончив ее, я собрала вещи и, взяв мой старенький пикап, сборки так годов пятидесятых, послала к черту мать и ее сожителя, уехав. - Отличная машина, - я от испуганности дернулась и подняла голову, открывая глаза.       Облокотившись об раскаленную дверцу пикапа, парень стоял, сощурив глаз и держа в зубах зубочистку. Он был приятной внешности и с милой улыбкой, ровными белыми зубами и легкой щетиной.       Я мотнула головой в знак согласия, все еще находясь в каком-то затуманенном состояние. Он усмехнулся, хлопнув по авто рукой, и убрал незаметную испарину со лба. - Сегодня очень жарко. Не найдется ли у тебя бутылка воды? – он вскинул брови вверх, как бы намекая на опустошенные емкости сзади меня. - Да, конечно, - я отодвинулась назад, принимаясь рукой шарить по задним сидениям. Парень не отводил глаз от меня, редко переключаясь на раскаленную трассу.       Плотно сжав бутылку в ладони, я отдаю ему, улыбаясь. Он с облегчением забирает ее у меня, впиваясь пальцами в горлышко. - Спасибо, а то бы я сдох от жажды. Как тебя зовут? – невзначай добавляет парень, отворачивая крышку, и жадно пьет. Я слежу за его действиями, дожидаясь, пока он окончит. - Райли Райт. Приятно познакомиться.       Он улыбается мне во все тридцать два и только протягивает руку, чтобы назвать свое имя, но впереди стоящая машина оживилась, как и вся колонна. Парень бросает быстрый удивленный взгляд и убегает, прокричав что-то. Но я не расслышала.