"Господи, спаси Десятого!"

- А-а-а-а! Помогите! - Не ори и убери руки с моего лица! Я ничего не вижу! Уже была ночь, поэтому горе-спасатели в лице Гокудеры и Миуры решили остановить водный мотоцикл и подождать до рассвета. Во-первых, сей транспорт был весьма неудобен для передвижения на такие большие расстояния, а уж тем более в открытом море, а во-вторых двое человек на нём еле-еле помещались… Ни еды, ни воды эти двое не додумались взять в порыве чувств к Тсунаёши – ещё одна весомая проблема. Но это всё было не самым главным… Самым страшным являлось то, что Хару случайно поранила руку, и запах крови привлёк акулу… Поэтому ночной отдых продолжился всего двадцать минут, а сейчас спасатели удирали от голодного морского хищника. Гокудера давил на газ, мотоцикл нёсся на огромной скорости вперёд – водитель ничего не видел в темноте. Хару от страха, непонятно каким образом, перебралась к Хаято на колени и руками хваталась за его шею и голову, закрывая тем самым обзор. Акула же, однако, не отставала – видимо, была сильно голодна, что готова схамякать даже двух сумасшедших. - Дави на газ, Гокудера-кун! Она догоняет! – кричала девушка, выглядывая из-за торса юноши назад. - Я и так давлю что есть мочи, тупая женщина! – орал красный, как помидор Гокудера. Слишком уж сильно к нему прижималась обнаглевшая девчёнка… - Сам тупой! Морской хищник всё приближался и приближался… Девушка не нашла ничего лучше, как отбиваться от навязчивой быстрой акулы. Одной рукой обвив шею Хаято, чтобы не упасть, она сняла босоножку с ноги и запустила в рыбину. - Получи фашист гранату! – крикнула Миура. Та, в свою очередь, видимо, не ожидала такого и подумала, что это – еда, поэтому разинула пасть. Проглотив босоножку Хару и ощутив, что её обманули, акула разозлилась и ускорилась, но тут её ждал сюрприз в виде ещё одной босоножки. - Ботинки ходят парами! – Рявкнула Миура, коварно захохотав, и обратилась к Хаято, - Гокудера-кун, снимай кроссовки! - Вот ещё! – фыркнул подрывник. – Мне, знаешь ли, не до этого! Я веду, если ты не заметила! - Ты нажимаешь на газ одной ногой, а вторую подними, я сама сниму! – отозвалась Хару, смотря на то, как хищник вновь приближается. Гокудера попытался поднять ногу, но из-за этого только нарушил равновесие и неустойчивый мотоцикл пошатнулся. Хару взвизгнула, решив, что придумает что-то другое. Вдруг акула перестала их преследовать и скрылась в море (по крайней мере, как смогла разглядеть в темноте Хару). - Она… кажется, отстала, – проговорила Миура, всё ещё с недоверием глядя назад, - Можешь останавливаться пока, Гокудера-кун… Может она хотела сказать ещё что-то, но внезапно мотоцикл на что-то налетел и перевернулся в воздухе, от чего и Хару и Хаято вывалились с диким криком. - Ну всё… я труп… - пронеслось в голове у девушки. Однако они не упали в воду, как она ожидала. Они... приземлились на песок! *** Тсунаёши всё ещё не мог прийти в себя после шока. Как? Он жив… Но почему? И… что сейчас делали эти двое? Проснулся он рано утром в какой-то соломенной хижине. Лежал парень на стоге сена, укрыт был чем-то наподобие звериной шкуры. Он поднялся на локтях и осмотрелся: в своеобразном шалаше лежал какой-то камень и всё, больше ничего. Парень вылез из-под «пледа» и затем выбрался из своего временного укрытия, чтобы осмотреться. Рядом с хижиной, в кругу, стояли ещё такие же небольшие домики, возле каждого из домиков красовались кучки углей, видимо. Места для костров. Вокруг ходили эти самые туземцы. Странно… при свете солнца, утром, они казались совершенно не такими уж страшными. Единственное, что пугало, это «макияж» и одежда… вернее, листья и куски шкуры, прикрывающие самые нужные места. А иной туземец и вообще щеголял, в чем мать родила. Увидев Саваду, эти странные люди тут же замерли, кто где стоял. Тсуна уже боялся, что его снова захотят съесть, но… Они все опустились на колени и стали ему кланяться! - Хи-и! Чего?! – вырвалось у него. От удивления парень даже осел на землю и попытался заползти обратно в укрытие, но и этого ему сделать не дали – штук пять темнокожих удалых молодцов схватили его за ноги и за руки и понесли куда-то, припевая что-то на непонятном языке. - Не понял! Какого чёрта?! – вырвалось у паренька, когда он заметил, что все вокруг плюс ко всему, кланяются… Его потащили к какому-то большому соломенному дому и пронесли до самого входа, затем опустили на землю. Что-то сказав и поклонившись, мужчины удалились. Тсуна так понял, что ему нужно заходить в эту хижину, поэтому, сглотнув от страха, он несмело заглянул туда. - М-можно? – робко произнёс он. - О, Тсунаёши-кун, ты уже очнулся. Тсуна вскрикнул и тут же снова отполз на улицу, но чужая рука, показавшаяся из прохода, схватила его за шкирку и потащила внутрь. Посреди комнаты на каком-то соломенном кресле сидел Рокудо Мукуро, облачённый в звериную шкуру. В одной руке он держал трезубец, а в другой небольшую веточку винограда. Причём был иллюзионист весьма доволен. Хибари, который стоял рядом и как раз держал паренька за шкирку, тоже был одет в нечто подобное. - Ч-что происходит?! – выкрикнул Савада, переводя взгляд с одного на другого. - Разорался с утра пораньше, травоядное. Раздражаешь. – бросил Хибари и, отпустив юношу, уселся на стул рядом с Мукуро. Сама комната была полна всяких ягод, фруктов, каких-то съедобных плодов и прочего. Тут стояли только два стула, на которых и восседали Глава дисциплинарного Комитета и Главарь Какуйя. - Тут такое дело, Тсунаёши-кун, - выдал Мукуро, - Почему-то эти папуасы приняли нас за посланников божьих и теперь воспринимают как нечто святое… Поэтому нам пришлось одеть это и всё такое… - Мы спасли тебе жизнь, травоядное. – Перебил его Хибари. – А за это надо платить…