Enemy

Она осмелилась сказать. В общем-то, ей всё равно. Причём давно уже. Как он и догадался. Но это мерзкое имя ассоциируется у неё с порядковым номером. С "новой" жизнью. С чувством отчаяния и неизменной пустоты. С потерями и долгим сном. Она считает, что это сон, что она спит и когда-нибудь проснётся. Правда... Ей всё равно когда. Он нарушает границы её мировоззрения. Он просто доказывает, что это не сон, а жалкая иллюзия жизнь. Впрочем, есть ли разница? - Я - Джи. - в звоне посуды есть что-то новое и значимое. Будто вместо с этой тарелкой разбилась её старая жизнь. Или новая? Или это лишь осколки от его мирка, в который он собирался посвятить её. Скажет ли теперь? На автомате он сначала подметает осколки, что-то обдумывая. Не трудно догадаться что. Точнее, кого. Мусарник. Резкий поворот. Странный взгляд. Да, он странный. Зачем он привёл её сюда? Почему рассматривает? Что нужно? Вопросы останутся без ответа. Слишком безразлично. Слишком всё равно. - Так ты у нас разговариваешь, Джи, - полувопросительно, полуутвердительно. Знает или надеется? Злится или радуется? А может... Всё равно? Приподнимает голову, когда интересуется, откидывая длинные пряди назад. Он ведь считает странной? Хорошо. Не против. Ладно. Пусть. Безразлично. Или... Не совсем? Самой интересно. Давно разучилась чувствовать, а нужно ли это? Хочется ли научится? Останутся ли эти вопросы без ответа? Писк микроволновки. Ужин, что ли. - Еда. Твоя. Но если хочешь - есть пицца. - слишком настороженно. Уже не насмешливо, но по слогам почти, как ребёнку. Нет, как преступнику. Так звучит убеждённей. Правильней. «Ни одного слова более», - единственная мысль в её голове. Так привычней. Безумней. Безразличней. Доверительней. Уже не так, как до того предложения, но всё же. Ей проще даётся определить, что он думает. Больше ей ничего не нужно. Разгадывать людей интересно. Намного лучше, чем искать выход в мягкой камере без окон. В душном, жалком мире. В своём собственном. - Держи, - он подносит ей тарелку с запеканкой. Нет реакции. Никаких химических процессов. Да и других тоже. - Это вкусно. Она готова засмеятся. Она умеет, ну же. Но не хочет. Ребёнок или безумец? Есть ли разница в жизни? А в обращении? Что ему нужно? Он достаёт пиццу и садится рядом. Говорит о работе, какой-то группе, называет какие-то имена. Нить доверия, порванная всего лишь словом - вновь восстановлена молчанием. Нужно объяснять ребёнку почему ему нужно воспринимать то, что он видит по-разному. Безумец воспринимает всё как есть.