MAKE ME TRUST U

      Ликер пошёл им обоим на пользу. Язык развязался до такой степени, что обратный узел никак не завернуть. Так что оба неосознанно остерегались личных тем и говорили о чем угодно другом. Для Дина это стало подобием свидания вслепую, и он не догадывался, что Кастиэль чувствует себя точно так же. Когда речь зашла о радиостанции, которую они слушали последние пару дней, Дин вдруг сморозил:       — Никогда не видел смысла в религии.       — Ты судишь только по тому, что видел глазами, — в противовес заметил Кас, сидя совсем рядом. — А ты не задумывался, что мир шире и многограннее? Что человек не стоит на вершине всего, махая жезлом власти?       Они расположились на полу кабинета, опираясь спинами о заднюю стенку дубового стола. Напротив было зашторенное плотными занавесками окно, а рядом на полу стоял, изогнувшись, светильник, который они случайно уронили со стола. Теперь он кидал замысловатые тени на ткань штор и исключительно вписывался в их компанию.       — Мир, как мир, — рассудил Дин. — Одна взаимосвязанная субстанция всего живого и неживого. Подключив логику, человек может сходу объяснить больше половины всего, что, по мнению Библии, было волей Господней.       — Ты даже Библию не читал. Завязывай с Дискавери, там показывают лишь легитимное мнение сценаристов программы.       — Ле-ги-тим-но-е, — повторил Дин заплетающимся языком. — Слово-то какое забавное. И абсолютно не обязательное.       — Ну прости, я не ты. Я ходил в обычную школу, — без обиды бросил Кас, или же очень мастерски замаскировал её. Дин читал, что Кастиэль не закончил образование, хотя учился весьма успешно и подавал надежды. Пока не связался с Дэном Винчестером.       Дину хотелось больше узнать об этом двадцатилетнем парне, помимо сухих фактов из биографии, но он не решался подступиться. Ведь братишка Дэн что-то да выяснил о Кастиэле сам, и дважды переспрашивать у Каса о чем-то будет подозрительно.       Нетрезвый разум Дина то и дело задерживался на коже рук сожителя, на обожженных спиртным губах, на сильных бедрах и длинных ногах. Его разум вообще из союзника переквалифицировался в предателя, и Дин только и успевал себя отдергивать, когда наклонялся к Касу или разглядывал его слишком долго.       Винчестер осушил половину фужера залпом, отравляя последние мысли. На глазах выступили слезы, и ему пришлось уткнуться носом в рукав, чтобы не выкашлять все обратно. Отвратительное пойло они избрали. Новак только сочувственно похлопал его по колену и налил ещё.       — Расскажи, что ты задумал на самом деле? — попросил Дин. Хотелось конкретики, чтобы не напридумывать себе ничего лишнего.       Новак развязно усмехнулся в свой бокал:       — Ты хочешь узнать, не собираюсь ли я посягнуть на твое бездыханное пьяное тело? Когда уже не сможешь сопротивляться мне, например?       — Возможно. Нет, стоп… Кастиэль. Не только об этом. Что ты хочешь получить в итоге? Просто это всё, — Дин махнул кистью в воздухе, — кажется довольно… Комичным. Бывшим нельзя напиваться вместе. Тебе не кажется, что это может закончиться непредвиденно для нас обоих?       — Мне наплевать. Достало, что ты бегаешь от меня уже неделю. Я хочу понять, что происходит, — признание слетело нехотя с касовых губ.       — А мне показалось, ты и так знаешь больше, чем следует, — поддел Дин, на что Кастиэль ответил молчанием. Дин готов был поклясться, что мысленно его сейчас обозвали мудаком.       — Мы редко разговаривали, когда занимались сексом, — в итоге выдал Новак. В груди Дина что-то затрепетало. Он не смог различить, удовлетворение это или обида. — А сейчас нас ничего не связывает, Дэн. И ты словно незнакомец.       — Я ничего не скрываю.       — Вот опять! — Кас весьма однозначно вылил алкоголь в бокал Винчестера. Дин покорно приложился к напитку.       — Не боишься нарваться на тернистые ловушки, пока копаешься в моей голове? — от чего-то улыбнулся зеленоглазый. Кас молод, упрям и точно знает, чего хочет.       — Какие к чертям ловушки? Ты сказал, что меня не хочешь. Я тебя — подавно. Но если надо, да пожалуйста! Бери! Секс с тобой меня уже ничем не удивит. Но хотя бы так раньше я понимал тебя. Когда ты нетерпелив, когда ты в гневе, когда очередная шлюха дала тебе по яйцам… Ты срывался на мне, и я это понимал. Конечно, я так больше не хочу. Но ещё больше я не хочу быть пустым местом, которого водят за нос.       — Кас, — робко произнес Дин.       — Не надо… просто. Я устал тихо бояться…       «Какой же ты идиот», — то ли подумал, но ли прошептал Дин. Откровения парня совсем не отталкивали, и всё, чего хотел Дин прямо сейчас, — переубедить Кастиэля. Его очень тянуло к Касу. Очень. Дин понимал это с первого дня, но в разборках с Королем или клубом эти желания удавалось игнорировать.       Дин должен защищать этого парня от самого себя.       — Так ты решил споить меня, чтобы вывести на чистую воду? Кас, пожалуйста, мужик, сдай назад. Если я потеряю контроль, сорвусь, я могу наделать много непоправимых глупостей, — строго сказал Дин. Он уже не играл. Алкоголь заметно развязал ему руки, и теперь сам Дин Винчестер опасался, что уподобится Дэну.       — Не наделаешь, — заявил брюнет и устало опустил взгляд. — Хуже уже некуда.       Воцарилась почти удушающая тишина. Они так и пили, уперев взгляд в перламутровые шторы. Алкоголь, неизвестный Дину, обжигал глотку и грудь. Отвратительное чувство, но только такого он сейчас заслуживал.       Затем Кастиэль встал и открыл вторую бутылку ликера, стоявшую на столе. Когда она там появилась, Дин не помнил, и потому, задумавшись, просто смотрел, как вновь наполняются их чарки. Пару капель стекали по запястью Кастиэля.       — Нам бы музыку, — сказал Кас, пригубив глоток и поморщившись. — А то как-то напряженно всё.       — Зачем музыку? Тебе чем-то моё пение не угодило? — голос Дина стал глубоким и звучал незнакомо, почти интимно. Кастиэль повернулся, тоже заметив это. — Ладно, я не против. И у меня уже заболела голова от тишины. Давай свою музыку, Новак.       — Кастиэль, — не зная, зачем, поправил брюнет. Глаза его блестели неестественным синим. Он достал телефон и включил любимый плейлист. ***       Затем они вышли на балкон покурить, и Дин совсем не ожидал, что его накроет волна ностальгии. Он вспомнил, как на первом свидании со Скарлетт тоже пил какую-то неведомую муть.       Последнее время Дин почти не вспоминал о Скарлетт. Девушка больше не являлась к нему во снах, не стояла окаменевшим образом перед закрытыми глазами и вроде как… забывалась. Безусловно момент нельзя вычеркнуть из жизни на раз-два, но теперь, смотря в тёплые синие глаза напротив, Дин впервые задумался, чего он искал в Скарлетт и что в итоге нашёл? Кем они были друг другу. Вопрос вырвался против воли:       — А как понять, что ты на самом деле любил человека, а не схватился за него, как за последний шанс, в приступе отчаяния и одиночества?       Кастиэль посерьезнел, обваривая вопрос:       — Почему ты спрашиваешь?       — Думал вот.       — И всё? — спросил нетерпеливо Кас. Дин замолчал. — Просто думал? Просто спросил? Ну так изволь просто ответить на мой простой вопрос!       — Кас…       — Серьезно, — надавил брюнет. — Позволь мне узнать, кто этот человек, что смог изменить тебя? Я же не слепой, — зацепился парень, как пиявка, выражая всем своим видом готовность слушать и поглощать. Дин несколько секунд приценивался, что может произойти, но не найдя ни одного аргумента против, начал:       — Была одна девушка, Скарлетт, — натянуто произнес он. — Она была красивой, умной, веселой… Очень уютной подругой. Идеальная — стандартный набор школьника, только не смейся, Кас, — улыбнулся Дин, но ни намека на улыбку он не увидел в хмуром лице напротив и немного осекся. — Я думал… что влюбился уже спустя пару дней. Мы хорошо провели время, понимаешь? Но сейчас она кажется мне старым воспоминанием. Было ли в этом что-то настоящее? Или я сам поверил в то, что я должен быть счастлив с ней?       — Ты прикалыкаешься? Когда это случилось? — напрягся Кастиэль. Дин никак не мог растолковать его враждебность. — Она что, королева Испании?       — Нет, Кастиэль. Она просто появилась на моем пути, когда мне больше всего нужен был кто-то. У тебя бывало такое? — спросив это, Дин пристально посмотрел в чужие глаза, словно невысказанный пример в лице Джо сам должен был настигнуть сознание Каса.       — Нет, не понимаю, — честно ответил Новак и растерялся. — Когда?       — Во время моего отсутствия, — отчасти правду сказал он. — Прошло уже 3 недели, а я все никак не могу разобраться.       — Позови ее и задай эти вопросы ей сам в таком случае.       — Не могу, — усмехнулся Дин и, сам не зная, зачем, объяснил: — Она умерла по моей вине.       — Что?!       — Странное время было. Казалось, всего месяц прошел, а я словно целую жизнь позади оставил…       В следующий раз курить Дин вышел один. Кастиэль сказал, что ему и так холодно по жизни и больше морозить задницу он не хочет. Дин не воспринял это на свой счёт и уточнять не стал. Но странно, ведь на просторном балконе было ничуть не холоднее, чем в комнате.       Винчестер не догадывался, что доливать ещё и ещё в стаканы, игнорируя закуску, было лишним. Потому что всё, что оставалось парням, — пить и тонуть в омуте своих худших воспоминаний, опираясь друг на друга плечом к плечу. И так вечер перетек в глубокую ночь.

***

      — Зелёный Шар… Шар-трёз… — прочитал Дин, крутя пустую бутылку в руках. — Сколько градусов? 55? Кас, мазохист ты мелкий… Мы же к рассвету в собственной блевотине будем купаться, — выругался зеленоглазый, готовый вывернуть собственный желудок, лишь бы перестало тошнить. Тело не слушалось, конечности будто держали под зажжённой свечой не одну минуту, но тем не менее спать не хотелось. — Ты как себя чувствуешь?       — Не лучше, чем ты, полагаю. Ты не закрыл форточку? — спросил Кас, притеревшись ближе. Он уже засыпал, прикрыв веки.       — Нет, она закрыта. Подожди, сейчас открою. — Дин, нетвердо держась за стол, попытался встать, но Кастиэль схватил его и притянул обратно, прошептав:       — Здесь довольно холодно, тебе не кажется?       Новак слабо обнял Дина. Последний, умирающий от жары, даже не нашёлся, что сказать, поэтому бессознательно потрогал голову брюнета.       — Не хочу пугать, но тебя лихорадит, Кас.       — Не может быть. Тут просто холодно, закрой окно, — поежился Кас, морщась от боли во всем теле.       — Оно закрыто, Кас. Мы должны встать.       — Холодно…       — Где тут аптечка?       — Где и была, в ванной. Не уходи, Дэн. Я сделаю всё, что скажешь, но не уходи. Я не болен.       Кас обливался потом, а его открывшиеся глаза казались мутными и темно-синими, как грозовое небо.       — Ничего, приятель, вставай, сейчас согреемся, — в миг показалось, что протрезвел Дин, однако тут же голова закружилась, и он споткнулся о свою ногу. — Оп. Так. Медленнее. Пошли в кровать.       Кас почти осознанно посмотрел на Дина своим серьёзным взглядом, готовый вот-вот выплюнуть новую колкость, и произнес:       — Ты не любишь, когда я болею, Дэн. Я помню. Никогда не любил. Всегда было больно, потому что ты считал, что я это сам с собой сделал. Я заслуживал боль?       — Ты бредишь, Кас, идём, я помогу тебе.       Винчестер волновался. Он часто имел дело с простудами Сэмми — самого дорогого человека в своей жизни, и теперь словно переключился тумблер, напоминающий, что нужно срочно защитить. Возможно, перед ним что-то серьезнее, чем обычная температура. Дин притерся к Кастиэлю и потащил, игнорируя тошноту. Кастиэль пытался помочь, но не смог нормально контролировать телодвижения, а потому его буквально сбросили на кровать, как неживую тушу.       — Кас, дыши, сейчас вернусь, родной.       — Не надо! Я не могу сейчас! Мне больно, Дэн, — запротестовал Кас, не слыша парня и попытавшись отбиться от рук Дина, трогающих лоб.       — Я проверю температуру.       — Не надо. Нет. Только не сейчас.       — Блять… Лежи смирно! Я за аптечкой.

***

      Кастиэль успел моментально заснуть, потому по пробуждении не мог понять, чей палец прикасается ко рту.       — Что за?! Дэн?       — Тихо, расслабься.       Кастиэль открыл горячие веки.       — Так, теперь запей, — пронеслось откуда-то сверху.       Руки исчезли, и к губам прикоснулось нечто тёплое. Стакан.       Покорно проглотив содержимое рта, Кастиэль задрожал.       — Не надо Дэн. Утром я сделаю всё, что попросишь. Не надо таблеток.       — Чего не надо? Я тебе жаропонижающие дал. Еще раз увижу тебя на улице под дождём — убью!       Кас точно слышал, но не мог вникнуть в сказанные слова. Он чувствовал, как болит налитая свинцом голова и хочется согреться. Свернуться на кровати, только бы никто не трогал.       — Слушай, у тебя сейчас всё загорит, организм начнёт активно бороться с инфекцией. И я тебя никуда не выпущу из-под одеяла. Слышишь меня? Тебе нужно пропотеть. Так что я сейчас залезу к тебе. Кивни, если понял меня.       Не было смысла и сил сопротивляться, так что уже через пару секунд Каса прижимали к холодной груди. Едва Дэн накрыл его не их одеялом, как Кас вновь провалился в сон.

…

      Он бежал сквозь мрак леса. По лицу хлестали холодные ветки, не оставляя ни боли, ни порезов. Небо нагнетало — разрывалось над головой громом, словно диким плачем, а затем прицельными каплями дождя размывало дорогу под ногами. Но это было последнее, о чём беспокоился Кастиэль. Он бежал по лесу уже битый час, даже не видя, от кого скрывается. В воздухе смешался запах железа и отчаяния.       По коже пробегает очередная серия мурашек от вида его зелёных глаз. Глаза… Хищные, злые, убивающие надежду на спасение. Он никогда не думал, что можно бояться того, кто всю жизнь скрывается в темноте и не выходит к свету.       Беглец оглянулся. Никого. Он устал и выдохся бежать от этой твари, но каждый раз, стоит ему остановиться, существо появляется за спиной. В очередной раз, упав в овраг, он затаился, закрыв рот руками. Отдышавшись, он вновь побежит. А пока — он пользуется драгоценными секундами. Закрыв глаза, он глотает слёзы и сворачивается в клубок на мокрой земле.       Вдруг всё утихло. Какая-то часть его уже умерла от страха, а вторая была на грани срыва, на грани от того, чтобы закричать во всё окровавленное горло.       Внезапное рычание напугало его. Оно было похоже на человеческий голос, как и само существо в чёрном шёлке.       — Думаешь, это всё? Ты не сможешь от меня убежать. Никогда. Я всегда буду с тобой… И я всегда буду голоден.       — Не надо! — закричал Кастиэль, когда его начало трясти. — Нет!       На голову полилась ледяная вода, пробирая до самого черепа безжалостными иглами. Кас жадно втянул в себя воздух, легкие разрывало. И открыл глаза.       — Ты кричал, Кас, — послышался незнакомый, совсем другой голос. Не тот, от которого Новак всего минуту назад бежал сломя голову. Неправильно заботливый голос.       Когда Новак осмотрелся в темноте, реальность стала проясняться. Всё недавно увиденное начало смазываться, словно кто-то нарочно вытягивал из головы противные аморфные волокна сна. Остались только те глаза. Зелёные глаза хищника, с которым Кас засыпал каждый день.       Брюнет осмотрел Винчестера, нервно смотрящего в ответ, и словно в прострации протянул руку к ежику светлых волос. Влажные торчащие иголки. Дэн? Именно Дэн сидел рядом с пустым стаканом из-под воды. Одежда его липла к телу, а с головы небрежно стекали капли.       — Почему твои волосы мокрые? — спросил Кастиэль. Возможно, корректнее было спросить, почему Винчестер его облил, почему Кас укрыт пуховым теплым одеялом, почему так горит в горле и хочется упасть обратно на подушки, но Новака заинтересовало не это. Всё странное сейчас сконцентрировалось здесь, в мужчине напротив. — Почему ты весь холодный и мокрый?       Дэн присмотрелся, будто проверяя, в себе ли Кастиэль, но не найдя ничего специфичного в его водянистом взгляде, ответил:       — Пытался протрезветь в холодном душе. Ты напугал меня. Тебя вертело, как ужа на сковородке, из-за лихорадки.       — У меня нет жара, — ощупал себя Кас.       — Потому что, — Винчестер обернулся в сторону стены, — ты три часа назад горсть таблеток выпил. Вероятно, скоро опять поднимется температура.       Кастиэль смотрел и не понимал. Всё самое загадочное и странное всегда бросается в глаза первым, наподобие белой обезьяны, и ты, хочешь — не хочешь, будешь думать только об этом. Но Кастиэль не понимал. Ведь Дэну не было нужды заботиться о нём, если, конечно, его не посетила ностальгическая мысль о той неделе, когда Дэн утыкал больного Кастиэля лицом в подушку и пользовался как заблагорассудится. «Ты такой горячий», — не переставал повторять он тогда. Кастиэля передернуло от неприятного воспоминания.       Нет. Кастиэль видит того, кто перед ним сейчас. Может, болезнь и ограничивает физические способности, но мыслит он здраво. Он не видит и толики той жестокости в зелёных глазах. Ни жестокости, ни презрения к носителю вируса, ни желания. Ни-че-го.       Дэн молча смотрел на него в ответ. Кастиэль старался заглянуть через зелень прямо в мысли, но видел лишь сонное непонимание Дэна. Новак давно выработал чутье на приближающуюся опасность, но сейчас… Штиль.       — Иди сюда, — произнёс Кастиэль, опережая ход своих мыслей. Лихорадка. Утром он спишет это на лихорадку, а на данном этапе Кастиэль предпочтет вновь прижаться к татуированной груди и медленно засыпать с пальцами, перебирающими его волосы.       Прежде Дэн не позволял ему такого, да и Кас не рвался за объятиями. Но сейчас… Если сейчас Винчестер (или кто бы то ни был перед ним) сменил гнев на милость, Кас примет все.       Худшей догадкой было то, что Дэн затеял какую-то игру, и то, что происходит между ними, — лишь предсмертная иллюзия. Кас не уверен ни в чем. Зеленоглазый пообещал больше не прикасаться к нему, дав свободу воли и выбора, и Кас поверил ему… Кас сделает что угодно.       Кас… Как кличка собаки, которая желает всего с точностью да наоборот: любого внимания, любого прикосновения.       Кас понимает, что сходит с ума от желания.

***

      Проснувшись после очередного кошмара, весь в поту, Кастиэль выпутался из одеяла и встал. В доме больше никого не было.       Уставший от бесконтрольного волнения и мыслей, наседающих тяжёлой ношей последние несколько дней, Кастиэль встал с промокшей кровати и спустился вниз. Он обустроился в библиотеке с чашкой чая.       Говорить кому-то о своих страхах нельзя. Говорить об опасности, угрожающей ему одним только нахождение вблизи с Дэном, нельзя. Да и некому. Не найдётся добровольца, который примет на свои плечи груз переживаний Кастиэля. Говорить о Дэне с ним самим тоже нельзя. Единственным свидетелем отношений Винчестера и Каса была камера наблюдения. Дэн не раз любил ее пересматривать, но она была очень объективна и, как известно, безмолвна.       А Кастиэль не был любителем односторонней связи.       Он сидел в кресле и ждал. Не знал, чего именно, потому что то ли голова все ещё пуста после простуды, то ли тело разнежилось и не рвалось в бой. Кастиэль просто уныло ждал возвращения Дэна, попивая в кресле некрепкий чай.       Перед тем, как исчезнуть, Дэн разбудил его и дал еще две таблетки анальгина — Кас специально проследил упаковку.       Дэн, завсегдатай беглец, исчез ни свет ни заря. Значит его опять призвал всеведущий Король.       Туда ему и дорога.