Под искусственным солнцем

Выровнять дыхание было тяжело. Казалось, что она бежала, по меньшей мере, несколько часов, и теперь вдруг резко остановилась, упав на песок. Грудь сдавило, словно в тисках, мышцы рук и ног жалобно ныли, отдавая болезненной горечью, во рту было сухо так, что язык еле ворочался, а сердце отстукивало хаотичный ритм. Всё же она была счастлива. Счастлива, что сумела… Вернуться назад. «Боже, как я устала, — мысленно прошептала девушка. — Этого не было в нашем плане… Ааронильо, ты чуть не испортил всё… Я ведь готовила эту способность, чтобы уничтожить Айзена, а теперь вынуждена терять силы Эспады только из-за того, что ты не сумел вовремя остановиться…» Вверх поднимался неровный столб полупрозрачных искр — след разрушающегося меча, лежащего рядом с телом женщины. Скоро она полностью лишится всех сил… Что же с нею тогда станет? Обратится ли она снова в пустого или сумеет сохранить человеческое лицо? Неизвестно… На её памяти никто ещё не использовал свою финальную силу. «Нет, — печально заключила она, жмурясь от солнца, — мне не время думать об этом. В конце концов, сейчас есть более важные дела…» Краем глаза Нелл видела, что тело Ичиго лежит неподалёку, но сил посмотреть на него сейчас не хватало. «Его тело сильно изменилось… При слиянии с телом Ааронильо запустился процесс группировки души. Я использовала Акорикиадо в тот момент, когда грань между Ичиго и Ааронильо ещё прощупывалась. Но я не знаю, осталась ли она в тот момент, когда действие техники завершилось… Есть риск того, что вместе с сущностью Ааронильо в лету канула и часть человеческой сущности Ичиго…» Пересиливая себя, девушка с трудом оторвалась от земли и сделала несколько робких шагов к лежащему поодаль шинигами. Девушка нервно сглотнула и отступила, зажав рот рукой. Нет, тело Куросаки оставалось прежним. Не было больше ни белой биомассы, ни щупалец, ни чёрных склер, но… — Не может этого быть! — пальцы девушки напряжённо прошлись по покрытой ссадинами груди Ичиго. Чуть пониже трахеи теперь красовалась небольшая сквозная дыра… Сущность Новены умерла, но, похоже, что в тот миг, когда они, наконец, разделились, Куросаки Ичиго уже утратил человеческую сущность. — Ичиго… — слабо прошептала арранкарша. — Ты… Юноша резко открыл глаза, заставляя зеленоволосую отпрянуть от него. — Холодно… — тихо прошептал юноша. — Где-то внутри меня невероятно холодно… — он медленно приподнялся. — Ичиго… — Кто ты? — болезненный вопрос резко застелил собой девушку, заставляя её отпрянуть ещё дальше. — Что ты помнишь? — спросила у него Нелл. Она изо всех сил старалась смотреть куда-нибудь ещё, но взгляд её, точно магнит, тянула к себе чудовищная дыра. Она всё ещё не могла поверить. — Я… Было больно… — наконец, ответил Куросаки. — Адская боль… Меня словно разрывало на части изнутри… Я помню, как чей-то голос что-то упрямо шептал мне… Словно… В моё тело что-то вселилось… Я услышал ещё один крик, а потом всё пропало… Больше ничего… «Так мало… Ещё бы чуть-чуть, и личности Ичиго просто бы не стало, Ааронильо унёс бы всё с собой… Ичиго пуст. Он больше ни вайзард, ни шинигами, ни человек…» — Ты — Нелл, — неожиданно произнёс Ичиго, пристально взглянув в глаза арранкарши. — Тебя зовут Нелл, ведь так? — Я не враг тебе, — поспешно сказала зеленоволосая. — Помнишь? — Я… — Ичиго на миг замялся. — Я не чувствую тебя врагом… Ты… Расскажи, что произошло. Ты ведь всё знаешь, да? «Кажется, он верит мне… Менять планы уже поздно. Всё чуть было не рухнуло, но… Это мой шанс!» — Это место… — девушка махнула рукой куда-то вдаль, — называется Хуэко Мундо. Это дом всех пустых. Наш дом. — Пустых? — Да… Человеческих душ, получивших несвойственную им силу из-за каких-либо причин. Пустых легко узнать потому, что они выглядят совсем не как люди. Их отличительная черта — дыра в груди. — Выходит… — пальцы Ичиго скользнули по острому краю выемки в плоти. — Я… Мы… — он только сейчас заметил, что на животе его собеседницы тоже красуется это несколько пугающее «украшение». — Мы пустые? — Не совсем, — покачала головой девушка, — вернее, мы больше, чем пустые. Мы те из них, кто сумели вернуть себе человеческий облик и человеческий разум. Мы перестали быть монстрами и сняли свои маски. Мы — арранкары… — Ичиго молчал, внимательно взвешивая каждое сказанное ею слово, — Вон там, — девушка снова махнула куда-то за горизонт кристально чистого неба, — находится наш дворец — Лас Ночес… Из его окон всегда видна луна и чёрное ночное небо… Царствует в этом дворце Айзен. — Айзен? — на секунду ему показалось, что он и это имя где-то слышал, однако, больше ничего с ним связанного он вспомнить так и не смог. — Тот, кто сделал нас такими, подарил нам эволюцию… — кивнула Нелл, — Но мы не нужны ему… Он создал всех нас лишь для своего увеселения… Для него мы — лишь животные, такие, какими мы были до этого… Знаешь, дыра в груди, как он нам однажды сказал — символ того, что мы утратили сердца. — Утратили… Сердца?.. — поражённо переспросил Ичиго, вновь нащупывая сквозную брешь в груди. — Да, все обитатели Хуэко Мундо верят в то, что все мы лишь более совершенные звери… Проявление человеческих чувств было нам запрещено… Но… — воспалённые глаза Нелл снова пересеклись взглядом с Ичиго. — Мы с тобой сделали это… Мы полюбили друг друга, и с этого начался кошмар… Куросаки пристально всматривался в лицо собеседницы. Любовь? Так эта девушка… Да… Что-то похожее… Он должен был спасти дорогую ему девушку… Он сражался за неё… И… За неё он чувствовал боль? — Убить нас были посланы сильнейшие воины Айзена. Многие пытались разделить нас, но ничего не получалось… Наши чувства помогали нам выжить! Понимаешь, Ичиго? То, что, как считалось, ослабляло нас, на деле оказалось сильнейшим нашим оружием! Арранкары — не звери! Они могут чувствовать! — повышенный тон девушки вызывал некое таинственное восхищение. Восхищение той, кто так преданно верит в свои идеалы. — А потом? — он уже не ставил пред собой вопроса. Верит ли он её словам? Он просто слушал, всё больше и больше впитывая в себя крупицы его новой реальности. Программировал себя на новую жизнь… — Последним нашим врагом оказался тот, кто был способен сливаться с телами врагов и поглощать их изнутри. Он поглотил тебя, чтобы умереть вместе с тобой и разрушить нашу с тобой связь… Я остановила его… Теперь мы свободны… — Так вот… Что это было… Нелл… Я… — казалось, бывший шинигами всё ещё был не уверен. — Я ни к чему тебя не принуждаю… — ответила девушка, опустив голову. — Раз уж ты расстался с памятью, то теперь волен не поверить моим словам, но… Что говорит тебе… Твоё сердце? — выразительно закончила девушка, глядя прямо в глаза Куросаки. — Нелл… Я… Я верю тебе… — опустив глаза, прошептал Ичиго. — Я хочу в это верить. — Я люблю тебя, Ичиго… — холодные руки девушки нежно обвили его шею. — Я… Я… Тоже… Едва заметная искорка торжествующей улыбки пробежала из одного уголка её губ в другой. Увы, никто этого так и не заметил… *** «Я чую обман… — сомкнув глаза в минутной медитации, Айзен вновь сидел на своём излюбленном троне. — Чую, как рвутся чьи-то нерушимые узы… Боль… Вся твоя трагедия в том, что ты никогда не осознаешь её природу… Твоё сердце раздавлено, но душа будет ныть ещё не одно столетие… Ведь в самых недрах твоей головы… Ты никогда её не забудешь!» От мыслей шинигами отвлёк лишь низкий скрип — врата в Большой зал стремительно распахивались, расступаясь перед тремя крошечными, по сравнению с ними, фигурами. — А сейчас, — полушёпотом произнёс Айзен, — пора разрушить второю сторону «нерушимых уз», — где-то на уровне живота шинигами что-то болезненно запульсировало, излучая мягкий голубоватый свет, с лёгкостью пробивающийся сквозь белое одеяние Короля. — Наш маленький спектакль подходит к концу. Зритель сыт и чувствует усталость… А посему, как только всё закончится, — он медленно встал с трона, приветствуя вошедших сентиментальной улыбкой, — придёт время покинуть этот пропахший пеплом старый театр…