Под искусственным солнцем

Тьма… Тяжесть собственной головы бесцеремонно волокла вниз. Девушка беспомощно распласталась на холодном полу у ног троих шинигами, вспомнить которых она смогла лишь сейчас. Тело трясло в безудержной лихорадке. Переосмысление всего, что произошло с нею за эти несколько часов, вызывало рвоту и неудержимое желание кричать от ужаса. Никогда прежде Иноуэ Орихиме не чувствовала такой сильной ненависти к самой себе. Поддавшись таинственному шёпоту гипноза, она творила настолько отвратительные вещи! Но она должна была понять! Должна была остановиться! Что же… — Что я наделала… — прохрипела рыжеволосая. Голос её был безнадёжно сломан собственными воплями и теперь походил на смесь старческого шёпота и отвратительного бульканья. Из глаз текли слёзы. Сердце бешено колотилось о рёбра. — Итак, кто же будет первым? — голос Айзена она услышала даже сквозь туман собственной безысходности. Девушка собрала все силы, чтобы поднять голову, однако увидела она только размытое фиолетовое свечение тела капитана, закрывающее собою всё. Холодный огонь Хогиоку резал глаза. — Определённо не я, — второй голос девушка тоже знала, хотя и слышала его до этого всего несколько раз — Ичимару Гин. Бывший капитан третьего отряда. — Я уже полакомился этой милой девушкой сегодня. Не больше раза с одной на день… К тому же… — шинигами снисходительно усмехнулся. — Вид у неё, откровенно говоря, ужасный… И она всё больше напоминает мне арранкаров. — Тогда, может, ты, Канаме? Чья-то рука резко вцепилась в волосы девушки и рывком оторвала ту от пола. Орихиме вскрикнула. Рука разжалась, и девушке пришлось потратить много сил, чтобы просто удержаться на ногах. Её трясло. — А хорошая идея! — обрадовался Ичимару. — Ну же! Я знаю, сегодня ты поглотил силу своего арранкара и сумел закончить холлоуфикацию! — Это так, — коротко ответил третий голос. Его обладателя девушка, похоже, не знала. — Тогда покажи же нам! — проговорил Айзен. — Слушаюсь… Поток неестественно холодной реяцу оказался настолько мощным, что даже двум бывшим капитанам пришлось отойти на шаг назад. Что касается девушки, то её попросту смело враждебной энергией. Девушка ударилась бедром о край спинки трона, после чего перелетела через него и вновь упала с чудовищным звуком. Странно. Реяцу оказалась настолько холодным, что даже слёзы на глазах девушки мгновенно высохли, давая ей рассмотреть то, что происходило вокруг. Первым, что она увидела, была чья-то громадная тень… Новый чудовищный крик… Новая неуклюжая попытка подняться… Снова падение… Снова крик… Оно было уже близко… Покрытая густым мехом лапа небрежно сомкнулась на запястье девушки. Её снова рывком оторвали от пола. Существо подняло дрожащую всем телом фигурку на уровень своего «лица». — ВИЖУ… — даже голос Тоусена изменился. Сталь более искусственным, металлическим, холодным и… Страшным. — Я ВИЖУ! — Надо же, надо же… — Гин театрально отступил на шаг назад и прикрыл лицо рукавом. — А я-то надеялся на то, что меня не будет поблизости, когда это случится. — Жуткое зрелище, не так ли? — Айзен смотрел на хохочущее существо без тени страха или сомнения. Происходящее вызывало у него скорее интерес. — Люди, идущие за своей мечтой, вызывают восхищение. Люди, достигшие её, превращаются во что-то этакое, и никак иначе… — развёл руками Ичимару. — НАКОНЕЦ-ТО!!! — проорал пустой, прижимая кричащую от ужаса девушку к стене. Сейчас сложно было понять, чей голос звучит громче. — НАКОНЕЦ, МОЙ МИР ОТКРЫЛСЯ!!! Нижняя половина лица Тоусена, которая была единственной частью тела, не подвергшейся трансформации, расползлась в бесчеловечной ухмылке. Сверкнули острые как бритва клыки насекомого. — НЕ-Е-ЕТ! — захлёбываясь криками, молила Орихиме. Поздно. Челюсть пустого сомкнулась на её горле. Существо опустило истошно орущую пленницу на пол и навалилось сверху. Две из четырёх рук пустого вцепились в лодыжки девушки и развели её ноги как можно шире. Стрекоча от предвкушения, массивная туша опустилась на девушку полностью, закрывая её от наблюдающих издали капитанов. — А вот сейчас реально не до высоких слов, — пробормотал Гин. — А она… Эм-м-м… Не маловата для него? — Щекотливый вопрос… — улыбнулся Айзен. На миг существо перестало двигаться, но уже в следующий момент сделало резкое движение. Девушка снова закричала. Но это был уже не тот крик немой беспомощности и осознания. Это был отчаянный животный вопль человека, чувствующего неестественно сильную и жгучую боль. Даже на самодовольном лице Ичимару на секунду отразилось что-то, отдалённо напоминающее страх. А она всё кричала и кричала. Всё новые и новые движения пустого заставляли её извиваться от страшной боли. Внутрь неё что-то стремительно погружалось. Что-то длинное, холодное и… Острое… — Насколько извращёнными не стали бы люди, — медленно проговорил Айзен, — они всё равно не сравнятся с насекомыми… — голос короля сейчас едва ли можно было услышать из-за диких воплей девушки. Всё же, Гин старался не упускать оба источника звука. — Гомосексуализм, зоофилия, некрофилия — есть особи, которым абсолютно безразличны партнёры. Они настроены удовлетворять лишь себя. Часто, подолгу… Некоторые насекомые эволюционировали настолько, что их половые органы стали невероятно твёрдыми. Им не нужно искать, куда их вставить, они привыкли пробивать себе дорогу… Я выстроил рессурекшион Канаме, руководствуясь чем-то подобным. С одной лишь внешней модификацией. Его гениталии пропитаны особым ядом, который усиливает свёртываемость крови и, вообще говоря, работает как невероятно мощный реагент. — Вот как… — задумчиво проговорил Гин. — Значит, все телесные повреждения принцессы почти сразу же заживают, и она не получает никакого вреда от соития… Это ваше жесточайшее изобретение, капитан Айзен. И… Эта способность ведь была создана именно для этого, верно? — Боль… — слегка кивнул Соске. — Единственный способ пробудить Орихиме — сломать её разум. Насколько бы сильна она ни была, для неё всё уже… Закончилось… — Вы и правда… Просто чудовище… — произнёс Гин, чуть склоняя голову. Она чувствовала в себе холодный стальной стержень. Казалось, он проникает в неё настолько глубоко, что доходит до гортани. И каждый раз свирепые движения Тоусена вызывали одну и ту же слепящую боль, словно ткани и органы разрывались в клочья. Но, как только пустой чуть вынимал его из неё, боль исчезала. Исчезала, чтобы вновь появиться спустя секунду. Боль… Пустота… Боль… Пустота… Боль… Пустота… Зубы пустого, до сих пор впивающиеся в её горло, наконец, перестали врезаться в плоть. Последнее движение наполнило девушку чем-то едким, густым и противным, словно внутрь неё закачали что-то чужеродное, холодное и мерзкое. Тело вновь ударилось о землю. Где?.. Я?.. Снова чьи-то шаги… Снова её отрывают от пола… Снова её телом завладевают… На этот раз боли не было. Погружение было таким же сладким и приятным, как и раньше. Почему? Почему ей не больно?! — Несладко же тебе, — ехидно шептал на ухо голос Ичимару Гина. Его тёплые руки крепко прижимали тело девушки к себе, а движения его бёдер заставляли выгибаться ему навстречу. Орихиме что-то шептала, но едва ли она понимала смысл того, что рвалось из неё наружу. — Боль… Не больно… Совсем не больно… Когда снова?.. — Какая же жалость, — не прекращая резких движений, шинигами резко потащил девушку вниз, укладывая её на себя сверху. Руки сомкнулись на талии, клыки Гина — на губах девушки. — Похоже, он всё это время был прав… Женщины не мученицы, женщины — мазохистки, — сладко прошептал он, прокусывая верхнюю губу Орихиме. Та дёрнулась, но как-то отрешённо. В рот шинигами упало несколько бордовых капелек. — Ты повторяешь мои фразы, — голос Айзена всплыл из темноты за спиной девушки. Второй член медленно погрузился в анальное отверстие девушки, — я польщён! — он жадно вдохнул воздух, проведя носом по гладкой пряди рыжих волос девушки. — Больно… И хорошо… И немножко холодно… — голос девушки был пугающе спокоен и апатичен. Словно она ничего не чувствовала. — Куросаки-ку-у-ун… Два синхронных движения и внутрь девушки снова что-то впрыснули… И снова её тело летит на пол… И снова чья-то когтистая лапа поднимает его… И снова девушка начинает кричать… Куросаки-кун… Сразу три тела небрежно завладевают ей. Куросаки-кун… Руки и лапы скользят по размякшей плоти. Острые когти хищно ласкают её промежность. Чьи-то ногти пощипывают рыхлые соски. Зубы кусают её вспотевшую шею. Ладони ласкают горячие ягодицы. Пальцы скользят по плоскому животу. Язык облизывает мочку уха. Куросаки-кун… Сразу два пениса медленно трахают её влагалище. С таким трудом они проникают вовнутрь. Девушку морщится, но может лишь слегка двигать тазом навстречу ненасытным шинигами… Куросаки-кун… Её собственный язык сплетается с языком ставшего уже привычным чудовища. Её глаза закрываются. Она не чувствует во рту его никакого вкуса… Куросаки-кун… Всё плотнее и плотнее прижимаются к ней тела. Всё горячее и горячее становится её собственное тело. Так просто оно возбуждается после всё нового и нового оргазма… Куросаки-кун… Куросаки-кун… Куросаки-кун… — ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ, КУРОСАКИ-КУН?! В её висках что-то болезненно щёлкнуло. Лицо принцессы, которое уже ни один час не выражало абсолютно ничего, вдруг исказилось невообразимым гневом. По лбу пробежало несколько натянутых морщин, воспалённые глаза распахнулись так широко, как только могли, рот растянулся в неистовом крике — таком сильном, что все трое машинально подались назад. — Не верю! — холодно произнесла Орихиме, едва держась на ногах от усталости. — Не верю! Это не может быть правдой! ВСЁ ЛОЖЬ!!! Из заколок били упругие, но бесформенные потоки оранжевой энергии. Виски жгло болезненным огнём — настолько мощной сейчас была её сила. — Началось… — одними губами произнёс Айзен. — ЭТОГО НЕ БЫЛО! — орала принцесса, рассекая руками воздух. — НИКОГДА НЕ БЫЛО! Я ОТРИЦАЮ! Я ОТРИЦАЮ! Я ОТРИЦАЮ ВСЁ!!! Зал наполняли пары новой реяцу. Всё тонуло в неимоверно ярком свете. Свет собирался в отдельные сгустки, окружающие принцессу. — Нехорошо… — напряжённо произнёс Гин, отступая ещё на шаг назад. — Видите, они все здесь! — только сейчас стало видно, что внутри одной из оранжевых сфер кто-то был. Чуть прищурив глаза, шинигами смогли разглядеть внутри неё шесть силуэтов. — Невозможно! — на лице Айзена, впервые за долгое время, проявились следы некого беспокойства. Лиц появившихся было не видно, однако он отчего-то знал, кто они. — Я отрицаю… — в последний раз прошептала девушка, растворяясь в неимоверно яркой энергии, поглощающей всё. «Её способности всегда были ограничены в пространстве и распространялись только в пределах её щитов. Но сейчас… — Айзен пристально всматривался в режущий глаза свет. — Сейчас её Отрицание не имеет границ. Оно расширяется… Отрицание происходит вне своих обычных рамок. Невозможно… Она… Она контролирует реальность!» — Айзен-сама! — изувеченный голос Тоусена отливал страхом и беспокойством. Ядовито-бирюзовые зрачки глаз расширились от ужаса. — Её нужно немедленно остановить. Это выходит из-под контроля! Своды замка подозрительно дрогнули. Рвущаяся на свободу энергия проломила потолок. — Нет! — стиснул зубы бывший капитан. — Мы ещё не закончили! — Но!.. — пустой с трудом увернулся от одного из летящих вниз обломков. — Она всего лишь девчонка! — проорал Айзен, сжав кулаки. — Она просто не сможет нас уничтожить! Это невозможно! Реяцу Орихиме вздымалось до небес. Теперь крыша замка больше её не сдерживала. Следующая остановка — искусственное небо. — Я отрицаю… Эту невозможность… — окружённый горячей энергией силуэт девушки вдруг оказался в шаге от повелителя Хуэко Мундо. — Что ты такое… — со злобой в голосе прошипел шинигами. Хогиоку в его груди ревностно вспыхнуло. Фиолетовая волна столкнулась с оранжевой, а после… Наступила тишина… Сквозь слой матового белого света, девушка увидела лишь, как к её голове упрямо движется чья-то рука. Происходящее виделось ей словно в замедленной киносъёмке. Иноуэ попыталась отстраниться, но неожиданно поняла, что у неё нет сил даже двинуться с места. Тонкие пальцы незнакомца резко сомкнулись где-то у висков девушки. Послышался тонкий хруст, а потом… Всё снова исчезло…