Наша история начинается здесь

Как будто бы она видела в своей жизни так мало боли и страданий… Смертей и крови… Сейчас Кларк Гриффин, принцесса, Небесная девочка, Ванхеда, стоит прямо над полем мертвецов. Ужас захлестывает с новой силой, когда она просто пытается взять себя в руки и не думать, что этот самый ужасные смрад, поднимающийся с этого ужасного поля — запах смерти. Что произошло здесь? Почему люди, которые были посланы для защиты СкайКру, теперь мертвы? К своему ужасу, Кларк быстро понимает, что произошло. Это сделал ее народ. Небесные люди. Возможно, кто-то из ее знакомых, друзей, близких? .. Кто? Почему? За что? Правда обрушивается ужасным потрясением. Едва войдя в лагерь, она понимает, что что-то не так. Настроение у людей какое-то и странно-возбужденное, и испуганное одновременно. А затем начинает ловить на себе взгляды, полные отвращения и презрения. Кто-то даже показывает на нее пальцем, презрительно морщась при виде одежды и прически, как у Землян. Зловещее предчувствие Кларк полностью оправдывается в следующие несколько часов. Сначала она узнает шокирующую новость: новым Канцлером избран Пайк, причем подавляющим большинством голосов. А затем мать говорит ей правду о том, что случилось вчера, и что будет в дальнейшем. Это очень плохо. Первые минуты Кларк охватывает паника от осознания ситуации: после стольких усилий в итоге перемирие вновь нарушено таким жестоким образом? Они все столько трудились для того, чтобы Небесные люди хоть ненадолго смогли жить мирно и спокойно! А теперь… Мать рассказывает о том, что произошло. И Кларк идет. Идет так быстро, как только может… Чтобы увидеть Беллами. Он сейчас находится в местном импровизированном карцере. Беллами сидит на кушетке, уставившись в стену перед собой и, кажется, в первую секунду даже не замечает того, что Кларк тихо приоткрыла дверь и теперь смотрит на него. Она скучала. Она и Беллами были связаны между собой неразрывной связью с того самого момента, когда он поймал ее за руку над той ямой, на дне которой были острые копья Землян. С того самого момента она знала, что Беллами рядом. Что она теперь не одна в этой жуткой каше и всегда есть, на кого положиться. И сейчас она медленно заходит внутрь и приближается к сидящему внутри карцера мужчине. Через секунду Кларк думает, что это не он: лицо осунувшееся и будто бы постаревшее на много лет. Поза напряженная и как бы ожидающая неминуемой гибели и расправы. И взгляд… Он потухший и безжизненный… Никогда в своей жизни Кларк не хотелось так сильно помочь ему, забрать эту боль и это ужасающее чувство вины, которое, она точно знает, его сейчас мучает. Совсем недавно, несколько месяцев назад, эта же самая тьма пожирала и ее, не давая дышать. А сейчас Беллами выглядит так, будто бы он больше не на этом свете… Она садится рядом и они просто молчат. Через некоторое время Беллами первым нарушает молчание: — Я — монстр. Всего два слова, а столько воспоминаний! Как они сидели под деревом там, только что отбившись от Дакса, который пытался убить их, и в первый раз немного открыли друг другу свои души, сказали то, о чем боялись говорить другим. Ибо они одинаковы, они думают и мыслят одинаково, и когда один что-то понимает, второй уже знает об этом. — Ты не монстр, Беллами, — спокойно говорит Кларк, зная, что сейчас ему не нужна жалость, — ты просто сделал неправильный выбор… — Я — плохой человек, Кларк. Я пытался быть хорошим, но… — его голос пронизан отчаянием и тоской и Кларк просто не знает, что сделать, чтобы помочь ему, по-настоящему помочь. — Может быть, хороших людей и не существует, — слова легко слетают с языка и она надеется, что после этих слов Беллами станет чуточку легче, — Пайк воспользовался твоей уязвимостью и болью после того, что случилось. Не вини себя так сильно… — Я виноват, — внезапно жестко обрубает он ее и теперь их взгляды встречаются. Кларк становится чуть не по себе, ибо она видит там просто злость и нехороший лихорадочный блеск, — но и они не лучше, Кларк! Земляне убили Джину и остальных людей на горе! Эхо заманила меня в ловушку и предала, а я как дурак, поверил ей… Кларк осторожно сжимает своей рукой его руку. Ладонь Беллами мягкая и теплая на ощупь, с грубоватыми мозолями. Но он мгновенно сжимает ее ладонь в ответ и их взгляды опять встречаются. — Мы все здесь делали, ошибки, Беллами. — Я сделал. И теперь… — Я никому не позволю причинить тебе вред. Никому и никогда, Беллами, — слова звучат твердо, уверенно и ясно, — я всегда буду защищать тебя. Точно также, как и ты всегда будешь защищать меня. На мгновение перед глазами Кларк вспыхивает воспоминание: Беллами, появившийся буквально из ниоткуда в той пещере, где спрятались они с Роаном. Беллами, пообещавший вытащить ее оттуда. Беллами, чуть коснувшийся рукой ее щеки и смотрящий с такой радостью и надеждой. Теперь Кларк мгновенно видит в нем перемену. Что-то зажглось там, в глубине таких знакомых карих глаз, что-то яркое, острое и сильное. Поза стала увереннее, а взгляд — более понимающий. Через несколько секунд он спрашивает: — Как ты здесь оказалась? Оба мгновенно решают не затрагивать сейчас такую острую и болезненную тему, как решение Кларк остаться в Полисе в качестве посла от Небесных Людей и ее тяжелое «прости» ему вслед. Им о многом нужно поговорить, так много нужно обсудить, но сейчас не лучшее время. — Приехала на время, чтобы обсудить ситуацию. Мама мне уже все рассказала. Нам нужно подумать и решить, что делать с Пайком. Он сделал страшные вещи, и теперь все мы в новой опасности. — Как будто это когда-то было не так, — внезапно Беллами чуть усмехается и она видит на его лице некое подобие улыбки, — на этой чертовой земле мы только и делаем, что постоянно находимся в опасности. — Да, — повинуясь внезапному порыву, Кларк придвигается еще ближе и кладет свою голову на его плечо, — но сейчас мы можем просто посидеть здесь вдвоем и пока ни о чем не думать? Я так устала, Беллами… Он немного двигается и через секунду освобождает свою руку, чуть обнимая ее. Теперь Кларк может положить свою голову ему на плечо и дышать прямо в его грудь. Это хорошо. Сейчас она чувствует себя в полной и абсолютной безопасности, и на секунду можно действительно ни о чем не думать. Они сидят там намного дольше, чем планировалось. И оба не отпускают руки друг друга.