Наша история начинается здесь

Когда они встречаются в следующий раз, то Кларк точно знает — на этот раз история будет окончена. Но какая именно история? История правонарушителей с Челнока, которые семь лет назад впервые высадились на планету Земля и даже не представляли, что с ними там случится в дальнейшем? Или это будет история человечества, история остатков человечества, которое выжило спустя сто семь лет после ядерного апокалипсиса, но ничему не научилось и продолжает плодотворно и методично истреблять остатки человеческой расы? Или же это будет история дружбы между ребятами, и дружбы между Кларк и Беллами, история их взаимоотношений как лучших друзей, товарищей, союзников и лидеров, ведущих свой народ к чему-то? Или же это будет история о том, что они должны выяснить очень многое между собой и наконец-то дать волю эмоциям? Правда, эмоции будут довольно… Кларк снова находит взглядом Медди, которая воинственно оглядывает множество людей вокруг. Ее народ. Внезапно как-то очень быстро ребенок, которого Кларк воспитывала шесть лет, вдруг стал новым лидером Землян, лидером, который непостижимым и странным образом почему-то сумел остановить войну и теперь твердым шагом обходит тех, кто в настоящий момент готов ради новой Хеды на все. Кларк примерно может представить себе, где сейчас находятся остальные. Люди МакРики по большей части погибли, а остальные находятся на своей территории. Ее… друзья, или, правильнее было бы сказать, бывшие друзья в лице Рэйвен, Монти и Харпер оплакивают сейчас погибших. К сожалению, Эхо и Мерфи погибли, когда часть людей МакРири не захотела принимать предложение о мире и они добрались до тех, кто им сопротивлялся. Беллами… Беллами сейчас должен оплакивать Эхо, но скорее всего, он находится рядом с его сестрой. Октавия натворила много жутких дел в последнее время, они потратили столько времени на то, чтобы привести ее в чувство и попытаться восстановить разум девушки. Октавия серьезно пострадала после того, как приняла решение о каннибализме в бункере, после этого ее психологическое здоровье вызывало серьезные опасения. Но сейчас она добровольно приняла решение о том, что Медди будет править народом, а сама Октавия на некоторое время погрузится в крио-сон для того, чтобы восстановить свои истерзанные тело и душу. Это стало ее наказанием, и никто не был против. Кларк снова глубоко вздыхает, а затем идет прочь. Она снова осталась одна. Медди… Ее ребенок вдруг резко стал таким взрослым и Кларк думает, что та больше не будет в ней нуждаться. Эта мысль отдается болью в сердце, потому что Кларк до сих пор растеряна, потому что Кларк жила шесть лет в ожидании возвращения своих друзей, в ожидании возвращения Беллами к ней… Но когда это произошло, то все стало так запутано и непонятно. Не произошло ничего из того, о чем Кларк бы мечтала или чего желала: она снова в кругу своих друзей, они вместе сидят у ночного костра, смеясь и разговаривая о чем-то, вспоминая погибших друзей и вообще, просто даря друг другу тепло и поддержку. Она бы села рядом с Беллами, со своим лучшим другом и… И может быть, Кларк наконец-то была готова к тому, чтобы сделать первый шаг к нему, ему навстречу для того, чтобы исцелиться и научиться быть рядом друг с другом… Ее любовь к Беллами всегда была непростой и иногда попросту непонятной. Они начинали как противники, но быстро поняли, что на самом деле очень похожи и стремятся к одному. Они стали союзниками и со-лидерами, потом друзьями, затем — лучшими друзьями… И Кларк чувствовала, что Беллами хотел бы переступить через эту черту, через эту грань, но тогда именно она его оттолкнула и увлеклась другим человеком. Затем она боялась, просто боялась того, что однажды и Беллами погибнет, потому что все, кого Кларк любила, все они умирают. А это был Беллами, и цена неудачи в случае того, если что-то пойдет не так, была для нее слишком высока. За шесть долгих лет Кларк снова обрела себя и собрала по кусочкам свое сердце и душу. Она впервые начала смотреть в будущее с оптимизмом и с какой-то надеждой, она была наконец-то готова открыть Беллами свое сердце. Но потом пара мгновений — и снова ее сердце разбивается, когда Кларк видит Беллами и Эхо, бегущих друг другу и затем целующихся. Она опоздала. И если это Кларк Гриффин еще и могла пережить, то тот факт, что они с Беллами стали врагами на противоположных сторонах очередного противостояния, она пережить не могла. Каждый из них сделал свой собственный выбор и каждый из них оттолкнул другого. Впервые за такое долгое время Кларк и Беллами выбрали не друг друга, а выбрали кого-то другого. Кларк наконец-то отходит на достаточное расстояние от нового импровизированного лагеря и пытается погрузиться в ночную прохладу Эдема. Это был ее настоящий дом такое долгое время, но сейчас она желает уйти отсюда как можно скорее. Уйти, не оглядываясь, чтобы забиться в какой-то уголок и рухнуть, рухнуть и не вставать очень долгое время. Мир снова стремительно меняется, но Кларк Гриффин не знает на этот раз, где именно ее место в этом новом мире. Здесь тихо и спокойно. Кларк стоит на берегу того самого небольшого водоема с водопадом, который она нашла шесть лет назад, побежав за птицей. Луна сегодня очень яркая и светлая, она отлично освещает все вокруг. Может быть, стоило бы искупаться, чтобы хоть немного смыть с себя эти грязь, пот и дикую усталость, но шум в кустах заставляет резко схватиться за пистолет и замереть. Это всего лишь Беллами. Беллами Блейк. Он выходит из-за кустов и его взгляд сразу же останавливается на ней. Кларк замирает, потому что не готова сейчас к новой ссоре или страданиям, да и она не знает, что ему сказать. — Мне сказали, что ты пошла в эту сторону, — начинает он, подходя ближе. Голос Беллами кажется потухшим, но не безжизненным. Каким-то внутренним чутьем Кларк чувствует, что потеря Эхо и Октавии все-таки его не сломала. — Нужна минутка, чтобы переварить все происходящее и подумать, как быть дальше, — это выходит намного жестче и более прохладно, чем планировалось, — Октавия будет в порядке? — Хотя они с сестрой Беллами чуть не убили друг друга, ради своего бывшего лучшего друга Кларк сейчас задаст этот вопрос. Беллами подходит еще ближе и медленно садится на песчаный берег. Кларк убирает пистолет и опускается рядом, и некоторое время оба молчат, глядя только на водную гладь, в которой так красиво отражается лунный свет. — Мы поговорили, и она готова к своему искуплению, — наконец-то отвечает Беллами, — два года сна в крио-камере — это еще совсем ничего. — Мы все делали ошибки, за которые потом платили, — деревянным голосом отвечает Кларк фразой, которую ненавидит всей душой, — надеюсь, она потом будет в порядке. Снова молчание. Кларк знает, что должна сказать еще. — Я соболезную тебе. Эхо… Пусть она в прошлом и была нашим врагом, но сейчас она старалась помочь и защитить нас… Защитить тебя… Беллами снова чуть кивает, и отвечает: — Да. Я действительно был к ней привязан… Она не заслужила смерти, мы так ждали спуска на Землю! Ждали, что снова сможем дышать полной грудью… — Мы снова и снова теряем тех, кого любим. Несколько минут стоит тишина, а потом Беллами начинает: — Я должен тебе извинения за Медди. Если ты когда-нибудь сможешь меня простить, Кларк. Я… Я поступил исходя только из собственных интересов, но на тот момент это решение казалось самым верным. — Знаешь, я готова тебя понять, Беллами, — Кларк вдруг чувствует, что спокойное умиротворение куда-то так быстро исчезло, — понять, что ты делал все это ради… своей семьи, которой я уже не являюсь. Но я не могу понять того, что ты мог лгать мне так нагло и жестоко, глядя прямо в глаза! — вдруг она вскакивает на ноги, сжимая ладони в кулаки от ярости, — как ты мог поставить под удар моего ребенка?! Медди была единственной, кто держал меня в здравом уме все эти годы! Медди… И ты! — Я? — в его глазах путаница, когда и Беллами поднимается на ноги, глядя прямо в ее глаза. — Ты, — жестко отвечает Кларк, — именно ты. Каждый день я брала в руки эту чертову рацию для того, чтобы снова и снова разговаривать с тобой! Я рассказывала о том, как прошел мой день, чего я хочу еще сделать, как мне страшно и одиноко, рассказывала о том, как нашла Медди и как это стало для меня настоящим спасением! Ты держал мой гребаный разум в нормальном состоянии, я ждала здесь всех, но тебя… тебя ждала больше остальных. Кларк выдыхает, потому что ей вдруг не хватает воздуха для того, чтобы дышать. Она и так переступила черту, она не знает, стоило ли действительно говорить ему такие вещи именно сейчас и стоит ли продолжать, стоит ли говорить более ясно и понятно. И когда она поднимает свои глаза на него, то видит в глазах Беллами боль и понимание. Понимание и какую-то муку. — Я разваливался на части, когда мы оставили тебя здесь, — треснутый голос мужчины напротив заставляет ее собственное сердце снова наполниться болью и состраданием, — чувство вины и предательство меня убивали, Кларк. Мне снились кошмары, в которых ты сгорала заживо в огне, и я не мог тебя спасти… Я не знал, достойны ли мы того, чтобы продолжать жить там, на Арке. Я прошу прощения за то, что оставил тебя здесь, Кларк. Ей вдруг стало легче. Просто легче даже оттого, что они снова разговаривают и выясняют вот такие вот важные вещи. — Мне нечего тебе прощать, это был мой выбор, останьтесь вы здесь, то все бы погибли. А так… было много испытаний, но посмотри, мы все здесь и сейчас, мы живы и… — и потом Кларк запнулась, потому что это выглядит некрасиво из-за Эхо, которую он любил, и которая умерла. — Что с нами стало? — задает Беллами вопрос, на которого ни у одного из них нет ответа. Медленно он снова опускается на песок. Кларк некоторое время раздумывает, а потом садится рядом, снова глядя на водную гладь и луну в отражении. — Мы с Эхо долго шли друг к другу, — начинает вдруг он, — три года мне понадобилось на то, чтобы я ее простил, чтобы мы переступили через прошлые обиды и страдания. А потом мы узнавали друг друга и были счастливы. Я… Она придавала моей жизни смысл и мне больно оттого, что она ушла. Это несправедливо. — Беллами, — вот теперь голос Кларк надломлен, и она решает, что сейчас ему точно требуется поддержка друга. Девушка осторожно протягивает руку и кладет свою ладонь на его плечо в немой поддержке и утешении, — мне очень жаль. Никто из нас не заслужил того, что происходит, но может однажды… все изменится. — Я любил Эхо, — вдруг продолжает Беллами, но потом поворачивается к Кларк лицом и продолжает, — но даже и близко не так, как я любил тебя. Тишина. Кларк требуется некоторое время для того, чтобы все осознать. Осознать и понять, что он только что действительно он сказал, сказал и имел ввиду. Очень медленно она вдруг убирает свою ладонь с его плеча и больше не чувствует его тепла. Кларк просто поражена тем, что один из них все-таки это произнес, сказал это слово наконец-то так открыто и ясно. Любовь. Она никогда не думала, что однажды они смогут сказать это друг другу. Она боялась и отталкивала его, он сначала ждал, а затем пошел дальше. — Я понимаю, — ее голос звучит так надтреснуто и нервно, — я ни в чем тебя не обвиняю, Беллами. Шесть лет — очень долгий срок и ты пошел дальше, ты был счастлив, и я рада этому. И пусть мне было больно видеть тебя вместе с Эхо, я могла это пережить. Но пережить наш раскол как друзей и союзников — этого я не смогла. — Что с нами стало? — снова спрашивает Беллами, но на этот вопрос по-прежнему нет ответа. Некоторое время они снова сидят в тишине, но на этот раз для Кларк эта тишина комфортная и какая-то теплая. Они поговорили. Пусть так быстро и этого было очень мало, но она теперь знает, что ему действительно жаль и что он понимает, что она страдала. — Наверное, мне тоже надо попросить у тебя прощения, — начинает теперь и она, но Кларк не может пока смотреть Беллами прямо в глаза, поэтому не отрывает взгляда от воды, — за то, что бросила тебя умирать на Арене. Мне было больно, но ты сделал свой выбор. Но знаешь, в глубине души я верила в тебя, в то, что ты выкарабкаешься из этой ситуации и все-таки выживешь. И может быть, ты был в чем-то и прав по поводу Медди… Я никак не могу осознать, что она уже достаточно взрослая для того, чтобы принимать собственные решения. Медди выросла… так быстро. — Как и Октавия когда-то, — отвечает Беллами, и они оба чуть усмехаются в каком-то подобии улыбки. Кларк думает, что это довольно больно: знать, что они потеряли столько времени, а в итоге и вовсе опоздали друг для друга. Ей больно отпускать Медди во взрослую и самостоятельную жизнь, ей тяжело снова думать о том, что нужно налаживать отношения с бывшими друзьями. Она снова осталась одна и не важно, что вокруг нее на этот раз так много людей. — Может быть, мы сможем пережить даже все это, — наконец-то снова начинает она, — пережить и стать еще сильнее. Может даже, удастся построить новый мир, ну, а пока я хочу уйти на некоторое время. Мне нужно время чтобы обдумать наконец-то, чего хочу именно я. Кларк не приглашает его с собой, потому что не особо этого желает. Да и Беллами сейчас нужно быть рядом со своими друзьями, чтобы скорбеть, и чтобы привыкнуть к тому, что Октавии пока нет. Это расставание — это нормально и это даже хорошо, потому что им нужно время для того, чтобы обдумать все это и сосредоточиться на будущем. — Мы будем в порядке? — просто спрашивает он, когда Кларк поднимается на ноги, чтобы уйти. Беллами следует за ней, они снова стоят напротив друг друга, и Кларк вдруг буквально кожей может почувствовать то напряжение между ними, которого так давно не чувствовалось. Были только недосказанность и недоверие, а вот сейчас снова можно прямо-таки чувствовать, что это — Беллами. — Я думаю, что со временем — да, — искренне отвечает она, всей душой в это веря. Может быть, Беллами даже немного улыбнулся после этих слов, несмотря на боль в его глазах. — И, если что, я тоже тебя любила. Кларк сказала это шепотом, но эти слова прозвучали так громко и так оглушающе, что повышать голос даже и не потребовалось. На этот раз Кларк не трусит, а смотрит ему прямо в глаза. И читает там, в карих глазах Беллами Блейка лишь шок и радость, а также снова эту муку и невысказанное сожаление о том, что они потратили так много времени зря. Может быть, он и тоже хотел ей что-то сказать, но не стал этого делать. Потому что не нужно сейчас слов, потому что все это сейчас неправильно и не вовремя, потому что Беллами и Кларк — они такие, они всегда будут молчать, страдая и разрывая себя на части изнутри, молча. Кларк просто ему кивает, а потом просто разворачивается и неторопливо идет туда, откуда пришла. И только отойдя на достаточное расстояние для того, чтобы Беллами больше не мог ее услышать, заканчивает эту фразу: — И кто сказал, что я перестала любить тебя сейчас?