Объятия Дракона

      Джинхэй сел рядом и мягко посмотрел на альфу. Тот печально улыбался, глядя прямо перед собой. Бета знал, что эта улыбка предназначалась вовсе не ему. Сейчас альфа мыслями был далеко отсюда. - Мы познакомились в больнице. Я попал туда, когда главой организации был мой отец, а мне едва исполнилось двадцать лет. Я и мой сродный, по отцу, брат Саймон после одного очень тяжёлого боя угодили в больницу. Моему брату хватило смелости и ума вовремя унести ноги из Китая, хотя тогда отец в гневе отказался от него, но брат смог начать жить заново. Как известно, редко кому везёт встретить свою Истинную пару. Но даже если это и случается, то это не значит, что они живут долго и счастливо. Я думал, что Тим - мой Истинный, но очень скоро понял, что ошибся. Тим тогда был милым юношей, верившим в любовь. Он работал медбратом в больнице, где лежали мы с братом. В то время Саймон и его омега обретали друг друга после долгих лет разлуки, и на фоне их любви я чувствовал себя... неполноценным. Сейчас я понимаю, что вёл себя глупо, ведь тогда я был незрелым юнцом, - грустная улыбка вновь тронула губы китайца. - Но я вбил себе в голову, что немедленно должен найти свою Пару, и пометил первого попавшегося омегу. Первые годы супружества всё было хорошо, хотя я понимал, что не люблю Тима и что этот омега мне чужой, мы спали вместе, занимались сексом, но глубокого чувства я к нему не испытывал. Вскоре погиб отец, и я занял его место. Тим не подозревал о том, кем был его муж, а когда узнал, я предложил ему развестись и свести метку, но он не согласился. - Но ты не виноват, - не выдержал бета, не заметив что перешёл на "ты". - Ты же был готов отпустить его! - Нет, я виноват, - отрезал он, а лицо его стало жёстким. - Я даже не попытался настоять, не предупредил, что ждёт его, если он останется со мной! Через полгода после нашего разговора он забеременел. Позже, после рождения ребёнка, я узнал, что Тим впал в глубокую депрессию, но не обратил на это внимания - просто нанял людей для охраны и заботы о малыше и вновь погрузился в работу, - было видно, что Сайадзян до сих пор скорбит по своему сыну и неудавшейся семейной жизни. - Затем до меня дошла информация о том, что Тим подсел на наркотики, - альфа замолчал, прикрыв ладонью глаза. - Поэтому ты запретил торговать наркотиками и огнём и мечом выжег весь наркобизнес в Южной Азии? - осторожно, но с пониманием спросил Джинхэй. - Не только из-за этого, - хрипло произнёс Сайадзян. - В пятнадцать лет, когда от передозировки умер папа-омега, я поклялся на его могиле, что наркотики не будут продаваться в Китае, пока я имею здесь хоть какую-то власть. Это случилось, когда моему мальчику должно было исполниться три месяца. Тим был "под кайфом". Он выбросил Хуньлиня из окна пятого этажа.       В тёмных глазах Сайадзяна стояли слёзы боли. Чтобы скрыть свою слабость, альфа отвернулся. Бета залез на кровать и осторожно, чтобы не задеть раны, обнял альфу. - Я понимаю, - прошептал почти в самое ухо альфе. Мужчина обнял его в ответ. - Спасибо за то, что выслушал, друг мой! - альфа склонил голову в поклоне. Бета вспыхнул - чтобы альфа, глава Триады, признал бету равным себе? Немыслимо, но это было так, и Джинхэй поклонился в ответ.       Они многое вместе пережили и стали очень важны друг для друга. Но, несмотря на это, Джинхэй не мог заставить себя открыться Сайадзяну. Он боялся, что альфа если даже не отвергнет его, то не воспримет всерьёз, а может, даже, отошлёт прочь от себя. К тому же глава Триады был, как ему казалось, влюблён в мужа своего брата. И бета молчал, страдая оттого, что альфа считает его самым близким другом. Это, вероятно, немало - быть побратимом одного из самых богатых и влиятельных людей в мире, но... Для него это было мало, чудовищно мало!       Джинхэй, будучи одним из четырёх наиболее приближённых к Сайадзяну людей, отвечал за определённые аспекты деятельности. Талантливый химик, он контролировал разработки новых средств для контроля над инстинктами омег и альф, а также влияющие на потенцию, плодовитость, естественный запах, периоды течки, беременность. Разработки велись в тайне от всех, так как это были очень ценные препараты.       Джинхэю очень понравился племянник Сайадзяна. Люсьен Хонг показался бете добрым и очень весёлым мальчиком. Когда он приходил в офис, где обычно работал Сайадзян, на запах выпечки, что тот приносил с собой, сбегались все сотрудники. Но узнать его поближе Джинхэй не успел. Родители омежки, Саймон и Микаэль Хонги, беспокоясь за здоровье (да и что греха таить, безопасность), решили отправить его на каникулы к дедушке в Италию. Сайадзян, души не чаявший в племяннике, лично посадил его на самолёт, правда в тайне, чтобы обеспечить безопасность омежки, подарив ему на прощание флакончик средства для омег, которое облегчало период течки.       Наблюдательный Джинхэй тогда чутко уловил подавленность альфы, которую, разумеется, никто, кроме него, не заметил, потому что Сайадзян считал это слабостью, даже несмотря на любовь к племяннику и уважение к его родителям. Бета сделал всё чтобы отвлечь его от грустных мыслей, но Сайадзян закрылся в себе, а в его глазах поселился холод, и любящее сердце Джинхэя обливалось кровью при виде душевных страданий возлюбленного. Но он успел достаточно хорошо узнать альфу, чтобы понять, что тот единственный раз, когда тот открыл ему свою душу, не приблизил его к сердцу мужчины. Ни на шаг.       Но всё изменилось, когда альфа вызвал Джинхэя к себе в кабинет раньше обычного. - Вы меня вызывали? - мягко спросил бета, поклонившись. Альфа стоял к нему спиной, и Джинхэй не видел выражение его лица, но по одной его напряженной позе понял, что что-то не так. - Джинхэй, я решил, что нам необходимо начать наращивать связи в Европе. - Да, господин, какие будут указания? - бесстрастно ответил бета. - У тебя три дня, чтобы собрать людей. Выбирай только надёжных и проверенных. - Я всё понял, господин, - опять без эмоций ответил заместитель, но перед уходом обеспокоено спросил: - Что-то, ведь, случилось? Бета понимал, что не имеет права на такие вопросы, но Сайадзян не разгневался. - Да, - коротко бросил альфа, так и не отвернувшись от окна. Но Джинхэю и не требовался подробный ответ. Он догадывался, что его господина беспокоит вовсе не одряхлевшая Европа, а нечто гораздо более важное. Рим, Италия       Даже гипнотические способности заместителя не помогли Сайадзяну разговорить Лукаса Холта. Этому скользкому, на взгляд Джинхэя, омеге явно было что скрывать.       Но бету ожидало настоящее потрясение, когда дверь открылась, и в кабинет вошли незнакомые альфа и омега. Альфа, судя по внешнему сходству, являлся тем самым сродным братом, о котором он, Джинхэй, так много слышал. Сайадзян пожал брату руку, едва взглянув на омегу. - Саймон, брат мой, и ты, Микаэль, познакомьтесь, это мой заместитель и самый лучший друг. Джинхэй сдержано поклонился. Ему хватило одного короткого взгляда, брошенного на лицо омеги, чтобы понять, что оно очаровательно: чуть вздёрнутый носик, приятная улыбка, огромные синие глаза и упрямый подбородок уже притягивали к себе взгляды собеседников, но выражение окаймлённых пушистыми ресницами синих глаз делало лицо Микаэля Райдинга-Хонга поистине неотразимым. Во взгляде омеги светился острый ум и накопленный, за долгие годы, жизненный опыт. Его облик не портил даже длинный изогнутый шрам. Джинхэй чувствовал, что на фоне Микаэля такой бета, как он, просто не имеет не единого шанса. К тому же, он быстро смог заставил Лукаса все рассказать, и у Джинхэя возникло горькое чувство поражения и безвыходности.       Несмотря на то, что многие альфы делали ему комплименты, бета считал себя некрасивым. На самом деле у Джинхэя было благородное лицо аскета, а самой привлекательной чертой его внешности были глаза. Тёмно-фиалковые, по-азиатски раскосые, с густыми и длинными ресницами, полные тайн и мудрости, они были похожи на прекрасные звёзды, до которых невозможно дотянуться... Кроме этого, Джинхэй мог похвастаться длинными тёмно-каштановыми локонами, которые, правда, почти всегда были заплетены в косу.       Его наблюдательность вновь оказалась на высоте. Он буквально кожей почувствовал влечение Сайадзяна к Микаэлю. Бету охватили боль и сомнения, и он, торопливо извинившись, покинул кабинет, не заметив, как Сайадзян растерянно смотрит ему вслед.