Леди Нценского уезда - 2

      — Ну вот, сударыня, извольте пожаловать в мои скромные владения, — мистер Торнтон распахнул двери своего склада, и мадам Арагорина невольно задержала дыханье: в торжественных нотках его звучного голоса ей послышались звуки свадебных колоколов…       Она переступила порог святая святых и чуть не ахнула от изумления: склад даже отдалённо не напоминал тёмный затхлый амбар, в каком у неё в Поместье содержался лён. Скорее, он был похож на фабричный цех, — длинное помещение с высокими потолками и аккуратными стеллажами с ровно уложенными рулонами тканей. Мария Армитиджевна восхищённо обвела глазами помещение:       — Ах, сударь мой! В таких хоромах, я чаю, не грех обсудить вопросы коммерции!       Мистер Торнтон подошёл к ближайшему стеллажу и отвернул уголок рулона.       — Извольте взглянуть, мадам, сколь мягок и тонок наш ситец…       Мадам Арагорина как заворожённая смотрела на крупную, но изящную мужскую руку, скользящую по поверхности. И, внезапно нагнувшись, выпростала одну из своих нижних юбок.       — Позвольте-ка, сударь, сравнить в целях эксперименту, так ли тонок и мягок наш ибенёвский лён…       Мистер Торнтон, мгновенно оценив важность ситуации для развития совместного коммерческого предприятия, проворно опустился на одно колено перед миниатюрной леди и аккуратно загнул кверху многочисленные юбки. Пропустив в ладони подол самой нижней, мужчина совершенно невзначай коснулся стройной ножки, чем вызвал ощутимый трепет у отнюдь не робкой мадам.       — О, сударыня, я вижу мануфактуру, достойную собственного производства! Я и думать не смел, что в ваших краях носят вещи, материал которых может соперничать с нашим!       Предприимчивая дама зарделась и пылко накрыла своей ручкой мужественное запястье.       — А что Вы скажете на это, сударь мой?       Она решительно потянула руку мистера Торнтона вверх, и взору мужчины открылась соблазнительный силуэт в почти прозрачном чулке, выше колена перевязанный изящной кружевной подвязкой. Мистер Торнтон замер, оценивая качество тонкой материи. Надо сказать, что на складе в эту пору было отнюдь не светло, так что джентльмену пришлось нагнуться и обхватить мадам за колено, дабы рассмотреть всё в подробностях. Руки мистера Торнтона явно умели обращаться с тканью, ибо с первым же прикосновением Мария Армитиджевна словно воочию увидела светлые перспективы их совместных капиталовложений. Мистер Торнтон меж тем продвинулся в исследованиях так далеко, что с большой радостью узнал милтонский хлопок чулка, а также и местное кружево на подвязке…       — Осмелюсь спросить, мадам, — слегка хрипловатым от волнения голосом произнёс мистер Торнтон, — ленты на сей вещице тоже милтонские?       — Не могу знать, сударь, — прошептала Мария Армитиджевна, чувствуя всю важность заданного вопроса. — А давайте-ка, сэр, развяжем и хорошенько посмотрим… Не может быть того, чтоб не ваши были… Вы ведь своё с первого взгляда узнаете, не так ли?       Надо сказать, что ответ её несколько запоздал, ибо мистер Торнтон уже освобождал её от упомянутой подвязки, дабы исследовать состав ткани, а равно и то, не оставляет ли эта ткань следов на теле при долгом ношении…       — А скажите, сударыня, — голос мистера Торнтона начал прерываться от волнения, когда он медленно стал спускать чулок в её ноги, — хорошо ли носится наш хлопок? Не парит ли в жару? Не стынет ли в холод?       — Ах, сударь, должна Вам ответствовать, что ткани Ваши очень деликатны и чувствительны, а кожа после них отдохнувшая и свежая. Да Вы и сами видите! — мадам Арагорина снова накрыла его руку своею и прижала её к ноге изнутри повыше колена. Мистер Торнтон задрожал, и его руки сами собой стали двигаться вверх. Мадам откинулась на один из мешков с хлопковым сырьём, чтобы мистер Торнтон в полную меру мог оценить, насколько здоровый для организма эффект оказывают его ткани. Мужчина наклонился ниже, другая его рука скользнула на другое её колено, и Мария Армитиджевна ощутила, что его дыхание отзывается где-то в самой глубине её души.       — Ах, сударь, — в полном упоении прошептала она, — как же я благодарна нашим дамам, что взяли меня в сей бонвояж! Кабы не наше общее стремление к прогрессу и процветанию, не видать бы Вам результатов своего неустанного труда в столь далёких от Британии местах!       — Ваша правда, мадам, — отозвался мистер Торнтон, успев к тому времени справиться и с другой подвязкой. — Я вижу, сударыня, мой скромный труд оказывает поистине лечебное воздействие на дамские организмы, я и думать не мог, что могу содействовать Вашей привлекательности.       — Именно так, дорогой сэр! И лучший способ убедиться в этом — самому проверить, — Мария Армитиджевна слегка обняла широкие мужские плечи и притянула их к себе, попутно заводя левую ногу вокруг стройного торса мистера Торнтона. Сильные руки подхватили её под бёдра, освобождая их от сокрытости юбок.       — Сударыня! — дыхание мистера Торнтона стало почти обжигающим. — Чувствуете ли Вы, сколь гармонично сочетание наших помыслов и действий?       Мадам закрыла глаза, охватила литое бедро мужчины второй ногой, и кивнула, не имея сил говорить.       — А скажите мне, сударыня, — промурлыкал мистер Торнтон, делая первый, весьма уверенный толчок навстречу совместному коммерческому проекту. — Все ли ваши подруги столь образованы и увлечены коммерцией? А то я, знаете ли, готов, в случае чего, расширить предприятие до размеров многоотраслевой монополии…       Мария Армитиджевна враз пришла в себя и с укоризной взглянула на него.       — Да что Вы, сударь! Наши дамы — леди чувствительные, романтичные, им подавай общество художников да детективов! Или вон, как милейшая Лоренца Лоркенсоновна, — гномов да эльфов, природу их изучать. А барыня наша, душенька Хельга Ольговна, по тяжести положения, благотворительность полюбила… Однако, сударь, я нисколько не сомневаюсь в Ваших монополистических потенциалах… — мадам теснее прижалась к мускулистому торсу, стараясь как можно глубже постичь солидные размеры предлагаемых монополий. — Разве что Вам скоро наскучит в обществе такой неромантичной натуры, как я…       — Ах, что Вы, мадам, Вашей красоте и образованности не требуется никакой романтизм! — выдохнул мистер Торнтон, делая энергичное поступательное движение.       От этих слов, не расходящихся с делом, Мария Армитиджевна почувствовала себя то ли на небесах, то ли совладелицей всех славных милтонских предприятий.       — Добавьте к этому ещё мой опыт и практические познания во многих экономических вопросах, — мадам Арагорина порывисто приподнялась и, обвив мужественную шею аглицкого фабриканта точёной ручкой, другой принялась развязывать чёрный шёлк элегантного галстука мистера Торнтона. Шёлк змеёй скользнул на пол, а ловкие пальчики предприимчивой барыни, меж тем проворно расправившись с пуговками на безупречно-белоснежной рубашке вероятного делового партнёра, добрались до широкой груди того и, очертив острыми ноготками знак бесконечности на гладкой упругой коже, принялись ласково, но настойчиво спускаться вниз, вызывая у мужчины вздохи активного одобрения.       — Ах, сударь мой, — воркующее произнесла мадам Арагорина, наклоняясь к пышущей жаром и часто дышащей мужской груди, — никогда не замечала, чтобы ткань так безупречно ложилась на кожу…       Она медленно спустила рубашку с правого плеча, и губы мистера Торнтона чувственно раскрылись.       — … Ни единой складочки… — из-под тонких пальчиков высвободилось левое плечо, и мистер Торнтон запрокинул голову, а мадам Арагорина наклонилась и провела язычком от груди до основания царственно-лебединой шеи. Мистер Торнтон вынужден был согласиться, что более опытного и знающего, а главное — гибкого экономиста ему в жизни ещё встречать не приходилось.       Не желая показаться невежественным провинциалом на фоне демонстрации столь выдающихся предпринимательских способностей, англичанин поспешил придать своим движениям глубины и мастерства, и так в этом преуспел, что его визави, позабыв обсудить процентное соотношение собственного долевого участия в планируемом совместном бизнесе, тут же решила, что неплохо было бы этот самый бизнес сразу перевести в разряд семейных, тем самым раз и навсегда совместив весьма полезное сотрудничество с неоспоримо приятным времяпрепровождением.       — Как жаль, сударь, что время моего пребывания в Ливерпуле ограничено, да и славного города Милтона нет в списке посещаемых моими любезными землячками мест, — слегка ускоряясь, жарко выдыхала Мария Армитиджевна просто в стройную шею мистера Торнтона.       — А какие города входят в этот любопытный список? — стараясь не сбиться с ритма, вопросил англичанин, покрепче обхватывая бёдра заграничной прелестницы.       — Волею судьбы и милейшей нашей хозяюшки госпожи Дантист, несёт нас нелёгкая в некий Дартмур, в родовое гнездо родственника Хельги Ольговны лорда Баскервиля. Намечалось заехать в Лондон, зе кэпител оф грейт бритин, так сказать — там у нас старые знакомые проживают. А уж далее — как пойдёт…       — Так это же превосходно! — воскликнул мистер Торнтон, на мгновение сокращая сложившуюся между будущими деловыми партнёрами амплитуду. — В Лондоне в скором времени состоится выставка, куда я непременно отправлюсь, чтобы ознакомиться с последними достижениями технической науки, и если вы пожелаете посетить это чудо мирового прогресса…       — Само собой, пожелаю! — всей душой отдаваясь завораживающему действу обратно-поступательных движений, заверила мадам Арагорина. — Вы даже не представляете, как я всякий прогресс люблю и уважаю!..       — В таком случае, вы позволите мне сопровождать вас, миледи? — галантно выплёскивая достигшее апогея восхищение столь прогрессивными взглядами своей визави в своевременно подставленный отороченный вологодскими кружавчиками батистовый платочек, полюбопытствовал милтонский мануфактурщик.       — Да как же тут откажешь столь любезному кавалеру? — зарделась от удовольствия Мария Армитиджевна, оправляя слегка сбившиеся юбки. — А теперь я вынуждена с вами распроститься, дорогой мистер Торнтон. Боюсь, как бы спутницы мои не встревожились от моего долгого отсутствия.       — Я провожу вас, сударыня, — отыскивая галстук, откликнулся мужчина. — Не могу же я позволить, чтобы столь перспективная для совместных прожектов бизнес-леди подвергалась опасности на улицах этого не слишком благополучного города!       Благосклонная улыбка Марии Армитидживны была ему лучшим ответом.