Мировая Имунная Реакция

Свернувшаяся кровь вперемешку с хлопьями жирной сажи хлюпала под подошвами ботинок. Бесконечно тянулись ряды симметричных блоков мускулатуры, напоминавших строение рыбьего тела, да косая сетка хрящей, чуть просвечивающих под тонкой и гладкой внутренней выстилкой, похожей на кружево из-за обилия мелких ветвящихся сосудов. Ландшафт нарушали лишь лопнувшие внутренности и раны, обвалившиеся внутрь грудами растерзанной плоти, сквозь которую пробивался иногда слабый свет снаружи, Солдат, шедший впереди, пользовался для записи прибором ночного видения; второй же освещал отдельные детали фонарем, позволяя лучше рассмотреть их. Под сводами полости тянулись тонкие белесые нити, сильно бликовавшие в свете фонаря. Во вновь наступавшей темноте они недолго продолжали светиться и затем медленно тускнели. Стоило обратить на них внимание, как слабое свечение стало заметным и впереди — похоже было, словно они сползались, как черви, на звук шагов, и следовали за идущими. — Это живые существа, — обрадовалась Ольга, наблюдая за сгустками, собирающимся над головами солдат, — попробуйте выйти на контакт. «Мы хотим помочь. Ответьте нам. Здесь есть выжившие?» — набрала она на клавиатуре, и портативный проектор отразил этот текст на массиве мертвой плоти. Медленно светящиеся черви переместились чуть в сторону и заблестели ярче. Больше ничего не происходило. — Электрическая активность очень низкая, — разочаровал Ольгу омеговец. — Это не разумная форма жизни. Вероятно, какие-то симбионты или паразиты, очень примитивные. Капитан промолчала; и, лишь поняв, что остановившиеся солдаты дожидаются ее разрешения продолжить путь, неохотно кивнула. Лучь фонаря упёрся в плотную, пронизанную черными сосудами перепонку, враставшую в «стены». Посредине ее пересекала узкая треугольная прорезь с сомкнувшимся темным краем. На нажим она не поддавалась, лишь перепонка дрожала, как надутый ветром парус. — Мы прошли не больше четверти всей длины объекта в этом направлении, — прокомментировал омеговец. — Перепада давления между полостями нет. Вскрываем? — Какой уж там перепад давления, когда американцы его изрешетили как сито, — вздохнула Ольга. — Ладно, вскрывайте. — Оно мертвое. Ольга впервые оторвала взгляд от монитора, обернулась вопросительно. — Не жалей его, оно уже мертвое, — повторил омеговец, чуть коснувшись ее плеча. — Хуже уже не сделать. Ольга неопределенно качнула головой, но тут солдат на экране взялся за резак, заставив ее взволнованно вглядываться в сумрак открывшегося отсека. Там не было ровным счётом ничего нового: набухший по краям свернувшейся кровью след от попадания снаряда, разорвавшегося где-то в позвоночнике «кита», вывалившиеся петли кишечника да вяло переползающие светящиеся черви. Ольга утерла выступивший на лбу пот и вновь вздохнула — не то от разочарования, не то от усталости. — Воды? — предложил омеговец. Ольга вновь молча покачала головой. — Сам «корабль» уже давно мертв? — уточнила она. — Ты ведь это имел в виду? Он сам не мог заговорить с нами? — Он мертв много часов, судя по электрической активности основных нервных узлов, и уже разлагается. Но неизвестно, как давно появились надписи. — С учётом того, что они выросли на его крови, это может быть что-то типа «черного ящика»… — Неинформативно для «черного ящика», — возразил солдат. -. Это попытка позвать на помощь, а не система, автоматически запускаемая при аварии. — Логично, — Ольга облизнула губы и продолжила наблюдать за поисками выживших. Надежды ее, тем не менее, таяли; к тому же после болезни ей стало трудно подолгу концентрировать внимание, она была уже утомлена и невольно стыдилась этого — в прежние дни она непременно выехала бы на место и сама обшарила все, не испытывая тени усталости. Сейчас она провела не больше пары часов, сидя в теплом и безопасном изоляторе у монитора — все равно что фильм посмотреть — но лишь усилием воли не позволяла себе откинуться назад и подремать на заботливо подставленных коленях. Ольга вполне понимала, что эмоциональное состояние тоже связано с перенесенной болезнью, но ей было тоскливо. Второй отсек омеговцы осмотрели значительно быстрее; закончился он очередной перепончатой «дверью», и ее — с разрешения капитана Шелеховой — вскрыли с куда меньшими предосторожностями. За дверью было светлее. Ольга, наблюдавшая сквозь полуприкрытые глаза, не сразу поняла причину — сперва ей показалось, что свет просачивается сквозь рану над головами солдат. Но это был свисавший с потолка клубок знакомых светящихся червей; горели они значительно ярче, чем в любом другом месте, хотя и не могли полностью осветить помещение. Однако куда важнее было то, что лежало под свисающей с потолка гроздью. Это было тело, отдаленно напоминавшее человеческое. Казалось, у ног солдат лежал ребенок лет пяти в излишне свободной, висящей на теле мешком темной одежде. В свете фонаря складки этой одежды или кожи поблескивали, и было видно, что они подернуты слоем маслянистой субстанции. Местами блестящий налет почти отсутствовал, по краям этих тусклых пятен было заметно движение — мелкие, похожие на улиток создания объедали его. Конечности гуманоида были изломаны, и трудно было понять, было ли это следствием травм или нормальной анатомией для существа; но то, что тело было абсолютно безжизненно, не оставляло сомнений. Под трупом пришельца растеклась небольшая вязкая лужица, тоже обильно населенная копошащимися улитками, а из выемок по бокам безглазой головы — по три с каждой стороны — торчали отростки, похожие на лапки насекомого и сходившиеся в прилегающий к голове плотный розоватый мешок. Перевернув тело, солдаты обнаружили, что пришелец, скорее, лежал лицом вниз. Глаз и рта с этой стороны также не было, но более рельефную часть черепа покрывала тонкая, бледная пузырчатая кожа с хаотично разбросанными порами. Нижняя часть лица напоминала небольшой хоботок, как у тапира. Дверь в соседних отсек не была закрыта полностью, и сквозь щель вваливались ошмётки мяса — головная часть корабля пострадала от обстрела сильнее всего. Дорожка из немногочисленных, начавших расползаться в стороны, улиток тянулась от проема до тела. Первое найденное тело не было единственным, но было наиболее целым. Ещё несколько трупов, буквально разорванных на куски при падении или от попаданий снарядов, обнаружилось в следующем отсеке. — Я думаю, он умер уже после падения, — произнесла Ольга, включив коммуникатор. Она говорила медленно, тщательно подбирая слова и иногда оглядываясь на омеговцы, словно ожидала, что он возразит или поправит. — Возможно, он добрался до уцелевшего отсека и попытался позвать на помощь. Это он сгенерировал надписи снаружи. А после этого умер, так и не дождавшись ответа. Может быть, задохнулся в дыму пожара, или был ранен при падении. — То есть нам уже не с кем пытаться установить контакт? — прямо спросил Макс. Остальные подавленно молчали. — Именно. Нужно продолжить поиски, но, судя по всему, весь экипаж находился в одном отсеке. В хвосте корабля очень узкие полости и много соединительной ткани, вряд ли они вообще туда заходили. Закончив говорить, Ольга наконец сделала глоток воды и только тогда осознала жажду, от которой буквально резало десны; едва не выпила залпом стакан, но омеговец остановил ее, тоном врача напомнив о необходимости пить медленнее. Отставив пустой стакан на постель, Ольга прикрыла глаза, силясь не расплакаться — мертвые тела и надписи с мольбами о помощи стояли перед ее внутренним взором — но, к счастью, уснула быстрее, чем эмоции взяли верх. Омеговец, закрыв ноутбук и оставшись потому почти в темноте, рассматривал ее бледное лицо с опухшим веками, сквозь которые видно было движение глаз — Ольге снились беспокойные сны — и поглаживал рассыпанные по коленям волосы, из медных сделавшиеся тусклыми, с серебряными проблеском седины. Он, как прежде, мог часами смотреть на нее, хотя теперь к нежности и всегдашнему удивлению — как вообще она появилась в его жизни, как он заслужил ее? — добавилась грусть и решимость. Когда-то давно ему не приходило в голову, что он может ее лишиться; после он боялся; а теперь понял, что не позволит этому произойти. Происходящее за стенами изолятора интересовало его лишь постольку, поскольку касалось Ольги, но все же скоро ему пришлось потревожить ее сон. Ольга очнулась сразу же, словно и не спала — ему увиделся в этом добрый знак — хотя ей и понадобилась помощь, чтобы сесть. — Пока мы осматривали корабль изнутри, снаружи наступили изменения, — сказал он, выводя изображение на монитор. Белые буквы вокруг корабля размылись; некоторые из них утратили форму, превратившись в пятна, другие же преобразились. «Выживших нет. Утечка оборудования может быть опасна для местных форм жизни. Входить в корабль нельзя. Корабль нужно уничтожить» — информировал кто-то.» *** — Мы в самом деле уничтожим корабль? — спросил Николай. По голосу было ясно, что он не слишком надеется на положительный ответ, и Ольга его не удивила. — Не раньше, чем во всем разберемся. Пока что единственный способ связи — эта плесень… — Да ты смеёшься? — перебил Макс. — Нас прямым текстом предупредили. — А тебе не интересно, кто нас предупредил?! — Ольга впервые за все время повысила голос. Николай сделал знак рукой, призывая успокоиться, но остался попросту незамеченным. — А тебя не волнует, что в результате погибнут люди? — Макс всерьез разозлился. — Нет, разумеется, тебя-то это не коснется, ты сидишь в своем аквариуме и можешь себе позволить сострадание ко всяким тварям… Ольга, не находя слов от возмущения, резко подалась к монитору. Не то от движения, не то от порыва эмоций у нее тут же закружилась голова, и она упёрлась ладонями, чтобы не упасть. Единственное, на что ей хватило сил, это бросить в сторону омеговца предупреждающий взгляд, запретив попытки помочь. — Чёрт… — Прекратить, — приказал Максу один из находившихся в помещении омеговцев. В отличие от старика, он был достаточно убедителен; да и тревога за капитана заставила Макса сбавить обороты. — Извини, но ты должна понять, мы не на пустом месте разводим панику, — вздохнул он. — Периметр оцеплен и нами, и американцами. Большую часть территории давно зачистили, — сказала Ольга. Она чувствовала себя виноватой, но уступать не собиралась. — Остался только кратер. Он защищен силовым полем, которое никакие биологические частицы не пропустит. Хотя бы дождемся последнего ответа. — И что ты спросила? — поинтересовался Илья, надеясь сменить тему разговора. Ему были одинаково понятны и опасения Макса, и надежды капитана. На мониторе появилось изображение с беспилотника, кружащего над кратером. «Кто вы? Зачем вы пришли? Мы уничтожим корабль огнем, этого достаточно?». — Не думаю, что ты получишь исчерпывающий ответ, — пожал плечами Николай, но было заметно, что обещание уничтожить корабль успокоило и его. — Но процесс уже пошел, предыдущая надпись растворяется. Правда, чем подробнее будет ответ, тем дольше его придется ждать. — А если вы общаетесь через плесень, то почему вам просто не перенести ее в какой-то контейнер и не убрать все остальное? — вдруг предложил Макс. — А что, если то, с чем мы общаемся, находится внутри корабля? — возразила Ольга. — Оно ведь сказало, выживших нет. Что тогда это, бортовой компьютер? — Ну да, твоя правда, — совсем стушевался американец. — Ладно, я свяжусь с вами, как только появится новая информация, — капитан с облегчением захлопнула ноутбук и осторожно спустила ноги с постели. — Пойду умоюсь. Мне ведь надо ходить самой хоть понемногу, да? Придерживаясь за стену, она добралась до умывальника и плеснула в лицо холодной воды. Стало намного лучше; на обратном пути ее почти не шатало. — Ты знаешь, что ты здесь не потому, что предпочитаешь держаться на безопасном расстоянии, — произнес омеговец, когда она присела рядом с ним. — Скорее, по прямо противоположной причине. Ольга внимательно посмотрела ему в лицо. — А ты, похоже, многому научился в мое отсутствие? — сказала она. Несмотря на шутливый тон, он почувствовал, что этого серьезный вопрос. — Да, многому. Но не в отсутствие. Наоборот, именно потому, что был рядом с тобой. Произошедшее заставило меня много думать. — Ты даже говоришь иногда по-другому… — Тебе это не нравится? — Просто непривычно. Но я рада, если ты правда смог извлечь что-то полезное из этой ситуации, — фраза вышла казённой, безжизненной, и женщина поморщилась, пытаясь подобрать слова. — Я боялась, что причинила тебе много страданий… — Не ты. Болезнь. Я впервые почувствовал себя беспомощным. Мне было страшно впервые, — он увидел боль, отразившуюся в ее глазах, и накрыл ее руку своей. — Пока этого не почувствуешь, не поймёшь и на что способен. Теперь я знаю, что могу всё. Абсолютно всё. Благодаря тебе. Ольга не нашла слов, чтобы ответить, и просто прижалась к нему теснее. *** — А вот и моя была правда, — заключил Макс, рассматривая очередные надписи в кратере. «Мы находимся на орбите вашей планеты и готовы ее покинуть. Мы не собираемся воевать с вами. Нервная система корабля фатально повреждена, контроль сохранен только над средствами коммуникации. Огонь подходит». «Вы можете оставаться на орбите. Что вам нужно было на Земле? Сможем ли мы поддерживать связь после уничтожения корабля? Мы сожалеем о гибели ваших сородичей» — напечатала Ольга, ни с кем не советуясь.  — Теперь, пока мы дожидаемся ответа, нужно заняться пришельцем из оранжереи, — подытожила она. Очевидно было, что успех в установлении контакта ее сильно приободрил. — Для этого все готово, — сообщил ей омеговец. — Мы использовали базовый информационный и вопросный листы из вашей системы и уже получили ответы. Можешь приступать к анализу. Ольга подвинула ноутбук поближе и, привалившись к плечу солдата, углубилась в чтение. Уже через несколько абзацев глаза ее широко раскрылись. — Ох, бедняга!.. Он думает, что находится в тюрьме и ожидает казни, если говорить просто. И с такими мыслями он был заперт больше двух недель — да за один день от такого можно было сойти с ума…