Шерстистый

– Эй ты, шерстистый, а ну брысь. Брысь, кому сказал, – Влад безуспешно пытался отодрать ластившегося кота от своей штанины. Пару раз даже топнул – никаких изменений. Наглое создание продолжало издевательски, как показалось парню, таращиться желтоватыми глазищами с поразительно большими зрачками и тереться о ноги. – Слушай, уйди по-хорошему, а то паек урежу. Ты ведь любишь поесть? – предпринял последнюю попытку Влад, тайно надеясь, что прожорливое животное каким-то чудом внемлет его увещеваниям. И на секунду ему даже почудилось, что в желтых блюдцах промелькнуло понимание. – Вот так, а теперь отходи. Нет, не надо. Лучше я отойду, а ты стой. Шаг, еще один. Усатый возмутитель спокойствия с донельзя оригинальной кличкой Пушок подозрительно притих, неотрывно следя за происходящим. – Хороший мальчик, – парень уже почти дошел до своей комнаты, внутренне радуясь маленькой победе, когда так некстати запищал мобильник. Оставалось всего каких-то жалких полтора метра до спасительной двери. Но кот оказался быстрее. Преодолев в один прыжок почти всю дистанцию, он со всем своим немалым весом влетел во Влада, вновь прилепившись к его черным брюкам и с остервенением трясь жутко волосатой белесой шкурой. И все бы это можно было принять за проявление любви к хозяину, если бы не уверенность последнего в том, что противный кошак знает о том, что ему порой не рады, особенно в такие моменты, как сейчас. Более того, Влад не раз замечал, что чем дороже и темнее он одевался, тем энергичнее были «ласки» Пушка. – Света, – прозвучало несколько жалобно и протяжно. – Забери его. – Я готовлю, – был дан ответ из кухни. И вот так уже который год. Парень с обреченностью посмотрел вниз. Ему ничего более не оставалось, кроме как в исступлении наблюдать за загаженной одеждой и ждать, когда коту надоест его занятие. Депрессия прогрессировала. Когда именно Пушок так гармонично влился в их маленькую молодую во всех смыслах семью, никто точно не помнил, равно как и о самом первом владельце мохнатой зверушки со сплющенной аки кирпичом мордой, включая самих горе-хозяев. Но у обоих складывалось такое впечатление, будто кот жил с ними целую вечность. А начиналось все вполне безобидно. Тогда еще одинокой Светлане какая-то там не слишком близкая подруга попросила приглядеть за домашним любимцем. И, как водится, всего на пару дней, пока не разрешатся бытовые проблемы, знать о которых Свете было совсем не обязательно. Ну как тут откажешь, когда так долго, нудно и слезно упрашивают?! Но пара дней прошла, а Пушок по-прежнему обитал в чужой квартире, вполне себе уютно устроившись с регулярным трех, а то и четырехразовым питанием на новом месте. По прошествии недели он обзавелся личным пространством, занимать которое было чревато. А то, что к таким вот избранным местечкам относилось недавно купленное кресло, Света быстро выяснила, попытавшись мягко подвинуть Пушка в сторону. Как результат – угрожающее шипение и неглубокая царапина на пальце. Больше поползновений на самозахваченную новоселом территорию девушка не совершала, за что пушистое создание было ей благодарно и даже вроде как стало проявлять симпатию. По вечерам кот приходил и уваливался ей на колени, громко урча и благосклонно позволяя себя поглаживать, выгибал спину, подставляясь под руку, блаженно жмурясь и забавно топорща при этом усы. А когда надоедали монотонные или слишком вялые почесывания – довольно ощутимо кусался и убегал, мол, нечего расслабляться. Светлана нисколечко не обижалась, да и воспитывать уже взрослого кота, по ее мнению, было глупо, учитывая, что тот вскоре сам возвращался, ложился у ее ступней животом вверх и катался, игриво мяукая, пока девушка вновь не разрешала ему забраться на свои колени. Обоюдная притирка все еще продолжалась. Время летело, а от приятельницы по-прежнему не было вестей. О сроках возврата и речи идти не могло за неимением адреса отправителя мохнатой бандероли. Выкинуть ненужный балласт на улицу, то бишь усатого вечно недовольного зверя, не хватало духу, да и было это для чувствительной девичьей натуры как-то неправильно и безмерно жалко. Зловредное животное это буквально чуяло и испытывало судьбу на прочность: то изгрызет бумаги, принесенные хозяйкой с работы, то заорет ни с того ни с сего, когда Светлана задремлет, изнуренная ночной сменой, то шторы подерет. А сколько раз были биты вазы, стаканы, настольные лампы, не поддавалось счету. Пушок наглел все сильнее. Отвоеванными и теперь неприкосновенными оказались декоративная подушка на подоконнике, пуфик в спальне и старенький, но такой родной плед на тумбе в гостиной. За последний предмет разыгралось целое сражение. Велось оно с переменным успехом и до первой крови, естественно, Светиной. Девушка готова была смириться и уступить мохнатому тирану что угодно, но только не вязаный плед, давным-давно подаренный на Новый год бабушкой, ныне усопшей. Вещь приятно грела душу, когда становилось особенно одиноко, и была дорога как память. Коту на эту самую память было решительно наплевать, как и на мнение Светланы по этому поводу. Последняя была не согласна с таким решением. Вооружившись до краев заполненным пульверизатором, она караулила вконец обнаглевшее животное и, когда то вальяжно распластывалось на, собственно, причине их конфликта, брызгала в Пушка водой. Кот спрыгивал, ошалело озираясь по сторонам, а девушка радостно забирала кусочек своего теплого прошлого, пряча далеко в шкаф на самую верхнюю полку, куда откормленная животинка физически не могла бы добраться при всем ее желании. Пушок в свою очередь тоже не оставался в долгу, утробно подвывая ночь напролет, а к утру с чувством выполненного долга уходил спать, напоследок сделав «грязные дела» в хозяйскую обувь. Причем мстил он исключительно в туфли, приготовленные к носке на предстоящий день. Откуда, зараза эдакая, узнавал о нужной паре – оставалось загадкой. Но волновала девушку не столько подмоченная репутация, сколько поселившаяся в тайнике для пледа моль, которую следовало немедленно протравить. Но перед этим нужно было вытащить на свет божий все шерстяные вещи, что в нем хранились, к которым относился и сам бабушкин подарок. Тяжело вздыхая, Света вытянула плед. Пушок позади нее как-то слишком оживленно мурчал и топтался, ощущая, что победа не за горами. И действительно: вести войну на оба фронта – с насекомыми-вредителями и с заметно разжиревшим котом-собственником – было выше ее сил. Нет, конечно, были еще некоторые одиночные попытки по возврату личной собственности, но в итоге право безраздельного пользования все равно отошло к Пушку. После такого вот небольшого раздела имущества между человеком и его питомцем наступило затишье. Очень долго не происходило ровным счетом ничего интересного. Светлана окончательно смирилась с главенством в ее доме Пушка, а кот… Кот просто был доволен. Одним словом, идиллия. Сытно, сухо, тепло и львиная доля внимания – хвостатый квартирант не требовал слишком многого или невозможного, а то, что требовал, получал с лихвой. Так и сосуществовали они в маленьком двухместном кошачьем раю, пока к ним кое-кто не подселился. Хозяйкин ухажер не понравился Пушку с первого взгляда. Здоровый, широкоплечий и вечно пахнущий резковатым для звериного нюха одеколоном, он громко смеялся, активно размахивал руками при разговоре и – о, ужас! – постоянно облизывал Свету. А такого кот, который ко всем видимым «преимуществам» оказался еще и жутким ревнивцем, простить уже не мог. И чтобы показать, кто здесь кто, Пушок выбрал самый проверенный способ, который его ни разу не подводил. По крайней мере, все гости девушки, единожды побывавшие у нее, больше не возвращались. – Твою же за ногу, – тихо выругался Влад, переворачивая ботинок вверх тормашками и наблюдая, как оттуда выливается желтая струйка. Настроение сразу упало ниже плинтуса, хотя всего несколькими минутами ранее было о-го-го. Характерный аммиачный запах ударил в нос, заставив поморщиться. – А воняет-то как. Во втором ботинке оказалось не менее щедрое подношение. Хотя на душистость это кардинальным образом не влияло. Поискав причину своих бед, парень быстро ее нашел в лице спрятавшегося за косяком Пушка. Лохматая зараза быстро смекнула, что ее засекли, и, мяукнув, пропала из виду. Отыскать кота и натыкать в его же ароматное безобразие так и не получилось. Прятался хвостатый отменно, из-за чего Влад возненавидел Пушка всем сердцем. И, судя по всему, это было обоюдно. «Значит, война», – решил Влад, когда на следующее утро ситуация повторилась, а кот мало того что не получил по заслугам, так и вовсе оказался неприкасаемым. Парень лишь бессильно скрипнул зубами. Усатый диверсант вальяжно распластался на девичьих коленях, урча и преданно взирая на хозяйку самым невинным взором, на какой только был способен. «Ведь не со зла. Животное, что поделаешь», – крутились в голове Светкины слова. Но от этого не становилось легче, а вредный котяра так старательно ластился после своей выходки к девушке, временами грозно косясь на начавшего подозревать что-то недоброе Влада, что у парня не осталось сомнений: Пушок понимает гораздо больше, чем думают о нем другие, потому и пользуется вседозволенностью. И эта мысль лишь крепчала от раза к разу. Особенно сильно чувство жуткой несправедливости и какой-то детской обиды мучили уже вполне себе взрослого мужчину в ранние часы перед рассветом, когда своенравный кот проявлял повышенную активность: выл, гонял по полу всякую мелочевку, так беспечно оставленную в пределах досягаемости кошачьих лап, а с недавних пор стал где-то усиленно скрестись. Владу даже было немного интересно, что же надо делать, дабы получился такой противный звук. Впрочем, вскоре выяснилось, что в прихожей около вешалки изрядно потрепаны обои, свисавшие теперь узкими полосками. На полу труха – все тех же флизелиновых под покраску. Вопрос о подозрительных шумах сразу отпал сам собой. – Жалко, хорошие были, – досадовала девушка. – Да, были, – акцентировал внимание на последнем слове Влад, кивая в сторону Пушка, преспокойно сидевшего подле него. И не боялся ведь шерстистый ком, сидел расслабленный-расслабленный, лениво умываясь, щурился, мол, что здесь такого. Парень был уверен настолько, насколько это было возможно, что домашнему любимцу простят эту выходку. Наученный горьким опытом, он даже не пытался возмущаться, усвоив после первого же скандала, что животных нужно либо воспитывать сразу, поймав с поличным на месте преступления, либо, проворонив сей чудный момент, смириться и молчать в тряпочку. Светлана была настроена в этом отношении неумолимо: «Все нужно делать вовремя. Пушок должен знать, за что его наказывают. А если ты его тронешь сейчас, то он попросту не сообразит, за что. Даже может обозлиться». Влад был решительно против такого подхода, но благоразумно игнорировал все возрастающее желание, если не пнуть, то хотя бы запустить в кота тапком. Новые выволочки от без пяти минут жены были ему не нужны. И все же иногда нервы не выдерживали и сдавали. Это было редко, но, как говорится, метко. Ругались долго, со вкусом, постепенно переходя на взаимные оскорбления, хотя до этого старались не доводить, после чего расходились по разным углам. А причина их ссоры, воинственно задрав хвост, топала за девушкой. – Зайка моя, у меня такое ощущение, что я в осадном положении. Четвертый раз за неделю подвергаюсь атакам твоего террориста. Четвертый! Давай его приструним, что ли, или куда-нибудь отдадим. – Куда, совсем с ума сошел? Это просто кот. – Этот «просто кот» отравляет нам жизнь. Ночью спать невозможно. Как ни открою глаза, он в дверях сидит и так смотрит, как... Неприятно, знаешь ли. Все время попятам бродит, за каждым движением следит. А теперь даже в туалет сходить нормально невозможно без того, чтобы он за тобой не увязался. Выставляю его, а он под дверью сидит и ждет. Так и до нервного срыва недалеко. И это еще не считая каждодневных сюрпризов в моих мокасинах. От них уже так разит – хоть выкидывай. На это девушка покрутила пальцем у виска и посоветовала показаться врачам, а не спихивать все на невинное создание, от нападок которого сама неоднократно страдала, но тактично о том промолчала. Было что-то такое в том, чтобы защищать Пушка, родное, что ли. Хоть тот действительно был порой невыносим, но она к нему успела привязаться, да и он тоже, иначе не происходило бы ничего из того, что теперь творилось. Сказала и направилась в ванную. – Дверь не забудь захлопнуть, пока там будешь, – заботливо посоветовал Влад. – Не хочу, чтобы он подсматривал. – Параноик, – донеслось в ответ, на что мохнатая зверюга довольно мявкнула и посеменила следом, оставляя Влада наедине с собственным мнением. Сказать, что парень был расстроен таким исходом, значило ничего не сказать. Зато, начиная с этого самого момента, стали предприниматься контрмеры незаметные для Светы, но вполне подпортившие всю малину Пушку. – Кис-кис-кис. Иди сюда, шерстистый ты клубок непойми-чего, – подзывал своего главного врага Влад, который с недавних пор стал ответственным за его кормежку, чтобы, как выразилась Света, сдружить двух главных мужчин в ее жизни. Насторожившись, кот прижал и без того маленькие ушки к голове. Полосатый трехцветный хвост воинственно был задран вверх, а усы длинными удочками уходили вперед, скрещиваясь между собой. От желтоватых радужек так и сквозило недоверием. – Что, как главной защитницы дома нет, так сразу струсил? Правильно, с сегодняшнего дня ты будешь хрумкать… – Влад вытащил из-за спины пакетик средних размеров с нарисованной кошачьей мордочкой. Мультяшное изображение черно-белого кота улыбалось и обещало, судя по надписи на упаковке, незабываемое угощение, которое теперь стало намного лучше и вкуснее. – Желе со шпинатом и запахом утки. М-м-м, загляденье, да и только. И одобрено специалистами, и для фигуры полезно. Цени мою щедрость, котяра. Пушок поводил своим слегка приплюснутым носом из стороны в сторону, а под конец, когда Влад распечатал пакетик, чихнул, видимо, так выражая крайнюю степень недовольства. Какая-то там растительность, пусть даже облагороженная мясным наваром давно почившей птички, его не впечатлила, учитывая, что на диету мохнатый постоялец садиться не собирался. Демонстративно развернувшись, Пушок удалился с обиженным видом. И хоть победа в этот раз была за Владом, радовался тот недолго. Уже через пару часов он обнаружил свои темно-болотные карго* обросшими приличным слоем белого ворса. Кто и почему так набедокурил, было ясно как Божий день, а вот как именно у упитанного кота с его-то комплекцией получилось забраться на верхнюю полку в стеллаже, где преспокойно себе лежали и никого не трогали те самые печально известные карго – не очень. – Ну, шерстистый, – почти беззлобно прошептал парень, старательно счищая влажной щеткой светлые волоски с одежды. – Ну, шер… Ладно, пока ничья. Вот как-то так и жили: Светлана просто принимала все как есть, Влад пытался навязать коту свои правила, а кот Владу свои. Дух соперничества витал в воздухе постоянно, так как никто не желал уступать. Ни в чем. Вот совершенно ни в чем. К примеру, захочет парень после тяжелого трудового дня на диване понежиться – у Пушка тут же прорезается острая необходимость занять именно то местечко, что заприметил его соперник, радостно вышагивая с чашкой свежезаваренного каркаде*. И вот когда встречались две пары глаз, начиналась веселая игра под названием «Кто успел – тот и сел». И это при том, что всего в метре от «яблока раздора», по ту сторону кофейного столика, удобно располагалось застолбленное котом неприкасаемое креслице, на которое по какой-то неясной для себя причине Влад и не думал посягать, даже чтобы позлить ненавистное усатое чудовище. В ответ Пушок благосклонно не трогал хозяйскую кровать. Правда на этом условное разделение их личного пространства и заканчивалось. – Зараза царапучая, – пожаловался Влад, лепя пластырь чуть выше локтя. Охота полежать в гостиной отпала как-то сама собой, хотя первым добежать до заветной цели сумел именно он. Девушка на это заявление только глубоко вздохнула, пожимая плечами. Что есть, то есть. – И вцепился-то как глубоко, еле оторвал. Отстричь бы ему… Слушай, а можно? – с надеждой поинтересовался Влад. А что, чем черт не шутит?! Отличная ведь идея. И им со Светкой спокойнее будет, и коту легче, а то вечно за занавеску или за ковер закогтится и сидит – ждет, пока вызволят. Утвердительного кивка оказалось достаточно для того, чтобы, выкроив свободное время ближе к выходным, парень, предательски спеленав сонного и оттого спокойного Пушка, отправился в ветеринарную клинику. Проводить экзекуцию самостоятельно на дому было смерти подобно. А так получалось очень даже гуманно. По крайней мере, он так думал. Притихший от шока кот уже на подступах к учреждению почуял неладное. Выпучив золотистые крыжовники глаз, ошалело озирался, пробовал удрать и издавал низкие гортанные звуки, до жути напугавшие проходившую рядом даму с коляской. Со стороны казалось, что бедное животное дико мучают, раз децибелы, издаваемые пушистым комочком, достигли таких высот, из-за чего парню было очень неуютно и даже стыдно. Зато внутри помещения усатая зверюга неожиданно притихла, трусливо утыкаясь в грудь единственного знакомого существа, по злой иронии, оказавшегося Владом. Оно и немудрено, когда в приемной по обе стороны от тебя располагались такие соседи: слева – пожилой мужчина с подозрительно нервным доберманом, справа – девочка лет четырнадцати с замотанным в полотенце хорьком агрессивной наружности, норовившим укусить держащие его руки. Очередь двигалась быстро, так что вскоре внушавший уважение специалист в белом халате удосужился их принять. Все было по стандарту, ничего необычного: кличка, возраст, состояние и прочие формальные разности, пока не добрались до одного интересного пункта, по сути, не игравшего особой роли, но все же имевшего место быть. С виду простой вопрос оказался не таким уж и легким. Влад сомневался до последнего. С генеалогией своей зверушки он был плохо знаком, но по заверениям любимой девушки Пушок, обязанный быть породистым, подозрительно напоминал парню бесхозных братьев наших меньших, обитавших в каждом втором дворе. Ветеринары смутно предполагали, тыкая в каталоги, что главный вредитель домашней мебели и рассадник блох, протравленных ими же, имеет отдаленное родство с персами. Хотя полосатый хвост вводил их в некое замешательство, так как будучи людьми начитанными, да и просто помнящими с детства, что трехцветными бывают только кошки, сбивало с толку. Ссылались в основном на мордочку и повышенную мохнатость. Обе вышеупомянутых черты особенно выводили парня из и без того хрупкого душевного равновесия. Мохнатость – в силу не проходящей линьки двадцать четыре на семь и триста шестьдесят пять дней в году, в високосный – чуть больше. Удивляло лишь одно: откуда столько берется. Приплюснутая морда – по причине вечно недовольного ее выражения. И вот это самое недовольное и жутко лохматое существо сейчас вело себя слишком уж тихо и смирно, вызывая умилительную улыбку ветеринара. – Он, наверное, вас сильно любит, – пробормотал мужчина, поочередно отцепляя лапы Пушка от Влада, что давалось ему с трудом. – Какой красавец, и преданный. Знаете, персы очень привязаны к хозяину. Влад скосил взгляд на трясущегося кота, будто что-то проверяя. Пушок с самым жалостливым видом просился на ручки: расширенные зрачки, усы обвисли, уши прижаты, весь трясется. – Ага, свезло так свезло, – отозвался парень, успевший проникнуться симпатией к измученному животному, что так трогательно к нему льнуло. Он ободряюще потрепал взлохмаченного зверька по загривку. Благодарное урчание стало неожиданным и, что уж скрывать, приятным дополнением. Это было похоже на временное перемирие, которое закончилось, стоило вернуться в родные пенаты. Преданность себя исчерпала и того раньше, едва Влад звякнул связкой ключей. Резким, дерганым движением кот боднул «хозяина, которому с ним повезло», и, оттолкнувшись разом всеми четырьмя лапами, заорал, как прежде не орал ни разу. Чудесный голосок резанул слух похлеще ножа, из-за чего хватка на секунду ослабла. Этого оказалось достаточно. Парень застыл, не дыша, боясь спровоцировать бегство, вырвавшегося на свободу Пушка. Шерстистый ком, благополучно приземлившийся на землю, моргнул и припустился прочь, даже не думая останавливаться на возмущенную ругань вперемешку с совсем уж нецензурными выражениями. Смачное словцо, то и дело слетавшее с языка, очень метко описывало бурное состояние парня, гонявшегося по двору за разжиревшим котярой, вместо того чтобы проводить тихий уютный вечер дома. Вокруг машины, вдоль парковочных мест и далее по всей детской площадке. За захватывающей погоней, казалось, следили все, кому не лень. Удивленные прохожие останавливались поглазеть, на балконы вываливались заинтересованные бесплатным представлениям люди – зевак становилось больше и больше. Как здоровый парень, спотыкаясь о бортики песочницы, прыгает за холеным лжеперсом, наблюдала куча народу, и, что самое обидное, помогать никто не спешил, за исключением момента, когда старушка, божий одуванчик, шугнула улепетывающего Пушка своей отнюдь не маленькой сумкой. Кот, сделав незапланированный маневр, влетел в мусорный бак, теряя фору. Обрадовавшийся Влад, не мешкая, кинулся к беглецу. К сожалению, силу свою он от радости не рассчитал. – Это где вы были? – ахнув, удивилась Светлана, задав сходу совсем не тот вопрос, что намеревалась. Злой, грязный и голодный Влад протянул девушке перемазанного кота, замотанного в его ветровку. Рукава были завязаны на манер смирительной рубашки, да так сильно, что Света даже забеспокоилась, сможет ли она развязать этот двойной узел. Обездвиженный, словно мумия, Пушок мог только вертеть головой. – Где-где. Пропитание себе искали, уж больно приспичило, – хмуро ответил парень, брезгливо стряхивая с плеча дурно пахнущие ошметки. – А тут смотрим – бесхозные отходы, вот и нырнули туда разок-другой. – Значит, не удержал кота, – подытожила Света, оценив внешний вид вновь пришедших. Утрированная до невозможности история ее не радовала, но нервная улыбка все же проскользнула. – Такое амбре. Даже и не знаю, что сказать. – Правильно. Лучше не надо. А я в душ и на боковую, – предупредил Влад. И если с первым проблем не возникло, то со вторым никак не получалось. Выкупанный ко всем прочим потрясениям Пушок чересчур громко, как выразилась девушка, «жаловался». Заунывные ворчания длились всю ночь, что не могло не нервировать сожителей и просто соседей. Чего стоили только возмущенные постукивания по батарее от тети Зины этажом выше, являвшейся той еще скандалисткой и любительницей сплетен. Так что молодые люди не ждали от нее добра и искренне хотели, чтобы утро не наступало как можно дольше. – Ох уж эти мечты, – посматривая в глазок, выдохнул парень. По ту сторону двери топталось несколько человек, причем не в лучшем расположении духа. Разбираться предстояло долго и нудно, поясняя каждому невыспавшемуся, впрочем, как и он, что такого больше не повторится, и слушать в ответ, что у него нет совести и вообще много чего, что полагалось иметь порядочному гражданину. Свою порцию негодования по поводу полуночной арии получила и Света, застенчиво прятавшаяся за спиной любимого защитника, у которого уже начинался нервный тик от всей этой суматохи. Измученный долгим бдением организм требовал покоя или хотя бы чуточку тишины. Под нарастающий гул расслабиться ну никак не получалось, а посему, устав от потока оскорблений, Влад был готов пообещать все на свете, лишь бы рассерженные соседи ушли. Поэтому на очередной возглас женщины в возрасте о том, как беспечна молодежь, а будь у них ребенок, то те обязательно бы поняли всю суть проблемы, парень вскипел. Под натиском согласных с этим утверждением людей нервы сдали. – Да есть у нас дети, есть, ясно?! – выпалил Влад, намеревавшийся сначала опровергнуть разнузданность, в которой его обвиняли, а уж никак не подтверждать несуществующее на деле отцовство. Осознание сказанного пришло с запозданием. Язык разом пересох, и появилось дурашливое желание засмеяться. Удивился, как оказалось, не он один: соседи разом утихли. Хозяева Пушка сглотнули подступающий ком. – Правда? – недоверчиво поинтересовалась Зинаида Григорьевна, стоящая ближе всего к парню, воинственно поправив бигуди. – Правда? – одними губами пролепетала Светлана, опешив от столь опрометчивого заявления. Она с надеждой воззрилась на Влада, ища поддержки. Дети – не хомячки, быстро не заводятся. Да и кто в здравом уме будет с таким шутить, тоже оставалось непонятно. – Ну, – философски потерев подбородок, решился гнуть свое до последнего Влад, – можно сказать, что да. Маленький, капризный и очень непоседливый. Знакомая попросила присмотреть за ним. На пару дней, но кажется, что целую вечность, – под конец отчего-то перешел на шепот и погрустнел. Примерить на Пушка новое амплуа получилось поразительно легко и непринужденно, словно так и было надо, отчего в животе появилось тянущее ощущение. На секунду он задумался. Пожалуй, перса наглой наружности действительно можно было назвать ребенком, хоть и с большим натягом. – Мальчик, если вам так интересно. Просто реактивный пацан – не догонишь, лично проверял. – Это дело не меняет, – сквозь кучку недовольных протиснулась женская рука, потрясая пальцем. – Что насчет истошных воплей? Это какое-то безобразие, шуметь после двенадцати запрещено! Управы на вас нет, развели тут… Людям спать не дают, животных мучают, да еще и дите чужое приволокли. У вас нездоровая обстановка. Таким, как вы, вообще нельзя никого доверить. – Знаете что? – Света едва не задохнулась от возмущения. – Впредь мы будем обращаться в полицию. Влад тоскливо оглядел толпу, мечущую искры, понимая, что последние крохи самоконтроля полетели туда, откуда он недавно выковыривал кота. Значит, одним можно по воскресеньям дрелью стены сверлить, ремонтировать табуретки и музыку свою врубать, а их питомцу разочек повыть нет? Где, спрашивается, справедливость после этого. Вот у тех же самых Золотаревых имелась шумная собака, а они к нему лезут. В самом-то деле, уж кто бы ругался. Об этом и еще много о чем он и поделился с соседями, стоически и отчего-то излишне пылко убеждая остальных в праве усатого зверька иногда поголосить. Когда же запал кончился, а парень убедился, что почти выдохся, он просто демонстративно захлопнул дверь. – Ты мой защитник, – восхищенно вздохнула девушка, кладя подбородок на плечо Влада. Совсем близко раздался чих. Взглянув вниз, молодые люди заметили Пушка, вразвалочку идущего к ним. – Чего это он делает? – опасливо поинтересовался Влад, наблюдая как лохматое хоть и давеча вымытое чудовище, по чьей вине им со Светкой пришлось перессориться с доброй половиной жителей дома, медленно доковыляв до него, буквально прилипло к ногам. – Шубу свою сушит, что ли? Девушка хохотнула, пряча выступившие слезы умиления. Какими же несообразительными порой бывают мужчины: – Видишь, а говорил: глупый и неблагодарный. Он ведь почувствовал, что ты его защищаешь. Влад пробурчал что-то невразумительное, но с места не тронулся, позволяя Пушку ластиться и дальше. И только прислушавшись, девушка смогла различить: – Ну ты и даешь, шерстистый. ___________________________________________________________ *Карго – свободные брюки с накладными карманами в районе колен. *Каркаде – сладковато-кислый на вкус чайный напиток ярко-красного или бордового цвета, изготавливаемый из сушёных прицветников цветков суданской розы