Реинкарнация

Небольшое предисловие: в Корее жены после свадьбы не берут фамилию мужа (берут иногда только по желанию, или чтобы "европенуться"), поэтому фамилия Чунмена так и осталась после свадьбы "Ким" - это первое. Во-вторых, так как я не знаю настоящую фамилию матери Кенсу, то решила не коверкать, придумывая какую-то свою, и просто написать "госпожа До". Пришлось проснуться пораньше, чтобы зайти домой за школьной формой. Лухан сонно тер глаза, сидя в комнате Кенсу. Тот метался по комнате в поисках брюк, которые снял вчера и бросил где-то. Кенсу слишком сильно хотел поскорее попасть на день рождения Тао и увидеть, как живет Исин (До все еще пытается убедить себя, что это было не ради Чанеля). На улице было солнечно, и Кенсу подставлял лицо нежному майскому солнцу. В отличие от друга, Лухан недовольно натягивал на голову кепку, пряча под ней свои глаза. Они уснули вчера слишком поздно, поэтому китаец готов был лечь прямо здесь, на асфальте, и уснуть. Но у Кенсу было слишком хорошее настроение, несмотря на не очень приятный праздник в доме Чжана, и поэтому омега много говорил, чем вытягивал Лухана из сонного состояния. - Ты радостный, потому что первым уроком английский? – спрашивает Лухан. - Не-а, старого доброго учителя Чон увезли в больницу во вторник, так что к нам придет какой-то новый преподаватель. - Скорее всего, какой-нибудь милый омежка с ангельским голоском и высокими требованиями, - Лухан разминает шею, - Или альфа, который будет только ныть, что мы нихрена не учим. - Наверное, ты прав, - вздыхает До. Учитель Чон был снисходителен ко всем ученикам и закрывал глаза на неправильно построенное предложение или маленькую ошибку, и терять такого учителя не очень хочется. Все-таки, он иногда завышал им балл, и никто не уходил от него с плохой оценкой. В школе, как обычно, было шумно. Старшеклассники решили вспомнить детство и гонялись друг за другом по коридорам с водяными пистолетами. Завуч Пэк всегда прерывал такие веселья, а потом отводил виновников шума к директору, но, видно, завуч еще не пришел, так что старшеклассники позволяли себе повеселиться. Эта школа ничем не выделялась среди остальных, здесь никогда не учились дети, в будущем ставшие знаменитостями, школа была не выше сотого места в списке лучших школ Кореи, да и вообще, даже выглядела она неярко и не экстравагантно. Простое серое здание, в которое, словно муравьи, сбегались каждое утро школьники. Поэтому Кенсу не понимал, почему именно в эту непримечательную школу пришел этот блондинистый омега с черными прямоугольными очками и уложенными волосами цвета блонд. Почему именно он? - Ребята, это ваш новый учитель английского, - вещала старая директриса с улыбкой родной бабушки и приобнимала молодого омегу за плечи, - Ким Чунмен. Не обижайте его. Чунмен смущенно засмеялся. Когда директриса ушла, омега прошел за учительский стол и из-под очков оглядел кабинет, задержав взгляд на Кенсу, усиленно отворачивающегося от нового учителя. Блондин сильно удивился, но старался не подавать виду. Он тихо опустил журнал на стол, провел по нему ладонями, и, собравшись с мыслями, очаровательно улыбнулся. - Что ж, здравствуйте, я - Ким Чунмен. До экзаменов осталось две недели, в течение которых я буду учить вас английскому языку. Скажите, кто-нибудь собирается связать свою жизнь с английским языком? Почти половина класса подняла руки, и Чунмен ахнул. В его время школьники не любили английский и старались наоборот не связывать свое будущее с ним. Новое поколение приятно радовало омегу, отчего он начал улыбаться еще шире. - Хорошо. Скажите, кого сегодня нет? - Все на месте, - девушка-староста окинула взглядом кабинет. Английский Чунмена был на высшем уровне. Он читал Питера Пена на английском, изредка прерываясь, чтобы спросить у кого-нибудь, о чем идет речь. Получав правильный ответ, он продолжал чтение. На удивление, в кабинете была полная тишина, все с упоением слушали мелодичный голос омеги. Альфы с последних парт даже не шевелились. Со звонком Чунмен поблагодарил всех за урок и вышел, оставив после себя приятный легкий запах теплого молока. Лухан потягивается на месте, а потом семенит к другу. Они сидят в разных частях класса, и только преодолев разделяющий их ряд парт, китаец чуть опирается о парту Кенсу. Последний смотрит на него вопросительно, а потом, на безмолвную просьбу выйти, кивает. Они выходят из кабинета и направляются к учительской. Все-таки, Лухана не было несколько дней, и стоило принести справку классному руководителю. Несмотря на невзрачность школы, дисциплина тут в плане пропусков и формы была строгой. За поведением следил завуч Пэк, а если того не было, то его заменяла директриса. Но из-за своего безобидного вида ее никто не боялся, так что «воспитателем» она была так себе. - Кенсу, не поможешь мне? – Чунмен сидел за соседним от классного руководителя столиком. В руках у него была куча тетрадей, а на краю стола лежало несколько учебников. Несложно было догадаться, что он хотел поговорить о вчерашнем. Поэтому Кенсу кивнул, взял учебники и вышел из учительской. Чунмен прошел следом, стараясь выглядеть уверенно. В коридоре было полно учеников. Омеги шли тихо, никто не начинал разговор, пока они не оказались в пустом кабинете. Окно было открыто и светило солнце. Настала пора снимать куртки и толстовки и готовиться к жаре. Чунмен положил тетради на стол, закрыл окно и повернулся к Кенсу. Школьник сложил учебники на ближайшую парту и неуверенно поднял взгляд на учителя. Оба молчали, от чего Кенсу чувствовал себя неуютно. Сканирующий взгляд Кима, кажется, видит его насквозь. Кенсу все еще надеялся на то, что Исин смог отвертеться, и Чунмен все еще не знает о его необычной истории. - Кенсу, кто ты такой? – тихо спросил блондин. До снова начал по привычке мять кромку рубашки, не смея посмотреть на учителя. Казалось, он смотрит сквозь его живот, но если присмотреться, то взгляд Кенсу пустой, невидящий. Он растерян, в какой-то степени. Что может означать этот вопрос? Так Исин рассказал или не рассказал? А может, подвоха в вопросе Чунмена нет, и До просто себя накручивает? - Я - До Кенсу, ученик старшей школы, - неуверенно отвечает парень. Чунмен не сводит с него глаз, складывает руки на груди и медленно подходит к нему. Кенсу, наконец, смотрит на приближающегося учителя осмысленным взглядом. Надвигающийся омега не выглядел пугающе, но скользкое чувство, что его сейчас ударят, зашевелилось внутри грудной клетки, как уж на сковороде. Кенсу поймал себя на том, что сжал кулаки. Он постарался расслабиться. Чунмен не ударит его. - Исин говорил как-то неопределенно, - будто сам себе говорит Ким, притрагиваясь к щеке младшего тыльной стороной ладони, - Я так и не понял, Кенсу ты или Бэкхен… Или все вместе… Или вообще никто. В любом случае, я не особо верю в то, что ты тот самый Бэкхен. - Ты не верил и в то, что Исин был влюблен в тебя в средней школе, - будь, что будет, - И ты даже расплакался из-за неопределенности. Ты слишком много комплексовал и ждал ото всех удара в спину. - Это Исин тебе сказал? - Это сказал мне ты, когда я застал тебя в туалете для омег. Ты сидел на холодном полу, сжавшись в комочек, держал в руках его письмо и плакал. Ты еще сказал мне тогда «Я запутался, Бэкхен, я не знаю, говорит ли он правду, или шутит». - А ты сказал мне, что я идиот, - Чунмен улыбнулся и отошел, снова разглядывая. Но на этот раз по-другому, будто сравнивая с Бэкхеном. Он высматривал каждое отличие, - Что ж, Бэкхен, иди на урок. Но я все еще сомневаюсь в том, что это ты. Кенсу поклонился и вышел из кабинета. ☆☆☆ Дома как обычно тихо и холодно. Родители снова на работе, перерывают какие-нибудь бумажки. Они были занятыми людьми, трудились целыми днями. Поэтому получали хорошие деньги. Кенсу называет их двуличными (вовсе не из-за того, что не любит их, наоборот), потому что на работе они были друг для друга врагами и конкурентами, но как только переступали порог дома, то превращались в самую обычную пару. Их можно было назвать влюбленными школьниками. Их «конфетно-букетный» период не прекращался с самого дня знакомства. Да, у них есть ребенок, свой дом и работа, но каждый свободный вечер они позволяли себе вцепиться друг в друга и смотреть какую-нибудь глупую комедию. Кенсу от таких посиделок всегда отказывался. Послышался грохот и скулеж. Кенсу вжался в угол в прихожей и застыл. В голове пронеслась тысяча идей, что это могло бы быть. Омега схватился за ручку двери, чтобы убежать при необходимости, но все было тихо. Даже настенные часы перестали противно тикать, приближая время для… чего-то. Первое, что попалось под руку Кенсу – это вешалка. Где-то метр-семьдесят росту, она была тяжелой, будто омега взял в руки длинную гантелью. Весила она прилично, но не сказать, чтобы было слишком тяжело. Звук шел из подвала - самого нелюбимого его места в доме. Просто там было противно-сыро, пахло плесенью и валялись всякие старые вещи, нагоняющие тоску. Омега включил в подвале свет и тихо приоткрыл дверь. Внутри было тихо, будто тот грохот был всего лишь плодом его воображения. Ступенька под ногой Кенсу скрипнула, и омега вскрикнул от испуга. Вешалка выскользнула из его рук и скатилась к подножию лестницы. От такого грохота омега испугался только сильнее и присел на корточки, зажав руками уши. На полу были разбросаны старые вещи, обычно лежащие в большой корзине на полке. Кенсу всматривался в раскиданные тряпки, пока не заметил, что под старой рубашкой отца что-то двигается. Из-под рукава показался мохнатый хвост, который тут же снова исчез под ткань. - Эй, - тихо позвал омега, - Малыш… - наличие собаки в подвале его дома никак объяснить было нельзя, - Вот кто тут шумит! – Кенсу все еще опасливо спустился по лестнице и присел перед затаившимся животным. Он аккуратно дотронулся до собаки рукой через ткань, и та проскулила. Наконец решившись, омега сорвал ткань и увидел щенка. Он был совершенно простым - дворняжкой с короткой коричневой шерстью. Пес покорно опустил уши и слегка завилял хвостом. Маленькое подвальное окно было открыто, и до Кенсу дошло, как в дом проник этот проказник. Видимо, замерзший до костей щенок увидел, что окно не закрыто и решил спрятаться в доме, из-за чего и упал в корзину для белья, зацепив при этом какую-то старую статуэтку голой женщины. - Что мне с тобой делать? – сам у себя спросил Кенсу. Он закрыл окно и сверху вниз посмотрел на пса, - Не прогонять же тебя… Кенсу был уверен на сто процентов, что родители и не заметят наличия нового жильца в доме, если тот будет вести себя тихо и сидеть в его комнате. Но щенок когда-нибудь, да вырастет, и прятать его будет уже невозможно. Омега в любом случае не мог прогнать несчастное создание на улицу, поэтому, смирившись с судьбой, парень подхватил щенка на руки, отмечая, какой он худой и легкий, а другой рукой взял вешалку. - Вы целыми днями на работе, а мне нужен хоть один друг в доме… - Почему бы Лухану не погостить у нас? Почему именно щенок? От него грязь и антисанитария. И только один Бог знает, сколько болезней он может притащить в дом, - мистер До с сомнением смотрел на щенка, спящего на диване в гостиной, - Кенсу, мы понимаем, что уделяем тебе мало внимания, но… - Я высказал свою позицию, - холодно сказал омега, - Либо щенок остается, либо я вместе с ним переезжаю на улицу, - спор с родителями разжег в Кенсу огонь войны. Как только До увидел реакцию родителей на собаку, у него сразу появилось желание оставить животное в этом доме. Тем более, Кенсу никогда ничего не требовал от них и считал, что может позволить себе хоть одну прихоть. - Дорогой, - миссис До взяла мужа за руку, - Ну ладно тебе, пусть оставит себе щенка. Кенсу, как ты его назвал? - Ч-что? – омега растерялся, - Ну… Пусть будет Лэй. - Ладно, оставь себе своего Лэя, но ухаживать за ним будешь сам, - отец сдался и ушел в свой кабинет. - Почему именно Лэй? – мать села рядом с щенком и погладила по голове. Тот поддался на ласки и положил голову на колени хозяйки. - Он сонный и медленно соображает, - улыбается Кенсу, - Да и это подходит ему, я думаю. Вечером Кенсу лежал на кровати, в сотый раз перечитывая Жюль Верна. Лэй лежал на кровати к верху животом и тихо сопел. В окно барабанил нескончаемый дождь, от чего свет во всем доме время от времени мигал. Телефон на тумбочке завибрировал, и комната наполнилась приятной мелодией. Кенсу удивился, увидев, что звонит Исин. Он немедля поднял трубку. - Бен-Бэк, у меня для тебя сюрприз! – омега улыбнулся, услышав радостный голос друга. - Какой? - Ты ведь хотел увидеть Чондэ? Завтра у него будут брать интервью в передаче канала СБС. Впервые говорю такое, но не мог бы ты прогулять завтра школу? – китаец засмеялся, - Тема передачи будет «Семья», так что, я думаю, тебе будет интересно. - Правда? – Кенсу открыл в удивлении рот, - Вау, Исин, спасибо тебе. А ты… Пойдешь со мной? - Оу, Кенни, у меня работа, прости. Но не думай, что пойдешь один! – по ту сторону послышалось какое-то шебуршание, - Я уже нашел для тебя друга на день, так что не волнуйся. - А кто он?.. - О, прости, мне пора идти. Тао опять что-то сломал. Запомни: завтра в полдесятого у здания СБС! Там тебя встретят. Желание читать пропало, и омега умостил голову на мягкой подушке. Шея болела из-за неудобного положения. Лэй засуетился, а потом подполз к руке хозяина и лизнул. Кенсу погладил пса по голове, улыбаясь каким-то своим мыслям. Он, наконец, увидит Чондэ, своего младшего брата. Возможно, скажет, как любит его (конечно, как фанат), увидит его омегу и сможет перекинуться парой слов. Кенсу очень надеялся, что слава не испортила его брата, как бывает со многими. Он хочет гордиться им, видеть его имя в списке одних из самых знаменитых людей Кореи. Ведь книги Чондэ, и правда, были потрясны. Все мифические существа, которых он описывал, казалось, живут в самом деле. Будто писатель их видел собственными глазами, разговаривал с ними. Сейчас Кенсу вдруг стало стыдно за себя. Его младший брат, его друг и Чанель добились успеха и завели семью. Конечно, можно сделать скидку на физический возраст омеги, но его это никак не утешало. Он тоже хотел найти свою половинку, любить и быть любимым. И на этот раз без трагедий. В юношеском теле бурлили гормоны, которые омега старался сдерживать. Тем более, скоро должна начаться течка, и Кенсу молился, чтобы это не было внезапно где-нибудь в школе. Хотелось, чтобы дома, в тепле и с таблетками. Альфы ведь у Кена никогда не было, даже свиданий и какой-либо близости. ☆☆☆ На следующий день дождя не было. Асфальт все еще был мокрый, и пахло мокрой землей. В здание СБС начали сбегаться фанаты Чондэ, держа в руках небольшие плакаты с его фотографией и именем. Фанаты действительно были невероятны. Такая преданность. Кенсу до последнего надеялся, что Исин, все же, сможет прийти и составить ему компанию, но когда на горизонте появилось знакомое лицо и растрепанные каштановые волосы, эта надежда застряла где-то в горле, перекрывая поток возмущений. Бэкхеновы огрызки души все еще жили в Кенсу, и иногда, неосознанно, он мог наговорить гадостей или полезть в драку, а на следующий день Кенсу краснел за его проделки. Раздвоение личности какое-то. - Ну, принцесса, пошли, - хмыкнул Чонин и пошел внутрь здания. Кенсу решил игнорировать фразу старшего и, сжав кулаки, пошел следом. Внутри было шумно, фанаты повытаскивали свои фотоаппараты. Вскоре появился Чондэ. Кенсу как завороженный смотрел на то, как его брат уверенно идет под руку со своим омегой и машет пришедшим фанатам. Одет он был в джинсы и нежно-желтую рубашку, а на плечах висело бежевое пальто. Его омега, Минсок, ярко улыбался, сплетая пальцы с пальцами мужа. Кивок Чондэ достался и Кенсу, от чего тот, почему-то, покраснел. Минсок хихикнул, заметив это. - Хен просил передать тебе, - Чонин пихнул омегу в бок. Сильнее, чем нужно было, но Кенсу не успел рассердиться, увидев в руках альфы небольшой конверт. Он взял из его рук альфы и открыл. Внутри были старые слегка пожелтевшие фотографии. На одной из них были Бэкхен и Чанель, на второй - Бэкхен с улыбающимся Чондэ на руках, на третьей – Бэкхен. Да и вообще, на каждой фотографии был Бэкхен. Всего их было где-то десять, - Зачем он отдал тебе фотографии своего друга? - Не твое дело, - резко отвечает До и прячет конверт с фотографиями в сумку. Чонин застывает с удивлением на лице от такой дерзости к себе, но молчит, в подсознании понимая, что сам начал эту небольшую войну тогда на дне рождении племянника. Наконец, фанатов начали запускать в небольшой зал. У большой стены стояла сцена, на которой были два кресла и небольшой столик с приготовленными для ведущего и Чондэ бутылками воды. Вокруг сцены, чуть позади камер, стояли невысокие трибуны в три ряда. Омега занял место в верхнем ряду, чтобы лучше было видно. Чонин тихо сел рядом, ничего не говоря. Фанаты шептались между собой, некоторые настраивали фотоаппараты. Кенсу с грустью отметил, что у него с собой только телефон, камера на котором была не очень. Да и зачем ему фотографировать Чондэ? - Просим вас не шуметь во время шоу и выключить вспышку на ваших фотоаппаратах, - девушка-координатор подняла руки, привлекая внимание фанатов. Всего, не считая Кенсу и Чонина, зрителей в зале было около пятидесяти. А может и меньше. Наконец, главный свет выключился, и нежный свет софитов направили на сцену. Из-за кулис вышел мужчина-омега в джинсовой рубашке и черных брюках. Его длинные волосы закрывали уши, но не до конца, выставляя серьги-гвоздики на всеобщее обозрение. Он смущенно улыбнулся и заправил прядку волос за ухо. В руках у него был небольшой планшет. Когда включились камеры, в зале все замерли. Главный оператор пальцами отсчитывал секунды, а затем кивнул ведущему. - Здравствуйте, меня зовут Ким Хичоль, и с вами «Шоу Хичоля», - омега сел в одно из кресел и положил левую руку на подлокотник, обшитый красным бархатом. Кенсу уже видел это шоу. Сюда приглашают звезд спорта и эстрады, и, конечно же, задают провокационные вопросы. Хотя сам Хичоль казался милашкой, на самом деле это был демон в человеческом теле. Он умело манипулировал гостями, чуть ли не вытягивая из них все их грехи, - Сегодня у нас в гостях особый гость. Писатель, любимец публики и просто очаровательный мужчина – Ким Чондэ! Координатор подал знак, что можно похлопать, и фанаты сразу начали кричать и стучать. Затем, по такому же знаку, они затихли, когда Чондэ вышел на сцену и поклонился. Он кивнул Хичолю и сел в кресло. Кенсу заметил, что брат волнуется. Он теребит край рукава рубашки (семейная черта) и сглатывает. Все знали специфику этого шоу, поэтому не удивительно, что он так волнуется. - Сегодня мы поговорим на тему «Семья», - Хичоль последний раз поправил прическу и повернулся к гостю, - Чондэ-щи, расскажите о ваших родителях. - Ну, - Чондэ замялся, - Мои родители живут в пригороде. Отец бывший врач, а мать была учителем начальных классов. Они оба раньше работали на нескольких работах, чтобы мы жили в достатке, а теперь ухаживают за собственным садом. - Ваши родители фермеры? - Садоводы, скорее, - поправил ведущего Чондэ, - Они предпочитают называться так. - Что ж, - Хичоль посмотрел на планшет с пометками, - Я слышал, у вас был младший брат. - Да, только он был старшим, - Чондэ поник головой, - Он был на девять лет старше меня и погиб восемнадцать лет назад… - Говорят, он был альфой… - Омегой… - Статный, широкоплечий брюнет со спортивным телом… - Блондином с тонкими руками и очень худым телом… Кенсу наблюдал за ними и еле сдерживал себя от того, чтобы наброситься на Хичоля и разорвать его в клочья. Чондэ не успевал говорить, а омега все сыпал ложной информацией. Сейчас это шоу казалось еще более дешевым и клоунским, чем когда Кенсу смотрел его по телевизору. Желтая пресса и просто распространитель ложных слухов. Омега сжал спину впередистоящего стула. Сейчас он хотел разнести тут все, взять Чондэ на руки (будто он все такой же маленький мальчик) и унести подальше отсюда. Но Кенсу всего лишь слабый омега, не способный даже подраться нормально с кем-нибудь из одноклассников, что говорить о Хичоле и двух амбалах из охраны. Чонину было противно сидеть здесь. Он согласился прийти сюда только потому, что Исин умолял его. Он мечтал о том, чтобы скорее пойти домой и лечь спать, а не выслушивать клоунские переговоры какого-то автора и ведущего. Он не любил, когда людей позорят вот так – перед всеми. И ладно, если бы камер не было, но сейчас это смотрит вся страна. Становится жалко этого писателя, а когда он видит состояние Кенсу, то еще и его. Он кладет свою ладонь поверх руки Кенсу, которой тот сжимает сидение спереди. Омега даже не замечает этого, потому что слишком увлечен тем, что мечтает оторвать Ким Хичолю голову и выкинуть за горизонт. Чужую руку он замечает только тогда, когда длинные пальцы гладят его собственные. Он поднимает взгляд на Чонина и видит усталую подбадривающую улыбку. И желание убрать чониновскую руку со своей внезапно гаснет. - У меня к вам последний вопрос, - Хичоль хитро улыбается, и Кенсу хочется четким хуком справа стереть эту улыбочку с его лица, - Говорят, ваш брат, Бэкхен, был проституткой. - Нет, - холодно отвечает Чондэ. Альфа сам хочет врезать этому чертовому собирателю сплетен, чтобы все его зубы валялись по периметру зала, но сдерживается. Бить омегу позорно, и Чондэ это понимает. Даже такого, как Хичоль, - Он был чудесным и умер за месяц до выпуска из школы. - Ну, что ж, - Ким хлопает в ладоши, - После рекламы на СБС вы увидите знаменитого баскетболиста национальной сборной – Рю. Оператор снова отсчитывает секунды, а потом кивает ведущему. Камеры на время гаснут. Хичоль с противной улыбкой поворачивается к Чондэ, но тот ее не видит, потому что спешит на выход. Хичоль встает следом и с видом гордой кошки спускается со сцены и уходит в свою гримерку. Кенсу ненавидит весь этот мир, и даже не успевает понять, как трется около гримерки Хичоля. Ему повезло, что никого нет. Дверь в гримерку приоткрыта и слышно, как Хичоль кому-то жалуется на отсутствие новых сплетен. Кенсу без стука заходит и видит, как гример поправляет макияж ведущего. - Автографы не даю, сладкий, - Хичоль через зеркало смотри на омегу, стоящего в проходе. - Мне не нужен автограф, - наигранно весело говорит Кенсу, - Только оставить свой след в истории.