Реинкарнация

- Бля, Бэкхен, мы проспали… - Чанель подрывается с постели, чтобы быстро одеться. Бэкхен усмехается, наблюдая, как большой и неповоротливый Пак пытается натянуть на себя трусы и ничего вокруг не свалить. – Чего смеешься? Если опоздаем на урок Чонуна, то твоя задница будет болеть уже из-за его указки. - Чего? Разве сегодня есть английский!? – Бэкхен сразу меняется в лице, услышав имя самого строго преподавателя в школе. Он тоже встает с кровати, не обращая внимания на свою наготу, и натягивает первые попавшиеся трусы. Однако они оказываются слишком большими и незнакомыми по ощущениям, так что Бэк зависает на пять секунд, прежде чем до него доходит, что трусы принадлежат Чанелю. Однако когда он поворачивается к своему парню, чтобы сказать об этом, то видит, как его кровные синие семейники, открывающие половину паковской большой задницы, скрываются за форменными бежевыми брюками с эмблемой школы. Вздохнув, он достает другие трусы из шкафа и отмечает, что вернет трусы Чанеля еще не скоро, потому что тем требуется стирка… - Я что, был настолько хорош, что ты до сих пор думаешь о том поцелуе? – Чонин щелкает пальцами перед лицом Кенсу, вытаскивая того из своих мыслей. Кенсу неловко улыбается и опускает голову, предпочитая не отвечать на этот вопрос. - Скажи, я правильно еду? Я не очень хорошо помню твой адрес… - Откуда ты его вообще знаешь? – Удивляется омега. - Спросил у Исина, ведь знал, что буду тебя подвозить, - самодовольно лыбится парень. – Тем более, я должен знать, где живет мой парень. - Твой… кто? – Кенсу ошарашен. Конечно, он ответил на поцелуй, и даже способствовал его продолжению, но слова альфы казались ему слишком поспешными. Он давно не встречался, очень давно, и хотел бы сначала все точно обдумать. – Чонин, я… - Стой, Кенсу, хорошо? - неловко улыбается Чонин. – Ничего, если тебе нужно подумать, я могу подождать. Ведь мы всегда ждем тех, кого любим, и не перестанем делать это до тех пор, пока имя этого человека не сотрется из памяти, а сердце не будет отдано другому. - С каких пор ты стал философом? – Скептично изгибает бровь омега. – В любом случае, мне и вправду нужно подумать. Чонин, я не говорю тебе «нет», но и не соглашаюсь. Есть еще кое-что, с чем мне нужно будет разобраться, а пока побудь просто моим другом. - Друг может поцеловать тебя в щеку? – Хитро улыбается альфа. - Только если мой друг – омега. – Фыркает До. Но Чонин решает нарушить эту только что построенную границу между «другом» и «парнем», быстро чмокая омегу в щеку. Кенсу кидает на него недовольный взгляд и собирается что-то сказать, но Чонин улыбается так обворожительно, что у омеги перехватывает дыхание. Кенсу только тяжело вздыхает и смотрит в окно, надеясь избежать подколок со стороны Чонина. - Кстати, мы приехали, - альфа тормозит у дома Кенсу. Свет горит только в гостиной, скорее всего родители устроили очередной романтический просмотр фильмов, а значит, Кенсу не будет мешать им, а просто тихо пройдет в свою комнату. – Ну, друг, до встречи. Я обязательно наведаюсь завтра в кафе, – когда Кенсу выходит из машины, Чонин напоследок ему подмигивает и, гаденько смеясь в удивленное лицо омеги, уезжает. Кенсу снова вздыхает, а потом идет в дом, чтобы поскорее принять душ и лечь пораньше. Омеге кажется это ужасной шуткой жизни. Что на счет Исина? То есть, Чонин его брат, а Кенсу – друг со странной историей жизни, которому, чисто теоретически, за тридцать. Конечно, его телу всего девятнадцать, но это нисколько не успокаивало его. От мысли, что они с Чонином начнут встречаться, по телу распространялась радость, но руки почему-то дрожали. - Стоит ли говорить Исину об этом? – Кенсу с сомнением смотрел на фотографию Чжана на телефоне, не решаясь позвонить. Что он ему скажет? «Прости, я тут поцеловал твоего брата. Ты не против, если мы начнем встречаться?». Вообще-то, так и следовало сказать, но омеге это казалось полным бредом. Кенсу подлавливает витающего в облаках Лухана на следующий день, когда тот приносит разнос с грязной посудой на кухню. Китаец так мечтательно лыбится, что у Кенсу самого расцветает улыбка на лице. - Лухан, от тебя пасет Сехуном за километр, - говорит Кенсу. Лухан удивленно округляет глаза и подносит руку к носу, но ничего не чувствует. – Я надеюсь, вы предохранялись? - Что за вопросы? – Краснеет Лухан. – Конечно… Мне пока рано воспитывать спиногрызов. - У меня проблема, - омеги столпились у раковины, делая вид, что работают, – вчера Чонин возил меня… эм, на свидание? Я не знаю, как это назвать, но мы поцеловались, а потом он предложил мне встречаться. - Ну так здорово же! – Всплескивает руками Лухан. - Нет, ты не понимаешь, - Кенсу озирается по сторонам, проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, – Чонин ведь брат Исина. - И? - А еще Исин мой лучший друг прошлого детства… - И-и-и?.. - Лухан, ты идиот. Господи, какой же ты идиот, – качает головой До, – я не могу просто так взять и встречаться с братом Исина, которого еще карапузом держал на руках. - Господи, сколько же проблем только из-за того, что ты помнишь свою прошлую жизнь. – Картинно вздыхает Лухан. – Исин что, запретил тебе встречаться с Чонином? Я не понимаю, где здесь проблема, если ты уже не Бэкхен. Ты Кенсу, а Чонин… эм… Да, я неправильно начал. В общем… - Я тебя понял, - остановил друга Кенсу. – Я поговорю с Исином, как только встречу его. Знаешь, так волнительно. Я так долго думал о том, как встречу своего альфу, наш первый поцелуй и… - Я знал! – Внезапно воскликнул Лухан. – Я знал! Чонин твой истинный! Я узнал об этом, как только увидел, как вы смотрите друг на друга, черт возьми! - Блять, Лухан, заткнись! – Кенсу обхватывает омегу руками, сжимая со всей своей силой. - Ладно-ладно-ладно, - хрипит китаец, – я молчу. День выдался пасмурным. После обеда начался дождь, и это было на руку Итуку, ведь люди спешат где-то укрыться. Например, в кафе. Почти все столики были заняты, но люди все равно заходили, заказывали кофе, чтобы хоть немного переждать ливень. Сехун не отходит от кофе-машины, Лухан не останавливался не на секунду, чудом не роняя разносы и посуду. Кенсу бегал от столика к столику с блокнотом и ручкой, еле успевая записывать все заказы. Итук тоже схватился за разнос и помогал своим подручным. - Мои ноги сейчас отвалятся, - сказал Лухан, пролетая мимо Кенсу с кружкой и тарелкой оладий на разносе. Кенсу кивнул в ответ, будто китаец мог это видеть, продолжая принимать заказы. Кафе было не таким уж большим, чтобы не переставая принимать заказы, но Итук вынес еще и высокие столики, за которыми можно было стоять. Да и клиенты ели как-то быстро, освобождая места новым людям. Когда дождь, наконец, закончился, работники кафе смогли передохнуть. Большинство людей сразу ушли, пока ливень не начался снова. Кафе заметно опустело, но большинство столиков все равно были заняты. Кенсу сидел за барной стойкой, отбивая ритм песни, которая играла по радио. - А где Кибом? – Спросил Сехун, оторвавшись от Лухана, который уже пять минут ему что-то рассказывал, при этом с теплой улыбкой глядя ему в глаза. - Ушел в больницу, - зевнул Итук. - За Джонхеном? – Удивился Кенсу, припоминая, как Кибом сказал своему альфе о разрыве. - Нет, он сказал, что, цитирую: «Этот мудила не увидит моего лица, пока не извинится». Кибом сказал, что ему надо сдать анализ крови. Завтра он придет. - Анализ крови? Странно как-то, – задумчиво тянет Кенсу. - Да, я тоже считаю это странным. Мне кажется, он беремен. – Итук говорит это громким шепотом. – Я недавно видел, как он уронил тест на беременность. - Все-то ты замечаешь, хен, - флегматично сказал Сехун, за что получил по голове. Чонсу фыркнул. После работы погода стала куда лучше: дождь прошел, оставив после себя огромные следы из луж. Сехун увел Лухана в какой-то ресторан, Итук уехал к родителям, поэтому Кенсу шел в гордом одиночестве в сторону своего дома. Недалеко от кафе был небольшой парк, который скорее можно было назвать просто участком со скамейками и несколькими деревьями. Очень приятное место, потому что можно было посидеть и посмотреть на краснеющее в лучах заката небо. Несмотря на то, что скамейки были мокрые, на них устроилось довольно много парочек и родителей. На одной из лавочек, в сером свитере и синих джинсах, держа в руках стаканчик с каким-то напитком, сидел Пак Чанель, поглядывая на Ифаня, резвящегося на детской площадке с другими детьми. Кенсу замер, когда взгляд Чанеля остановился на нем. Глаза его были полны какой-то отрешенности, словно кукольные. И хотя он улыбался своему сыну, который хвастался калачиком из песочницы, выглядел он как-то болезненно и устало. Чанель махнул Кенсу рукой, и омега пожалел, что не удрал вовремя. Кенсу помахал Ифаню, когда тот заметил его и чисто, со всей детской искренностью, прокричал: «Кенсу-хен!». Омега сел на самый край скамейки, боясь даже посмотреть на Чанеля. - Ты забыл, - альфа достал из кармана старые фотографии и протянул их Кенсу. Руки у Чанеля были теплые, когда Кенсу коснулся их, чтобы забрать снимки. Их было три, хотя Кенсу точно помнил, что брал четыре. Вопросительно посмотрев на Пака, он поглаживал подушечкой пальцев фотографию Бэкхена с Чондэ. - Прости, но я не хочу отдавать тебе ту фотографию, – сказал Чанель, достав из кармана последнюю фотографию. Фотография, где Чанель и Бэкхен, стоя в обнимку, отмечали день рождения Чондэ. Сам именинник был на заднем плане, увлеченно поедая торт и совсем не замечая, что попадает в кадр. Кенсу улыбнулся, чувствуя какое-то тепло на сердце, когда услышал, что Чанель хочет оставить эту фотографию себе. - Я все равно тебе не верю, - хмыкнул альфа, пряча фотографию обратно, – Исин сказал, что это правда, но я как-то не верю в реинкарнацию. - Дело твое, - усмехнулся Кенсу. Он встал со скамейки, но был остановлен рукой Чанеля. Схватив край толстовки Кенсу, Пак тянул его обратно на скамейку, и омега подчинился. - Почему ты тогда побежал? Почему не дал мне объяснить? – Голос Чанеля стал хриплым, а в глазах начала скапливаться вода. – Если бы я тогда смог тебе все рассказать, мы были бы сейчас вместе. Ифань был бы нашим сыном… - Он никогда бы не был нашим сыном, – резко отрезал Кенсу, – Ифаня бы вообще никогда не было. – Кенсу покосился на ребенка, играющего с каким-то мальчиком. – И все-таки ты мне поверил… - В отчаянии люди поверят во все. - У тебя есть Фэн. А еще Ифань. Что тебе еще нужно для счастья? Какая-то глупая омега, которая умерла почти двадцать лет назад? Открой глаза, Чанель, даже если бы я не умер… Наши отношения не были такими уж безоблачными. - В мире не бывает идеальных отношений, и ты это знаешь. Мы были бы обычной парой, которая ссорится и мирится через какое-то время. Что тебе не нравилось в наших отношениях? - Прожив столько лет, я понял, что мне не нравилось твое отношение ко мне. Словно к чему-то, что получив, ты никогда не потеряешь. Ты не особо-то заботился о том, что я мог уйти. Вспомни: ты постоянно пропадал куда-то с Исином, а когда я тебе звонил, ты был либо пьян, либо вообще не отвечал на мои звонки. А почему я убежал? Наверное потому, что даже увидев наяву твою измену, не хотел в это верить и выслушивать от тебя какие-то оправдания. Скажи мне, Чанель, ты мне хоть когда-нибудь изменял? Чанель молчал. Если бы Кенсу приложил руку к его груди, то почувствовал бы, как колотится сердце альфы. Чанель соврет, если скажет, что был верен абсолютно всегда. Только однажды, напившись так, что не помнил своего имени, он переспал с каким-то омегой в клубе. После этого он неделю не мог смотреть в глаза Бэкхену. А тот поцелуй, в тот самый роковой день, и вправду был не его виной. Чанель знал омегу, который целовал его, только в лицо. Они учились в одной школе, но даже его имени Чанель так и не узнал. - Я надеюсь, ты не наделаешь глупостей, и останешься с Фэн и Ифанем. Они – самое главное, что есть в твоей жизни, и лучше, чем они, ты не найдешь. Улыбнись, твой сын смотрит… - Чанель повернул голову в сторону Ифаня, который махал лопатой в руке. И хотя из глаз уже текли слезы, из-за которых Чанель видел только очертание своего сына, он улыбнулся. Так, словно видел в этом ребенке свое счастье. И так оно и было. – Надеюсь, мы больше не встретимся. После этого разговора стало легко. Кенсу будто избавился от тех оков, которые сдерживали его столько лет. Впервые за последние несколько месяцев он пришел домой и обнял мать прямо с порога, впервые поцеловал отца в щеку так, будто не видел его несколько лет. - Что с ним? – Спросил мистер До, когда за сыном закрылась дверь его комнаты. - Не уж-то парня себе нашел… - тоном заговорщика сказала миссис До. - Кого!? - Так, никого, ну-ка на диван! Ногу поберечь надо, а ты скачешь по дому как горный козел! - Но я только встал… - Ляжешь обратно. Кенсу определенно чувствовал себя очистившимся.