Пока ты не умерла за меня, пока есть свет, Моя тень накрывает тебя. Потому что я противоположен амнезии, А ты мой вишнёвый цвет. Ты скоро расцветёшь, Ты так прекрасна, но ты так скоро исчезнешь… Fall Out Boy — "Centuries"
***
— Когда-то давно я сбился с верного пути. Но, в конце концов, я добрался до цели… И вдруг, как только ладонь Обито прикоснулась к груди бессознательного Наруто, там словно вспыхнул пожар. Даже больше — там, пожалуй, полыхало самое что ни на есть настоящее пламя, причём, сдаётся мне, красного оттенка. Хм, где-то мне уже встречалось подобное… Я сощурилась от чересчур яркого света, рассеивающего полумрак измерения Камуи. Соображалось ещё плоховато, и посему я толком не осознавала, что происходит, да и видно отсюда было не слишком-то хорошо. Правда, опять же узнаваемую демоническую энергию, каковая повисла в прохладном воздухе, ощутить сумела мгновенно. И от этого мне вновь становилось не очень-то хорошо. Уф, необходимо как можно скорее хоть частично прийти в себя. Так спать хочется — жуть! А ещё есть и пить. Да хотя бы и просто полежать вот прямо тут. Отдохнуть. О, Ками, как же здесь холодно. Уткнувшись жалостливым и грустным взором в оголённую чёрно-белую спину моего возлюбленного, я снова и снова прокручивала в уме воспоминания о наших весьма кратковременных объятиях. Ощущая при этом неимоверную эйфорию и в тот же час тоску. А повторится ли подобное вообще хоть когда-нибудь? Я бы очень этого хотела. Ведь мне так холодно. Хочу, чтобы он заново меня обнял и согрел своим теплом. И плевать, что мы как бы на войне. На всё плевать. Ведь на данный момент он так сильно мне нужен. Как никогда раньше. Не знаю, почему именно сейчас. Может, из-за того, что я до чёртиков устала от всей этой войны, от помешанного на идеальном мире Мадары и от чувств… Ками-сама, я никогда не смогу понять саму себя. А ещё имею наглость пытаться понимать окружающих меня людей!.. Демоническая чакра ощущалась всё больше и отчётливее. А затем чересчур неожиданно перестала чувствоваться в пространстве вокруг нас. Взамен она вся, целиком сконцентрировалась в теле мальчишки, который доселе лежал, как чудилось, даже не дыша. Сразу же после сего действия от Наруто волнами энергии внезапно начала распространяться почти физически ощутимая мощь. Попросту невообразимая мощь. Откуда она у него? Разве Обито передавал ему конкретно эту силу? Нет-нет. Ясное дело, нет. Так откуда же она взялась у сего невероятного мальчика? В это самое время Сакура как-то чрезмерно встревоженно осведомилась: — Обито, с Наруто всё хорошо?! О, ты даже не представляешь, насколько. — Будучи Джинчурики, Наруто умрёт, если его Хвостатый извлечён, — негромко ответил Учиха. — Но я обратно поместил в него часть Биджу. Так что с ним всё будет хорошо. Сакура вдруг на грани слуха ахнула. Я же подняла голову, с интересом поглядывая на лицо Узумаки, каковое виднелось из-за спины Обито. Вот он и очнулся. Мы справились. У нас в действительности получилось. Уголки губ против воли приподнялись в облегчённой улыбке. Джинчурики Кьюби подорвался на ноги настолько внезапно, что никто из нас не успел за этим уследить. Я же по-прежнему старательно всматривалась в его профиль, пытаясь догадаться, чего же такого изменилось в этом парнишке, и откуда взялась та необыкновенная сила. — Наруто!.. — взирая снизу вверх на сокомадника, с лёгким беспокойством воскликнула обладательница розовых волос и хотела произнести что-нибудь ещё, но, по-видимому, элементарно не сумела. То ли от радости, то ли от того, что Узумаки с какой-то устрашающей твёрдостью произнёс: — Пора идти. Сколько решимости в интонации у сего мальчика! Мне даже стало чуток не по себе. Он так резко поменялся. Стал столь серьёзным. — Я с тобой, — тотчас же откликнулась розововолосая куноичи, стремительно вскакивая и крепко хватая своего друга за руку. Улыбка не сходила с её лица. Впрочем, как и с моего. Узумаки также улыбался, но как-то по-особенному, с несусветной уверенностью. Безмолвный Обито не стал тянуть время и лишний раз спрашивать о чём-либо, а попросту пожелал им обоим удачи и, дотронувшись до плеча Джинчурики Девятихвостого, переместил сразу и его, и Сакуру. Но даже тогда, когда от них не осталось и следа, Учиха остался сидеть на месте, как и сидел до этого. Лишь сейчас, когда писк в моих ушах поутих, я смогла со всей ясностью услыхать его сиплое, прерывчатое дыхание. О, Ками-сама! Надо срочно ему помочь! Но сумею ли я, в таком-то состоянии?.. — О… Обито, — еле выдавила я из себя, с непреодолимым трудом поднимаясь на ноги, при этом упираясь ладонями в колени. — Ты… ты как? Дурацкий вопрос, однако и молчать мне было невмоготу. — Хару, — тоже с недурственной натугой выдохнул он и повернул ко мне голову. — Я хочу тебе кое-что сказать… Окаменев, как статуя, я не смела ни вдохнуть, ни шевельнуться, ни отвести взгляда от любимого мне человека. Сердце волнующе бу́хало в груди. Неужто?.. Он и вправду скажет мне нечто важное. Возможно, то же самое, что и я хотела бы ему сказать? А быть может, он также хочет обняться или же… вновь поцеловать меня? Если да, то я всегда готова ему помочь! Он ведь такой молодец! Он сделал правильный выбор. Спас жизнь Наруто-куну! И за подобный подвиг ему требуется вознаграждение, не так ли? Мои губы опять дрогнули в поистине глуповатой улыбке влюблённой идиотки. Теперь-то уж нам определённо ничто не помешает, даже Чёрный Зецу. Ведь Обито, похоже, неизменно держит его под контролем и не собирается отпускать. И когда я, всё ещё витая в облаках, хотела уже было броситься Учихе на шею, да так и повиснуть, он неожиданно добавил: — …Точнее попросить. Да, это будет моя последняя просьба. — На этих словах меня передёрнуло, а из-за последующих я и вовсе затряслась: — Прошу, уничтожь Риннеган в моей левой глазнице. Я уже не в силах сделать это… Если остатки сил покинут меня, Чёрный Зецу завладеет этим телом вместе с Риннеганом. Тогда он использует способность моего Шарингана и сбежит отсюда. После чего передаст Риннеган Мадаре. Если у него будут два глаза, ситуация станет непоправима. Поэтому просто поспеши и уничтожь мой Риннеган как можно быстрее. По-моему, я только что смогла явственно расслышать, как где-то что-то разбилось вдребезги. И, не исключено, что это не были все мои надежды и мечты об объятиях и поцелуях с любимым человеком. Тело моё будто парализовало. Руки дрожали. Ноги на секунду подкосились. — Ч-что?.. — наконец, пискнула я, дабы убедиться, что мне не послышалось. — Скорее, прошу, — повысив тон, поторопил меня Учиха. — Я не сумею сдерживать Чёрного Зецу так долго. Мозги отказывались работать чуть быстрее. Я попросту едва стояла на слабых ногах и тупо пялилась на Обито, со всем ужасом осознавая, что мне доведётся совершить. Вот вам и объятия с поцелуями, блин. А я-то размечталась уже. И вместо них я получаю… подобное! Просто прелестно, ничего не скажешь. Но это же просто-напросто невыполнимая просьба! Я не смогу ранить мужчину, которого люблю! Как же?.. Однако, созерцая то, как его колотит, словно во время горячки, и то, как он, естественно, мучается из-за Зецу, который стремится захватить над ним контроль, я поняла, что другого выхода нет. Мне придётся это совершить. — Скорее. Я… я доверяю тебе. Сделай это. Быстро, — будто в бреду, бормотал окончательно ослабленный Учиха, крепко-накрепко сомкнув веки и с большей силой сжав чёрный посох. Худо-бедно выпрямившись, я судорожно трясущейся рукой нащупала в подсумке колечко куная. «Ками помоги». Негнущиеся ноги словно заледенели, и передвигала я ими с приложением буквально титанического труда. Обхватив ручку метательного ножа обеими ладонями, дабы не показывать, как они подрагивают, я помалу подступила к своему возлюбленному. Он распахнул очи и воззрился на меня в ответ, даже не мигая. Дыхание периодически перехватывало. Тело колотило как при лихорадке. Причём не лишь от чакроистощения. О, Ками-сама, я не желаю причинять тебе боль! Ты ведь можешь умереть из-за неё. И в таком случае я тоже не захочу жить! Взгляд панически метался от куная к левому глазу Обито. Я не смогу. Не смогу! Пожалуйста, не смотри на меня так умоляюще! Я не желаю делать тебе больно! Прошу… — Ну же, — прохрипел мой возлюбленный, не разрывая со мною зрительного контакта, — быстрее. Губы мелко задрожали. Но если только ты об этом просишь. То я… Изо всех сил зажмурившись и смаргивая слёзы беспомощности, с хрустом стиснула челюсти и, до крови впиваясь ногтями в кожу ладоней, со всей возможной мощью сжала трясущимися пальцами ходящий ходуном метательный нож, постепенно поднося его немного ближе к заветному Риннегану. …То я, конечно же, согласна на всё! Ведь ты сказал, что доверяешь мне. Ну а я всецело верю тебе. «Просто не смотреть, а когда всё закончится, залечить его раны. Даже ценой собственной жизни», — беспрестанно вертелось в опустевшей от каких-либо раздумий черепной коробке. Приоткрыв один глаз и с отчаянием рыкнув сквозь зубы, я дёрнулась вперёд к Обито, целясь оружием аккурат в Риннеган в его левой орбите. В тот миг Учиха был излишне уж обессилен, а я — чрезвычайно напугана, чтоб услышать, как пространство за моей спиной заволновалось, пошло водоворотом. Появившуюся позади ужасающую чакру нашего злейшего врага почувствовать у меня всё же вышло, однако слишком поздно. Я успела лишь вздрогнуть, оцепенеть из-за истинного, какого-то животного страха и, слегка повернув голову, скосить свой преисполненный ужаса взор себе через плечо. Неживую тишину рассёк рёв, как мне померещилось, некоего дикого зверя: — Не смей!