Сегодня мне так одиноко, Эта печаль захватывает меня. Не оставляй меня здесь в этом холоде, Никогда не хотел, чтобы было так холодно… Твоё прикосновение несло такую доброту, Твоё прикосновение одаряло меня жизнью. Я ждал всё это время, Я потратил столько времени впустую… Skillet — "Falling Inside the Black"
***
Неживую тишину рассёк рёв, как мне померещилось, некоего дикого зверя: — Не смей! О нет, тот, кто явился к нам сюда, был во сто крат страшнее всех хищников мира вместе взятых. И его жертвой на сей раз стала я. Что происходило далее, было непонятно. Поскольку события скакали с чрезвычайной стремительностью. Где-то в районе между лопаток, следом внутри меня, а затем и по центру груди почувствовалась настолько острая боль, что из-за неожиданности я не смогла даже закричать. Тошнотворный хруст костей. Тихий хрип. Подозрительное хлюпанье… Что это? Это… я? Позвоночник как-то неестественно прогнулся вперёд. Рот приоткрылся в немом крике. Неведомая мощь отнимала возможность дышать. Сердце забилось слишком быстро и сильно, а засим постепенно начало сбавлять свой темп. Я оцепенела, широко распахнув очи да взирая остекленевшим взглядом во мрак измерения Камуи. В голове образовался вакуум. А может, просто вокруг воцарилось гробовое звенящее затишье?.. Пальцы ослабли. Метательный нож, так и не достигший своей цели, с оглушающим звоном ударился о камень колонны. — Я же предупреждал, что пощады не будет, — раздался позади вкрадчивый голос, обладатель которого, похоже… проткнул меня насквозь своим оружием? Тогда я уже мало что соображала. Взор, как в замедленной съёмке, опустился чуток ниже, натолкнулся на чёрный, заострённый шест, что торчал прямо из меня, и с какового мерно, капля за каплей стекала тёмно-алая кровь. Кровь, принадлежащая мне. Она расползалась чернеющим пятном и по одежде. Металлический привкус на языке ощутился как никогда интенсивно, и я зашлась в кашле. Мерзкая жидкость неостановимым потоком хлынула уже и изо рта. Лишь сейчас я почувствовала всю ту боль, которая накатила на тело лавиной, заставляя дрожать, хрипеть да дышать только из последних сил. Кажется, кто-то изрёк (или выкрикнул?) моё имя — однако я не услыхала этого. Зато ясно расслышала каждое слово моего убийцы: — Видишь, Обито, что происходит со слабыми людьми в этом мире? Их убивают более сильные противники. Теперь-то ты осознаёшь, что этот мир — сущий Ад?.. Вязкая субстанция продолжала струиться с моих губ аккурат на жёсткую каменную поверхность, формируя алую лужу. Я затуманенным взглядом неизменно смотрела на орудие моего убийства. Нет-нет, ну не может же всё закончиться вот так? Погоди, Смерть, ведь я уже хочу жить. Теперь мне есть ради кого жить! Хех, так вот он какой — закон подлости… Я вновь надсадно закашлялась, опрометчиво позволяя крови ещё быстрее вытекать как из раны, так и из моего рта. Вдохи с выдохами давались с огромным трудом. Создавалось ощущение, что лёгкие мне сдавило стальным обручем. От безумно жгучей боли в груди хотелось кричать не своим гласом, однако на это, увы, банально не хватало сил. Кажется, я действительно умираю. А ведь обещала, что не буду мешаться под ногами. Ха, впредь уж точно больше не стану. Так обидно, ведь он доверился мне. Вверил важнейшее задание. Ну а я подвела его и в очередной раз в своей жизни опоздала. Да, я не успела. Я вечно опаздываю. Из последних сил попыталась сконцентрировать целебную чакру там, где меня пронзил посох Мадары. Хоть и ненадолго, но я хочу хотя бы капельку отстрочить собственную гибель. Это принесёт мучения и ещё больше боли, однако мне элементарно необходимо чуть подольше задержаться в этом мире. Напоследок мне нужно сказать ему кое-что. Но меня ждал провал — моя жизненная энергия по какой-то необъяснимой причине не желала мне подчиняться. Вообще. Меня попросту парализовало. Всю, без остатка. Начиная от макушки и завершая кончиками пальцев ног. Чужая рука упёрлась мне в плечо, а затем меня с особой медлительностью освободили от насквозь протыкающего мою грудь шеста, по пути окончательно ломая рёбра. Безжалостно разорванные мышцы податливо позволили постороннему предмету покинуть рану, которую он оставил. Тело выгнулось дугой пуще прежнего. Непроницаемую черноту озарила ярчайшая алая вспышка. Следом из-за невообразимой боли в глазах резко потемнело. Из них ручьями хлынули слёзы. И сдерживаться уже стало попросту неосуществимой задачей. Истошный вопль, будто остро заточенным лезвием куная, разрезал мёртвую тишину. Кто это? Кто кричал? Чей это был визг? Неужто… мой? Как только опора пропала, я пошатнулась, попыталась совершить хоть шаг, но ноги не удержали меня в вертикальном положении и всё же подкосились. Подчиняясь законам гравитации, я полетела ниц. Моё падение, как показалось, было чересчур уж неторопливым. Но в следующую минуту, когда я уже была готова со всего разгону, аки тряпичная кукла, рухнуть прямиком на пол, тело, взамен этому, упало прямёхонько в чьи-то мощные и тёплые, по сравнению с моей кожей, руки. Я не заметила и не ощутила, как тот, кто меня подхватил, повалился обратно на пол вместе со мной, не обратила внимания и на то, как меня чуток перевернуло лицом кверху. Зато как никогда явственно чувствовала его руки, весьма сильно обвивающие моё холодеющее тело. О, а я ведь как раз так хотела объятий. Что ж, хотя бы перед смертью сие желание воплотится в жизнь. И мне так хорошо, так тепло прижиматься к нему. Ничего не хочется. Абсолютно ничего. Остаётся лишь одно-единственное желание: бесконечно лежать здесь, столь близко к любимому мужчине. Занемевшая ладонь с приложением недурственных усилий приподнялась да накрыла рану, каковая зияла у меня в груди и из которой толчками хлестала красная жидкость. После чего мою конечность таки окутал долгожданный призрачно-зеленоватый свет. Немного. Мне нужно совсем немного времени. Веки плавно сомкнулись, однако только усилием воли я оставалась в сознании, а также в этом мне помогала ирьенинская техника, каковую я постаралась активировать в месте ранения сразу же после того, как освободилась от оружия Легендарного Учихи, что, по-видимому, и являлось виной полной невозможности использовать чакру. Прекратить кашлять мне никак не удавалось, ведь дышать было просто невыносимо, да и та противная на вкус, алая субстанция этому мешала. Как больно. Всё-таки умирать очень больно. Чертовски больно! А Обито… он такой тёплый, не то что я. Мне так холодно. Я замерзаю. Согрей меня напоследок. Как раньше, а?.. Кажется, Мадара опять вещал нечто неясное для меня. А ещё в то же время что-то негромко бормотал и Обито. По-моему, просил меня о чём-то. Я не сумела понять, о чём конкретно. Он, по всей видимости, в придачу ещё и хлопал меня по щекам, но я не ощутила этого. Да и чувствовать хоть что-нибудь, кроме нескончаемой боли, мне сейчас было затруднительно. Но отчего же моё тело так трясёт? Из-за той самой нестерпимой боли? Или же… или же возможно, от того, что подрагивают ладони у человека, который на данный момент держит меня на руках?.. О, скоро моя чакра определённо иссякнет. И вскоре мне не хватит жизненных сил, дабы сдерживать медицинскую технику. И, вероятнее всего, скоро я умру. Но подожди ещё немного, Смерть! Мне надо высказаться ему. Руки и ноги начинали исподволь холодеть. Пальцев я давненько уже не ощущала. В очередной раз зашлась кашлем. Повезло ещё, что я лежала в объятиях любимого чуть на боку, иначе захлебнулась бы своей же кровью. Кто-то ещё о чём-то рассказывал, а кто-то, как почудилось, ещё и кричал и, кажется, моё имя. Однако сию какофонию звуков мне было не разобрать из-за писка в ушах. Впрочем, как и ту кучу мыслей, каковые крутились в черепной коробке. Необходимо собраться с силами. Веки еле-еле разлепились. Мой взор машинально наткнулся на него. Он меж тем аналогично смотрел на меня, не отрываясь. О, почему на твоём лице столько замешательства, беспокойства и… страха? Неужели я и вправду хотя бы каплю дорога́ тебе? Мне даже не верится. Да, это поистине невероятно. — Я… так благодарна Наруто-куну за… тебя, — невразумительно и невпопад пробормотала, наконец, я, вместе с тем прилагая титанические усилия, дабы ворочать онемевшим языком. Правое око у моего возлюбленного, как мне померещилось, едва различимо расширилось в некоем изумлении, а руки, которые обвивали меня вокруг плеч, стиснулись с особенной мощью. Он молчал. Мадара же, видимо, попросту решил также безмолвно понаблюдать за смертью такой назойливой мошки, как я, а заодно и поглумиться над собственным родственником. Что ж, а мне, похоже, в действительности недолго осталось. Так холодно и так больно, что я не могу даже кричать или стонать. Уж слишком обильное количество крови потеряно. Выходит, надо высказать ему всё напоследок. — О…бито, — собирая все ничтожные крупицы сил воедино, чтоб более-менее внятно выдавливать из себя слова, буквально шёпотом выдохнула я одними губами. Их уголки дрогнули в вялой улыбке. Младший Учиха продолжал неотрывно взирать на меня в ответ. Его лицо практически ничего не выражало, но вот широко распахнутый глаз с Шаринганом, как мне привиделось, подозрительно заблестел. Ну что за глупости? Ты же сам советовал мне не плакать из-за таких, как ты. А значит, лить слёзы по мне тоже не стоит. Тем паче, ты же мужчина, а я всего-навсего «слабая и беззащитная» женщина. Все те мысли я попыталась вложить в свой взгляд, ибо говорить пока было тяжеловато. Тот, к кому я обращалась, как мне показалось, всё понял. А ещё не сдавайся. Борись! И тогда вы с Какаши и Наруто-куном победите Всемирное Зло по имени Учиха Мадара. Поскольку он больше не имеет власти над тобой. Отныне ты не повинуешься его приказам. Ты волен самостоятельно решать, что тебе делать! Я верю в тебя, как ни в кого другого!.. Свободную ладонь, каковая была вся измазана в вязкой, алой субстанции, я бережно опустила на его кисть, что придерживала меня за плечо. — Я-я… — почти нечленораздельно забормотали мои леденеющие губы. — Я так рада, что ты выбрал верный путь. — Веки чуток прикрылись, посему сквозь дрожащие влажные ресницы разобрать, изменилось ли выражение лица у моего возлюбленного, стало капельку затруднительно. — Но мне так жаль, — от сдавленного всхлипа удержаться всё же не удалось, — мне жаль, что я не смогу увидеть, как ты пойдёшь этим путём дальше, н-но… — И слёзы снова потекли из уголков очей, однако улыбка по-прежнему не покидала моего лица. А может, то были даже слёзы счастья — мне так и не стало ясно. Потому что… — Я рада. Обидно. Мы с ним и с Какаши по-настоящему имели все шансы стать отличной командой. По крайней мере, командная работа у нас была на высоте. Вдобавок я так и не выполнила обещание, данное Наруто-куну. Ну ладно, мне необходима одна несчастная секунда, чтобы сказать это. Я обязана успеть. О, я знаю, Смерть, мне давным-давно пора бы добровольно прийти к тебе. Мы далеко не в первый раз с тобой встречаемся лицом к лицу, но, пожалуйста, не могла бы ты подождать ещё немножечко. Всего-навсего секундочку. Уверена, этого будет достаточно, дабы договорить до конца. Умоляю, позволь мне сказать ему эти слова. —Я, — непослушный язык упрямо не хочет шевелиться хоть чуточку быстрее, — т-тебя… — мышцы сводит в судороге, ладонь у него на руке сжимается слегка сильнее, — л-лю… — сипло, на выдохе вырывается из потрескавшихся да кровоточащих губ, растянутых в облегчённой полуулыбке. Однако они, увы, не желали больше что-либо произносить. Холод и слабость насквозь пронизывали всё тело, каковое постепенно обмякло в руках любимого мною человека. Моя верхняя конечность, что лежала на чужой ладони, мало-помалу расслабилась, сползла немного книзу, так безвольно и повиснув. Отсутствующий, отныне невидящий взор словно бы изготовленных из стекла, полуприкрытых глаз до сих пор был устремлён исключительно в его сторону. Зато я больше не чувствовала ни боли, ни тоски, ни голода, ни жажды. Не вертелось в голове никаких размышлений, а сердце… Сердце уже перестало отстукивать тот неспешный ритм — просто оно остановилось. Прозрачное зеленоватое зарево, что до сего мгновения окутывало мою кисть, угасло. Впрочем, как и моя жизнь. Печально. До этого я сказала так много, но не сумела даже до конца договорить самую важную в моей жизни фразу, которая состояла всего лишь из трёх слов. Ну, ничего. Папа, мама, наставница, Кисаме-сан. Ждите меня. Я уже иду…