В день, когда люди начнут заботиться о чувствах других, Когда воцарится любовь и не останется места для лжи, Когда люди научатся щедрости и переступят через свою гордость, В этот день они обретут бессмертие… Nickelback — "If Everyone Cared"
***
Первым, что я увидела, когда проснулась, был скалистый да шипастый потолок.
Первым, что я услышала, когда проснулась, было едва различимое постукивание посуды.
Первым, что мне захотелось совершить, как только я проснулась — это умереть.
Даже ныне, когда моё сознание ещё толком не обрело ясность, я помнила всё, что происходило в том треклятом зале. Всё, до последней мелочи. И теперь я не вижу смысла жить. Моя сестра ненавидит меня за то, что я стала одной из Акацуки. А ведь, похоже, она именно для того, чтоб спасти меня, и вступила в команду «Хеби». Теперь я понимаю её. Я тоже себя ненавижу. Мне попросту нужно было погибнуть ещё тогда, когда меня похищали. Просто-напросто броситься с обрыва. И всё. Не было бы меня — не было бы никаких проблем. А ещё было б лучше, кабы Тоби банально не спасал меня тогда. Ах да, я уже и запамятовала, что никакой он не Тоби, а сам Легендарный Мадара Учиха. Тихие шорохи где-то в глубине помещения прекратились. Зазвучали приглушённые землёй шаги, а засим и чей-то негромкий, мягкий голос: — Хорошо, что Вы очнулись. Вы заставили нас побеспокоиться. Скосила абсолютно безразличный взгляд на рыжеволосого члена «Хеби». Он стоял совсем неподалёку от меня и, так как я лежала на спальном мешке, постеленном прямёхонько на полу, то с подобного ракурса парень — либо мужчина? — чудился мне большущей нерушимой скалой. В ответ ему я не проронила ни словечка. Мне было не до соболезнований с заботой. Мне хотелось сдохнуть. — Вам стоит принять лекарство. Карин немного Вас подлечила, но всё же… — Нет, — коротко и равнодушно отрезала я, прерывая его речь. — Эм, — рыжий удивлённо да как-то сконфуженно осёкся. — Но это действительно необходимо и… — Как Акико попала к вам? — снова перебила его, без интереса рассматривая потолок. — Э? — парень вовсе растерялся и ненадолго задумался, а далее как-то аккуратно начал: — Ну, мы отыскали Акико-сан в западном убежище Орочимару, — даже в таком меланхолическом состоянии от меня не укрылась та чуток ненавистная интонация, с которой он произнёс имя Змеиного Саннина. — И?.. — И Акико-сан согласилась пойти с нами, потому что… — Ну же, скажи это. — Желала найти Вас и отомстить организации «Акацуки». Конечно же, она ведь сама мне об этом сообщила. Мои веки, подрагивая, на секунду опустились. Я знала. — И зачем он её похитил? — прошептала я, теперь уже безучастно пялясь в одну точку на потолке. Вообще я ни к кому сейчас конкретно не обращалась, однако рыжеволосый почему-то откликнулся: — Я не знаю точно, но, кажется, она, как и я, согласилась сотрудничать с ним добровольно… Из-за данной реплики мои пальцы крепко сжали ткань спальника подо мной. Ч-чего?.. Что он мелет?! Акико не настолько глупа, дабы по собственной воле пойти за каким-то незнакомцем. Сердце в грудной клетке начало колотиться гораздо быстрее, а кровь прилила к голове. — Думаешь, я тебе поверю?! — свирепо вскричала я, срывая себе голос да полыхая яростным взором. — Да Акико бы никогда в жизни!.. — Достаточно, — нежданно-негаданно оборвал меня до жути узнаваемый тон, каковой раздался со стороны входа. На периодически трепыхающееся зарево свечи к нам из тьмы с ленивой неспешностью чинно вынырнул Учиха Мадара. — Можешь быть свободен. — Хорошо, — окидывая меня каким-то рассеянным взглядом, кивнул рыжий и поторопился ретироваться из комнаты. Я сперва, не отрываясь, отрешённо таращилась перед собой, а затем принялась неразборчиво бормотать на грани слуха: — Э-это всё ложь. Это неправда. Акико ведь не могла этого сделать. Не могла. Нет… Нет. Нет-нет-нет. — Спешу тебя огорчить, но всё как раз с точностью до наоборот, — невозмутимо изрёк Мадара где-то поблизости. — Нет, — дыхание участилось, а из-за невообразимого жжения в левой половине груди мои пальцы стиснули спальный мешок ещё интенсивнее. — Нет, она же не могла… — Твоя сестра, чтобы спасти тебя, пошла с Орочимару, который, в свою очередь, предложил ей обучение мастерству шиноби, — жестоко чеканя слова, объясняли мне очевидные вещи, о каковых я сама уже смутно догадывалась. — Это ложь, — упёрто всё отрицая, отвернула лицо в противоположном направлении от голоса Учихи, заодно трясясь, точно в припадке. По телу моему прошлась судорога, а тёплые капли покатились из уголков глаз по вискам, оставляя на материи спальника тёмные влажные круги. Мне уже надоело вечно рыдать, однако сил сдерживаться попросту нет. — Если ты и дальше продолжишь нервничать, то просто умрёшь, — как бы невзначай напомнил обладатель оранжевой маски. Но мне было всё равно. Я хотела — в действительности хотела — умереть. Вот прямо в сей миг. Из-за разрыва сердца или от инфаркта. А быть может, от острого лезвия куная. Да хоть от чего-нибудь! Я была сейчас сама себе противна. Зачем было вступать в «Акацуки»? Этим я лишь всё бесповоротно усугубила… Ну ладно бы только я, как Акико дошла до подобного? Похоже, действительно из-за меня. И именно я являюсь причиной всех её несчастий и причиной того, что она пошла с Орочимару. Ками-сама, я ведь желала своей сестрёнке лишь счастья, а выходит, взамен собственными руками испортила ей жизнь!.. О, я и вправду самая худшая старшая сестра в мире. Да, ей поистине есть, за что меня ненавидеть. Сердце начало барабанить какой-то неправильный, неровный ритм, дыхание нещадно сбилось, а отвратительная дрожь буквально пронзила всё тело. — Довольно, — будто из дна колодца эхом раздался голос Мадары. — Дыши спокойно. Мне было вовсе не до его слов. Всё, чего я нынче желала — быстро, без мучений сдохнуть. Поскольку взгляд у меня окончательно потускнел, и соображала я с колоссальным трудом, момент, когда мой рот резко да крепко-накрепко заткнула чужая пятерня, мне как-то не запомнился. Прямёхонько надо мною опасно нависла оранжевая спиральная маска с округлой дырой, в темноте каковой кроваво-алым огнём пылал Шаринган. С ужасом взирая на очутившегося столь близко владельца данной страшной способности, я отчаянно замотала головой и попыталась вырваться, ибо втягивать промозглый пещерный воздух в лёгкие стало гораздо тяжелее. А слёзы одна за другой всё продолжали увлажнять спальный мешок. — Прекрати, — холодно приказали мне, из-за чего я стала извиваться с большей прытью. — Хватит. — Обтянутая шершавой тканью перчатки ладонь интенсивнее сдавила мои губы. — Да успокойся же… — А следом он отрывисто, сипло и на тон громче обычного прибавил до одури внезапное и странное: — …Рин! Ошеломлённо моргнула, с резкостью оцепенела да, широко распахнув веки, уставилась на Мадару. Хватка на устах совсем немножко ослабилась, а сам мужчина, как мне почудилось, чуть подался назад. Тишина, в которой иногда было слышно лишь почти бесшумное потрескивание огонька свечи, повисла в помещении, словно облако пыли. Осторожно сглотнув вязкую слюну, я зачарованно всматривалась в чёрное отверстие маски, не в силах оторвать от него взор. «Что ещё за… Рин?» — мысль нагрянула в ум как-то чрезмерно медленно. — Ежели продолжишь так себя вести, то с твоей сестрой может случиться что-нибудь не очень хорошее, — наконец, нарушая затянувшуюся паузу, с явственно угрожающей интонацией вкрадчиво проговорил обладатель Шарингана. Испуганно встрепенулась и живо согласливо закивала, хотя сие было немного затруднительно с ручищей, каковая прикрывала мой рот. О, да как я вообще посмела забыть, с кем сейчас осталась один на один?! Если я не желаю напоследок сделать всё ещё хуже и подвергнуть Акико новой опасности, то мне стоит беспрекословно слушаться его приказов!.. — Так-то, — с удовлетворёнными нотками в голосе подвёл черту Учиха и добавил: — А теперь спи. И после практически привычного прикосновения двух пальцев к моему лбу, я сразу же плавно обмякла, погружаясь в сон без каких-либо сновидений.***
Очнулась в абсолютно разбитом состоянии и ещё минут тридцать просто лежала да гипнотизировала потолок пещеры. Размышлений в черепной коробке не было совершенно, а вот на душе неизменно скреблись кошки. Хотелось опять зарыдать, однако сил на это уже элементарно не осталось. А ещё хотелось есть. Да уж, скандал скандалом, а обед по расписанию. Ну, если только нынче, конечно же, обед. Едва поднявшись на подкашивающиеся ноги, я, слегка пошатываясь, набросила на плечи плащ и побрела на кухню. Но всё, что я сумела втолкнуть себе в желудок — это зелёный чай да один бутерброд. После случившегося попросту кусок в горло не лез. А вдобавок по-прежнему очень хотелось свести счёты с жизнью. Однако слова Учихи всё же меня останавливали. Тёмные коридоры пустовали, видимо, потому что сейчас была ночь, и все наверняка спали. Ноги привели меня в тот самый зал. Под белым светом лампы я вдруг заметила маячащую около стола высокую и коренастую фигуру с гигантским перебинтованным мечом, закинутым на спину через плечо. Да неужто это… — Кисаме-сан? — ошарашенно обронила я. — Э? — знакомый для меня обладатель синей кожи озирнулся. На лице его, как всегда, играла зубастая ухмылка. — Вы только посмотрите, кто тут у нас! — и он приветственно развёл руки в стороны, но я так и не сдвинулась с места, ибо чуток растерялась. Как-то внезапно он здесь появился. А почему он один? Где Итачи, с которым он в основном и общался? — Что, не рада меня видеть? — на сей раз Кисаме уже как-то горько растянул свою лыбу. — Нет-нет, что Вы!.. — смущённо пробормотала я, буравя взглядом сандалии. — Просто многое произошло… — Слышал я, что произошло, — скептически хмыкнул человек-акула. — Устроили тут семейные разборки, честное слово. Я лишь капельку отвернулась от него, пряча ту грусть, каковая, наверное, отчётливо отразилась на моём лице. — Пошутил я. Переставай хандрить, детка, — и мне на макушку неожиданно приземлилась крупная лапища, растрёпывая наспех сплетённую косу. Сперва рефлекторно зажмурившись да вжав голову в плечи, я осторожно разомкнула одно веко, а потом, поражённо приоткрыв рот, слегка ошеломлённо воззрилась на возвышающегося прямо предо мной Кисаме. Ныне рыбочеловек, как мне померещилось, улыбался по-настоящему да искренне. — А… — все мысли в черепной коробке перепутались, и стало сложно подбирать слова. — А где Итачи-сан? Вы, наверное, оба устали с дороги? Давайте я приготовлю чего-нибудь. — Итачи-сана больше нет, — молниеносно помрачнел Кисаме, убрав ладонь. На лицо ему легли чёрные тени, а усмешка почему-то перевоплотилась в кривоватый оскал. Непонимающе моргнув, я застыла и даже не смела шелохнуться. Как так «больше нет»? — В смысле? — сосредоточенно нахмурившись, заторможенно произнесла я, стараясь смекнуть, что это означает. Возможно, он покинул организацию? — Его победил в бою собственный брат, — бесцветным тоном кратко пояснил рыбочеловек. По телу прогулялся морозец, а сердцебиение чуть ускорилось. Значит он… погиб? Да быть того не может! Однако это… Это столь похоже на вчерашнее происшествие! Любопытно, Акико тоже смогла бы меня… убить? — Как же так? — тихо прошептала я. Очи принялись неприятно слезиться. Обидно. Я ведь уже давненько желала встретиться с Итачи-саном, попросить у него совета, извиниться за всё то, что наговорила ему в прошлый раз, или банально побеседовать. Он всегда мог спокойно что-нибудь объяснить, наставить на путь истинный одной мудрой фразой. А что теперь? Теперь его нет… Мне кажется, или члены «Красной луны» постепенно, один за другим уходят из сего мира? И я сама не ведаю, рада ли я данному факту. — Эй, только реветь не надо, ладно? — прозвучал рядом голос Кисаме, прерывая мои размышления. — Х-хорошо, — почти шёпотом выдавила я, параллельно на автомате утирая глаза. — Так что там с твоей сестрой? — Она ненавидит меня, — угрюмо и печально оповестила его я, тоскливо понурив голову. — Э? Это она тебе так сказала? — Ну… не совсем. Но она явно подразумевала именно это. — Хм, и кто же сказал, что она на самом деле так считает? — уже более весело вопросил человек-акула, а я с удивлением подняла на него взор. Что он имеет в виду? — Она ведь твоя сестра. Пораскинь мозгами, как она может тебя ненавидеть? — Наверное, так же, как и брат Итачи-сана наверняка ненавидел его, — я вновь опустила очи долу. — Саске, чтоб ты знала, уже раскаялся. И теперь он будет мстить за свой клан и брата. Видишь, даже он осознал собственную неправоту. Но слишком поздно. Ты ведь не хочешь, чтобы у вас с сестрой всё закончилось точно так же? — Нет, конечно! — Ну, и чего же ты раскисла? Сделай лицо попроще и иди помирись с ней, да и дело с концом. Нечего тут друг другу головы морочить. — Я… — изречь хоть что-либо мне стало чрезвычайно тяжело, посему я попросту бросилась к Кисаме да крепко обхватила его туловище руками, что, естественно, получилось с затруднением — рыбочеловек несколько раз превышал меня в габаритах. Но я взаправду идиотка. Действительно, не нужно тотчас же впадать в депрессию, нам с сестрицей надо просто-напросто поговорить. И даже ежели она ответит мне категорическим отказом, я всё равно буду продолжать пытаться наладить с ней хоть какие-то отношения. Ведь она — единственный родной мне человек в этом безумном мире. От слёз удержаться у меня так и не вышло. Зато теперь уже из-за радости. — Оу, — слегка оторопело донеслось сверху, а затем меня аналогично бережно приобняли за плечи. — Ну, блин, ты всё-таки ревёшь… В ответ я исключительно вяло улыбнулась сквозь слёзы, жадно вдыхая солёный аромат моря, что шёл от его плаща.«Спасибо Вам, Кисаме-сан».
***
Постучаться в дверь — элементарное дело, которое занимает всего лишь несчастную долю секунды. А всё, что необходимо — это несколько раз ударить кулаком по деревянным доскам. Совсем ничего. Однако как же для меня сейчас это сложно. Комната, в каковой, по словам Карин, поселилась моя сестрёнка, находилась недалеко от того зала со столом. Внутри она была такой же, как и остальные — тёмной, мрачной да практически без мебели. Знала я сие только потому, что уже там убиралась ранее и поэтому в деталях ознакомилась с её обстановкой. Кисть, занесённая дабы постучать, словно окаменела, никак не желала шевелиться. Я боюсь, что Акико попросту убьёт меня, ведь я до сих пор помню весь тот гнев, что абсолютно недавно сверкал в её глазах. Знаю, сестра, то, что я присоединилась к моим же похитителям — самая фатальная ошибка в моей жизни. Кабы я тогда хотя бы как-то отказалась да возвратилась домой, то, возможно, всё сложилось бы иначе. Нет, не так! Если б я ещё тогда осталась с той бабушкой, я бы не угодила в засаду людей Данзо, а засим и назад в «Акацуки». Что ж, но теперь-то уже поздно трепыхаться. Дело сделано. А о том, что Акико по своей воле пошла с Орочимару, мне просто нужно хорошенько у неё расспросить и узнать все детали. У неё ведь, как и у меня, были на то причины. Ну, хватит мяться! Вперёд! И я трижды стремительно протарабанила костяшками пальцев по деревянной двери да с особой осторожностью дёрнула на себя ручку и переступила порог комнаты. Свечка здесь почему-то не горела, посему я сразу же быстро заморгала, чтоб немножко попривыкнуть к темноте. — Акико? — не слишком уверенно спросила я у непроницаемой тьмы. — Уходи, — было мне коротким ответом откуда-то из глубины помещения. — Нам нужно поговорить, — как можно настойчивее промолвила я. — Нам не о чём с тобой разговаривать. Можешь идти. Я… хотела найти и спасти тебя, но теперь понятно, что грош цена моим стараниям. — Перестань, — из-за того, что моё воображение тотчас же нарисовало всё пережитое этой маленькой девочкой, голос у меня непроизвольно дрогнул. — Нам просто надо сесть и объясниться друг с другом, понимаешь? — Как будто здесь есть что объяснять. — Есть, да ещё и как! Послушай, Акико, — я вошла в комнату, с горем пополам на ощупь отыскивая на ящике свечу со спичками и, в конечном счёте, освещая помещение, — я хочу рассказать тебе о том, зачем я вступила в Организацию. А ты в свою очередь как следует разъяснишь мне, почему согласилась пойти с Орочимару, — обернувшись к ней, я отметила изумление на её лице и мгновенно прибавила: — Да, мне это известно. Видишь, не кажется ли тебе, что мы теперь квиты? — Это другое, сестрица! — вскочила она со спального мешка, на котором доселе сидела, и исключительно сейчас я приметила, насколько она бледна и те тёмные тени у неё под очами. Что с ней случилось? Неужели она тоже переживала?.. Из-за данной мысли на сердце стало чуток теплее. Ты всё-таки не утратила все чувства. — Я согласилась пойти с Орочимару-сенсэем только потому, что он обещал дать мне силу и научить приёмам ниндзя! И после этого я хотела спасти тебя! Но… Она почему-то замялась, словно бы вспомнив что-то. А я сразу догадалась, что конкретно. — Сестрёнка, — я нежно ей улыбнулась, а она в ответ почему-то ошарашенно на меня воззрилась, — запомни на всю жизнь, что ты не одна в этом мире. У тебя есть я. И никакие преступные организации не посмеют стать между нами. Не важно, на чьей стороне буду я или ты. Поскольку я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что. Акико таращилась на меня примерно так же, как я реагировала когда-то на Скрытые деревни — с огромным удивлением, приоткрытым ртом да расширенными глазами. — Ты сможешь меня простить? — наконец, задала я самый важный вопрос. — С-сестрица, я, — вдруг всхлипнула она и, будто маленький ребёнок, потёрла кулачком глаз. Хотя она ведь и так ещё всего лишь ребёнок, но успела уже столько пережить. — Я была не права. Это ты меня прости. За всё. За то, что хотела тебя ударить, за то, что наговорила там. Джуго рассказывал, что с тобой произошло… и человек в маске тоже… Я так волновалась. Но тогда я была просто не в себе, вот и… Однако я не позволила ей договорить, а попросту подошла и обняла её так крепко, насколько хватило моих сил. Больше никогда не отпущу. Интересно вот только, что ей хоть Мадара там наговорил? Ах, да не важно. — З-задушишь, сестра, — прохрипела она, даже не пытаясь освободиться, а наоборот обнимая меня в ответ. Хотя я и не видела, но знала точно — она улыбается. А потом мы больше двух часов сидели вместе, обнявшись да рассказывая друг другу обо всём, что происходило за годы нашей разлуки. Сестрёнка много говорила, очень живо описывала каких-то разговаривающих кошек, а я в свою очередь поведала ей про говорящего чудо-пса Паккуна. Вот только, о том, что именно её бывший учитель предположительно и лишил нас родителей, я решила умолчать. Не хватало ещё, чтобы она принялась винить в случившемся конкретно себя. Вряд ли ей будет под силу спокойно это перенести. У нас ведь только всё начинает плавно налаживаться. Но ежели кто-нибудь посторонний вошёл бы в комнату, то сразу же подумал бы, что мы, как минимум, сумасшедшие. Ну, представьте себе такую картину: девочка и девушка сидят на спальном мешке, крепко обнимая друг друга, и то начинают плакать, то весело хохотать, а то и всё вкупе. В те минуты на душе было настолько легко, и создавалось впечатление, будто я очутилась на седьмом небе от счастья. Потому что все недопонимания между нами исчезли. Потому что моя сестра действительно меня не ненавидит. Я так рада. Ками-сама, да я просто счастлива! — … Я думала спасти тебя, но в итоге сама повязла в этом болоте, и выбраться из него мне уже, видимо, не по силам. — Хех, весьма знакомая ситуация, — стирая с лица горячую влагу, опять тихонько засмеялась я. — Честное слово… Две идиотки, которые влезли в преступные организации, — и сестрёнка моментально подхватила мой смех. — Это точно, — прижимаясь поближе ко мне, выдохнула она, а далее чуть помрачнела да произнесла: — Сестрица, ты ведь понимаешь, что нам от этого теперь уже никуда не деться? — От чего «этого»? — я опустила на неё полный недоумения взор. — От этих самых организаций. Я же сказала, что не могу покинуть «Така». Я уже пообещала Саске-сенсею, что буду ему помогать, да и он взамен обещал обучать меня. — Ну и что, что пообещала? Как дала обещание, так его и заберёшь — Какая же ты наивная, сестра! — искренне поразилась Акико, а я лишь усмехнулась краем губ. И это мне говорит одиннадцатилетняя девочка? — Думаешь, лидер «Акацуки» отпустит нас, а особенно — тебя? — На данной реплике я замерла, не отрывая остекленевшего взгляда от огонька свечи. — Вот то-то же. Если он и есть тот самый Учиха Мадара, то можно даже и не надеяться на это. — И что же делать? — Подождать, пока всё это закончится. А что будет потом, и доживём ли мы до этого, покажет судьба. Вот это пафосные фразочки! — Ты так изменилась. Где та маленькая глупая девочка, которую я знала? — Эй, сестрица, я никогда и не была глупой! — негодующе сжав ладони в кулачки да чересчур серьёзно насупившись, молниеносно завозмущалась Акико. — А, нет. Вот она, — и я, ласково улыбнувшись, легонько щёлкнула её по носу. Сестрёнка ойкнула да, схватившись за место удара, обиженно надулась. Ками-сама, как же я по всему этому соскучилась!