Не говори, что всё кончено, Потому что это свело бы меня в могилу, На шесть футов под землю. Не говори этих слов, Я хочу жить, но твои слова могут убить, Только ты можешь погубить меня. Alex Hepburn — "Under"
***
Целый день я снова ходила словно сама не своя, что до чёртиков бесило Хидана. Хандра вновь овладела мною, и я не могла с этим ничегошеньки поделать. Встречаться с Конан, а тем паче с Лидером, отсутствовало какое-либо желание. Однако, вопреки моим интересам, под вечер мы с Хиданом были вызваны к рыжеволосому. Пейн, будто ни в чём не бывало, сообщил, что нас ждёт миссия. А заключалась она в том, чтобы посетить какое-то там убежище на востоке да привести его в порядочный вид. Так как я перманентно пребывала в лёгкой прострации, то на данную новость практически не отреагировала. Просто внутренне порадовалась, что наконец-то сумею покинуть сие вечно дождливое место и отныне не буду лицезреть этих… убийц. Хотя о чём я? Я ж теперь тоже в их рядах. А вот язычник попросту рвал и метал. Его весёлое утреннее настроение пропало без следа, словно его и не бывало. Лидер же на возмущения, угрозы да обилие матов среагировал по традиции невозмутимо, а засим опять разъяснил недалёкому Хидану, что это — безумно важное задание, и поручить его, как назло, больше некому. Долго и нудно спорили те двое: первый — хладнокровный, аки удав, а второй — сердитый, будто чёрт. Но, в конечном счёте, Пейн без труда смог утихомирить вспыльчивого сектанта, напоминая о своём подарке и о том, что лидер тут как бы только он один. В итоге, мы с Хиданом поплелись собираться в путь. Да уж, толку от возмущений пепельноволосого постоянно ноль. Где находилось то таинственное восточное убежище, я не имела ни малейшего понятия, посему решила полагаться на напарника. А напарник мой, собственно, был сейчас не в лучшем расположении духа да агрился даже на птиц, каковые весело пели свои утренние трели. Но как бы то ни было, он вместе со мной продолжал шагать вперёд. До пункта назначения мы добрались достаточно быстро. Странное местечко, хочу вам сказать. Перед входом в логово и непосредственно в его окрестностях тут и там валялось бесчисленное количество скелетов да костей гигантских животных. Сам вход в восточное пристанище «Акацуки», коим являлся один из тех скелетов, находился в огромном круглом котловане. Судя по небольшим прямоугольным отверстиям, что служили окнами, укрытие имело несколько этажей. За пределами котлована начинался густой зелёный лес. Откуда-то издалека доносился негромкий шелест прибоя. Значит, мы ещё и рядом с морем. Внутри укрытия всё было в пыли с паутиной, по коридорам гуляли сквозняки, а освещения здесь и вовсе как кот наплакал. Что свеч, что электрических ламп тут почти не было. Печально, однако убирали мы практически в полнейшей темноте. Точнее, в основном, прибиралась я одна, поскольку язычник буквально сразу принялся ныть, дескать, до одури устал и желает чего-нибудь поесть, а после сего раннего ужина, он уже заговорил о том, что жутко не выспался и его клонит в сон. Я же, наплевав на него и его отмазки, молча выполняла наше задание. И кто мне там твердил, мол, я уже не горничная, а? Ух, рыжий… Так-с, необходимо сконцентрироваться на уборке, а то всякие ненужные размышления в голову лезут. «Нет, не могу больше», — подумалось, наконец, мне, когда я перемыла уже помещений пять. Разумно решив, что недолгий перерыв для меня будет вполне заслуженным, потащилась на здешнюю кухню, дабы выпить немного чайку. Слава Ками, я прихватила с собой заварку. А на кухне обнаружился весьма бодрый Хидан, который за обе щеки уплетал наши продукты. Когда же он заметил в дверном проёме меня, то тут же попытался быстренько запихнуть все припасы обратно в небольшой кухонный холодильник. Я лишь мысленно махнула на него рукой да занялась приготовлением чая. Сектант, смекнув, что опасность миновала, елейным голосочком начал нахваливать мои блюда с чаем, приговаривая, дескать, я прямо идеальная жена. Всё, чем я отвечала на такие медовые речи, были косые, измученные да мрачные взгляды в направлении пепельноволосого и утомлённые вздохи. Знаю я, чего ты так распинаешься. Что, не феодальское это дело — убежища убирать? Но из-за того, что я безумно умаялась, мне не хотелось даже и слова говорить, не то что как-нибудь заставить коллегу мне помогать. Когда чайник закипел, я разлила кипяток по чашкам, в каковых уже покоилась заварка, да поставила одну из них перед Хиданом, а вторую взяла себе. О, Ками, создаётся ощущение, что я сейчас помру. Пот до сих пор катился по моему лицу рекой, а дыхание, впрочем, как и сердцебиение, ни в какую не желает утихомириваться. Ох, чаёк, хоть ты мне помоги. Лишь ныне я наконец-то смогла худо-бедно успокоиться да расслабиться. Чай и вправду помогал. Язычник, довольный тем, что умудрился увильнуть от работы и ничего за это не получить, как обычно, нагло ухмыляясь, аналогично принялся попивать приготовленный мною чай. Однако как только он отхлебнул всего глоток, то молниеносно прыснул жидкостью, отвернувшись в сторонку. Спасибо, хотя бы не на меня. Я вопросительно воззрилась на мужчину. «Неужто, я сделала чай слишком крепким? Или мой напарник элементарно обжёг себе язык?..» — Какого чёрта? — откашливаясь да утирая рукавом рот, свирепо зарычал Хидан, а я насторожилась, ожидая любых обвинений. — Какого чёрта?! — и вовсе рявкнул сектант, почему-то тыча пальцем куда-то за мою спину. — Ты ж, бля, должен быть мёртв!.. «О чём это он?» Словно в замедленной съёмке, развернулась туда, где находился выход из кухни и куда указывал Хидан, а затем оцепенела, будто статуя. Пальцы непроизвольно ослабли. Чашка, которую они держали, со звоном разбилась, в клочья раздирая данным звуком гробовую тишину. Черепки мгновенно разлетелись почти по всей комнате, а горячий чай, брызги какового попали мне на ноги, постепенно расползся по полу небольшой лужицей. Я с широко распахнутыми из-за изумления очами да приоткрытым ртом таращилась на того, кто стоял на пороге кухни. Кисть, что некогда удерживала чашку, по-прежнему не двигалась, так и замерев в том положении. Нет, я не верю собственным глазам. — Осторожнее. Посуда тоже стоит денег, — невзначай отметил пришедший, словно ничегошеньки особенного сейчас не происходило, а он сам просто-напросто возвратился с недолгой прогулки. Плащ «Алой луны» на нём нынче отсутствовал, взамен этот мужчина был облачён в абсолютно чёрную обтягивающую водолазку и неизменные штаны Организации, на поясе которых по бокам крепились металлические пластины. Недлинные пряди насыщенно-тёмных, аки чернила, волос были привычно растрёпаны. Но как?! Как этот человек может быть жив? Разве подобное вообще возможно? Либо, быть может, это не он, а кто-то посторонний банально нацепил его маску? Да нет уж, сей страшный, холодный тон я узнаю везде, и не спутаю ни с чьим другим. Но ведь Зецу тогда сказал нам… «Значит, он, очевидно, соврал нам», — с раздражением мысленно перебила саму себя я. Получается, Дейдара аналогично выжил? Или нет? Не-не, что-то я в этом всё-таки сомневаюсь, ведь подрывник не был себе на уме. В отличие от его подопечного. — Слышь, чё это с твоим голосом, а?! Так ты, мелкий гадёныш, умеешь разговаривать нормально?! — тем часом продолжал разоряться язычник, даже подорвавшись со стула, а я в мыслях поблагодарила всех существующих богов за то, что оружие при нём на данный момент отсутствовало. — Подбирай выражения, когда говоришь со своим лидером, — бесстрастно, с отчётливой сталью в интонации парировал Тоби. Если это, конечно, тот самый Тоби, которого я знала. — Чего, блять?! Да я тебя… — пепельноволосый выскочил из-за стола и наверняка уже был намерен вцепиться в горло обладателю оранжевой маски. Оторопело моргнула, будто смахивая наваждение, да испуганно дёрнулась теперь в направлении поклонника Джашина. В данный миг мне стало кристально ясно, что сейчас полетят головы. А, следовательно, ежели завяжется битва, то возможность обвала здесь будет стопроцентной. И ещё мне не шибко-то и хотелось, чтоб тут начиналась бойня, ибо я вряд ли выйду из неё живой… Посему, запамятовав о том, что легко могу попасться под горячую нукенинскую лапу уже сейчас, я в один прыжок очутилась между сектантом и Тоби, с резкостью широко расставила руки в стороны да, стараясь заглушить звук отчаянно колотящегося сердца, истерически возопила: — Не надо, Хидан-сан! — Отойди! Я с ним, блять, сейчас быстро разберусь и отправлю, наконец, на тот свет, — процедил Хидан, полыхая бешеным взглядом и многообещающе закатывая рукава. — Советую тебе прислушаться к её словам, — раздалось за моей спиной. О, как же я боюсь обернуться. — Скотина… — аж заскрежетал зубами язычник, люто сжимая кулаки настолько, что костяшки побелели. — Я повторю: тебе лучше выбирать выражения, когда ты говоришь со мной, — он на секунду умолк, а далее произнёс то, что повергло и меня и, вероятно, даже Хидана в глубокий ступор: — Учихой Мадарой. Ноги на мгновение подкосились, и я едва сумела на них устоять. В черепной коробке образовалась звенящая пустота. Ничего не понимаю. Мне что, послышалось? Кем-кем он только что себя назвал? Боясь даже дышать, я аналогично стиснула трясущиеся ладони в кулаки да сосредоточенно сдвинула брови к переносице. Да что он вообще мелет? Какой, к Шинигами, Учиха Мадара?! Тот самый, что ли?! Да он же жил ещё во времена основания Конохи! Ну нет, он никак не может быть им. Ни в коем случае. Кто угодно, однако не Мадара. Но и не Тоби. — Что ты, бля, такое городишь? — сверкая разъярённым взором, в каковом улавливалась и доля сомнения, рявкнул пепельноволосый, а засим расхохотался, точно сумасшедший: — Какой ещё, к чертям, Мадара?! Да он уже давным-давно сдох! Он-то не бессм… — Тебе стоит убедиться в обратном, — прервал его так называемый Мадара. После данной реплики лицо поперхнувшегося смехом сектанта, которое мне было отлично видно, исказилось гримасой нескрываемого недоумения и, кажется, даже… страха? Всё же рискнув озирнуться через плечо, я успела приметить лишь то, как «Тоби» пятернёй в перчатке вмиг возвратил маску назад на своё лицо. Однако возможности хоть как-либо рассмотреть оное всё равно не выпало. Так он, по-видимому, продемонстрировал моему компаньону Шаринган? Я осторожно, не совершая лишних движений, принялась пятиться назад к язычнику. О, прям как в старые добрые времена. Вот только на сей раз Хидан, похоже, будет бессилен, и если что-то случится, вряд ли меня спасёт (да и ему это, в принципе, без надобности). И в самом деле, противостоять мощным иллюзиям Шарингана практически невозможно. А ведь, ежели хорошенько пораскинуть мозгами, то этот человек, очевидно, взаправду… Учиха Мадара. И тот его глаз, каковой я видела ещё раньше, сие доказывает. Хотя это ведь может быть и кто-нибудь иной из клана Учиха, верно? Правда, если только не учитывать того, что представители этого самого клана почти все мертвы. — Вижу, вы неплохо здесь поработали, — будто бы ничегошеньки и не произошло, будничным тоном констатировал истинный Лидер. В ответ ему от нас двоих не пришло ни словечка. И я, и Хидан ныне были немножко не в состоянии хоть что-либо говорить. — Вскоре сюда прибудет команда под названием «Хеби». Будьте добры, встретьте их подобающе. У меня же намечается серьёзный разговор с одним из членов моей семьи. Поэтому прошу нам не мешать. — Он уже практически переступил порог, как вдруг притормозил, бросил взгляд себе через плечо, взирая точнёхонько в мою сторону и разом с тем вынуждая меня чуток поёжиться да затравленно втянуть голову в плечи, с прежней невозмутимостью добавил: — А тебя скоро ждёт небольшой сюрприз. Сразу после того, как он ушёл, я помалу осела на ледяной пол. Руки мелко подрагивали. Взор всё никак не желал стать более ясным. В горле пересохло. Капли пота одна за другой струились по моему лицу. Кожу спины также мерзко щекотала горячая влага. Жарко. Тут чересчур жарко. Где-то позади громко и грязно выругался Хидан. Мне отчего-то захотелось повторить за ним, ибо иных слов на ум просто не приходило. И это тот Тоби, который целыми днями доставал меня своими глупыми выходками? Это тот Тоби, который всегда требовал сладкого да вёл себя словно ребёнок?! Неужели всё это время?.. С ужасом уставившись пред собою и до сих пор натужно дыша, плотно заткнула рот ладонью. Нет, я-то знала, что сей мужчина не тот, за кого себя выдаёт. Но чтоб вот так… Мне кажется, или я сейчас попросту потеряю сознание? — Блять, уж лучше бы я лежал под землёй, — бормотал себе под нос сектант. О, а мне можно было бы к тебе присоединиться? А то что-то тоже очень уж захотелось… умереть. Ками-сама, но работать на самого Мадару!.. Ох, я уже стократно жалею о вступлении в «Акацуки». Только вот разве лидером являлся не Пейн? Или, возможно, он подставной лидер, а Мадара, значит, всё это время действовал из тени?.. Чёрт, что-то до меня никак не доходит. И о каком, любопытно, сюрпризе он говорил? Уж не моя ли это смерть? А белые тапочки как бонус прилагаться будут? — Кошмар, — рассеянно подытожила всё случившееся я, с колоссальным трудом поднимаясь на трясущиеся ноги. — Да, блять, не то слово! — гаркнул язычник и, опять усевшись за стол, обхватил голову руками, параллельно лохматя волосы на макушке. — Нужно заканчивать уборку, — заторможено изрекла да намеревалась уже покинуть кухню, как Хидан неожиданно подскочил с места и оглушительно рыкнул: — Стоять! Я сам. А ты сиди здесь и не высовывайся, — и после данной фразы он, будто ошпаренный, сиганул прочь из комнаты. Я так и осталась растерянно пялиться в темень коридора, где давеча исчез пепельноволосый. И что на него нашло? Изнеможённо вытолкнув воздух из лёгких, я здраво рассудила, что необходимо выполнить и вторую часть миссии, посему, после того как аккуратно прибрала осколки чашки да лужу чая на полу, сразу же направилась в гостиную. Ну, или в её подобие. Это немаленькое помещение с кучей толстых и кривых столбов, словно бы протыкающих его насквозь, имело всего-навсего одну лампу, что горела над длинным столом, каковой предназначался, вероятно, для собраний всей организации. Чёрт, и почему здесь столь причудливая обстановка? А я ещё жаловалась на предыдущие убежища. И что это за команда такая, «Хеби»? Но самое главное, что ещё за сюрприз меня ждёт? Сия мысль всё никак не даёт мне покоя. И почему-то становится всё страшнее и страшнее. Тяжко выдохнув, я занялась протиранием пыли да удалением паутины, коих на столешнице и стульях накопилось предостаточно. Поперёк и ноги вновь отозвались ноющей болью, и поэтому наводила чистоту я исключительно через силу. Поскольку приказы самого Учихи Мадары нужно выполнять без разговоров, ежели вам, естественно, дорога жизнь. Под конец уборки у меня создавалось впечатление, будто вскоре ко мне нагрянет смерть, и причём не от руки нового самопровозглашённого Лидера. Вдобавок всё это время я была напряжена до предела. Хоть Мадара и сообщил, что будет занят какой-то беседой со своим родственником, всё равно возможность того, что он решит сюда заявиться, отнюдь не исключена. — …Заткнись, чёртова каппа! Только и знаешь, что вечно ныть! — донеслись до моих ушей пронзительные девичьи возгласы. — Уж молчала бы. Не потому ли ты так бесишься, что волнуешься о Саске? — отвечал той особе язвительный голосок какого-то парнишки. — Д-дурак! Ч-что ты такое мелешь? Д-да ничего подобного! Я озирнулась в сторону крупного в размерах чернеющего дверного проёма, откуда эхом раздавались чьи-то голоса. Неужели пришли? — Ага, я почти поверил. О, смотри-ка, а нас тут уже ждут. Из темноты пещеры ко мне выбрело двое: девушка с необыкновенным красным цветом волос и с очками на переносице да парень с абсолютно белоснежными недлинными прямыми волосами и с огромным мечом за спиной. На минуту у меня в черепной коробке невольно всплыла ассоциация с Кисаме. И оскал у паренька аналогично похож. — Здравствуйте, — поприветствовала прибывших я, в вежливом жесте склонив голову, когда они прошествовали ближе к столу. — Хе-е? Какие здесь все дружелюбные, — пуще прежнего осклабился беловолосый да, ничуть не стесняясь, подался вперёд, рассматривая меня с ног до головы своими диковинными мерцающими глазёнками фиолетового оттенка. Я лишь, скептически приподняв бровь, чуток отодвинулась в сторонку. Ненавижу, когда кто-то нарушает моё личное пространство. — Пф, — недовольно фыркнула очкастая, как-то обижено отвернулась в противоположный от нас бок, а затем тут же с подозрением зыркнула на меня исподлобья и, скорчив серьёзное выражение лица, вопросила: — Где Саске? Надеюсь, ты к нему не приставала? Я чуть было не поперхнулась из-за вопроса подобного характера да воззрилась на девчонку взглядом, что демонстрировал всё моё возмущение. Постойте-ка, Саске… Где-то я уже слыхала сие имя. А не младший ли это братец Учиха? Так точно же! Это тот, который замочил Орочимару. Получается, именно с ним нынче ведёт беседу Мадара?.. Но ведь он младший брат Итачи-сана и значит, совсем ещё юн. Да ему ж, наверное, столько лет, сколько Наруто с Сакурой! — Вы за кого меня принимаете? — негодующе сложила руки на груди да скосила глаза на собеседницу. — Я не педофилка, чтобы молоденькими мальчиками интересоваться. И ревность Ваша беспочвенная. — К-какая ещё ревность? Кто ревнует?! Я ревную?! Пф, д-да было бы к кому!.. — Ты её уделала, — задорно шепнул мне товарищ очкастой, весело скаля острые клыки. В ответ я исключительно украдкой улыбнулась краешком рта. — У меня нет намерений присоединяться к «Акацуки». Я сразу же покину это место, если здесь не будет моей сес… Мой взор автоматически сфокусировался на ещё двух персонах, вошедших в комнату, а спустя секунду всё тело объяла противная дрожь. Этого… просто не может быть. Время в тот момент словно замедлило свой ход. Пребывая в неописуемом изумлении, я смотрела на знакомую мне фигуру, на её тёмные волосы, собранные в пучок, на поблескивающие в свете лампы сероватые очи, на её странную одежду, и попросту не могла поверить в то, что сейчас вижу. Всё-таки я её не забыла, хоть и узнала не сразу. Нижняя губа слегка задрожала, а мой рот приоткрылся из-за искреннего непонимания с ошеломлением. — Ак-кико? — только и вырвалось у меня. На нечто большее в то мгновение я, кажется, была не способна. — С-сестрица? — таким же подрагивающим голосом вопросом на вопрос ответили мне из полутьмы. Рыжий, и смахивающий этим на Пейна, спутник моей сестры безмолвно взирал то на меня, то на неё. — Опаньки! — молниеносно как-то чрезмерно радостно воскликнул беловолосый, хлопнув в ладоши. — То-то я думаю, кого она мне напоминает? А это, оказывается, и есть старшая сестрёнка Акико-чан. Ну и ну! На его возгласы ни я, ни она никак не отреагировали. Мы просто, не отрываясь, смотрели друг на друга. И конкретно сейчас внутри у меня почему-то начала бушевать неподдельная ярость. Удивление со счастьем, каковые зародились во мне доселе, плавно сменялись непониманием да неизвестно откуда взявшимся гневом. Лицо Акико тоже постепенно стало каким-то не слишком дружелюбным. — Акико, — сквозь плотно стиснутые зубы тихо прорычала я, пытаясь хотя бы как-нибудь держать себя в руках, — что ты здесь делаешь? — То же хочу спросить и у тебя. Почему ты одета в плащ «Акацуки», сестрица? И… почему твой протектор перечёркнут, как и у них?! Нахмурившись да судорожно сглотнув, я даже не нашлась, что ответить. Сестра, впрочем, также промолчала, однако её взгляд говорил за неё. — Почему, — практически бесшумно прошептала я, опустив глаза и крепко-накрепко сжав кулаки, — почему ты не вернулась домой сразу после смерти Орочимару, и что ты делаешь в этом месте с этими людьми? — Да потому что я хотела найти тебя! — неожиданно вскричала она, от чего я вздрогнула да ошарашено воззрилась на неё. — Я думала, что ты попала к ним в плен! А ты, как я вижу, присоединилась к ним, да ещё и добровольно. Похоже, теперь мне нечего тут делать. Когда родители узнают, с кем ты связалась, вряд ли они захотят тебя вообще видеть, — последнее она произнесла с каким-то презрением. Кто эта девочка? Это не моя сестра. Что с ней сделал тот человек? Как она из того весёлого, жизнерадостного ребёнка, которого я так клялась защищать, могла превратиться в… это? Однако есть ещё кое-что… — Так ты не в курсе, Акико-чан? — почти шёпотом вопросила у сестрёнки, когда она уже собиралась уходить. — Тебя, похоже, даже не оповестили, — на моих сухих устах возникла горькая усмешка, а дальше я, не помня себя от злости, крикнула во всё горло: — что мы уже как год с тобой сироты! Сестра неспешно повернулась ко мне лицом, теперь стоя в пол-оборота. Её профиль внушал некий малопонятный ужас. Но почему она не проявляет никаких эмоций. Почему она молчит? Ну же, скажи хоть словечко. Скажи, что была не права. Заплачь хотя бы, наконец! Ты же не могла лишиться всех чувств? Я ведь пожертвовала всем ради тебя… Сердце вдруг будто застыло, когда Акико с молниеносной стремительностью ринулась со своего места прямиком ко мне. Но не для того, чтоб обнять свою сестрёнку, нет. Я дёрнулась и, даже не удосужившись блокировать внезапную атаку, рефлекторно отпрянула назад, уже будучи готовой принять на себя тот самый удар. Однако его не последовало. Кулак сестры резко затормозил прямёхонько в нескольких сантиметрах от моего носа. Пялясь расширенными из-за неимоверного шока очами на руку перед собой, я периферийным зрением приметила возле нас того рыжего громилу. — Не надо, Акико-сан. Она же твоя сестра, — еле уловимо промолвил мой спаситель, и лишь сейчас я заметила, что это именно он уберёг меня от удара, удержав Акико за запястье. Но когда я снова посмотрела ей в лицо, вдоль моего позвоночника непроизвольно прогулялся мороз. Сколько ярости было в её глазах… — «Сестра»? — прохрипела она, не отрывая взгляда от меня. — У меня больше нет сестры, — и выплюнув сию неистово обжигающую моё сердце фразу, вырвалась из хватки рыжеволосого, практически бегом растворяясь во тьме коридора. Я так и осталась стоять да таращиться остекленевшим взором в полумрак помещения. Тёплая влага заструилась по щекам. Подбородок продолжал мелко трястись. В черепной коробке, не переставая, колокольным звоном звучали слова единственного родного для меня человека во всём мире. «У меня больше нет сестры… У меня больше нет сестры…» В левой части грудной клетки нежданно-негаданно бухнуло настолько интенсивно, что я на секунду и вовсе позабыла, как дышать. Однако, всхлипнув на грани слуха, всё же судорожно втянула в себя сырой пещерный воздух и аж до крови закусила дрожащую губу. Как же так? Не ради неё ли я вступила в данную организацию? А теперь она меня ненавидит. И всё это… из-за меня? — Вот это да! — чересчур восхищённо прокомментировал произошедшее мечник, стоя где-то у меня за спиной. Больно. Отчего так больно? В груди всё словно пылает огнём. И почему-то конкретно с левой стороны. — Эй, Вы как? — с толикой обеспокоенности полюбопытствовал рыжий. Не обращая на них ни малейшего внимания, задыхаясь от слёз да зажмурив одно веко, схватилась за то место, где сейчас внутри всё было будто утыкано иголками. За ту область, где под рёбрами трепетало сбивчивый ритм моё сердце. Как больно. Ноги предательски подкосились. Обессиленная, рухнула на колени, едва сдерживаясь от громкого вопля и стискивая плащ там, где чувствовалось невообразимое жжение. Как же больно. — Эй! — кто сие выкрикнул, мне так и не стало ясно, поскольку я сипло, надсадно закашлялась, заслонив рот рукой, а когда открыла глаза да воззрилась на ладонь, то обнаружила на ней достаточное количество липкой на ощупь, багровой жидкости. В полости рта чувствовался металлический привкус, а из уголков губ неторопливо стекало нечто вязкое, солоноватое. Капельки крови замысловатыми кляксами расписывали пол предо мною. Слишком больно. — Ух ё! — воскликнул кто-то другой, однако я уже не слышала. Со сдавленным стоном безвольно завалившись на бок да глотая солёную влагу слёз вперемешку с кровью, я уже не слышала, как кто-то меня звал. Не слышала, как кто-то громко кричал и, кажется, ругался. Не ощущала, как меня быстро, но в тот же час бережно, подняли чьи-то весьма сильные ручищи да куда-то понесли. Потому что тогда моя надежда на счастье бесследно иссякла. Потому что именно в тот миг моя душа умерла.