Я не просто ужасен, я соткан из зла. Серьёзно, я не безумец, но голоса всё кричат в голове. Я рождён с душой, не желающей спасенья. Каждый раз, оглядываясь вокруг, я вижу содеянное дьяволом. Каждый раз, погибая, я надеюсь, что раскопают мою могилу. Я восстаю из мёртвых и иду с их флагом. Hollywood Undead — "Day of the Dead"
***
— Ками-сама, такими темпами я скоро определённо загнусь, — едва выдавила из себя я, бухнувшись прямиком на кресло около стола в зале. Эти чёртовы тренировки просто какое-то проклятие! У меня либо вообще ничегошеньки не выходит, либо всё же выходит, но из-за такого результата появляется желание лишь рассмеяться. Ну или в крайнем случае разрыдаться. Вновь изнеможённо выдохнув, я бережно опустила голову на сложенные перед собою туго обмотанные бинтами руки, тем самым спрятав в них весьма осунувшееся по причине невообразимой усталости лицо. Чёрт, я ведь, серьёзно, безумно выдохлась, а от сегодняшнего занятия всё равно никакого толку не было. Эх, прискорбно всё-таки быть неудачницей. Я приглушённо прыснула. Правда даже мне самой не стало ясно, сделала ли я сие из-за смеха или по поводу того, что хотелось хорошенько выплакаться. — Ну и чего мы опять ревём, а? Я встрепенулась да рывком подняла подбородок, обнаруживая Хидана, восседающего с противоположного конца стола. Ну надо же, какой он бесшумный. Ага, и точно так же бесшумно он поедает запасы провизии из холодильника. Чуть нервозно приподняв уголок губ, я всё ж соизволила откликнуться: — Я не реву. Это у меня уже нервишки не в порядке, вот и всё. — Да ну! — язычник аналогично криво усмехнулся. — А я-то всё думал, сколько ты ещё в своём уме сможешь продержаться?.. — Не волнуйтесь, намерений расчленять всех без разбору направо и налево, у меня пока что нет, — немного истерически хохотнула я, искренне посчитав шутку удачной. Однако приметив, как брови почитателя Джашина сдвинулись к переносице, а взор у него стал каким-то неодобрительным, тотчас же поспешила заткнуться и робко уставиться на собственные ладони. В последнее время мой напарник стал чуток странным. Словно его подменили. Слишком задумчивый, чрезмерно молчаливый, даже материться стал реже. Всё это очень подозрительно. — Хидан-сан, а Вы хорошо себя чувствуете? — наконец, решила как можно более осторожно осведомиться я. — Да вы, блять, все сговорились, что ли?! — молниеносно вышел из себя мой компаньон, со всей дури долбанув кулаком по столешнице. О, а вот это уже как раз тот самый Хидан, которого я знаю. Только вот что он имеет в виду?.. Впрочем, сектант, продолжив свою гневную тираду, тут же ответил на сей незаданный вопросец: — То этот очкастый гад ко мне лезет со своими расспросами, а теперь ещё и ты! Признавайтесь, у вас двоих заговор, да?! Хотите нанести мне удар в спину, а?! Это подло! Бог покарает вас всех за такой грех, неверные! С дёргающимся на нервной почве веком я продолжала в изумлении таращиться на напарника. Ну его и понесло. Конкретно так, причём. Давненько такого уже не было. М-да, и это ещё я считала себя параноиком. — Пожалуйста, не кричите так громко, — я, стараясь сохранять спокойствие, вскинула кисть ладонью вперёд, дабы прекратить сию истерику. По-иному подобные припадки поклонника Джашина называть банально нельзя. — Да вот хрен тебе!.. Однако у меня отыскалась капелька отваги, чтобы его прервать: — Вам ли не знать, что у нас с Кабуто… — я поджала уста и таки нехотя добавила: — …-саном не слишком-то тёплые отношения. Так что добровольно сотрудничать с ним я буду разве что через свой труп. Бешенство во взгляде пепельноволосого нукенина плавно пропало, уступая место традиционной ядовитой весёлости с язвительностью. — Хах, это уж точно. Особенно первая встреча у вас была очень «дружеской». А насчёт трупа он, кстати, спорить, наверное, и не стал бы, — и мой компаньон разразился до жути весёлым хохотом. Я исключительно измученно закатила глаза. К переменам в его настроении привыкнуть сложно, но всё-таки рано или поздно можно. А уж тем паче за столь нехилый отрезок времени, пока мы были напарниками. И эти его перепады настроения, стоит сказать, похлеще, чем у беременной женщины, хех. — Так что у Вас спрашивал Кабуто-сан? — полюбопытствовала я у Хидана, когда тот наконец-то переборол приступ неимоверного веселья. — Да тоже всё о моём здоровьице, бля, интересовался. Какую-то байду научную нёс. Короче, я так толком нифига и не понял, — довольно беспечно отмахнулся пепельноволосый, а вот я не на шутку струхнула. Что-то мне подобное повышенное внимание сего Змея к бессмертному человеку совершенно не нравится!.. Эй-эй, а он там ему, случайно, ядку или чего ещё не подсыпал? Ну, так, чисто ради эксперимента. Язычник же, мол, бессмертен, а значит — логично же, ну — не умрёт. Ой-ёй-ёй… — Х-Хидан-сан, а с Вами точно всё в порядке? — Да, блять, вы реально охренели, что ли?! — снова разъярился Джашинист. — Я же за Вас беспокоюсь, — почти доверительно зашептала я, немножко подаваясь вперёд, дабы не быть подслушанной. Хотя если кто-либо и захочет, то всё равно сможет без особого труда услышать нашу беседу. — Пф, серьёзно, чё ль? — сызнова резко меняясь в настроении, фыркнул Хидан, возведя очи горе. — Ну, блять, так уж и быть, я польщён до глубины души. — У этого человека, — ничуть не шутя, продолжала с расстановкой говорить я, ещё сильнее понизив тон, — на уме одни эксперименты. Вам следовало бы быть аккуратнее. Вы наверняка заинтересовали его как очередной экземпляр… — Ты, бля, кому это говоришь? Мне?! — в который раз неожиданно вышел из себя почитатель Джашина. — Да я таких, как он… — Из-за последующего обилия нецензурных выражений я поторопилась плотно закрыть уши. А вот к такому привыкнуть всё же не столь легко. Ох, надо было купить беруши. Примерно через минуту в надежде на то, что речь собеседника всё-таки стала более-менее нормальной, я отняла руки от ушей. — …а потом сую им туда их же… Я заново поспешила перекрыть доступ ко всем звукам, только теперь уже с большей интенсивностью, заодно ещё и зажмурившись. Ну вот, прямо как в первую нашу встречу. И каждый подобный раз я получаю очередной культурный шок. — Спасибо, Хидан-сан, я поняла, что за Вас не нужно беспокоиться! — практически фальцетом возопила я, по-прежнему не открывая глаз. — Ну, вот, — раздался явно довольный бас Джашиниста, приглушённый из-за моих ладоней, а я сама наконец-то разомкнула веки да с опаской приоткрыла свои несчастные уши. — Тоже мне, нашлась святая невинность. Слабая ещё, чтоб таких, как я, о каких-то там опасностях предупреждать! — и снова звучно так хлопнул пятернёй по бедному столу. О, Ками, да поняла я уже, поняла! Взять на заметку: впредь никогда в жизни не пытаться заботиться о кровожадных бессмертных сектантах. Утомлённо, натужно выдохнув, я опять положила голову на стол. Проклятье, после тренировок все мышцы так омерзительно пульсируют и ноют. Боюсь, что завтра я не сумею встать на ноги. А ежели и встану, то умру. От боли. Даже не замечая затянувшейся паузы, я продолжала буравить расфокусированным взором противоположную стену. Всё ж я как не понимала, так и не понимаю этих преступников. Сейчас предо мной сидит мужчина, на руках какового кровь не одного человека. И в тот же час я могу застать его на кухне, преспокойно да вполне мирно поглощающим наши пожитки. Но я не соображаю одного — как он может настолько легко забывать обо всех тех жертвах и о том, как в их очах угасала жизнь, о том, как они, возможно, умоляли о пощаде перед гибелью, как захлёбывались собственной кровью… Снятся ли все они ему по ночам? Мне бы снились. И как он вообще может жить со всем этим? Неужто он взаправду сумасшедший?.. Этот человек, как и Мадара, непонятен мне. — Эй, Хидан-сан, а можно мне у Вас кое-что спросить? — совсем тихонько выговорила я, перманентно не взирая на своего компаньона. Эх, да и когда мы вот так ещё сумеем посидеть и банально поболтать о чём-нибудь?.. — Ну, валяй. — Хоть мне и не видно его лица, но я была уверена определённо — он, как обычно, ухмыляется. — Как долго Вы уже бессмертны? За этим последовало, как мне почудилось, слегка напряжённое затишье. — Хм, а я, думаешь, помню? — внезапно выдал почитатель Джашина, тем самым ввергнув меня в состояние лёгкого шока. — Лет десять, наверно — я не считал. Мне это без надобности. — И с нескрываемой гордостью прибавил: — Я ж бессмертен, бля! Н-да, самый лучший аргумент всех времён и народов. Впрочем, от сего мужчины большего не следовало и ожидать. Типичный Хидан. Я негромко хихикнула. Да уж, с ним никогда не соскучишься, честное слово. — А мне вот интересно, как Вы стали бессмертным? — без задней мысли изрекла я, а затем уже пожалела, когда спустя несколько секунд молчания заприметила направленный в мою сторону настораживающий взор Джашиниста. Вот почему я всегда сначала говорю, а потом уже думаю, а? И я желала уже было сказать, дескать, попросту пошутила и по-обычному глупо посмеяться над этим, язычник всё-таки соблаговолил отозваться: — Уж больно ты любопытная сегодня. Я выпрямилась в позвоночнике и сглотнула ком, подкативший к горлу. Ой, как же не хочется, чтобы меня опять кто-нибудь за него хватал. — П-простите, если Вы не… — Да ладно, не дрейфь, я сегодня добрый. Могу и рассказать, — беззаботно махнул пятернёй пепельноволосый. Ого, как мне везёт! Я оживилась и навострила уши в готовности внимать каждому его слову. Интересно ведь, как люди обретают бессмертие. — Хе-е… — сектант почесал свой светлый затылок, крепко над чем-то задумавшись. — А с чего бы начать-то?.. — Можно с самого начала, — сдуру пролепетала я, совсем уж расхрабрившись. — Блять! Не смей перебивать меня, когда я думаю. А не то мне кровь как возьмёт как ударит в голову, и я тебя прям на месте порешу! — и его кулак вновь со всего размаху шандарахнулся о столешницу, из-за чего я нервозно подпрыгнула на кресле. Да, что-то я совсем уже страх потеряла. Нужно немедленно возвращать себе его обратно! — Простите меня! Я больше не буду. Говорите дальше, пожалуйста. — То-то же, — торжествуя над тем, что запугивание прошло успешно, с удовлетворением протянул Хидан, сложив руки в замок да подперев ими подбородок. О, и этому также в радость надо мною издеваться. Да что ж такое-то?! — Лады, — он вдруг непривычно посерьёзнел. — Ты слыхала когда-нибудь о деревне Скрытых Горячих Источников? — Я утвердительно кивнула, не желая больше его прерывать и лишний раз нарываться на атаку острейшего лезвия боевой косы. А она, кстати, нынче была при язычнике. Однако, ежели не ошибаюсь, то деревня, о которой он рассказывает, являлась чем-то наподобие туристического города. А в придачу, помнится, протектор с перечёркнутой гравировкой конкретно этого селения в действительности имелся у Хидана. Правда, не помню точно, что такого приключилось с тем местом… — Ну так вот, — пепельноволосый нукенин выдержал недолгую паузу, — всех её жителей прирезал именно я. Я содрогнулась и, по-настоящему ужаснувшись, воззрилась на напарника, будто увидала его впервые, элементарно не веря собственным ушам. Он… Ками-сама, он всё же безумен. Его тон столь будничный, словно он болтает о чём-то несущественном, а не об отнятых человеческих жизнях. Сглотнув, я поёрзала, инстинктивно готовясь в любой момент дать отпор Хидану в случае его очередного припадка. А подобный поворот событий не стоит исключать. От этого человека можно ожидать чего угодно. Да, я, кажется, и вправду припоминаю слухи о каком-то нехорошем происшествии, что достаточно давно случилось в том городке. И виновник сего события, по-видимому, сидит сейчас прямёхонько предо мной. — Что, боишься? — наклонившись вперёд, жутко осклабился он, вероятно, углядев испуг в моих расширившихся глазах. А как же иначе! Конечно, боюсь! — Сама ж спросила. А если уж я начал говорить, то расскажу до конца. Это у меня принцип такой. Как в ритуалах, — и он заново зашёлся в тихом безумном хохоте. О, Ками-сама, лучше б я точно не завязывала сию беседу! И опять-таки придя в себя, поклонник Джашина продолжил: — Так вот… — он осёкся да чуток сосредоточенно нахмурился. — На чём я там остановился?.. — явно обращаясь к самому себе, забормотал он, а засим его таки озарило: — Ах, да… Так вот, ты, наверное, подумала, какая я сволочь и скотина, да? — он хищно усмехнулся, пялясь прямо мне в очи. А у него неплохо получается читать эмоции по одному лишь выражению лица. — И я, блять, не буду жаловаться и оправдываться, но скажу одно — эти дебилы сами во всём виноваты! Я недоуменно моргнула да приподняла брови. В смысле? К чему это он ведёт? Да и о ком он?.. И почему он сперва говорит одно, а сразу же следом — совершенно другое? Странный человек… — Что Вы имеете в виду? — всё ж с особой осторожностью задала вопрос я, поскольку молчание начало затягиваться. А Хидан, видимо, исключительно того и ждал: — Ну, эти, из культа, в котором я состою, — нельзя было не отметить, что пепельноволосого потихоньку начинала раздражать моя недогадливость. — Они сами же и виноваты, бля! — Вы хотите сказать… — Хочу, блять, и скажу, если ты не захлопнешь, наконец, свой рот! — рассердившись уже не в первый раз, мой компаньон грохнул ладонью по многострадальной столешнице. — И-извините меня, будьте добры, — я стушевалась да покаятельно потупила взгляд. О, Ками, и почему у меня такая короткая память? — Я как раз пока что добрый, — предупредил мужчина, — но если ещё раз влезешь, то я могу и по-настоящему разозлиться. — Я тотчас же понятливо закивала головой, неизменно с повышенным любопытством изучая царапины на столе. — Так вот, те придурки, как я и сказал, сами во всём виноваты. Им, видите ли, захотелось поэкспериментировать. Им хотелось стать ближе к Джашину-сама. Тупые ублюдки. Башки у них своей на плечах не было… Да и у меня, походу, её тоже не было. А… — определённо что-то вспомнив, он сызнова принялся тихо посмеиваться. — Пару раз и впрямь-таки не было. — Однако быстро пришёл в себя и более спокойно продолжил рассказ: — Кто ж знал, что Джашин-сама заговорит прямо у меня голове, — он постучал пальцем по собственному виску, — и безостановочно начнёт просить жертв за моё бессмертие? Я шире распахнула очи, искренне ужаснувшись. Вот это да! Так, получается, тот бог не только спас своего подданного из-под завала, но ещё и… довёл его до сумасшествия? Так, что ли? Нет, необходимо больше информации. Я нетерпеливо заёрзала на кресле. Нет уж, глупая Харуко, надо помалкивать. Существовать-то тебе пока что хочется, не так ли? — И я перебил всех тех, кто жил в этой дебильной «тихой и мирной» деревеньке, — Джашинист оскалил зубы в плотоядной улыбочке, а его малиновые глаза зловеще заблистали в белом зареве лампы. — Нескончаемые крики. Море крови, — вспоминая сие, он уже блаженно прикрыл очи, точно кот, объевшийся сметаны. — Всех убил, до единого. И даже раздражающих, бесконечно ревущих детей, и трухлявых стариков, из которых песок скоро сыпался бы, и надоедливых, постоянно визжащих женщин. — После данной фразы у меня внутри всё аж похолодело. — А Джашин-сама требовал всё новых и новых жертв. И я не заставлял себя ждать. Уж, поверь, моя шкура всё же была для меня гораздо важнее. А те больные придурки, которые были со мною в одной секте… тоже сдохли, корчась от боли. И поделом идиотам. Мы же с Джашином-сама заключили сделку. Хотя она была больше похожа на его приказ, — чуть тише проворчал он с ощутимым недовольством. — И была она ясна как день: я буду жить до тех пор, пока не забуду принести очередную жертву. Ну, или пока не начну игнорить все его распоряжения. В принципе, иного выбора у меня не было. Меня и так всё устраивало… Да и устраивает до сих пор, — пепельноволосый нукенин тряхнул головой да раздражённо цыкнул, наконец, умолкая. Я же сидела ни жива ни мертва. Истина оказалась чересчур горькой, чрезвычайно жестокой. Из-за разыгравшегося воображения меня не вовремя начало мутить. Кровь гулко барабанила в висках. Во рту пересохло. Это просто кошмар. Уж лучше бы я действительно молчала и не интересовалась ничем. Дура. Я ж теперь вообще уснуть не сумею! Появилось острое желание схватиться за голову да опрометью убежать отсюда куда подальше, ибо это уже слишком. И я не знаю, жалеть мне его либо же воспылать к нему такой же ненавистью, как и к Кабуто?.. Ведь, ежели хорошенько покумекать, то он же не по собственной воле убивал всех тех людей. Я судорожно сглотнула гадкую на вкус, загустевшую слюну. А с другой стороны, он мог отказаться да воспротивиться своему богу, при этом, конечно же, умерев. Однако, тем не менее, хотя бы геройской смертью. Ну и о чём это ты размышляешь, идиотка-Харуко? Какой из сего некультурного человека, сидящего перед тобой, герой, а? Разве что такой же, как и из тебя куноичи? И всё-таки нечто печальное в этом есть… Или же что-то отвратительное?.. — И только, бля, вздумай вякнуть что-нибудь о совести и жалости! — как будто прочитав мои мысли, угрожающе рыкнул Джашинист. Я капельку рассеянно воздела на него глаза. Возможно, мне мерещится, но говорить об этом ему… как-то нелегко, что ли? Во всяком случае, взгляд у него не такой, как прежде. И ещё вдобавок сей взгляд постепенно начинает мрачнеть. Вероятно, мой компаньон уже пожалел о собственных откровениях и ныне наверняка придумывает как можно более бесшумный да менее кровавый способ моего убийства. Ну, или как раз таки с точностью до наоборот. Однако, к сожалению, а может, к счастью, жить мне пока ещё не расхотелось. Что ж, раз сама подписалась на всё это, значит, мне и разруливать ситуацию. — Нет, я не собираюсь Вас жалеть. — А? — сектант резко поднял опущенную доселе голову да перестал лохматить свои светлые пряди весьма отросших волос. На сей раз во взоре у него сквозила и доля удивления. — Я говорю, что не буду жалеть Вас. Ведь если бы хотя б кто-нибудь заикнулся про жалость тогда, когда я узнала о смерти родителей, — лежащие на столешнице кисти непроизвольно сжались в кулаки, — то я бы, верно, — губы мои искривились в горькой полуулыбке, — попыталась убить этого человека любой ценой. — Вообще-то, я говорил о другой жалости, — спустя несколько секунд тишины слегка задумчиво пробормотал Хидан, недоуменно вскинув бровь и не прекращая всматриваться в моё лицо пристальным, уже осмысленным взглядом. — Ну да ладно… А знаешь, мне нравятся твои слова. Может, ты и сейчас тоже захочешь кого-то убить? Меня, например? А, Ледышка-чан? — и он в очередной раз загоготал, запрокинув голову. Угу, типа сам пошутил, ну и сам посмеялся. Весело же ему. — Нет, — с неподдельной твёрдостью в голосе ответила я, выходя из-за стола, — сейчас уже нет, — и исчезла в непроницаемой мгле коридора, оставив поперхнувшегося хохотом язычника наедине со своими мыслями. Да, хоть и немного, но я стала мудрее. Необходимо уметь выжидать. Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным. Это я, как повар, официально заявляю. И рано или поздно человек, совершивший грех, непременно расплатится за него сполна. Пусть даже я и не буду к этому причастна. Ведь мне прекрасно известно, что я не способна на убийство… В отличие от моего напарника. Мы с ним абсолютно разные люди, впрочем, как и с Мадарой. Да и, в общем, все люди в мире разные. А вот всех грешников рано или поздно накажет Ками-сама. Ну а я отнюдь не Бог. И уж тем более не «святая невинность». Причём уже давным-давно. Но может, хоть когда-нибудь и я тоже сумею искупить свои грехи? Хотя бы чем-то, лишь бы не чувствовать ту тяжесть, вечно давящую на душу. Возможно, моя смерть отлично послужила бы этому? Хотелось бы верить… Однако теперь я уяснила одно — за любым поведением, за каждым действием человека кроется тайна о тех или иных происшествиях в его прошлом. Воистину, именно прошлое является ключом к деяниям людей в настоящем, да и в будущем тоже. Примером может послужить как Хидан, так и я. И Мадара с Кабуто, возможно, также. Я всё-таки по-прежнему не понимаю никого из них. Да, к сожалению, способностью заглядывать в души окружающих я не владею. Что ж, и, наверное, это всё же к лучшему… И кабы я, целеустремлённо шагая к своим апартаментам, не была настолько глубоко погружена в собственные размышления, то, может быть, и заметила бы, как во тьме соседнего коридора сверкнуло два огонька — алый и фиолетовый.