Против всех.

Мотель оказался вполне себе приличным, кухня была довольно хорошей и Мари окончательно успокоилась — наконец-то что-то нормальное. Обычно женщины в ее положении поправляются, но Мари не потолстела, слегка округлилась, но не потолстела. Правда, в некоторую свою одежду она уже не влезала, чем была жутко расстроена и без конца донимала Виктора этим печальным фактом. - У тебя есть, что носить, - в который раз проклял все капризы беременных Виктор. – Я тебе не муж, чтоб этой херней заниматься! - Но ты же со мной, - Мари возразила вполне себе спокойно. В последнее время она вообще сильно изменилась – от прежней боевой девчонки с характером сибирской язвы практически ничего не осталось. – А значит, что временно исполняешь его обязанности. - Я смахиваю на заботливого придурка? - Нет, - Мари выглядела абсолютно серьезной. – Ты смахиваешь просто на придурка. - Как только родишь – придушу сразу, - Виктор вздохнул и отвернулся к окну, продолжая прерванное занятие – копание в своей сумке. Мари не очень-то и интересовалась. Разок увидела, заглянула из праздного любопытства – охотничьи ножи в чехлах, и пара глушителей – забавно, что он даже не пытался это спрятать. А от кого? Мари была в курсе всего, а больше и никого и не было. Девушка же, устав от постоянного созерцания спины своего спутника, демонстративно зевнула – Виктор даже не шелохнулся. «Скотина бесчувственная» - без особой обиды отметила Роуг, кутаясь в платок. - Я схожу прогуляюсь, - Мари направилась к двери, прихватив с собой парку. – Я недолго. - Да сколько душеньке твоей угодно. Мари фыркнула и скрылась за дверью. Уже чуть позже, мешая ногами снег, девушка задумалась о том, что как же может круто перемениться жизнь из-за одного поступка. Интересно, а вот вернись она после этого всего в Школу, Логан смог бы ее простить? Смог бы? Снег падает в воздухе, Мари падает в собственном сознании — не к смешно ли все это, не грустно ли? Раньше ее глаза блестели при одном лишь виде того, кого она любила, а губы тянулись к его губам, но все время она останавливалась, одергивала себя, чтоб не убить его всего лишь поцелуем. Раньше она и помыслить не могла, что сможет существовать отдельно от него — а теперь?... Вдохнув холодный воздух в легкие, Мари поймала ладошкой пару снежинок — мило, довольно-таки прелестно быть по своей воле с тем, кто сломал тебе будущее. Мама бы ее точно не одобрила. Мама... Мари машинально прижала руку к животу — скоро она и сама могла бы стать мамой. Интересно, какой бы она была? Такой же, как и ее мама? Или куда хуже? Закусила губу — представлять не хотелось, совершенно. Да и какая разница, когда она собралась отдавать их? «Мама» - это слово святое, окруженное сиянием и запахом уюта, а она никак под это описание не подходит. Не по каким параметрам. В носу неприятно защипало — только вот этого еще не хватало. Мари потерла щеки, приводя себя в чувство — плакать на улице совершенно в чужом городе ей ни капли не улыбалось. - Деточка, ты чего? - ласковый и встревоженный голос раздался за ее спиной. Мари резко повернулась — перед ней стояла невысокая бабушка — таких как раз только в сказках представлять: уютная и домашняя, с очками на носу и добрым-предобрым взглядом . - Никак плачешь? - Да нет, - грубить бабуле не хотелось и Мари шмыгнула носом. - Просто на улице прохладно, вот и насморк... - Милая моя, - бабулек укоризненно покачала головой. - Не проведешь меня! Мари взглянула на пожилую женщину еще раз — та стояла напротив и смотрела так, словно все знает. К горлу опять подкатил ком — команда «не плакать» дала сбой. Мари кивнула и зажмурилась, чувствуя как проступают предательские слезы. Тоненькие, словно веточки руки обвили ее. - Ну-ну, милая, - бабуля заговорила почти что испуганно и тоненько, как маленький ребенок. - Не плачь, солнышко, нельзя тебе расстраиваться, ребеночка тревожить. - Двое, - сквозь слезы всхлипнула девушка, утыкаясь бабульке в плечо . - Двое детей, мальчик и девочка-а-а. - Да поглядите вы, - бабушка искренне восхитилась. - Вот счастья-то сколько, деточка! - Не знаете вы ничего, - Мари уже и не особо-то понимала, за каким макаром выкладывает совершенно незнакомому человеку свои проблемы. Наверное, нервы сдают все чаще. - Тогда пойдем, - бабуля решительно схватила ее за руку и потащила куда-то в сторону домов. - Расскажешь. - Я не могу, - Мари словно напоролась на кирпичную стену со всего размаху. - Я... мне идти нужно, правда. - Никак испугалась, милая? - бабушка натурально охнула. - Глупость какая, что я тебе сделать-то могу? Ой, недоверчивая! - Простите, - смущенно покраснела, лихорадочно ища пути для отступления и извинения. - Я не хотела... - Пошли, - бабулька только улыбнулась. - Мы с мужем давно уже один живем, скучно нам, старикам — вот и шатаюсь по городу не спеша, Дэвид-то уехал на рыбалку, а я одна осталась. Тебя как зовут, детка? - Мари, - поправилась. - Анна-Мари. - Красиво как назвали, - женщина неторопливо вышагивала рядом с Роуг. - Меня вот Жизель батюшка нарек, да мне как-то не особо нравится. - Красиво, - Мари пытается улыбнуться, но слезы застилают глаза. - Посидим в тепле, - словно воркует светловолосая старушка. - Попьем шоколад горячий... Ты любишь горячий шоколад, детонька? - Очень, - на этот раз Мари искренне улыбается ей, хоть и все равно сквозь слезы. Благодарна этой милой старой леди за попытку отвлечь ее от истерики. - А к шоколаду у нас есть дома ореховые печенья... ****************************** Виктор в сотый раз перебирал этот гребанный стилет и мрачно размышлял на тему жизненных неурядиц. Сколько еще раз судьба-шлюха пнет его под зад, весело подмигивая и кивая, мол, выживешь. Шесть месяце, шесть ебанных отрезков тянущегося времени он колесит по стране, петляя и запутывая ходы, а его драгоценный братец и не чешется — впору было посочувствовать девчонке по поводу редкого наплевательства на ее судьбу со стороны Логана. Нет, мужское самолюбие, все дела — это конечно, круто. Но если ты в грудь себя кулаком бил, что защитишь ее, то будь добр — соответствуй! - Ай, нахуй! - стилет полетел в сумку, жалобно тренькнув о что-то металлическое. Виктор упал на кровать и закрыл глаза — временами и бесчувственные роботы тоже заебываются от всего происходящего. Как сейчас, например. На своем веку он много чего натворить успел, ту уже даже не поспоришь — Виктор был абсолютно уверен, что Рай ему никаким шишом не светит, зато в Аду будут рады, как родному. Его грехи не замолить и даже кровью его собственной не смыть — слишком много их набралось. А теперь он плюсует еще один — Мари. Самый, пожалуй, изысканный его грех и его расплата. - Обоссы меня Господь! Резко поднялся и хмуро уставился на дверь, словно стараясь прожечь ее взглядом — жалко, что у него нет еще и пирокинеза, он бы с удовольствием сжег их обоих — себя и Мари — в огне. Оба достаточно наделали, чтоб вот так... Хотя у нее поменьше багажа будет — прожить столько еще не успела. Снова закрывает глаза и представляет себе эту картину — красиво горят. Вот только... Дети. Дети не при чем. Дети вообще не виноваты, что родители — долбаебы со сдвигом по фазе. Кстати о детях. Посмотрев на часы, мужчина рывком поднялся с кровати — ебическая сила, где ее носит добрых два часа? В том самом месте, именуемой душой, что-то нехорошо провернулось. - Недолго, блять, - Виктор сдернул с вешалки куртку и вышел на улицу. - Ебаные бабские пиздострадания когда-нибудь меня угробят, ей же ей. Оказавшись на тротуаре, мужчина потянул носом — звериное чутье ощущало тонкий запах ее кожи и тела, перемешанный с запахом почти безлюдных улиц. Городишка хоть и небольшой, но чем черт не шутит — Крид двинулся к парку. Наручниками ее приковать к батарее стоит, чтоб от такой херни не возникало. Виктор смутно начал понимать, что вечер будет далеко не самый спокойный. ************************** Мари сжала в руках кружку, словно спасительный круг. Шоколад и впрямь оказался вкусный — Жизель не солгала. Печенья такая во рту, таяли и льды на сердце. В конце концов, не все так уж и плохо — у ее детей будет отличная, полноценная здоровая семья, собаки, собственный штаб на дереве и заботливые родители. А у нее будет гамма тоски и километры осознания того, что она совершила самую идиотскую ошибку в своей жизни. Отдала частицу себя куда-то хрен разберет. Тяжело вздыхает и ловит на себе сочувствующий взгляд пожилой дамы — Мари в порыве откровенности поведала о своем намерении отдать малышей на закрытое усыновление. - Это не правильно милая, - старушка качает головой, руша бастион надежды на малейшее понимание. - Родители нужны всегда. - У них будут родители, - Мари чуть горбится и мысленно представляет, какими они могут вырасти. Но ты же родная мать, - морщинистая рука неожиданно мягко погладила по волосам Мари. Та вздрогнула. - А кровь в них течет та же, что и в тебе. - Вы это специально? - Да, - призналась Жизель, отодвигаясь от девушки. - Не хочу, чтоб и ты страдала, как я по молодости. Поверь, это не лучшее чувство, милая, далеко не лучшее – не спать ночами и представлять, как они растут или что они делаю или счастливы ли они вообще? - Вы не понимаете, - Мари отрицательно покачала головой. – Я не могу. - Можешь. - Да черт! – девушка треснула по столу кружкой. – Они будут несчастны в нашей семье, понимаете? Да и какая к черту семья – мы не женаты и если уж на то пошло, не питаем друг к другу нежных чувств. Это все получилось слишком… неожиданно. «О да, он неожиданно тебя трахнул, а ты – вот неожиданность-то! Совершенно случайно от него залетела». - Это ничего не меняет! – старушка решительно хлопнула сухонькой ручонкой по столу. Мари уставилась на нее. – Ты мать, подумай об этом! Или трудностей испугалась? Мари растерянно замолчала - трудностей она никогда не боялась, если только не связанных с решением логарифмических задач. Но ведь в чем-то эти настырная и милая бабуся права – трудностей бояться – с Виктором не жить. Она ведь добровольно надела петлю на шею – считай, сама себе приговор подписала размашисто. Но дети – это совершенно немыслимое дело! Мари замолчала, бабуля замолчала. - Знаешь, - Жизель вздохнула и посмотрела на девушку чуть лукаво. – Думаю, ты все еще можешь исправить. - Само рассосется? – попытка отшутиться не удалась. - Ты можешь его убедить, чтоб оставить себе детей. Мари рассмеялась – хрипло и безудержно. Оставить себе! Знать бы еще, а самой-то ей они нужны хоть немного? Хотя, наверное, нужны… Девушка успокоилась и вытерла тыльной стороной ладони выступившие слезы. - Как вы себе это представляете? Я же вам сказала – мы друг другу совершенно чужие люди. - Не понять мне современных нравов, - пробурчала она, подливая Мари шоколад. – Чуть познакомились – и сразу в койку. Мари улыбнулась – ей определенно нравилась это добродушная и говорливая пожилая женщина. - Не в этом дело… - А в чем? - Понимаете, - девушка собралась с духом. – Я мутант, отец детей… тоже. И мы просто не… - Тогда тем более о чем разговор! – резво перебила старушка Роуг. – Если гены мутантов проявятся не изначально – представляете, какой шок будет у них, когда они узнают о том, что они не такие, как все? А если еще и родители их приемные знать не будут? Милая, это ведь так рискованно! Рискованно. Везде есть риск – даже сейчас. Хреново осознавать что твои еще не рожденные дети уже изначально обречены на трудности. Раздался стук в дверь. - Иду, иду! – бабулька торопливо соскочила со стульчика и потрусила в холл. Мари задумчиво уставилась в кружку – провидение послало к ней бабушку Жизель очень даже вовремя. Правда, стрелка с окончательным решением до сих пор колеблется из стороны в сторону, но почему-то мари уже даже с точностью до сотых угадывает, к какому решению ее душа лежит больше. - Детка, тебя тут оказывается, обыскались уже, - женщина птичкой влетела в кухню и засияла улыбкой. Мари удивленно посмотрела на нее. - Меня? - Тебя, - со стороны коридора послышался хрипловатый голос. - Обещала ненадолго. - Я, - Мари буквально соскочила со стула, насколько это было возможно в ее положении. - Виктор, я не подумала... - Забей, - он выдохнул. - Домой пора, пойдем. - Спасибо большое, - Мари улыбнулась и бросила взгляд на Виктора — тот молча стоял и терпеливо ждал. - Рада была познакомиться. - Береги тебя Господь, милая, - старушка судорожно сжала девушку в объятиях на пару секунд. - До свидания, детка. ******************************* На улице заметно похолодало — Мари поежилась. Наверное, следовало бы одеть еще и платок вниз, но она слишком спешила уйти из давящего не сознание помещения, так что теперь оставалось сетовать лишь на собственную глупость. - Ну и нахера ты поперлась к ней? - Виктор первым нарушил договор о молчании. - Ты башкой хоть думала? - Что может сделать бабушка? - Мари пробовала возмутиться, но тут же осмыслила и признала правоту его слов. Безрассудность — ее второе я. - Ты вроде такая умная временами, а как дело до тебя доходит, то становишься неимоверно тупой, - Крид сжал локоть девушки. - Еще одна такая выходка и брошу тебя там же, где и будешь находиться, поняла? - Будто тебя это беспокоит, - девушка чуть дернула рукой. - Пусти, больно же. - Если больно, значит живая, - прописная истина для Крида. Мари хмыкает. - Одна из твоих заповедей? - Ага. Первая и последняя, - они почти подошли к дому, который снимали, как Виктор резко затормозил и дернул Мари на себя. - Эй! - девушка чуть не упала, но мужчину это мало заботило. - Сдурел? Больно же! - Это что, единственное слово, которое ты знаешь? – огрызнулся он, оттаскивая Мари за спину. - Не лезь, блять! - Что случилось-то? - она решительно ничего не понимала. Виктор потянул воздух носом и медленно, словно крадучись, выпустил когти. - В доме посторонний. На какой-то момент Мари почувствовала, как перед глазами потемнело — не Логан ли? А если он? Что будет, если он увидит ее... такую? Виктор же медленно направился к заднему крыльцу — положение вещей это не спасало, но давало меньший повод для пересудов соседям. Мари тихонько пошла было следом, но на нее так зарычали, что она предпочла остаться на улице. - Жди, когда позову. Крид скрылся за дверью, оставляя Мари под серым, совершенно не весенним небом, наедине к колкими снежинками, ворохами сыпавшимися ей на волосы.Девушка зябко повела плечами, не отрывая взгляда от двери — кто знает, что может случится. Положила руку на выпирающий животик, словно успокаивая. - Тише, мама рядом, - слова сорвались с губ прежде чем она это осознала. ****************************** Ему не нужно напрягать зрение — он отлично видит в темноте. Хвала его мутации, не раз делавшей ему честь в трудных ситуациях — Виктор напряженно вслушивался в темноту пустого дома, но даже малейший шум уловить не мог. И это было плохо — либо чужак настолько хорош, что может его наколоть, либо... Брякнувший на кухне стакан был гонгом для действий - вихрем пролетев сквозь просторный холл, Крид ворвался на кухню. Тут же вспыхнул верхний свет, на мгновение его ослепляя. Мужчина, спокойно сидевший на столе, жевал что-то и запивал все это дело молоком. Виктор слегка ошалело смотрел на гостя. Вот уж кого он ожидал увидеть едва ли не в последнюю очередь. - Уэйд? Он поднял голову и улыбнулся, чуть при этом не подавившись. - Привет! Давно не виделись, да? Я тут вот решил в гости по-английски заглянуть, без предупреждения, - и ухмыльнулся, кивая на микроволновку. - Блинчики будешь?